Видео. Кармапа о природе ума

Встреча в "Рут институте" (Root Institute) в Бодхгае, Индия, 3 января 2013 г.
Видео: www.kagyuoffice.org
Перевод и озвучивание: savetibet.ru
ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЙ перевод на русский язык.

‒ Всей полностью посвященной Сангхе «Рут института», а также всем его сотрудникам – я знаю, что у вас работает довольно много индийцев, – а также всем, кто как-то связан с «Рут институтом», я бы хотел сказать, что очень рад снова быть вместе с вами. Пользуясь этой возможностью, я бы хотел прежде всего пожелать, чтобы 2013 год стал для вас годом совершенно особенным.

Как мне объяснили, вы хотели бы, чтобы я рассказал вам о практике медитации. Но поскольку у меня нет обширного опыта медитационной практики, очевидно, что я не смогу поделиться с вами своими мыслями исходя из личного опыта. А если бы я стал рассказывать вам о медитации, взяв за основу различные письменные источники по медитации, то может статься, что вы уже с ними знакомы. Итак, учитывая, что у меня нет личного опыта, а письменные источники по медитации могут быть вам известны, получается, что я не смогу добавить ничего нового к этой теме. Тем не менее, я бы хотел поделиться с вами тем, что я знаю о практике Дхармы в целом.

В прошлый раз, когда я приезжал к вам, как я помню, у нас состоялось обсуждение ‒ вы тогда задавали мне вопросы. Быть может, имеет смысл и на этот раз начать с вопросов. И, возможно, ваши вопросы помогут мне яснее осознать, какие темы вас интересуют. Потому что прямо сейчас я не могу выделить какой-то одной особенно значимой темы, которой мне хотелось бы коснуться. Так что, пожалуй, мы могли бы начать с вопросов. Вы можете задать свои вопросы по-английски. Давайте начнем с этого.

‒ Ваше Святейшество, как нам ощутить природу Будды в практическом смысле?

‒ Природа Будды в практическом смысле… Я думал, когда вы станете задавать мне вопросы, вы тем самым облегчите мою задачу. Но этот вопрос усложняет все еще сильнее. Природа Будды в практическом плане… смысле…

В целом мы говорим о том, что все существа обладают потенциалом для достижения полного просветления; о том, что все существа по сути своей уже Будды. Это присущая всем существам природа Будды лишена каких бы то ни было загрязнений. Незапятнанная, совершенная природа Будды… Однако относительное, непосредственное переживание этой природы живыми существами лишено совершенства. Переживание совершенной природы Будды сокрыто от нас нашим запутанным взглядом на вещи. Здесь можно привести такой пример: представьте, что у вас очень острый меч. Он не поврежден, его клинок необычайно остр, но этот меч вложен в ножны. Он спрятан в ножнах и потому острота его клинка неочевидна. И пока меч покоится в ножнах, он не может выполнять работу, потенциальной способностью к которой он обладает: например, рассекать дерево.

Мы можем применить эту аналогию к уму: хотя у нас есть семя, или условия, или потенциал к достижению полного просветления ‒ в потенциале мы уже просветлены ‒ но, как меч, вложенный в ножны, наш ум не способен к выполнению своей задачи: к проявлению просветленности. Вот так все обстоит.

Великие существа, тибетские наставники, достигшие больших высот в учености и духовном опыте, рассматривали эту тему под разными углами. По сути я бы хотел коснуться тех же моментов, которые выделяли они. Среди этих великих существ, авторитетных и реализованных ученых-философов можно выделить, например, Гампопу. Владыка Гампопа говорил, что мысль есть дхармакая. В этом природа мысли. Когда люди поверхностно понимают это высказывание, то испытывают приятное удивление. Если мысль ‒ дхармакая, то от нас особенно ничего и не требуется, дхармакая должна обретаться нами без усилий. Но, по-видимому, нам следует развить эту идею Гампопы. Если выделить основные моменты, то здесь речь идет об основополагающей природе мысли, о базовом естественном характере проявления мысли, чья природа ‒ пустота. Мысль следует понимать именно в этом ключе в противовес нашему обыденному ее пониманию, когда мы склонны считать дхармакаей мысль в том виде, в каком она предстает перед нашим умом. Можно еще глубже рассмотреть эту идею Гампопы, что мысль ‒ это дхармакая. Если у нас формируется представление, что сначала есть некая дхармакая, а затем внутрь этой дхармакаи мы помещаем мысль, то очевидно, что мы не уловили главного. Мысль и дхармакая нераздельны, и именно поэтому природа мысли ‒ дхармакая. Если мы отделяем мысль от дхармакаи, то уходим от истинного смысла фразы «мысль есть дхармакая». Мысль и дхармакая нераздельны.

Когда мы говорим о непостоянстве, то можем описать это явление на основе непостоянства какого-то конкретного сосуда. Но при этом, нет линии, разграничивающей сосуд и его непостоянство. Сосуд и его непостоянство нераздельны. Если у нас есть сосуд, то он непостоянен. Наш же подход основан на двойственном восприятии: есть чистая дхармакая и нечистая мысль; мы отделяем сосуд от его непостоянства. Если мы понимаем нераздельность мысли и дхармакаи, то, можем перенести это понимание в нашу повседневную жизнь. Тогда, как только появится мысль, мы не станем цепляться за то, какой мысль представляется нам, но сможем непосредственно уловить саму природу этой мысли. Именно в этом случае мы можем осознать всю пользу присущего нам в потенциале просветленного взгляда на вещи, если не будем цепляться за то, какой мысль представляется нам, но станем непосредственно наблюдать проявление мысли на основе ее природы.

Не знаю, насколько это соответствует «практическому смыслу» (смеется), однако мысли проявляются каждый миг, и это предоставляет нам возможность распознать природу мысли, или пустоту, или дхармакаю, как бы вы это ни назвали. Так что, пожалуй, это соотносится «с практическим смыслом»… Думаю, да.

Мысль и ее пустота, пустота ее природы, нераздельны. Мы не можем их разделить, поскольку сама мысль ‒ это уже пустота. Они нераздельны. А значит, наша повседневная жизнь открывает нам множество возможностей для распознания, для постижения того, что природа мысли ‒ это пустота, или дхармакая. Мы же предпочитаем идти на поводу у видимости, у иллюзии, мы не заглядываем глубже, в саму природу вещей. Мы довольствуемся тем, какими они представляются нам. На этом все…

‒ Когда мы садимся в медитацию, чтобы наблюдать за пустотой своего «я», то наблюдаем за тем, как «я» смотрит, как «я» чувствует. Не могли бы вы посоветовать, что именно нужно делать, когда наблюдаешь за пустотой своего «я»?

‒ О науке спрашивать не будете? (смеется)

‒ Нет.

‒ У вас же муж ‒ ученый.

Не могли бы вы еще раз повторить вопрос.

‒ Вы говорите о пустоте «я». Что конкретно вы посоветовали бы делать, когда садишься медитировать о пустоте «я», чтобы это не превратилось в наблюдение за думающим «я» или чувствующим «я»? Как медитировать о пустоте «я»?

‒ Что делать в медитации? Не знаю… Я такой медитацией не занимаюсь. Но попробую предположить…

Поскольку у меня самого нет опыта медитации подобного рода, то, говоря о ней, я могу лишь опираться на догадку. Когда мы говорим о «я», то имеем в виду составное явление, которое представляет собой собрание пяти совокупностей, скандх, которые воспринимаются как единая сущность. Если бы наша цель сводилась к наложению ярлыка, то тогда наша задача была бы довольно простой: выделить собрание совокупностей, скандх и присвоить им наименование. Но поскольку наша цель этим не ограничивается, наши поиски не сводятся к этому, то мы хотим пойди дальше. Мы хотим узнать, где же именно среди всего этого собрания пребывает «я»? И если мы хотим это выяснить, то тут-то мы и сталкиваемся с трудностями. Если рассматривать этот вопрос с более научной точки зрения, то, насколько мне известно, люди теперь получили возможность осуществлять трансплантацию различных органов: сердца, печени, почек и так далее. Я пока не слышал, чтобы специалисты в области медицины проводили трансплантацию мозга. Но насколько я понимаю, если бы можно было бы осуществить пересадку мозга ‒ если бы мой мозг был пересажен кому-то другому, ‒ то исходя из описания мозга (а он описывается как центральный орган, контролирующий жизнедеятельность организма), тот человек, которому пересажен мой мозг, становится мной. У него теперь иная внешность, но он ‒ это я.

С буддийской точки зрения мы должны пойти еще дальше, выйти за пределы материальной составляющей мозга и наших представлений о его функциях. Мы должны задаться вопросами: «Где мозг? Что такое мозг?» И когда мы исследуем это, мы не можем доподлинно сказать, что это такое. Великие буддийские ученые, философы также сталкивались с немалыми трудностями, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Трудность, с одной стороны, связана с тем, что ты пытаешься определить основополагающую природу данного явления и при этом не обнаруживаешь ничего, что обладало бы какой-либо неотъемлемой самосущей сутью. Не обнаружив такую самосущую суть, мы не можем продолжать приписывать ее данному явлению. С другой стороны, если мы хотим достичь просветления, то у просветления должна быть какая-то основа. Здесь же речь идет о просветлении, у которого нет никакого независимого неотъемлемого бытия как основы для обозначения… И поскольку это непростая задача, среди буддистов сложились разные системы воззрений на этот счет.

Развития правильного воззрения таким образом состоит из множества ступеней: начиная с грубых допущений до представления о том, что для существования чего бы то ни было должна быть истинная основа, которая и служит основой для обозначения. Окончательный вывод, который делается на этой ступени: наитончайшие частицы действительно существуют. Они существуют. Предлагается такое мнение.
Следующим шагом будет представление о том, что никакая форма материи не обладает независимым, самосущим бытием. На наитончайшем уровне существует только ум. Он существует на уровне отдельных моментов осознавания.

Если сделать следующий шаг, то мы приходим к тому к тому, что в буддизме считается наивысшим воззрением. Это воззрение мадхьямаки, или срединного пути. Согласно мадхьямке, нет нужды предаваться всему этому сложному анализу, исследованию. В этом попросту нет необходимости. Подобно тому, как мы видели это в нашем примере с сосудом, если говорить о внешнем уровне существования и рассуждать в контексте относительных целей, то сосуд существует. Но на фундаментальном уровне сосуд лишен истинного существования. И так обстоит дело со всем. Сосуд не обладает истинным существованием. Разве назовем мы истинно существующим сосудом его горлышко или его дно? Это всего лишь определенные условия, отдельные компоненты, которые собраны вместе. И пока они остаются единым целым, они отвечают определенному предназначению. И то, что отвечает этому относительному предназначению, получает имя. Предназначение этого объекта таким образом ограничено. Следует понять с опорой на здравый смысл, что нечто «собранное», «составное», по своей сути, по своей основополагающей природе, лишено истинного существования в том смысле, что не может существовать как единое целое, прочное, нерушимое. Однако, если все компоненты собраны вместе, эта вещь отвечает своему предназначению. Ровно настолько ‒ и это следует подчеркнуть ‒ ровно настолько этот объект существует. В остальном же он лишен самосущего истинного бытия.

Естественно, не говорю, что в понимании развития философской мысли нет необходимости. Напротив, понимание развития философской мысли, при котором сначала до наитончайших делимых материальных составляющих был доведен материальный мир, потом были выделены наитончайшие уровни ума, а затем сформировалась философия мадхьямаки, очень полезно.

Познакомившись с развитием философской мысли, мы переходим к собственно медитационной практике. К этому времени вы должны завершить весь необходимый анализ касательно того, к чему сводится существование вещей. Практика медитации должна позволить вам покоиться в этом состоянии ‒ состоянии безопорном, где любая опора, любая основа для обозначения лишена какого бы то ни было самосущего бытия. Вы стараетесь прийти к этому состоянию, а затем приучаете свой ум к тому, что лишено какой-либо самосущей опоры.

За дополнительными объяснениями я бы посоветовал вам обратиться к ученым-философам с обширными знаниями. Если вы ограничитесь лишь теми объяснениями, которые я попытался вам дать, это может привести к еще большей запутанности.

Последний вопрос.

‒ На днях вы казались очень усталым. В силу взаимозависимости можем ли мы как-то вам помочь?

‒ Я думаю, это не очень большая проблема. Не то, чтобы у меня было очень много работы, но мне приходится ехать туда, смотреть это… И потому порой я чувствую усталость, потому что слишком много перемещаюсь с места на место, а не потому что мне на самом деле удается что-то совершить.

Но меня всегда вдохновляет вся та любовь и поддержка, которую я получаю от каждого из вас. Этого достаточно. Мне не нужно ничего, кроме вашей любви и поддержки. Большое вам за это спасибо.

Как я здорово придумал. Время почти истекло.

Теперь я скажу вам еще несколько слов. Времени у нас осталось совсем мало, лишь на несколько слов. Практически все выделенное на нашу встречу время уже потрачено, почти ничего не осталось. Так что я замечательно им распорядился.

Что касается собственно практики медитации, то, насколько я могу судить, она всем дается по-разному. Кому-то она дается легче, кому-то труднее. Когда мы начинаем заниматься практикой медитации, то нам говорят, что мы должны расслабиться и покоиться в своем уме. Но в силу существующих условий, как только мы садимся в медитацию и нам говорят расслабиться и покоиться в своем уме, мы начинаем делать противоположное. Противоположное захватывает нас. Зажатость и напряженность берут над нами верх, как раз в тот момент когда нас призывают к расслаблению. Это одна из проблем, которые мы создаем для себя сами. И еще одна вещь, которую следует принимать в расчет: когда мы сталкиваемся с трудностями, быть может, они появляются не потому, что медитировать трудно. Не исключено, что проблемы вызваны тем, что медитировать легко. Именно поэтому мы не можем приспособиться к состоянию медитации, оно для нас нечто ‒ чужеродное. Возможно, в этом источник проблем. В нас очень сильна привычка к усложнению, совершению чего угодно, кроме того, что для нас естественно. И потому, когда нам говорят, что мы должны избегать всего, кроме своего естественного состояния, то это прямая противоположность тому, что мы на относительном уровне привыкли считать «нормальным». Потому что норма для нас ‒ это измышление, придумывание, неясность и постоянная занятость. И попытка сохранять естественность среди всего этого дается нам с большим трудом.

В медитационной практике от нас требуется поддерживать определенное положение тела. Если говорить кратко, то нам следует позволить своему телу, речи и уму вместе взятым пребывать в естественном состоянии. Как говорится: «Тело, речь и ум вместе. В этом истина, а потому избавься от напряжения».

Во многих наставлениях по медитации, в особенности в наставлениях великого Джецуна Марпы, делается большой упор на положении тела. Я считаю, что очень важно принимать это во внимание. В силу очевидной непосредственной взаимосвязи, если мы, уделив этому должное и своевременное внимание, позволим своему телу пребывать в естественном состоянии, лишенном напряжения, то тем самым создадим основу для естественного течения потока ума. Мне кажется, что мы должны отнестись к этому со всей искренностью, применяя необходимые методы для приведения тела в естественное для него состояние, применяя различные позы для медитации, выполняя связанные с медитацией упражнения, йогу, подготавливая свое физическое тело для медитационной практики и уж потом переходя к собственно практике медитации. Здесь нет необходимости в пространных объяснениях. Достаточно получить наставления, относящиеся к конкретной выполняемой вами практике, и следовать им. Нужно стараться сохранять присутствие, чтобы избегать изъянов, которые могут закрасться в нашу медитацию, а также помнить о тех факторах, что в Учении считаются помехами для медитации. Один из ключевых моментов для прогресса в медитации ‒ постоянное приучение себя к объекту (в этом значение слова «медитация»). Нельзя ограничиваться одной успешно проведенной сессией медитации и затем почивать на лаврах, думая: «Тема закрыта». Нужно продолжать месяц за месяцем, год за годом. Постоянная практика важна. Обычно рекомендуется делать медитационные сессии относительно короткими, чтобы сохранять ясность, а не тянуть время в ущерб ясности. Нужно всегда сохранять свежесть, чтобы суметь привнести эту свежесть в следующую медитационную сессию. Таким образом рекомендуются периодические короткие сессии, во время которых мы продолжаем приучать себя к объекту медитации до тех пор, пока не обретем необходимый опыт. На этом все, чем я хотел с вами поделиться.

Большое спасибо всем вам, я особенно благодарен «Рут институту», который я посещаю всякий раз, когда нахожусь в Бодхгае. Это уже стало постоянной традицией, я посещаю вас и говорю что-то не слишком разумное.

Это замечательно, это дает мне возможность поделиться своими мыслями и вы, мои друзья в Дхарме, тоже делитесь со мной, и это помогает мне раскрыть в себе мудрость. Для меня это прекрасная возможность и прекрасная тренировка. Большое вам спасибо за это, а также за чай, рис, апельсины. Это замечательно. Большое спасибо!