Мы начинаем публикацию обширного интервью, в котором Его Святейшество Сакья Тризин делится своими мыслями о развитии линии Сакья, а также основополагающих положениях буддизма. Первая часть интервью — это экскурс в историю, который позволит вам составить представление о юных годах и становлении одного из величайших буддийских наставников современности.

«Мы сделали множество предсказаний, и все они говорили об одном и том же»

— Ваше Святейшество не могли бы Вы рассказать нам о своей жизни?

Наверное, я должен начать с событий, которые предшествовали моему рождению. Титул «Сакья Тризин» означает «Держатель трона Сакья», и мой дедушка был последним Тризином в нашей семье.

Для того чтобы у них родился сын, мои родители ходили в паломничество к горе Кайлаш, в Непал, в Лхасу и в южный Тибет, но за все это время ни разу не было знака, что у них может родиться сын.

Когда они прибыли в монастырь Наланда, значительный монастырь традиции Сакья, расположенный к северу от Лхасы, они совсем потеряли надежду и рассказали настоятелям монастыря о своей беде. Настоятели были шокированы и очень обеспокоены, поскольку наша семейная линия преемственности под названием Долма Пходранг являлась хранителем традиции наиболее эзотерических учений Сакья, и, более того, большинство глав монастыря получало эти учения от моего дедушки, поэтому для них продолжение нашего рода было вопросом большой важности. Они убедили моих родителей не терять надежду и дали им в попутчики одного из своих лучших учителей, ламу Нгаванга Лодро Ринчена, чтобы он путешествовал с моими родителями. Монастырю было непросто с ним расстаться, но он был могущественным ламой, который умел проводить всевозможные ритуалы и, в частности, его молитвы помогали бездетным женщин зачинать детей. После отъезда из монастыря лама везде сопровождал моего отца, и вместе они совершали множество ритуалов и молились о рождении сына. В конце концов, стало очевидным, что их молитвы осуществились, и мои родители остановились в Цедонге — небольшом, приятном городке, расположенном недалеко от Шигадзе. Они решили, что это хорошее место для рождения ребенка, отчасти потому что в этом городке родились многие великие учителя Сакья, такие как Нгачанг Ченпо и Нгаванг Кунга Ринчен. И, в самом деле, я родился в той же самой комнате, где когда-то родился Нгачанг Ченпо.

Далее, возникла новая трудность: череда астрологически неблагоприятных дней. Поскольку мои родители хотели, чтобы я родился в благоприятный день, они прочли множество дополнительных молитв. И я родился в первый день восьмого месяца по тибетскому календарю (7 сентября 1945 г.), который считался достаточно благоприятным. Говорят, что в этот день над нашим домом были видны радуги, а отцу было поднесено изображение Гуру Ринпоче. Это были благоприятные знаки, однако я, разумеется, ничего об этом не знал.

— Чем обычно сопровождается рождение ребенка в Вашей семье?

Сразу же после рождения ребенка на его языке особым нектаром, сделанным из шафрана и других компонентов, пишут слог ДХИ, слог Манджушри, который является символом речи и мудрости.

— Когда вы впервые поехали в Сакья?

Это произошло позднее. Мне рассказывали, что мой первый день рождения отмечали в Цедонге, а после этого наша семья совершила небольшое паломничество к известной святыне Гуру Ринпоче на юге Тибета. Оттуда мы приехали в Сакья, где уже более широко отмечали мой второй день рождения.

— Насколько мне известно, Ваши родители умерли, когда вы были еще очень юным?

Да, я совсем не помню мою маму. Она умерла, когда мне было два или три года, но я помню ее сестру, мою тетю. Она заменила мне мать. Мой отец умер в 1950 г., когда мне было 5 лет. Это я помню очень хорошо.

— Сколько Вам было лет, когда началось Ваше обучение?

Это произошло, когда мне было 5 лет. В тот год лама Нгаванг Лодро Ринчен впервые преподал мне алфавит. Мы ходили к особой святыне Манджушри в Сакья (монастыре), где он дал мне посвящения Манджушри и Ачалы, а затем древнюю рукопись с тибетским алфавитом, написанным золотом. Этот текст предназначался специально для обучения сыновей из нашей семьи. Затем лама Нгаванг вслух читал буквы перед изображением Манджушри, а я повторял их за ним. Это, конечно же, был ритуал. После этого другой учитель занимался со мной чтением.

— А Ваши занятия духовными практиками также начались в то время?

Да, мне надо было выучить наизусть и читать вслух молитвы к Манджушри. Я помню все это очень ясно. После церемонии меня учили чтению по слогам по семь часов в день, шесть дней в неделю в течение практически двух лет. Мы, тибетцы, говорим, что чем больше вы занимаетесь чтением по слогам, тем быстрее научитесь читать.

— Вы также получали религиозные учения в то время?

Я часто получал посвящения. Мне рассказывали, что я получил благословение Амитаюса, способствующее долголетию, я получил от отца почти сразу же после рождения. Когда мне было четыре года, я получил от отца посвящение Ваджракилаи (Дордже Пхурбы). Я очень хорошо помню, как сидел на коленях у своего любимого помощника, и также помню, что когда отец даровал мне гневную часть посвящения, на нем был головной убор и костюм для танца черных шапок, и он выполнял ритуальные танцы. Я даже помню тех, кто играл тогда на музыкальных инструментах!

— А где происходило это посвящение?

Во дворце Долмы (Долма Пходранге). Дворец Долмы был большим дворцом с тремя основными алтарными комнатами и множеством других комнат. Всего там было около восьмидесяти комнат, и все учения давались в одной из алтарных комнат.

— А Вы когда-нибудь выходили из дворца?

Да, но в город я выходил редко. Дворец окружали просторные поля, полей, а неподалеку текла река. Я часто ходил туда со своим помощником, чтобы поиграть с другими детьми, когда был свободен от занятий.

— Когда начались Ваши интенсивные религиозные занятия?

Я начал учиться читать летом 1950 г., а осенью я поехал в монастырь Нгор, где я получил тайное учение «Путь и плод» (Лам Дре). Моим гуру, который даровал мне это учение, был лама Нгаванг Лодро Шенпен Ньингпо, настоятель ветви Кхангсар монастыря Нгор.

— Что это был за человек?

Он был святым и высоко реализованным ламой. Он был всегда очень спокойным, его движения были очень медленными и во всем, что он делал, он достигал совершенства. В то время он был уже очень стар. Он давал учение в своей комнате небольшому количеству людей. Их был. Пожалуй, человек тридцать. В то время я был еще очень мал и с трудом умел читать (Его Святейшеству Сакья Тризину было тогда 5 лет.).

Я помню, как сидел на коленях у Кхангсара Шабдрунга, преемника настоятеля монастыря, который держал передо мной страницы, чтобы я каждый день мог читать вступительные молитвы. Когда настоятель монастыря давал учения по разделу Махаяны, я понимал их достаточно хорошо, но не очень понимал учения по тантре. Я проводил с настоятелем много времени, а также продолжал упражняться в орфографии и чтении, занимаясь по жизнеописаниям учителей. Я оставался в монастыре Нгор четыре месяца, получая учения, а затем вернулся в Сакья.

В следующем году я посетил впервые Лхасу и встретился с Его Святейшеством Далай-ламой, который подтвердил мое назначение Сакья Тризином. Я провел четыре месяца в Лхасе, посещая множество важных монастырей, расположенных там и в центральном Тибете. Мы посетили также монастыри Наланда и Самье, а затем вернулись домой через южный Тибет, посещая по ходу паломничества множество святых мест и монастырей.

Во время этих путешествий, я усердно трудился, чтобы выучить наизусть текст Хеваджра-тантры, который является основным текстом для религиозной практики в традиции Сакья. Затем, в 1952 г., я был возведен на трон в ходе короткой церемонии, поскольку был еще слишком юн для прохождения полной церемонии, которую провели позднее. Мне нужно было прочесть наизусть полный текст Хеваджра-тантры перед администрацией и учителями тантрического монастыря Сакья: так проверяются способности к обучению, и этот экзамен должны проходить все монахи. Мне было всего шесть лет, но я с радостью могу сообщить, что я выдержал это испытание, прочитав текст наизусть без ошибок. После этого я принял участие в ежемесячной церемонии чтения текста Хеваджра-тантры всеми монахами тантрического монастыря. Это была первая церемония с моим участием в этом монастыре. Позже я уехал из Сакья для участия в церемонии возведения на трон Панчен-ламы в Шигадзе, которая заняла нескольких недель. В этот раз я путешествовал со всеми регалиями и антуражем Сакья Тризина.

Тем же летом я вернулся в монастырь Нгор, чтобы получить эзотерические учения по теме «Путь и плод» от Кхангсара Кхенпо, во время которых он часто останавливался, чтобы дать другие учения, такие как комментарии по практике Ваджрайогини, по Зенгпа зидел (Отказу от четырех привязанностей) и множество других важных наставлений. В общей сложности учения продолжались год, до тех пор пока мне не понадобилось прерваться, чтобы вернуться в Сакья по просьбе китайцев для участия в каких-то переговорах. В начале 1953 г. я вновь вернулся в монастырь Нгор, чтобы продолжить свое обучение, но, к сожалению, Кхангсар Кхенпо умер перед самым завершением всего цикла учений, и дарование учений было завершено его преемником. Я вернулся в Сакья к сентябрю, так как в этом году присутствовал на ежегодной церемонии и ритуальном танце Ваджракилаи, которые всегда проводятся в седьмом месяце по тибетскому календарю. А затем я начал свое первое затворничество по практике Хеваджры во дворце Долмы.

— Это было Ваше первое затворничество?

Не совсем. Когда я получил свое первое учение Лам Дре, я совершил затворничество по практике Амитаюса, а затем дал посвящение своему Гуру, Кхангсару Кхенпо. Кроме того, в перерыве между двумя учениями Лам Дре, я прошел одномесячное затворничество по практике Бхутадамары, особой формы Ваджрапани. Однако затворничество по Хеваджре был первым из основополагающих ретритов. Во время него нам пришлось столкнуться со многими трудностями. У меня был очень строгий учитель и, во время ретрита, мне позволялось видеться только с тетей, двумя слугами и учителем. Хотя сам я чувствовал себя достаточно хорошо на протяжении всего затворничества, мой учитель серьезно заболел после первой его половины. Он заболел очень сильно, и нам было тяжело из-за его болезни. Однако мы успешно завершили ретрит. Я говорю «мы», поскольку моя сестра выполняла тот же самый ретрит в то же самое время, но в другой комнате, расположенной на некотором расстоянии от моей. Конечно, нам не разрешалось встречаться, но мы общались с помощью записок.

После затворничества мой учитель болел еще несколько месяцев, и тогда у меня были длинные каникулы! Я несколько одичал и привык гулять и делать то, что хотел. Моя тетя немного обеспокоилась за меня и взяла мне временного учителя, с которым я должен был выучить наизусть тексты Ваджракилаи: оба текста – для ежедневной практики и для продолжительной церемонии.

Затем, летом 1954 г., преемник Кхангсара Кхенпо (новый настоятель монастыря Нгор) был приглашен в Сакья, чтобы даровать Друтхаб Кунду, собрание тантрических медитаций и учений, собранных и отредактированных первым Кхенце Ринпоче. Это учение длилось три или четыре месяца и было очень приятным событием. Все учение проходило в летнем домике, расположенном в нашем парке во дворце Долма, и Кхангсар Щабдрунг учил в очень неторопливой манере. К этому времени выздоровел мой учитель, и он начал учить меня ритуальным танцам, которые сопровождают практики Ваджракилаи. В сентябре я принял участие в церемониях Ваджракилаи, которые проходили в течение месяца. В том году я не возглавлял церемоний, но принимал участие в ритуальных танцах и посещал церемонии почти ежедневно. Затем я получил учение Махакалы от ламы Нгаванга Лодро Ринчена и сразу же ушел в затворничество, чтобы в течение месяца медитировать на этого защитника. Я получил другие учения Махакалы от ламы Нгаванга, а также учение под названием Тхангтонг ньинг-гьюд от Друпчена Ринпоче, великого йога традиции Ньингма и реинкарнации тибетского святого, Тхангтонга Гьялпо. Затем я на три месяца ушел в затворничество по практике Ваджракилаи. В то время моя сестра, которой было тогда шестнадцать, на протяжении трех месяцев даровала учение Лам Дре. Она ни разу не совершала затворничества по Ваджракилае и, когда я завершил ретрит, меня попросили даровать ей посвящение. Это было первое основное посвящение, данное мною. Лам Дре получало около шестидесяти монахов, но на посвящение Ваджракилаи приехало гораздо больше — думаю, около тысячи человек. Мне шел тогда девятый год.

— Каким вы запомнили ламу Нгаванга Лодро Ринчена?

Этот лама стал причиной моего рождения в человеческом теле. Он был замечательным ламой, очень строго следил за соблюдением правил Винаи (монашеской дисциплины). Никогда не ел после обеда, не носил кожу или рубашек с рукавами. Его руки всегда были обнажены при любой погоде. Как бы холодно ни было в Сакья, а Сакья — это действительно очень холодное место, в его комнате всегда было тепло, как будто там работало центральное отопление. В его доме можно было выращивать цветы, можно было хранить воду. В любом другом воду было не сохранить: наливаешь ее в бутылку, и она замерзает в течение нескольких минут, и бутылка дает трещину!

— Ваше Святейшество, у вас было нелегкое детство. Как же Вы отдыхали?

Мне нравилось гулять по полям вокруг дворца. Недалеко от дворца протекала река, и я любил ходить туда. Помню, когда я присутствовал на церемонии Ваджракилаи, домой меня провожали слуги из Сакья. Как только они скрывались из виду, я снимал все свои церемониальные одежды и бежал к речке в самой простой одежде. Мне нравилось купаться, но даже в сентябре вода была уже очень, очень холодной; просто ледяной. Еще иногда мне нравилось посещать летний домик в парке. Там у нас был старинный граммофон, один из тех, которые надо было заводить вручную, и стопка старых пластинок (в основном это были записи английских военных маршей, но также и некоторые тибетские народные песни), которые мы с удовольствием слушали.

— Ваше Святейшество, довелось ли Вам потом еще раз посетить Лхасу?

Да, летом 1955 г. я получил множество эзотерических учений от ламы Нгаванга Лодро Ринчена и этой же осенью снова поехал в Лхасу. Той зимой я получил несколько небольших учений от Его Святейшества Далай-ламы. Лхаса к тому времени сильно изменилась. Когда я впервые приехал туда в 1951 г., я увидел красивую древнюю традиционную столицу Тибета. Уже тогда китайцы начали прибывать в Лхасу: на улицах можно было встретить несколько китайцев. Но во время моего второго визита в 1955 г., я приехал в Лхасу из Шигадзе на джипе — китайском джипе! И сама Лхаса была заполнена джипами и грузовиками; китайцы и китайские товары были повсюду.

Я оставался в Лхасе примерно полгода, даруя короткие учения и совершая священные танцы, которые были формой молитвенного обращения. Тогда же я впервые встретился с досточтимым Джамьянгом Кхенце Ринпоче и остановился недалеко от него, часто его навещая. Я получил от него много учений традиции Сакья, но большинство полученных от него учений все же принадлежали к ньингмапинской традиции.

В начале следующего года я снова посетил южный Тибет и вновь вернулся в Лхасу, где должен был присутствовать на заседании китайского подготовительного комитета вместе с Его Святейшеством Далай-ламой и Его Святейшеством Гьялвой Кармапой и другими высокопоставленными тибетцами. К тому времени намерения китайцев становились достаточно ясными, но мы старались, как могли, контролировать ситуацию, не допуская насилия. Как бы то ни была, наша страна не обладала военной мощью.

Летом я вернулся в Сакья и позже в этот год в Сакья прибыл Кхенце Ринпоче. Той зимой Его Святейшество Далай-лама отправился в паломничество в Индию на празднование Будды Джаянти и по пути остановился в Шигадзе, где я и встретился с ним. Немного позже я тоже съездил в паломничество в Индию и посетил четыре самых святых места буддийского паломничества: Бодхгаю, Лумбини, Сарнатх и Кушинагар. Я пробыл в Индии около двух месяцев и затем вернулся в Сакья. В следующем 1957 году я снова совершил ретрит по практике Ваджракилаи и получил еще одно учение Лам Дре, на этот раз от настоятеля тантрического монастыря в Сакья, Досточтимого Джампала Зангпо.

— Когда была проведена полная церемония возведения на трон Вашего Святейшества?

Это было в начале 1959 г., после Нового года. Это событие требовало большой подготовки. В конце 1958 г., я возглавил большую церемонию ритуальных танцев защитников религии. Затем, во время новогодних праздников, состоялось мое возведение на трон.

— Как она проходила?

В тантрическом монастыре перед храмом с золотыми крышами есть большой двор. В этом храме хранится духовный трон Сакья Пандиты, на котором стоит временный трон Чогьяла Пхагпы. Мне нужно было сидеть на этих двух тронах и передавать текст, написанный Сакья Пандитой под названием «Замысел мудреца». Учение, которое включало в себя небольшие комментарии, продолжалось три дня. После этого представители Его Святейшества Далай-ламы, представители Панчен-ламы, представители Сакья и многие другие тибетцы, а также китайцы совершили подношения по случаю возведения на трон. Затем состоялось великое шествие.

— Это было незадолго до прибытия Вашего Святейшества в Индию?

Да, мы отправились в Индию сразу после этой церемонии.

— Как Вам удалось вырваться из Тибета?

Это было очень трудно. В то время атмосфера в Тибете была накаленной, и люди только и говорили, что о кхампах и о китайцах, о китайцах и о кхампах. Мы сделали множество предсказаний, и все они говорили об одном и том же: мы потеряем Тибет и произойдет множество ужасающих событий. Но мы все равно находились в ожидании, пока однажды по индийскому радио не передали, что в Лхасе произошло сражение, и Его Святейшеству Далай-ламе удалось бежать к юго-востоку от Лхасы. После этого мы заторопились. Я не мог уехать напрямую из Сакья, поскольку там было много китайских шпионов. Поэтому я дал знать, что я ухожу в затворничество в отшельнический скит недалеко от Сакья. Я прибыл туда в целости и сохранности и послал сообщение моей тете и сестре, чтобы они присоединились ко мне. Ночью мы уехали оттуда.

— Как долго продолжалось Ваше путешествие?

Сакья находится недалеко от границы с Сиккимом. Мы благополучно добрались туда за пять дней. Наша группа состояла всего лишь из восьми или девяти человек и из-за сложившихся обстоятельств я не смог взять с собой ничего из великого множества драгоценных и священных реликвий, которые хранились у нас в Сакья.

В Сиккиме я провел месяц в Лачене, где, как я помню, начал учить английский язык и вскоре после этого уже знал простые слова.

Затем пришло сообщение от Кхенце Ринпоче о том, что он очень болен и находится в Гангтоке, и потому я поехал туда. На самом деле, это сообщение мне доставил тибетский доктор, который теперь стал моим тестем, хотя тогда я его и не знал! Кхенце Ринпоче был очень плох, и я прочел для него множество молитв, но он только слабел и умер в июле 1959 г.

После этого я поехал в Даржилинг и затем, той зимой совершил паломничество по Индии и Непалу, вернувшись в Калимпонг и Даржилинг в начале 1960 г. Я провел этот год и последующие два года, изучая философию под руководством весьма ученого настоятеля Сакья по имени Кхенпо Ринчен. Видите ли, хотя я получил множество учений и совершил множество ретритов в Тибете, у меня не было времени для детального изучения философии Махаяны, поэтому в течение этих трех лет, я изучал философию Мадхьямаки, логику, Праджняпарамиту, Абхидхарму и другие дисциплины. Затем, в конце 1962 г., случилась приграничная война между Индией и Китаем, поэтому мы покинули Даржилинг и прибыли в Массури.

Я провел следующий год, восстанавливаясь после туберкулеза, но в конце 1963 г. смог присутствовать на Религиозной конференции в Дхарамсале и в марте 1964 г. мы основали у подножия Массури. Центр Сакья, исполнявший функции нашего главного временного монастыря.

После этого я вернулся в Массури, чтобы начать обучение у досточтимого Кхенпо Аппея, великого учителя Сакья. Под его руководством я в основном изучал тантры и получал множество глубоких комментариев, которые он, в свою очередь, получил от своего личного учителя, великого тибетского мистика, первого Дешунга Ринпоче. Позже он также немного меня учил философии Мадьямаки, а еще поэзии, грамматике и арифметике. В 1965 г. я присутствовал на второй Религиозной конференции в Бодхгае. В 1966 г. я совершил паломничество в Санчи, в пещеры Аджанты и Эллоры, но за исключением этих событий мои занятия продолжались без перерыва до 1967 г., когда Кхенпо Аппей уехал в Сикким. Зимой 1967 г. я впервые дал учение Ламдре в Сарнатхе, мне было тогда 22 года. Около четырехсот монахов и, возможно, около ста буддистов-мирян получали это учение. В начале следующего года мы основали Реабилитационное поселение Сакья в Пурувале для девятисот беженцев из Сакья. Это место было выбрано из-за его сходства с Сакья, хотя, там конечно, было намного жарче.

Наверное, я должен упомянуть о целом ряде западных друзей, которые были со мной все эти годы, помогая в нашей восстановительной работе. С их помощью я научился говорить по-английски.

В 1970 г. трагическая автокатастрофа унесла жизнь досточтимого Тхутопа Тулку, молодого и очень способного монаха, который основал Центр Сакья и поселение практически в одиночку. Поскольку я уже достаточно хорошо знал английский язык, то взял на себя административную работу. Той осенью я переехал в Центр Сакья и с тех пор жил в Раджпуре. 1971 и 1972-й — были хорошие годы, поскольку досточтимый Чогье Тричен Ринпоче жил с нами в Раджпуре, даруя важное посвящение: Гьюде Кунду, полученное от Джамьянга Кхенце Вангпо.

Весной 1974 г. я женился и вскоре поехал в свое первое путешествие на запад. За четыре месяца я посетил Швейцарию, Англию, Канаду, США и Японию, даруя религиозные учения и встречаясь с тибетскими иммигрантами и западными буддистами. 19 ноября, 1974 г. родился мой сын, Дунгсе Ринпоче (Ратна Ваджра Ринпоче).

Следующей весной мы отправились в паломничество в монастырь Чогье Тричена Ринпоче, только что построенный в Лумбини, в Непале, после чего я провел месяц, даруя учение в нашем монастыре Сакья, расположенном в Боднатхе, Катманду. Тем же летом, к нашей огромной печали, моя тетя, которая вырастила меня и которая в детстве принимала все решения и выполняла всю работу, ушла из жизни. В 1976 г. я учил в Даржилинге. Я даровал учение Друтхаб Кунду в Ладакхе, Кашмире и совершил обучающий тур по тибетским поселениям, расположенным на юге Индии.

— Ваше Святейшество, кого Вы считаете своими главными гуру?

Моим основным Гуру был Кхангсар Кхенпо, от которого я получил Лам Дре. А также мой отец, Кхенце Ринпоче, Кхангсар Шабдрунг Ринпоче, лама Нгаванг Лодро Ринчен и Сакья Кхенпо Джампал Зангпо. И далее, в меньшей степени, Пхенде Кхенпо, Друбчен Ринпоче и многие другие.

— А что планируете на будущее?

Я с удовольствием снова буду давать учения на Западе.

Продолжение следует...

Продолжение: Его Святейшество Сакья Тризин о карме и буддийской практике


Перевод Марии Шуликовой специально для www.savetibet.ru

Смотрите также:

Сакья Тризин — сорок первый патриарх линии Сакья

Интервью с Его Святейшеством Сакья Тризином
(Герри Рейли, Центр обучения тибетскому буддизму и медитации Палден Сакья, США)

Верховный лама Калмыкии пригласил в Россию Е.С.Сакья Тризина и Е.С.Гьялву Кармапу