Народ в изгнании

Каждое утро, спускаясь по оживленной Темпл Роуд, я встречаю знакомые лица: вот монахи, которые идут совершать ежедневный обход вокруг храма или уже возвращаются обратно, владельцы магазинов, расставляющие самодельные прилавки вдоль дороги, туристы, потягивающие утренний чай в маленьких кафе, и спешащие в школу дети.
В повседневной жизни людей Маклеод-Ганджа (который иногда ещё называют "Верхняя Дарамсала") нет ничего необычного, и можно легко забыть о том, что этот очаровательный город в Гималаях является эпицентром борьбы за свободу.

В 1950-м Тибет был оккупирован Китаем. Находясь в изгнании в северной Индии, тибетское правительство обвиняло новую власть в колониализме и требовало признать ее вне закона. В это время в Поднебесной объявили, что на протяжении последних 700 лет Тибет был неотъемлемой частью Китайской Империи.

После 9-ти лет оккупации духовный лидер Тибета, Далай Лама XIV, был вынужден бежать за границу. Индийское правительство предоставило ему политическое убежище в Дарамсале. С тех пор тысячи тибетцев тайно пересекали китайскую границу и совершали переход через Гималаи, чтобы пополнить ряды соотечественников и снова оказаться рядом с Его Святейшеством.

Говорят, что ежегодно центр по приему тибетских беженцев в Маклеод-Гандже принимает около двух тысяч человек. Здесь им оказывают медицинскую помощь, дают возможность пойти в школу, получить профессию и стать полноправными членами общины. Детей, которые составляют основную массу вновь прибывших, отправляют в одну из тибетских сельских школ, которых довольно много по всей стране. Там они получают бесплатное образование, питание и содержание вплоть до окончания учебного заведения.

И лишь один вопрос остается для этих людей по-прежнему нерешенным – национальный. Для большинства возможность открыто указать свою национальную принадлежность или иметь паспорт так же важны, как и наличие собственного имени. Но тибетцы, живущие в Индии, такой возможности лишены. Они просто беженцы на постоянной основе, чьим удостоверением личности служит листок желтой бумаги.

Борьба, сострадание и понимание

Когда я впервые приехала в Маклеод-Гандж, я оказалась захвачена водоворотом социальных и политических противоречий. Некоторые люди утверждали, что Тибет всегда являлся частью Китая, и вопрос независимости надуман, поскольку тибетцы, живущие на своей родине, на самом деле никогда не желали автономии. В то же время один за другим до меня доходили рассказы о мужественной борьбе, о людях, которые рискуют жизнью, переходя границу и совершая длительный и довольно экстремальный переход по горам, чтобы добраться до Индии.
И хотя суть этих историй оставалась одинаковой, они были очень не похожи друг на друга. У каждого из людей были свои стремления и причины, которые привели их сюда.
Например, бывшая политзаключенная монахиня Йеши Вангмо. Прежде чем попасть в Индию, она провела в тюрьме 9 лет. Ее освободили в 2001-м. Сейчас Вангмо тридцать шесть, и она надеется, что курс лечения поможет ей стереть шрамы прошлого.

Или 18-летняя студентка Дава Церинг, которая бежала сюда от безнадежности и нищеты. Она хочет выучить английский и получить образование, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.
Еще я встретила девушку 20-ти лет по имени Тензин. Она прибыла из Тибета в 1998 году и все это время изучала хинди и английский, а также работала в магазине у родственника, когда требовалась помощь. И хотя ее родители остались в Тибете, одному из братьев повезло уехать в Нью-Йорк. Поэтому Тензин надеется, что однажды ей удастся получить китайский паспорт, и она окажется в Америке рядом с братом.

«Для меня больше не существует вопроса, кто лучше, тибетцы или китайцы. На родине у меня есть несколько китайских друзей, которые хорошо понимают мои проблемы. Я поддерживаю с ними связь с помощью электронной почты», – говорит она. «Я не согласна с политикой, которую проводит китайское правительство, но большая часть китайцев – замечательные люди».
Ей пришлось оставить семью, пройти мили пути, несмотря на мороз и отсутствие пищи и воды. Она рисковала жизнью, чтобы добраться до этих мест. И все равно, ее сердце по-прежнему полно сострадания.

Говорят, что после уничтожения 6 тысяч монастырей Тибета буддийские практики пришли в упадок. Однако один мудрый человек сказал мне: «Культура живет не под сводами монастырей, – ее место в людских сердцах». Такие люди как Тензин являются тому подтверждением.
Именно они – лицо Тибета в изгнании, люди, которые соединяют в себе прошлое и настоящее. Несмотря на то, что пока они могут лишь мечтать о свободе своей родины, они способны идти вперед.

********

Передо мной сидят монах и две монахини. Они рассказывают нам о молитвенных ритуалах, которые только что закончили выполнять, и то и дело смеются, подшучивая над своим ломаным английским.

Словно луч солнца, который проник сквозь маленькую трещину в потолке и озарил нашу комнату, эти тибетцы наполнили светом надежды каждый уголок своих нелегких судеб. Когда выдается свободное время между чтением мантр и проведением служб, они учат английский, ищут новых друзей, а двери их домов и сердца всегда открыты новым возможностям.

Обычная для этих мест картина – видеть повсюду рядом иностранцев и тибетских монахов: на улице, в магазинах, в кафе. Порой они обмениваются лишь парой фраз, но эти моменты драгоценны, поскольку позволяют узнать о культуре и жизни друг друга. Стремясь в Дарамсалу, многие из представителей монашества преследуют лишь одну цель – попасть в один из монастырей. Однако на месте они все-таки предпочитают сначала выучить язык и потратить некоторое время на то, чтобы поближе познакомиться с жизнью и обычаями здешнего «Тибета».
Им приходится нелегко. Хотя некоторая часть средств поступает от верующих и проведения ритуалов, тем не менее, основная часть доходов – это пожертвования от иностранцев, которые побывали в Дарамсале. Монах, с которым мы общались, поведал мне, что благодаря 15 долларам, которые он ежемесячно получает от американского спонсора, его комната преобразилась. Раньше там были только голые стены и земля под ногами, теперь есть деревянный пол и шторы на окнах.

*******

Вверх по длинной петляющей дороге, ведущей из Маклеод-Ганджа, находится детский поселок, ставший родным домом для тысяч маленьких тибетцев. Некоторые прибыли сюда совсем недавно, другие – дети из семей беженцев, живущих в этом районе.

Тибетские школы-поселения имеют несколько отделений. Они создавались для детей-сирот, потерявших своих близких во время побега из Тибета в Индию. Здесь можно жить и проходить обучение, в том числе английскому и тибетскому языкам. Семьи заменяет коллектив во главе с наставницей, «мамой», которой в свободное от школьных занятий время ученики помогают по хозяйству. В приюте также есть и малыши, некоторым всего 2 недели от роду. Родители тайно переправляют их сюда, надеясь на лучшее будущее для своих потомков.
В один из жарких дней мы заглянули в школу и даже поиграли с учениками в футбол. Позади в небольшой классной комнате ученики читали полуденные молитвы. Нам показалось, что дети счастливы здесь.

Роман в эмиграции

В маленьком интернет кафе прямо за мной сидит высокий тибетец лет 20-ти и буквально «воркует» в трубку телефона. Он разговаривает с американской девушкой. Их знакомство состоялось несколько месяцев назад, когда она проездом находилась в Дарамсале.
Нежный шепот сперва сменяют вздохи разочарования, а затем я подскакиваю на месте от неожиданно громкого возгласа. «Меня это не волнует!», – кричит этот парень. «Меня не интересует, в какую страну я должен попасть. Я возвращаюсь в Тибет, вот и все, и мне нужен для этого загранпаспорт. Теперь ты поняла? Тебе не надо приезжать сюда. Это ничего не даст. Ничего!»

Я стараюсь не слушать его. Но это бесполезно. Мне становится ужасно интересно.

Как и все остальное, любовь на чужбине имеет кучу своих проблем. Дарамсала – одно из популярных мест туризма и привлекает огромное количество иностранцев. Некоторые из них заводят короткие романы с тибетцами и уезжают, разбивая сердца своих новых возлюбленных. В одной чайной лавке, где я бываю каждый день, есть специальный дневник, на страницах которого посетители заведения могут излить свою душу. Среди оставленных записей часто сквозит тоска. Порой авторами строк разочарования становятся иностранцы, для которых стало очевидным, что их чувства использовали в целях быстрого получения визы или гражданства.
Увы, я осознаю, что молодой человек за моей спиной тоже принадлежит к такому типу тибетцев.
Брак, заключенный в эмиграции, зачастую, является формой своеобразного контракта. Бескорыстные иностранцы, знающие не понаслышке о трудностях беженцев, порой вступают брак с ними ради того, чтобы дать им гражданство. Благодаря этому тибетцы получают паспорта, а вместе с этим возможность выехать за границу и даже вероятность вернуться на родину к своим семьям, которые они когда-то оставили.

Когда я выхожу из кафе, тот молодой парень напевает в телефонную трубку своей девушке песню на ломаном английском. Я улыбаюсь. Но в голове проносятся услышанные мною слова: «Этот желтый листок бумаги – мой единственный документ… и этого недостаточно».

И я понимаю, что значит быть человеком без национальности.

Будущее

В небольшом ресторане, расположенном в довольно шумной части города, я встречаю мужчину с красной банданой на голове.

Это Тензин Цунду – политический активист, писатель и яркий представитель молодежи Тибета, который привлек внимание многих своей открытой критикой идеи Далай Ламы о срединном пути. Знаменитая красная бандана, которую он поклялся не снимать до тех пор, пока Тибет не станет свободным, постоянно напоминает о главной цели его жизни.

Я задаю ему вопрос, который многим уже успел надоесть: «Неужели тибетская молодежь становится воинственной?»

«Нет», – отвечает он. «Идеи ненасильственной борьбы имеют для нас большое значение. Сегодня мы верим, что образ мирного и свободного Тибета вполне реален».

Он добавляет, однако, что если в ближайшем будущем Далай Лама не направит молодежь в нужное русло, и ситуация будет ухудшаться, крушение надежд может спровоцировать вспышку насилия. «Часть молодых тибетцев может почувствовать, что больше нечего ждать, и все кончено. А затем могут последовать мысли, что раз Китай не дает свободу Тибету, то тибетцы вправе взять ее сами».

По его мнению, на этом мирный период может завершиться.

Цунду не устает повторять, что «этот вопрос касается не только шести миллионов тибетцев, ведущих борьбу. Это принципиально для сохранения физического и духовного здоровья всех людей на земном шаре. Если миру для выживания требуется соблюдение принципа ненасилия и уверенность в том, что этот принцип является единственно важным для решения социально-политических вопросов, тогда он обязан поддержать Тибет».

Источник: www.eastwestmagazine.com
Перевод: Елена Лохнина
www.savetibet.ru - Сохраним Тибет!