Никакого рок-н-ролла

Все столкновения на этнической почве, которые происходят в современном Китае, имеют корни в 1949 году. Тогда была провозглашена Китайская Народная Республика и появилась государственная идеологическая концепция, в которой не осталось места ни уйгурскому, ни тибетскому самосознанию.

Противостояние имперского коммунизма Пекина и национальных идеологий продолжается до сих пор, и в этом смысле проблемы Тибетского автономного района и Синьцзян Уйгурского автономного района похожи как две капли воды.

Идеология Коммунистической партии Китая должна была стать "цементирующим раствором", предохраняющим страну от нового развала на вотчины местных полевых командиров, как это было в "эру милитаристов" 20-х годов прошлого века. На основе коммунистической идеологии должна была появиться крепкая власть (потому что народная и для всех) и исчезнуть национальное самосознание народов КНР (потому что коммунистам не до этого). Так задумывалось, хотя даже титульная нация ханьцы далеко не однородна этнически.

Но с тибетцами и уйгурами не получилось. У них есть другой "цементирующий раствор", не менее крепкий. Это религия, которая стала неотъемлемой частью этих изначально замкнутых этнических групп, а также постоянная угроза извне, которая делала их еще более сплоченными.

Тибетский буддизм основан на школе Алмазного пути — самом жестком и закрытом течении в этой религиозной традиции. Это связано в том числе с тем, что тибетцы жили в Гималаях на границе с владениями Китайской империи, которая неоднократно вторгалась в эти территории.

Тюркские племена современного Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР в свою очередь веками подвергались угрозе китайского вторжения и объединялись перед лицом своего врага прежде всего как мусульмане.

В 1921 году эти люди решили назваться уйгурами — по давнему названию одного из местных тюркских племен. И далеко не факт, что все мусульманское население северо-запада Китая — потомки уйгуров III века до н.э. Известно другое: подавляющее их большинство, как и большинство тибетцев, крайне негативно относятся к нынешней национальной политике Пекина.

В отношении уйгурских и тибетских территорий власти КНР реализуют единую схему: районы заселяются ханьцами, которые постепенно ассимилируют или вытесняют местные этносы.

Представители организаций в защиту прав этих народов жалуются на одни и те же процессы: уйгуры и тибетцы теряют рабочие места, а их жизненный уклад и культура постепенно приходят в упадок.

На этой почве и возникают сепаратистские движения, причем нередко с весьма агрессивными намерениями. Жестокие столкновения в Лхасе в марте прошлого года и нынешние волнения в Урумчи также проходят по одной и той же схеме. Начавшись как мирные демонстрации, протесты тибетцев и уйгуров вылились в затяжные уличные бои с полицией.

Прошлогодние столкновения в Тибете были подавлены и в итоге не изменили ничего. С большой долей вероятности можно предположить, что уйгуры на этот раз тоже потерпят неудачу.

Роднит тибетцев и уйгуров также то, что их национальные лидеры находятся вне родины. Так, глава тибетского правительства в изгнании и духовный лидер тибетских буддистов Далай-лама XIV обосновался в Индии. Президент Всемирного уйгурского конгресса Рабия Кадыр в свою очередь нашла приют в США.

Единственное отличие между тибетской и уйгурской проблемами — это известность. Далай-лама и Тибет стали частью западной поп-культуры со времени увлечения буддизмом родоначальников рок-н-ролла, членов ливерпульской четверки — The Beatles.

С этого времени и Европа, и США очень пристально следят за ущемлением прав тибетцев.

А вот ислам и, соответственно, уйгуры вряд ли смогут завоевать сердце Запада. Уж слишком тяжелый багаж несет в себе эта религия и ассоциирующийся с ней терроризм.


Игорь Крючков, корреспондент международного отдела, "Газета"