День второй
В трехстах с лишним километрах к западу от Лхасы лежит второй по величине город Тибета, Шигадзе. Его обширный административный район захватывает китайский склон горы Эверест, а 90 процентов населения здесь занимаются сельским хозяйством. В отличие от Лхасы, в Шигадзе нет ни железных дорог, ни воздушного сообщения с остальными частями Китая (хотя и то, и другое на подходе). И все же, в 2008 году, когда многие другие области проживания тибетцев в Китае будоражили народные волнения, город Шигадзе сохранял удивительное спокойствие. Неужели Китаю удалось найти здесь формулу успешного контроля?

Нигде контраст между Шигадзе и Лхасой не бросается в глаза так сильно, как в монастыре Ташилумпо, на окраине города. Построенный на склоне крутого холма, древний монастырский комплекс с выбеленными зданиями и храмами с золочеными крышами напоминает любой другой монастырь из горстки великих святынь, разбросанных по Тибетскому нагорью. Но в отличие от монастыря Сера в Лхасе, число сотрудников безопасности в Ташилумпо, насколько можно судить на первый взгляд, сведено к минимуму. Я не заметил в стенах монастыря милиционеров и, в противовес Сера, видел десятки монахов, в том числе совсем мальчишек, которых отправили сюда на учебу. Меня сопровождали официальный экскурсовод и старший монах из Ташилумпо, однако обошлось без отряда соглядатаев, которые ходили за мной по пятам в монастыре Сера. Тибетское правительство в изгнании сообщало о небольших протестах в Шигадзе в марте 2008 года, но монах Пемба Церинг и другие жители Шигадзе, с которыми я беседовал, уверяли, что в городе было спокойно. Пемба Церинг (у которого, скорее всего, были причины проявлять осторожность в обсуждении подобных вопросов) сказал, что монахи Ташилумпо были непричастны к восстанию в Лхасе. «Это слишком далеко», - пояснил он.

Второй крупный тибетский монастырь, который по большей части оставался в стороне от беспорядков в последние два года, - Кумбум, расположенный недалеко от Синина, столицы провинции Цинхай, к северу от Тибетского автономного района. Но Кумбум у всех на виду; Синин – крупный китайский город с ханьским населением, лежащий на границе Тибетского нагорья и ханьского Китая, вдали от Лхасы, главного центра тибетского буддизма. Старший настоятель бежал из Кумбума в Америку в 1998, в остальном же монахи ведут себя тихо.

Ташилумпо же расположен в самом центре Тибета. Это традиционная резиденция второго по значимости иерарха тибетского буддизма, Панчен-ламы. Духовная значимость монастыря вполне могла бы быть поводом для тревог, побудив Китай искать за его стенами диссидентские настроения. Однако Китай по всем очевидным признакам полагает, что контролирует Панчен-ламу, а через него – и монахов, которые его почитают.

В отличие от Лхасы, я не увидел на улицах Шигадзе отрядов полиции по борьбе с беспорядками, хотя город наполнен до краев теми же главными ингредиентами возможных беспорядков, что наблюдаются в Лхасе. Здесь также налицо присутствие значительного числа ханьских китайцев, которых влечет сюда стремительно развивающийся (за минусом 2008 года) туристический сектор. Шигадзе - это еще один из мириады китайских городов, получивших свое лицо вследствие экономического подъема. Это город с бесчисленными ресторанами, принадлежащими ханьским китайцам, магазинами по продаже одежды и парикмахерскими салонами, управляемыми теми же ханьскими китайцами. Во время моего визита, правда, он, правда, был лишен характерной дымки, которая обычно заволакивает китайские города. Здесь мало промышленных предприятий.

В Ташилумпо паломники стекаются, чтобы совершить поклонение в храмах, возведенных в честь Панчен-лам. В одном их них находится золотая ступа Десятого Панчен-ламы, который скончался в 1989 году. Центральное правительство выделило на ее сооружение свыше 60 миллионов юаней и 600 кг золота. Десятый Панчен-лама оставался в Китае после того, как Далай-лама ушел в Индию в 1959 году. Он отбывал тюремный срок с 1960-го по 1970-й, а выйдя на свободу, в 80-х стал главным рупором Китая в вопросах, связанных с тибетским буддизмом (хотя приватно критиковал налагаемые китайцами строгие меры контроля). Паломников же, кажется, не заботит его неоднозначная карьера – они спешат сюда, чтобы совершить подношения небольших денежных банкнот и долить ячьего масло в мерцающие масляные светильники, установленные возле его статуи.

В этом и многих других храмах Ташилумпо на алтарях выставлены в ряд фотографии трех Панчен-лам: десятый – посередине, его предшественник – слева, и одиннадцатый – справа. Молодой человек, который сейчас носит титул Панчен-ламы, является живым воплощением попыток Китая контролировать тибетский буддизм. Он был назначен в 1995 году, будучи шести лет от роду, на церемонии с участием высшего китайского руководства. Китай отказался признать мальчика, на которого как на новую инкарнацию Панчен-ламы указал Далай-лама. Этого альтернативного, несанкционированного правительством Панчен-ламу с тех пор никто не видел. Считается, что он находится под пристальным наблюдением властей где-то в Китае. Пемба Церинг, мой экскурсовод, заявил, что все тибетцы признают официального Панчен-ламу как правомочного преемника.

Успех Китая по установлению относительного (по любым меркам) спокойствия в Шигадзе, бесспорно, подтолкнет китайские власти к тому, чтобы попытаться применить ту же тактику и после ухода Далай-ламы. В тибетском буддизме в конечном итоге может появиться два Далай-ламы – один в Тибете, а второй – за пределами Китая, который будет говорить от имени своего народа. Для коммунистической партии это будет опасная игра.

День первый

The Economist
Перевод Юлии Жиронкиной


Смотрите также:
The Economist: Возвращение в Тибет

В поисках ламы

Какого Панчен-ламу поддерживают тибетцы?

Битва за сердца и умы тибетцев

«Запрещенный Тибет»: путеводитель

Далай-лама: Прошу вас, поезжайте в Тибет...

Путешествие в мятежный Тибет

Путешествие француза в Тибет