Порядок без посредников

Далай-лама обратился к Михаилу Горбачеву за помощью в урегулировании конфликта тибетских монахов с китайским руководством. Похоже на фол последней надежды – в серьезных международных конфликтах всегда ищут правильного и, главное, авторитетного переговорщика. Характерно, что в своей собственной стране первый и последний президент СССР не пользуется таким авторитетом, политическим и моральным, как в мире. Трудно себе представить, что его кто-нибудь будет приглашать разруливать внутренний российский конфликт: и дело не только в непопулярности фигуры главы государства, развал которого официально назван «крупнейшей геополитической катастрофой», но и в том, что теперь конфликтные вопросы решаются без привлечения общественности – такова система власти.

Сменилась шкала авторитетов, причем не только в России, где упало влияние «властителей дум» и людей типа и образца Андрея Сахарова и Дмитрия Лихачева (впрочем, их и нет физически).

Сменилась перестроечная парадигма двадцатилетней давности, а вместе с ней ушло понятие морального авторитета. Возможно, именно поэтому бьют мимо цели письма как в поддержку Ходорковского, так и против него, как pro власть, так и contra: и с той и с другой стороны есть известные, а иногда даже уважаемые люди, а вот моральных авторитетов нет.

Прекратили действие и строго моральные аргументы – это не слишком ходкая монета в отношениях общества и государства. И дело не в том, что они сами по себе обесценились: просто вместо моральных аргументов предлагается меню из традиционалистских, а иногда даже фундаменталистских ценностей, вместо моральных авторитетов появляются должностные.

Национальный лидер – по должности – Владимир Путин, духовный лидер – опять-таки в соответствии с занимаемым постом – патриарх РПЦ.

Это очень странная шкала, зато внутри нее есть четкие ориентиры для нашего сытого, обуржуазившегося, деполитизированного и ставшего меньше рефлексировать общества. Членам общества нужно с кем-то себя идентифицировать, с кем-то себя и свою нацию соотносить, и предлагаемый выбор предметов гордости на сегодня большинство вполне устраивает.

Еще в ходе опроса Фонда «Общественное мнение» (ФОМ) в 2001 году 63% респондентов уверенно находили моральные и нравственные авторитеты в своем ближайшем окружении – среди друзей и в семье. Среди известных людей, то есть вне ближнего круга, такие авторитеты обнаруживались гораздо меньшим числом опрошенных (41%). Да и то уже тогда, в самом начале путинского правления, таковыми считались политики, чей скучный и стандартный список замыкал Александр Солженицын. Но за последнее время и он окончательно перестал быть авторитетом для ориентированной на западные ценности части общества. И не только по причине своих национал-патриотических взглядов и наивных прожектов переустройства страны, но и потому, что к нему за идеологическим прикрытием своей политики нередко обращалась высшая власть.

В таком обществе и таком государстве, как наше, круг доверия необычайно узок и, как правило, не распространяется за пределы семейного круга.

Поэтому беспрецедентная электоральная поддержка власти не должна вводить в заблуждение: это происходит от недоверия и безразличия, а не в результате формирования четкой отрефлексированной позиции. Но беда еще и в том, что такому обществу и такому государству моральные авторитеты не нужны. Как нет нужды в нынешней модели устройства России спроса на политическую свободу.

Требующие освящения моральным авторитетом переговоры у нас сейчас вообще не в чести. Нарочито жесткий стиль российской дипломатии не предполагает использования инструментов тонкой настройки. А таким инструментом как раз в позднее горбачевское, а затем ельцинское время был, например, Аркадий Вольский. Виктор Черномырдин тоже не чурался вступления в переговоры.

В нынешней парадигме переговоры, основанные на участии авторитетного арбитра, не предусмотрены. Правда, это не жизнь стала жестче, а политика – менее гибкой и более циничной.

Мировой порядок сегодня меняется на глазах, но и в отношениях стран и противоборствующих сторон тоже все меньше склонности к тому, чтобы апеллировать к посредничеству – потому и обращение далай-ламы к Горбачеву стало настоящей новостью. 39-й президент США Джимми Картер был не слишком успешным главной государства, зато потом отличился на стезе миротворческой деятельности, не говоря уже о его успехе на переговорах в Кемп-Дэвиде в 1978 году, когда завершилась череда войн Египта и Израиля. То же, вероятно, можно сказать и о Горбачеве. Возможно, впервые после смерти Ганди у Путина снова появится собеседник, с которым можно поговорить по душам.

Горбачев не подходит? Жаль, а то вот далай-лама сделал свой выбор.

Андрей Колесников
Заместитель главного редактора журнала The New Times

Gazeta.ru