Свидетельство беженца: ученик пропавшего без вести буддийского ученого о побеге из Тибета

Тензин Дава (имя изменено) ‒ 36-летний тибетский монах из монастыря Барми в поселке Цонгру (Tsongru, кит.: Chonger), в уезде Дзоге (Dzoege, кит.: Ru'ergai) в Аба-Тибетско-Цянском автономном округе провинции Сычуань, тибетской провинции Амдо. На данный момент, уезд Дзоге стал свидетелем, по крайней мере, семи подтвержденных протестных самосожжений.

Тензин Дава добрался до Индии в начале этого месяца. Он ‒ ученик ген Кунчока Ньимы (Gyen Kunchok Nyima), буддийского учителя и преподавателя монастыря Дрепунг, пропавшего в апреле 2008 года после его задержания и последующего приговора к 20 годам тюремного заключения. Тензин Дава утверждает, что у ген Кунчока Ньимы много учеников и они ищут информацию о местонахождении своего учителя. Но никто не знает, в какой тюрьме находится буддийский ученый, и жив ли он.

В своих показаниях для TCHRD Тензин Дава рассказывает о текущей ситуации в Тибете, в частности, о своём родном городе в уезде Дзоге, в котором местные китайские власти используют тайных агентов, отслеживающих разговоры в каждом селе и строго следящих за деятельностью тибетцев в постоянном стремлении предотвратить самосожжения и другие формы протеста.

Его рассказ также содержит сведения о том, как китайские власти пытались оказывать давление на местных тибетцев с целью заставить их подписать официальное распоряжение, запрещающее совершать любые действия в поддержку протестных самосожжений или в знак сочувствия им.

Монах также сообщил о внедрении с октября 2012 года новой политики в монастыре Барми, согласно которой китайское правительство теперь выплачивает ежемесячное жалованье администрации монастыря, учителям, а также настоятелю и смотрителю за дисциплиной (тиб.: gekyo). Ежемесячные выплаты осуществляются при строгом соблюдении условия, что никакие в монастыре не будут дозволяться никакие волнения политического характера, и все монахи должны доказать свою политическую лояльность Коммунистической партии Китая (КПК) и китайскому государству. Хотя нет никакой информации о других монастырях с подобной практикой, похоже, что новая практика была 'экспериментальным' предшественником директивы, принятой в декабре 2012 года, которая дает правительству Китая все полномочия и власть назначать религиозных учителей в буддийских монастырях.

TCHRD представляет здесь переведенные и отредактированные показания Тензина Давы:

"Я стал монахом в 14 лет в монастыре Барми. После нескольких лет обучения я отправился в паломничество, совершая простирания вплоть до Лхасы. Путь до Лхасы занял два года и два месяца. Прибыв в Лхасу, мы вознесли молитвы в монастырях Сера, Дрепунг и Гаден и провели около трех месяцев перед храмом Джокханг, молясь и совершая простирания, а затем, вернулись назад, в Барми.

В 2004 году я был в составе группы из 12 тибетцев, совершавших побег из Тибета через Лхасу. Мы почти дошли до Непала, но китайская пограничная полиция настигла нас вблизи заснеженной горы в Шархумбу (Sharkhumbu). Нас избили и доставили в Дингри (Dingri), где китайские полицейские приняли нас под свою опеку. Нас держали в следственном изоляторе, где избивали и допрашивали в течение долгих часов.

Спустя 15 дней нас доставили в другой центр временного содержания в Шигадзе. Там нас держали шесть месяцев и снова допрашивали. Больше всего они желали знать, почему я хотел уйти из Тибета. После нескольких месяцев заключения и избиений меня наконец выпустили, вероятно потому, что ничего уличающего или подозрительного в моем деле не нашли.

После освобождения я вернулся в Лхасу, где пробыл около года, в это время я помогал проводить молитвы и ритуалы в домах людей. Но я хотел продолжить свое образование и поэтому вернулся в монастырь Барми. Вскоре я понял, что монастырь Барми испытывает недостаток соответствующих средств обучения для получения высшего образования. Это побудило меня поступить в большой монастырь Дрепунг в Лхасе.

Приблизительно к концу 2006 года я отправился в Лхасу и поступил в Дрепунг вольным слушателем, где продолжил свое религиозное образование под руководством известного ученого и учителя досточтимого Кончока Ньимы.

10 марта 2008 года я принял участие в мирной акции протеста, организованной монахами из Дрепунга. Как только мы покинули территорию монастыря и выступи в сторону Лхасы, усиленный контингент службы общественной безопасности (Public Security Bureau (PSB)) и Народной вооруженной полиции (PAP) помешал нам продвинуться дальше. Некоторое время спустя мы были вынуждены возвратиться в монастырь.

Вскоре после протеста китайские власти ввели еще больше ограничений на деятельность в Дрепунге. 17 марта 2008 г. наряду с другими монахами из провинций Кам и Амдо я был задержан и передан сотрудникам PSB города Нагормо (Nagormo) провинции Цинхай.

Были вызваны члены наших семей и родственники, где их строго предупредили, что они понесут ответственность за любые политические ошибки, которые их задержанные родственники могут совершить в будущем. Также были разъяснены множественные ограничения на нашу деятельность и передвижения. После освобождения из-под стражи местные сотрудники PSB продолжали преследовать меня и сделали мою жизнь невыносимой. У меня не было ощущения свободы. Я жил в постоянном страхе ареста, пыток и лишения свободы нам много лет вперед.

В 2012 году аудио CD, содержащие выступления Его Святейшества Далай-ламы, досточтимого Кирти Ринпоче и сикьонга Лобсанга Сенге, тайно распространялись в некоторых районах. И мне попались некоторые из этих записей. Однажды я случайно услышал, как отставные китайские правительственные чиновники обсуждали волну протестов самосожжений, которые в 2012 году следовали одно за другим, вселяя тревогу. Эти бывшие кадровики дурно отзывались о протестных самосожжениях, осуждая действия протестующих. Я не смог сдержать свой гнев и открыто вступил с ними в спор. Известия об этой перепалке так или иначе достигли местной полиции. В тот же вечер меня вызвали на допрос в контору поселкового PSB. Они спросили меня, почему я взялся оспаривать мнение отставных чиновников по поводу самосожжений. Потом они рассказали мне, что в их распоряжении находятся несколько изъятых CD. Они думали, что я был ответственен за распространение компакт-дисков, но я не взял на себя вину. Меня спросили, слышал ли я о призывах Кирти Ринпоче совершать самосожжения, а также, не знаю ли я тех, кто планирует совершить самосожжение. Я знал, что они заводят разговоры о Кирти Ринпоче с целью спровоцировать меня. Также я был предупрежден, что при попытке распространения в Тибете новостей из эмиграции тюрьмы мне не избежать. После нескольких часов допросов и запугиваний меня, наконец-то, отпустили.

10 июля 2012 года я покинул монастырь Барми и поступил в монастырь Лабранг Ташикьил (провинция Ганьсу) для продолжения образования. В 2013 году, на 15-й день тибетского Лосара (Новый год), я находился в селе Менго (Mengo) в Дзоге, расположенном на горной вершине, это самое большое село среди шести других в нашей местности. В то время, исполняя приказ уездных властей, администрация поселка и кадровики начали собирать местных тибетцев из всех деревень на встречу. Там тибетцев предупредили, что оказание любого рода помощи и поддержки выражающим протест через самосожжение, а также членам их семей, будет расцениваться как преступление. Чиновники заявили, что подобная деятельность есть следствие подстрекательства со стороны сепаратистов и поэтому незаконна. Также было сообщено, что в случае нарушения официального распоряжения минимальное наказание составит до двух лет лишения свободы и более, в зависимости от тяжести совершенного преступления.

Затем, чтобы подтвердить взятое на себя обязательство не поддерживать самосожжения, местным тибетцам было предложено оставить отпечатки пальцев на документе. Было сообщено, что жители всех окрестных поселков проставили свои подписи и что в Менго должны последовать этому примеру. Но жители Менго отказались подписываться и чиновники были вынуждены уехать. Позже мы узнали от жителей других деревень, что чиновники лгали о том, что они будто бы поставили свои подписи против самосожжений. По-видимому они рассчитывали, что если в Менго подпишут предписание, то в менее крупных соседних селах сделают то же самое. Власти думали, что, заручившись поддержкой Менго, они смогут оказать влияние на другие деревни. Однако в тот же день около полуночи чиновники вернулись и снова потребовали от жителей Менго подписать официальный приказ, угрожая в качестве наказания прекратить материальную помощь со стороны государства, если они откажутся. Но тибетцы в Менго и пальцем не пошевелили. Они сказали чиновникам, что не подпишут документ, даже если это будет означать прекращение соцобеспечения. В очередной раз чиновники уехали, не достигнув цели.

С октября 2012 года в монастыре Барми в рамках новой политики китайские власти начали платить ежемесячное жалованье администрации монастыря, включая настоятеля и смотрителя за дисциплиной (тиб.: gekyo). Китайские власти надеются, что, выплачивая зарплаты, смогут контролировать монастырь, но многие знают, что это делается, чтобы обеспечить политическую лояльность КПК. Власти беспрерывно контролируют администрацию монастыря Барми с целью предотвращения каких-либо политических инцидентов.

22 мая 2013 года в поселке Кьянца (Kyangtsa, кит.: Jiangzha) уезда Дзоге была проведена встреча, в которой приняли участие представители 13 округов. На заседании соответствующие должностные лица приказали предупреждать любые инциденты самосожжений в каждом поселке и брать на себя ответственность за любой политической инцидент или действия в их юрисдикцию. После заседания во многих деревнях были размещены доносчики, что затрудняет даже обычные беседы и взаимодействия среди тибетцев, поскольку повседневное общение теперь пронизано подозрением и недоверием.

23 мая 2013 года разбитый и разочарованный ухудшающимся положением дела в моем селе я подготовил соответствующее заявление с просьбой разрешить мне посещение Лхасы. Документ требует наличия пяти различных печатей и подписей от местной администрации и от уездных представителей PSB и соответствующих органов власти. Мне повезло ‒ мое заявление было подписано. По прибытию в Лхасу на станции железнодорожная полиция препроводила всех тибетцев в отдельную комнату. Там мы провели приблизительно четыре ‒ пять часов, поскольку полиция проводила досмотр содержимого нашего багажа, сумок, обшарили всю одежду, в которую мы были одеты, и осмотрели тела. Без всякой причины они задавали всевозможные вопросы.

После того как мучения на железнодорожной станции были закончены, я наконец достиг города Лхасы. Но город стал еще хуже, чем прежде; Лхаса непригодна для жизни из-за жестких ограничений и присутствия сил безопасности. Проведя несколько дней в Лхасе, я тайно отправился в Непал через пограничный городок Драм, заплатив 20 000 юаней проводнику.

8 июля 2013 года я прибыл в Дхарамсалу в Индии».


TCHRD
Перевод: Любовь Звездина, События Тибета

Видео по теме:

Эксклюзивный репортаж из Тибета, куда доступ журналистам закрыт с 2008 года. Корреспонденту телеканала "Франция-24" удалось получить семидневную визу в Тибет. Репортаж снят скрытой камерой, лица собеседников скрыты из соображений безопасности.

Перевод: Наталья Иноземцева
Озвучивание: Игорь Янчеглов
Техническая поддержка: Максим Брежестовский