Дондогдулам – “Мать-Дакини” Монгольского государства
10 июля 2011. Разместил: Ing
В этом году исполняется 100 лет образования Монгольского государства, возглавлявшегося Богдо-ханом. После 1990 года, когда Монголия стала свободной страной, монголы узнали свою настоящую историю. Восьмой Богдо-гэгэн Джебцзундамба-хутухта возглавил народно-освободительное движение и восстановил независимость Монголии в 1911 году.
Но в течение почти ста лет люди не знали истинную историю “Матери-Дакини государства” – “Улсын Эх Дагины” Дондогдулам. Эта тема была под запретом. В результате многолетней коммунистической пропаганды, искажавшей правду, даже сами монголы не знают, кем она была, откуда родом, как жила, как умерла. Красные 70 лет пропагандировали, будто Богдо-хан Джебцзундамба-хутухта и Эх Дагина Дондогдулам были самодовольными злобными феодалами, изображали их в художественных кинофильмах и книгах в отрицательном виде. На самом деле все было не так. Расскажу кратко настоящую историю “Улсын Эх Дагины” – “Матери-Дакини Государства” Ц. Дондогдулам.
Цэндийн Дондогдулам родилась 15 ноября 1874 года в хошуне князя Ховчийн-Джонон-вана Сэцэнханского аймака на территории нынешнего сомона Баян-Адрага Хэнтэйского аймака Монголии. Она родилась в многодетной семье, у нее было много братьев и сестер.
Жители хошуна Джонон-вана (ныне это сомоны Баян-Адрага, Омнодэлгэр, Норовлин и Биндэр Хэнтэйского аймака) считались потомками тайджи (дворянина) из “золотого рода” Чингис-хана, славились мужеством и умом.
Богдо-хан познакомился с Дондогдулам в 1895 году во время своей поездки в монастырь Эрдэнэ-дзу, еще раз они встретились в 1896 году, тогда он приехал в северную Монголию, в монастырь Амарбаясгалант, чтобы поклониться ринсэлу Ундур-гэгэна Дзанабадзара, первого Богдо-гэгэна. Тогда Дондогдулам было 22 года, Богдо-гэгэну VIII – 28 лет.
Дондогдулам была камеристкой старшей жены князя Джонон-вана Цогбадраха, который сопровождал Богдо-гэгэна в поездке.
Я сам из Хэнтэйского аймака, слышал от стариков, что Джонон-ван Цогбадрах очень строго следовал законам государства того времени и обетам буддийской религии. Например, однажды один монгол его хошуна скакал на лошади перед входом в буддийский монастырь, не проявив уважения, хотя должен был сойти с коня. Тогда Джонон-ван Цогбадрах его строго наказал, чтобы он всю жизнь помнил свою ошибку.
После той встречи в Северной Монголии Богдо-гэгэн и Дондогдулам тайно дружили 6 лет. В 1902 году Дондогдулам стала супругой Богдо-гэгэна. Он усыновил сына Дондогдулам, в котором был опознан хубилган (тулку) Ялгуусан-хутухта. После красной революции 1921 года судьба этого хубилгана – сына Дондогдулам – остается неизвестной. В 1903 году для неё был выделен аймак и создан храм – Эх Дагинын аймгийн хурал.
Она была гордой и смелой женщиной. По некоторым сведениям, на приеме, устроенном в честь прибытия Саньдо-амбаня (амбань – это гражданский губернатор в империи Цин) в монгольскую столицу Хурэ, Богдо-гэгэн поклонился Саньдо, отдавая почести, как представителю маньчжурского императора. А Дондогдулам не приветствовала его поклоном. Смягчая создавшуюся напряженную ситуацию, Богдо-гэгэн сказал Саньдо-амбаню: “Она может не кланяться вам, так как является моей царицей”. Обозленный таким поведением, Саньдо-амбань ответил: “Человек, имеющий сан хутухты, не должен иметь жены”.
Эх Дагина Дондогдулам была одним из лидеров тогдашней Монголии, которые подняли монгольское общество на борьбу против маньчжурского ига. После провозглашения независимости Монголии в 1911 г. Цэндийн Дондогдулам объявили “Улсын Эх Дагиной” – “Матерью-Дакини Государства”. Дакини – женский Будда-аспект, связанный со знанием и мудростью.
В 1911 году Дондогдулам создала при дворце Богдо-гэгэна Центр умельцев и мастеров. Таким образом, дворец Богдо-хана, имевший только религиозный статус на протяжении многих лет, претерпел намалые изменения в плане оформления в гражданском стиле. Дондогдулам провела множество реформ.
Она была грамотной, читала по-монгольски и по-тибетски. Монголы её уважали за ум, образованность и хорошее чтение священных буддийских книг нараспев.
Личным учителем Дондогдулам был учёный лама – цорджи Лувсандондов. Она разбиралась в буддийских книгах и ритуалистике, самостоятельно участвовала в буддийских хуралах, была отзывчивой, веселой, энергичной и властной женщиной. Но она не “купалась в роскоши,” как многие другие представительницы высших сословий тогдашнего общества.
Дондогдулам была умной женщиной, умелой наездницей, хорошим стрелком и искусной вышивальщицей. Она не только могла оказать влияние на Богдо-хана при принятии государственных решений, но и как обычная монгольская женщина доила коров и занималась домашним хозяйством, когда они с Богдо-ханом проводили летний период в худоне (деревне).
В монгольской поговорке говорится: “При приезде гости оценивают семью по поведению главы семьи, а при отъезде по гостеприимству хозяйки”. Гости, приезжавшие в то время в Монголию, очень хорошо отзывались о Дондогдулам.
Эх Дагина Дондогдулам, 21 год прожившая с Богдо-гэгэном VIII, была для него самым близким и хорошим советником. Задолго до того, как она стала царицей, просвещённые ламы Их-Хурэ опредилили, что Дондогдулам является реинкарнированным образом Цагаан Дарь Эх – Белой Тары.
Она была глубоко набожной и сострадательной женщиной, просвещённой учениями Будды и отличающей, что является грехом, а что благим действием, она отказалась от 10 грехов, придерживаясь 10 добродетелей.
Эх Дагина Дондогдулам была очень богатым человеком. Богдо-гэгэн VIII в то время владел 25% всех богатств Монголии, из них более 10% принадлежала Эх Дагине Дондогдулам.
По ее инициативе они с Богдо-ханом усыновляли детей. Она брала детей от семей, в которых дети быстро умирали. Это древний монгольский обычай: если в одной семье новорожденные дети все время умирали в возрасте до трех лет, то новых детей давали на усыновление родственникам, ламам или почтенным людям, а такому ребёнку давали новое имя. Тогда дети остались живыми и росли здоровыми.
Дондогдулам воспытывала и растила многих детей. Одним из них был Л. Мордорж, ставший выдающимся композитором Монголии. В то сложное время трудно было растить и воспитывать много детей. Но она была сострадательной и заботливой.
Она поддерживала и вдохновляла Богдо-хана на организацию национально-освободительной борьбы, в том числе в течение тех 40 дней, когда они находились под домашним арестом китайских республиканских войск генерала Сюй Шучжэна. В ночь на 3 февраля 1921 года по приказу барона фон Унгерн-Штернберга специальный отряд под командованием Ц. Тубанова и тибетского Саж-ламы Джамьянданзана провел тайную операцию и освободил Богдо-хана из под стражи китайских солдат. 4 февраля 1921 года барон Унгерн занял столицу Их-Хурэ и выгнал китайские войска. В результате была восстановлена независимость Монголии и абсолютная монархия во главе с Богдо-ханом.
Западный мессионер Ф.А. Ларсен, неоднократно встречавшийся с Богдо-ханом и Дондогдулам, вспоминал: “Монголы никогда не говорили о ней как о простом человеке, но только о богине. Она была практичной, благоразумной женщиной и великолепной домохозяйкой, выгнавшей из переходов великого дворца Будды весь мрак, таившийся там до её прихода. Она была приятной спутницей, хорошей наездницей и превосходным стрелком. Будда чрезвычайно ею гордился” (Larson F.A. Larson Duke of Mongolia. Boston. Little ,Brown and Co., 1930, p.128).
Самым трагическим периодом в ее жизни были 1921 – 1923 годы. После разгрома армии барона Унгерна, недавно созданные монгольские народные партийцы вместе с красными русскими солдатами в июле 1921 года вошли в незащищённый город Их-Хурэ – столицу страны, свергли законное правительство Богдо-хана и установили жестокую коммунистическую власть. Монгольская народная партия начала проводить активную политику, направленную против традиционных устоев монгольской государственности, против традиционных обычаев и религии, против частной собственности и т.д.
Через полгода был создан Монгольский революционный союз молодёжи, и по приказам красных монгольские девушки должны были срезать косу, а юноши – обшлаги дээла (дээл – монгольский национальный костюм) для того, чтобы вступить в ряды этой политизированный организации. Народные партийцы запретили использовать фамилии дворянских родов и золотого рода Чингис-хана. Из-за этого нынешние люди уже не знают своего рода и племени. Когда в 1990 году разрешили использовать фамилии, почти все монголы стали как будто из рода Хиад Борджигин –рода Чингис-хана.
В 1921–1922 годах Ц. Дондогдулам боролась по мере своих возможностей против бесчеловечных действий красных. Эх Дагина Дондогдулам умерла 14 января 1923 года в возрасте 49 лет по невыясненным причинам. День ее упокоения отмечали в 15-й день последнего осеннего месяца.
Покойную Дондогдулам кремировали в истоках реки Сэлбэ, вблизи Улан-Батора, где в настоящее время дачный район. В свое время здесь проводили летний сезон Богдо-хан и Эх Дагина Дондогдулам.
Эта долина впоследствии была названа “Шарга морьт” – “Долина лошадей соловой масти”, так как на месте, где раньше стояла юрта Богдо-хана и Эх Дагины Дондогдулам, во время кремации мирно паслись 8 лошадей соловой масти.
Тогдашние чиновники провозгласили новой “Эх Дагиной” Гэнэнпил – землячку покойной Дондогдулам. Но Богдо-хан, который знал о своей скорой кончине, попросил чиновников отправить Гэнэнпил домой, щедро одарив её. Согласно этой просьбе, Гэнэнпил была отправлена домой, получив подарки, погруженные на 18 повозок. После приезда в сомон Баян-Адрага Хэнтэйского аймака Гэнэнпил вышла замуж за земляка борца – “начин” Лувсандамба и родила трех детей. Но в 1938 году красные арестовали и застрелили беременную Гэнэнпил за то, что она была “царицей” и поддерживала буддийскую религию.
Через 1 год и 4 месяца после смерти Эх Дагины Дондогдулам, 25 мая 1924 года, умер и сам Богдо-гэгэн VIII Джебцзундамба-хутухта – тоже по невыясненным причинам.
Недавно, в июне 2011 года, вблизи реки Онон, в местности “Дуурлиг”, в сомоне Баян-Адрага Хэнтэйского аймака был открыт мемориальный комплекс “Монголын Их Хатдын Ургу” – “Дворец великих цариц Монголии”, посвященный Алангоа-хатан, Оулэн-хатан, Бортэ-хатан, Сорхагтан-хатан, Дургун-хатан, Мандухай-хатан, Ханджамц-хатан, Ану-хатан и Дондогдулам-хатан.
Такова подлинная история Эх Дагины Дондогдулам. Ом Мани Пад Мэ Хум.
Доржийн Сухбаатар, юрист и журналист, Монголия
Статья по теме: Богдо-гэгэн VIII – великий хан Монголии
Но в течение почти ста лет люди не знали истинную историю “Матери-Дакини государства” – “Улсын Эх Дагины” Дондогдулам. Эта тема была под запретом. В результате многолетней коммунистической пропаганды, искажавшей правду, даже сами монголы не знают, кем она была, откуда родом, как жила, как умерла. Красные 70 лет пропагандировали, будто Богдо-хан Джебцзундамба-хутухта и Эх Дагина Дондогдулам были самодовольными злобными феодалами, изображали их в художественных кинофильмах и книгах в отрицательном виде. На самом деле все было не так. Расскажу кратко настоящую историю “Улсын Эх Дагины” – “Матери-Дакини Государства” Ц. Дондогдулам.
Цэндийн Дондогдулам родилась 15 ноября 1874 года в хошуне князя Ховчийн-Джонон-вана Сэцэнханского аймака на территории нынешнего сомона Баян-Адрага Хэнтэйского аймака Монголии. Она родилась в многодетной семье, у нее было много братьев и сестер.Жители хошуна Джонон-вана (ныне это сомоны Баян-Адрага, Омнодэлгэр, Норовлин и Биндэр Хэнтэйского аймака) считались потомками тайджи (дворянина) из “золотого рода” Чингис-хана, славились мужеством и умом.
Богдо-хан познакомился с Дондогдулам в 1895 году во время своей поездки в монастырь Эрдэнэ-дзу, еще раз они встретились в 1896 году, тогда он приехал в северную Монголию, в монастырь Амарбаясгалант, чтобы поклониться ринсэлу Ундур-гэгэна Дзанабадзара, первого Богдо-гэгэна. Тогда Дондогдулам было 22 года, Богдо-гэгэну VIII – 28 лет.
Дондогдулам была камеристкой старшей жены князя Джонон-вана Цогбадраха, который сопровождал Богдо-гэгэна в поездке.
Я сам из Хэнтэйского аймака, слышал от стариков, что Джонон-ван Цогбадрах очень строго следовал законам государства того времени и обетам буддийской религии. Например, однажды один монгол его хошуна скакал на лошади перед входом в буддийский монастырь, не проявив уважения, хотя должен был сойти с коня. Тогда Джонон-ван Цогбадрах его строго наказал, чтобы он всю жизнь помнил свою ошибку.
После той встречи в Северной Монголии Богдо-гэгэн и Дондогдулам тайно дружили 6 лет. В 1902 году Дондогдулам стала супругой Богдо-гэгэна. Он усыновил сына Дондогдулам, в котором был опознан хубилган (тулку) Ялгуусан-хутухта. После красной революции 1921 года судьба этого хубилгана – сына Дондогдулам – остается неизвестной. В 1903 году для неё был выделен аймак и создан храм – Эх Дагинын аймгийн хурал.
Она была гордой и смелой женщиной. По некоторым сведениям, на приеме, устроенном в честь прибытия Саньдо-амбаня (амбань – это гражданский губернатор в империи Цин) в монгольскую столицу Хурэ, Богдо-гэгэн поклонился Саньдо, отдавая почести, как представителю маньчжурского императора. А Дондогдулам не приветствовала его поклоном. Смягчая создавшуюся напряженную ситуацию, Богдо-гэгэн сказал Саньдо-амбаню: “Она может не кланяться вам, так как является моей царицей”. Обозленный таким поведением, Саньдо-амбань ответил: “Человек, имеющий сан хутухты, не должен иметь жены”.
Эх Дагина Дондогдулам была одним из лидеров тогдашней Монголии, которые подняли монгольское общество на борьбу против маньчжурского ига. После провозглашения независимости Монголии в 1911 г. Цэндийн Дондогдулам объявили “Улсын Эх Дагиной” – “Матерью-Дакини Государства”. Дакини – женский Будда-аспект, связанный со знанием и мудростью.
В 1911 году Дондогдулам создала при дворце Богдо-гэгэна Центр умельцев и мастеров. Таким образом, дворец Богдо-хана, имевший только религиозный статус на протяжении многих лет, претерпел намалые изменения в плане оформления в гражданском стиле. Дондогдулам провела множество реформ.
Она была грамотной, читала по-монгольски и по-тибетски. Монголы её уважали за ум, образованность и хорошее чтение священных буддийских книг нараспев.
Личным учителем Дондогдулам был учёный лама – цорджи Лувсандондов. Она разбиралась в буддийских книгах и ритуалистике, самостоятельно участвовала в буддийских хуралах, была отзывчивой, веселой, энергичной и властной женщиной. Но она не “купалась в роскоши,” как многие другие представительницы высших сословий тогдашнего общества.
Дондогдулам была умной женщиной, умелой наездницей, хорошим стрелком и искусной вышивальщицей. Она не только могла оказать влияние на Богдо-хана при принятии государственных решений, но и как обычная монгольская женщина доила коров и занималась домашним хозяйством, когда они с Богдо-ханом проводили летний период в худоне (деревне).
В монгольской поговорке говорится: “При приезде гости оценивают семью по поведению главы семьи, а при отъезде по гостеприимству хозяйки”. Гости, приезжавшие в то время в Монголию, очень хорошо отзывались о Дондогдулам.
Эх Дагина Дондогдулам, 21 год прожившая с Богдо-гэгэном VIII, была для него самым близким и хорошим советником. Задолго до того, как она стала царицей, просвещённые ламы Их-Хурэ опредилили, что Дондогдулам является реинкарнированным образом Цагаан Дарь Эх – Белой Тары.
Она была глубоко набожной и сострадательной женщиной, просвещённой учениями Будды и отличающей, что является грехом, а что благим действием, она отказалась от 10 грехов, придерживаясь 10 добродетелей.
Эх Дагина Дондогдулам была очень богатым человеком. Богдо-гэгэн VIII в то время владел 25% всех богатств Монголии, из них более 10% принадлежала Эх Дагине Дондогдулам.
По ее инициативе они с Богдо-ханом усыновляли детей. Она брала детей от семей, в которых дети быстро умирали. Это древний монгольский обычай: если в одной семье новорожденные дети все время умирали в возрасте до трех лет, то новых детей давали на усыновление родственникам, ламам или почтенным людям, а такому ребёнку давали новое имя. Тогда дети остались живыми и росли здоровыми.
Дондогдулам воспытывала и растила многих детей. Одним из них был Л. Мордорж, ставший выдающимся композитором Монголии. В то сложное время трудно было растить и воспитывать много детей. Но она была сострадательной и заботливой.
Она поддерживала и вдохновляла Богдо-хана на организацию национально-освободительной борьбы, в том числе в течение тех 40 дней, когда они находились под домашним арестом китайских республиканских войск генерала Сюй Шучжэна. В ночь на 3 февраля 1921 года по приказу барона фон Унгерн-Штернберга специальный отряд под командованием Ц. Тубанова и тибетского Саж-ламы Джамьянданзана провел тайную операцию и освободил Богдо-хана из под стражи китайских солдат. 4 февраля 1921 года барон Унгерн занял столицу Их-Хурэ и выгнал китайские войска. В результате была восстановлена независимость Монголии и абсолютная монархия во главе с Богдо-ханом.
Западный мессионер Ф.А. Ларсен, неоднократно встречавшийся с Богдо-ханом и Дондогдулам, вспоминал: “Монголы никогда не говорили о ней как о простом человеке, но только о богине. Она была практичной, благоразумной женщиной и великолепной домохозяйкой, выгнавшей из переходов великого дворца Будды весь мрак, таившийся там до её прихода. Она была приятной спутницей, хорошей наездницей и превосходным стрелком. Будда чрезвычайно ею гордился” (Larson F.A. Larson Duke of Mongolia. Boston. Little ,Brown and Co., 1930, p.128).
Самым трагическим периодом в ее жизни были 1921 – 1923 годы. После разгрома армии барона Унгерна, недавно созданные монгольские народные партийцы вместе с красными русскими солдатами в июле 1921 года вошли в незащищённый город Их-Хурэ – столицу страны, свергли законное правительство Богдо-хана и установили жестокую коммунистическую власть. Монгольская народная партия начала проводить активную политику, направленную против традиционных устоев монгольской государственности, против традиционных обычаев и религии, против частной собственности и т.д.
Через полгода был создан Монгольский революционный союз молодёжи, и по приказам красных монгольские девушки должны были срезать косу, а юноши – обшлаги дээла (дээл – монгольский национальный костюм) для того, чтобы вступить в ряды этой политизированный организации. Народные партийцы запретили использовать фамилии дворянских родов и золотого рода Чингис-хана. Из-за этого нынешние люди уже не знают своего рода и племени. Когда в 1990 году разрешили использовать фамилии, почти все монголы стали как будто из рода Хиад Борджигин –рода Чингис-хана.
В 1921–1922 годах Ц. Дондогдулам боролась по мере своих возможностей против бесчеловечных действий красных. Эх Дагина Дондогдулам умерла 14 января 1923 года в возрасте 49 лет по невыясненным причинам. День ее упокоения отмечали в 15-й день последнего осеннего месяца.
Покойную Дондогдулам кремировали в истоках реки Сэлбэ, вблизи Улан-Батора, где в настоящее время дачный район. В свое время здесь проводили летний сезон Богдо-хан и Эх Дагина Дондогдулам.
Эта долина впоследствии была названа “Шарга морьт” – “Долина лошадей соловой масти”, так как на месте, где раньше стояла юрта Богдо-хана и Эх Дагины Дондогдулам, во время кремации мирно паслись 8 лошадей соловой масти.
Тогдашние чиновники провозгласили новой “Эх Дагиной” Гэнэнпил – землячку покойной Дондогдулам. Но Богдо-хан, который знал о своей скорой кончине, попросил чиновников отправить Гэнэнпил домой, щедро одарив её. Согласно этой просьбе, Гэнэнпил была отправлена домой, получив подарки, погруженные на 18 повозок. После приезда в сомон Баян-Адрага Хэнтэйского аймака Гэнэнпил вышла замуж за земляка борца – “начин” Лувсандамба и родила трех детей. Но в 1938 году красные арестовали и застрелили беременную Гэнэнпил за то, что она была “царицей” и поддерживала буддийскую религию.
Через 1 год и 4 месяца после смерти Эх Дагины Дондогдулам, 25 мая 1924 года, умер и сам Богдо-гэгэн VIII Джебцзундамба-хутухта – тоже по невыясненным причинам.
Недавно, в июне 2011 года, вблизи реки Онон, в местности “Дуурлиг”, в сомоне Баян-Адрага Хэнтэйского аймака был открыт мемориальный комплекс “Монголын Их Хатдын Ургу” – “Дворец великих цариц Монголии”, посвященный Алангоа-хатан, Оулэн-хатан, Бортэ-хатан, Сорхагтан-хатан, Дургун-хатан, Мандухай-хатан, Ханджамц-хатан, Ану-хатан и Дондогдулам-хатан.
Такова подлинная история Эх Дагины Дондогдулам. Ом Мани Пад Мэ Хум.
Доржийн Сухбаатар, юрист и журналист, Монголия
Статья по теме: Богдо-гэгэн VIII – великий хан Монголии