SCMP: Китаю лучше излечиться от паранойи в отношении Тибета и Далай-ламы

Франк Чин (Frank Ching), обозреватель и ветеран журналистики из Гонконга, считает, что Китаю следует относится к «проблеме Тибета более прагматично», и что для имиджа Китая будет куда лучше, если Пекин избавится от паранойи в отношении других стран, которая особенно проявляется, «когда дело касается Далай-ламы».

В вопросах public relations Китай представляется чем-то вроде неофита, пишет он в статье, опубликованной на страницах South China Morning Post 13 февраля. Китай пользуется помощью лоббистов и стремится расширить свое влияние, открывая по всему миру институты Конфуция, но большинству чиновников, которые занимаются имиджем Китая за рубежом, все равно не хватает изобретательности.

Одна из проблем в том, что коммунистическая партия никак не хочет признать ошибки Мао Цзедуна, который возглавлял страну со времени учреждения КНР в 1949 году и до своей смерти в 1976-м. Мао несет ответственность за бесчисленные смерти и бедность, ставшие следствием разрушительных политических кампаний вроде «большого скачка» и «культурной революции». Именно Мао и его коммунистическая партия несут ответственность за бесчисленные частные трагедии. Но и сегодня партия не проявляет желания рассмотреть вопрос о компенсации жертвам политики прошлого, продолжая оказывать почести усыпальнице Мао на площади Тяньаньмэнь, отмечает Фрэнк Чин в статье, воспроизведенной также на сайте International Campaign for Tibet (www.savetibet.org).

В 1980-е партия начала признавать, что Мао преследовали ужасающие заблуждения, особенно в связи с запуском «культурной революции». Но даже эти признания были затерты фразами вроде «ошибка великого пролетарского революционера», словно всем ясно, что великим людям позволено совершать великие ошибки.

Сегодня китайские власти с гордостью заявляют, что все позитивные перемены в Китае за последние тридцать лет произошли благодаря самой партии, требующей признательности за исправление ошибок, которых можно было избежать в самом начале, и стоивших китайскому народу миллионoв жизней. И они никоим образом не намекают на то, что другие партии не могли исправить ошибки коммунистов просто потому, что никаким другим партиям не позволялось существовать. Каждый раз, как только какая-нибудь группа пыталась создать политическую партию, как это было, в частности, с Демократической партией Китая в 1998-м, этих людей арестовывали и отправляли в тюрьму. Руководители этого мертворожденного младенца попытались зарегистрировать свою партию в тот самый день, когда в Китай с государственным визитом прибыл президент США Билл Клинтон, надеясь, что его присутствие защитит их; но их арестовали, как только он покинул страну.

Китайские власти любят также приписывать проблемы в международных отношениях культурным различиям. Хотя лингвистические и культурные различия и в самом деле существуют, продолжает Фрэнк Чин, корни большинства проблем лежат на поверхности. Если бы Пекин демонстрировал большую прозрачность в управлении и принятии решений, недопонимание могло бы значительно уменьшиться. «Культурные» различия зачастую являются различиями между демократической и авторитарной культурой. У Китая мало опыта общения с другими странами на основе равенства, ведь он традиционно считаeт все прочие народы немногим лучше варваров, отмечает гонконгский журналист. Сегодня Китай выступает, конечно же, твердым сторонником демократии в международных отношениях, чтобы каждая страна имела равный вес. Но вот что любопытно: всякий раз, как только министерство иностранных дел сообщает о телефонных переговорах между американскими и китайскими лидерами, эта информация открывается фразой, что беседа состоялась «по просьбе» лидера США, как будто американская сторона выступила в роли просителя. Впрочем, сегодня все чаще используется нейтральная фраза: «предварительно намеченная телефонная беседа».

Изменение положения в сфере прав человека может сотворить чудеса в улучшении имиджа Китая, констатирует он. Китаю не помешало бы также избавиться от своей «почти параноидальной» модели поведения в отношении других стран, когда дело касается Далай-ламы. Пекин настаивает на том, что «он никакой не религиозный деятель, а политический изгнанник, постоянно занимающийся раскольнической деятельностью», но когда иностранные лидеры принимают Далай-ламу, то только в качестве духовного лидера. «Ни одна страна в мире не признает Тибет как независимую страну; Китай может значительно сократить осложнения в своих отношениях с другими странами, попросту относясь к тибетской проблеме прагматично», добавляет Фрэнк Чин.

Если Пекин серьезно настроен на то, чтобы изменить свой международный имидж, «ему следует понять, что необходим продукт получше, а не лучшие продавцы. Решение проблемы Китая – в руках самого Китая», заключает ветеран гонконгской журналистики.

Валерий Никольский