Николас Вриленд. Самый необычный настоятель
28 октября 2013. Разместил: savetibet
С 18 по 20 октября 2013 г. в Нью-Йорке состоялись учения Его Святейшества Далай-ламы по «Сутре сердца», «Сутре памятования о Трех Драгоценностях» и по девятой главе поэмы Шантидевы «Бодхичарья-аватара». Далай-лама прибыл в Нью-Йорк по приглашению двух организаций ‒ Фонда Гира и Центра Тибета. Этой публикацией мы хотели бы познакомить вас с одним из основных организаторов учений ‒ директором Центра Тибета, а с апреля 2012 года и настоятелем монастыря Рато на юге Индии Николасом Врилендом…
Николас Вриленд и Кхьонгла Рато Ринпоче с Его Святейшеством Далай-ламой.
Освободиться из сетей потребительской культуры, опутавших современное общество, даже в лучшие времена кажется почти непосильной задачей. Но, похоже, никому из нас и в голову не придет разрывать эти сети столь же решительно, как это сделал Николас Вриленд, потомок аристократического рода, модный фотограф, принявший монашество в тибетской буддийской традиции и теперь назначенный настоятелем монастыря в Индии. Наши собственные попытки отказаться от потребительского отношения к жизни в свете такого переворота кажутся гораздо скромнее…
Моя первая встреча с Николасом состоялась в 1971 году в роскошных и броских интерьерах отеля «Гштаад’з Пэлэс». Если бы тогда мне сказали, что некоторое время спустя я напишу статью об этом человеке, я бы и помыслить не мог, что из-под моего пера выйдет творение, которые вы сейчас собираетесь прочесть. Мои размышления о том, как могла бы дальше сложиться жизнь Николаса, тотчас же бы создали картину, подобную той, что разворачивается в нашем воображении, когда мы слушаем песню «Where Do You Go To My Lovely?» Не было и толики сомнения в том, что Николас Врилэнд, или «Никки», как все его называют, талантливый и харизматичный фотограф светской хроники, проведет свои дни, как поется в этой самой песне, фотографируя таких персонажей, как Ага-хан, в таких местах, как Санкт-Мориц. Наверняка, та статья вышла бы довольно гламурной, однако реальная история жизни Ники оказалась куда удивительнее и увлекательнее.
Николас Вриленд, у которого я совсем недавно побывал в гостях в доме на красивой засаженной деревьями улице в районе Манхэттена, ныне служит настоятелем монастыря Рато в Индии, где живут буддийские монахи-тибетцы. Безусловно, на свете немало людей, которые носят почетный титул настоятеля буддийского монастыря, но Никки – единственный в мире уроженец Запада, удостоенный этого титула. К тому же, настоятелем монастыря Рато его назначил сам Далай-лама XIV.
Вы и представить себе не можете, сколь далека была жизнь успешного фотографа от монашества до 1985 года. Сын посла Фредерика Вриленда и внук иконы стиля Дианы Вриленд, Никки с малых лет путешествовал по миру. Он родился в Женеве, столице Швейцарии, жил в Германии, Марокко, Италии, Париже, Нью-Йорке и Индии. Он бегло говорит на английском, испанском, французском, итальянском языках, а сейчас выучил и тибетский. Никки окончил школу кинематографии в университете г. Нью-Йорка и работал в студии Ричарда Аведона. Когда-то именно работа привела Никки в Индию, где он повсюду таскал с собой камеру Deardorff с объективом 125 x 175 мм и делал изысканные снимки махараджей и тибетских ринпоче. Никки гордится тем, что является единственным уроженцем Запада, носящим священный титул, который даровл Далай-лама, а также тем, что ему предоставили возможность сделать фотопортрет Его Святейшества. Никки продолжает обучение в Тибетском центре в Нью-Джерси под покровительством Кхьонгла Рато Ринпоче.
Монахи, в чьей общине живет теперь Никки, ‒ беженцы. Их монастырь расположен в поселении тибетских беженцев в Индии. После вторжения коммунистического Китая и безуспешных попыток Тибета вернуть независимость Далай-лама был вынужден тайком перебраться в Индию. Тибетцы поселились в Индии с надеждой вскоре вернуться на родину. Однако, когда стало очевидным, что политическая ситуация складывается не в пользу тибетского народа, индийское правительство приняло решение дать им постоянное пристанище. Тысячи беженцев из Страны снегов поселились в десяти деревнях, расположенных на территории четырех крупных поселений. Два поселения были отданы большим монашеским общинам. Никки живет то в монастыре в Индии, то в своем доме на Манхэттене. Чтобы совершить перелет из Индии в Нью-Йорк и обратно, Никки всякий раз приходится изыскивать средства на покупку авиабилета, ведь, будучи монахом, он отказался от мирского имущества.
В монастыре Рато на юге Индии.
Церемония посвящения Никки в буддийские монахи состоялась в 1985 году, его голову обрили, он отрекся от мирского имущества и материальных благ, и был наречен новым именем Тубтен Лхундуп. С той минуты он стал монахом на полную занятость: «В монастырь приезжаешь с багажом, который можешь унести в руках, то есть, по сути, остаешься ни с чем, ‒ рассказывает Никки. ‒ Едва обосновавшись в монастыре, тут же приступаешь к занятиям. Ведь здесь единственный способ преуспеть в жизни ‒ учиться». Никки признается, что хотя изучал буддизм, прежде чем уехать в Индию и посвятить свою жизнь монашеству, он не знал и слова по-тибетски, когда поселился в монастыре. Ему пришлось проделать огромную работу, требующую упорства и выдержки, «стараться уловить ключевые фразы, термины и применять их к месту и не к месту, чтобы начать худо-бедно изъяснятся на тибетском языке», ведь уже через несколько недель ему предстояло участвовать в философских диспутах наравне с другими монахами.
Никки уверяет, что, изменив внешний облик и привычный образ мысли, ты все же не теряешь своей индивидуальности, поэтому он по-прежнему остается Никки Врилендом. После посвящения он ни разу не надевал мирскую одежду, каждый день он в монашеских одеяниях. Никки говорит, что монашеская одежда чрезвычайно важна, поскольку служит напоминанием о монашестве не только другим людям, но и самому монаху. Никки она помогает осознавать себя монахом, подсказывает ему, кто он есть. Забавно знать человека в двух ипостасях, но все же одна жизнь Никки тесно переплетена с другой. Конечно, Никки Вриленд превратился в настоятеля Тубтена Лхундупа, но две его личности неотделимы друг от друга. Однако я не мог не спросить Никки, может ли он в своей нынешней жизни применять свой талант фотографа, призвание, с которым он пришел на свет, или лучше о нем позабыть?
Никки ответил так: «В западной культуре художник стремится выразить себя. Но для самовыражения необходимо выйти за рамки своего “я”. До тех пор пока в творческом процессе присутствует осознание “я”, невозможно отдаться ему целиком, поскольку в восприятии, так или иначе, доминирует эго. Важно раствориться в самом процессе и выйти за пределы “я”. Духовное развитие как раз и подразумевает выход за рамки эго. До тех пор, пока сохраняется ощущение “я”, ты общаешься с другими, отталкиваясь от эго. Здесь ты – центр вселенной. Труды на духовной ниве призваны помочь отказаться от доминирующей роли собственного “я” и сделать центром вселенной всех остальных существ. Наверное, духовные усилия подобного рода вступают в противоречие с работой фотографа, стремящегося в своем творчестве выразить себя».
Хотя Никки и отрекся от творческого самовыражения, от своего призвания, фотографии все же находится место в его монашеской жизни в Индии. Конечно, он не слоняется по монастырю с фотокамерой, пытаясь поймать удачный кадр. Никки говорит, что это было бы неуместно. Но однажды обстоятельства сложились так, что фотограф и монах гармонично объединились, что принесло замечательные плоды.
В 2008 году возникла необходимость в строительстве нового поселения для монахов. Решение было принято, договоры подписаны, осталось возвести сам монастырь. Но, увы, даже буддийским монахам не хватило удачи в виде финансовых кредитов в кризисный 2008-й. Кредиторов, обещавших поддержать строительство монастыря, и след простыл, стоило пошатнуться мировой банковской системе. Никки и его община оказались на мели, но неожиданно кто-то предложил устроить выставку фотографий Никки и таким образом заработать необходимую сумму. Никки попросили привезти в Париж пятьдесят-шестьдесят работ, двадцать из которых были отобраны для экспозиции. Выставки с успехом прошли в Милане, Париже, Чикаго, Бомбее и Нью-Дели и привлекли внимание широкой аудитории. Вырученных средств хватило на возведение монастыря. Теперь Никки «ответственный за объект».
На улицах Нью-Йорка.
Я изумился, почему же нельзя проводить больше выставок? Однако Никки остудил мой пыл, напомнив, что сейчас у него иная, добродетельная цель ‒ служить другим, а не себе.
«Можно сказать, что сейчас каждое действие продиктовано устремлением к добродетели, ‒ объясняет он. ‒ Занимаясь чем-либо, стараешься поддерживать в себе добродетельный настрой. Проснувшись рано утром, и в каждое последующее мгновение, беспрестанно говоришь себе, что весь этот день, все свои деяния я посвящу служению другим. Очень важно развивать подобный настрой и не терять его». Похоже, что пока не понадобится возвести новый монастырь, мы вряд ли увидим работы Никки.
Сейчас Никки называет себя «ответственным за объект» и среди прочих обязанностей перед ним стоит чрезвычайно важная задача ‒ наводить мосты между Востоком и Западом. Никки вспоминает слова Его Святейшества Далай-ламы, произнесенные им во время назначения его на должность настоятеля: «Монастырь может и сам собой управлять. Просто приглядывай за этим, основные же усилия направь на сближение Востока и Запада. Ты родился на Западе, а обучался по тибетской монастырской системе. Думаю, что западные идеи необходимы нашим монастырям. Предлагай все, что, по твоему мнению, принесет пользу».
Итак, спустя три часа, проведенных в компании Никки, – три чудесных часа, подаривших мне столько знаний, вдохновения, мудрости, что, пожалуй, хватило бы на целую жизнь, – пришло время прощаться. Когда я собирался уходить, Никки обронил вереницу фраз, сияющих мудростью. Эти слова запали мне в душу, и сейчас я с радостью делюсь с вами мудростью Никки:
«Встретившись однажды, большинство людей расстаются навсегда. Если мы видимся вновь, значит, тому есть причина. Ничто не происходит без причин, которые в прошлом своими действиями создали мы сами».
Би ван Зуйлен
www.dantemag.com
Перевод Дели Лиджи-Гаряевой
Николас Вриленд и Кхьонгла Рато Ринпоче с Его Святейшеством Далай-ламой.
Освободиться из сетей потребительской культуры, опутавших современное общество, даже в лучшие времена кажется почти непосильной задачей. Но, похоже, никому из нас и в голову не придет разрывать эти сети столь же решительно, как это сделал Николас Вриленд, потомок аристократического рода, модный фотограф, принявший монашество в тибетской буддийской традиции и теперь назначенный настоятелем монастыря в Индии. Наши собственные попытки отказаться от потребительского отношения к жизни в свете такого переворота кажутся гораздо скромнее…
Моя первая встреча с Николасом состоялась в 1971 году в роскошных и броских интерьерах отеля «Гштаад’з Пэлэс». Если бы тогда мне сказали, что некоторое время спустя я напишу статью об этом человеке, я бы и помыслить не мог, что из-под моего пера выйдет творение, которые вы сейчас собираетесь прочесть. Мои размышления о том, как могла бы дальше сложиться жизнь Николаса, тотчас же бы создали картину, подобную той, что разворачивается в нашем воображении, когда мы слушаем песню «Where Do You Go To My Lovely?» Не было и толики сомнения в том, что Николас Врилэнд, или «Никки», как все его называют, талантливый и харизматичный фотограф светской хроники, проведет свои дни, как поется в этой самой песне, фотографируя таких персонажей, как Ага-хан, в таких местах, как Санкт-Мориц. Наверняка, та статья вышла бы довольно гламурной, однако реальная история жизни Ники оказалась куда удивительнее и увлекательнее.
Николас Вриленд, у которого я совсем недавно побывал в гостях в доме на красивой засаженной деревьями улице в районе Манхэттена, ныне служит настоятелем монастыря Рато в Индии, где живут буддийские монахи-тибетцы. Безусловно, на свете немало людей, которые носят почетный титул настоятеля буддийского монастыря, но Никки – единственный в мире уроженец Запада, удостоенный этого титула. К тому же, настоятелем монастыря Рато его назначил сам Далай-лама XIV.
Вы и представить себе не можете, сколь далека была жизнь успешного фотографа от монашества до 1985 года. Сын посла Фредерика Вриленда и внук иконы стиля Дианы Вриленд, Никки с малых лет путешествовал по миру. Он родился в Женеве, столице Швейцарии, жил в Германии, Марокко, Италии, Париже, Нью-Йорке и Индии. Он бегло говорит на английском, испанском, французском, итальянском языках, а сейчас выучил и тибетский. Никки окончил школу кинематографии в университете г. Нью-Йорка и работал в студии Ричарда Аведона. Когда-то именно работа привела Никки в Индию, где он повсюду таскал с собой камеру Deardorff с объективом 125 x 175 мм и делал изысканные снимки махараджей и тибетских ринпоче. Никки гордится тем, что является единственным уроженцем Запада, носящим священный титул, который даровл Далай-лама, а также тем, что ему предоставили возможность сделать фотопортрет Его Святейшества. Никки продолжает обучение в Тибетском центре в Нью-Джерси под покровительством Кхьонгла Рато Ринпоче.
Монахи, в чьей общине живет теперь Никки, ‒ беженцы. Их монастырь расположен в поселении тибетских беженцев в Индии. После вторжения коммунистического Китая и безуспешных попыток Тибета вернуть независимость Далай-лама был вынужден тайком перебраться в Индию. Тибетцы поселились в Индии с надеждой вскоре вернуться на родину. Однако, когда стало очевидным, что политическая ситуация складывается не в пользу тибетского народа, индийское правительство приняло решение дать им постоянное пристанище. Тысячи беженцев из Страны снегов поселились в десяти деревнях, расположенных на территории четырех крупных поселений. Два поселения были отданы большим монашеским общинам. Никки живет то в монастыре в Индии, то в своем доме на Манхэттене. Чтобы совершить перелет из Индии в Нью-Йорк и обратно, Никки всякий раз приходится изыскивать средства на покупку авиабилета, ведь, будучи монахом, он отказался от мирского имущества.
В монастыре Рато на юге Индии.
Церемония посвящения Никки в буддийские монахи состоялась в 1985 году, его голову обрили, он отрекся от мирского имущества и материальных благ, и был наречен новым именем Тубтен Лхундуп. С той минуты он стал монахом на полную занятость: «В монастырь приезжаешь с багажом, который можешь унести в руках, то есть, по сути, остаешься ни с чем, ‒ рассказывает Никки. ‒ Едва обосновавшись в монастыре, тут же приступаешь к занятиям. Ведь здесь единственный способ преуспеть в жизни ‒ учиться». Никки признается, что хотя изучал буддизм, прежде чем уехать в Индию и посвятить свою жизнь монашеству, он не знал и слова по-тибетски, когда поселился в монастыре. Ему пришлось проделать огромную работу, требующую упорства и выдержки, «стараться уловить ключевые фразы, термины и применять их к месту и не к месту, чтобы начать худо-бедно изъяснятся на тибетском языке», ведь уже через несколько недель ему предстояло участвовать в философских диспутах наравне с другими монахами.
Никки уверяет, что, изменив внешний облик и привычный образ мысли, ты все же не теряешь своей индивидуальности, поэтому он по-прежнему остается Никки Врилендом. После посвящения он ни разу не надевал мирскую одежду, каждый день он в монашеских одеяниях. Никки говорит, что монашеская одежда чрезвычайно важна, поскольку служит напоминанием о монашестве не только другим людям, но и самому монаху. Никки она помогает осознавать себя монахом, подсказывает ему, кто он есть. Забавно знать человека в двух ипостасях, но все же одна жизнь Никки тесно переплетена с другой. Конечно, Никки Вриленд превратился в настоятеля Тубтена Лхундупа, но две его личности неотделимы друг от друга. Однако я не мог не спросить Никки, может ли он в своей нынешней жизни применять свой талант фотографа, призвание, с которым он пришел на свет, или лучше о нем позабыть?
Никки ответил так: «В западной культуре художник стремится выразить себя. Но для самовыражения необходимо выйти за рамки своего “я”. До тех пор пока в творческом процессе присутствует осознание “я”, невозможно отдаться ему целиком, поскольку в восприятии, так или иначе, доминирует эго. Важно раствориться в самом процессе и выйти за пределы “я”. Духовное развитие как раз и подразумевает выход за рамки эго. До тех пор, пока сохраняется ощущение “я”, ты общаешься с другими, отталкиваясь от эго. Здесь ты – центр вселенной. Труды на духовной ниве призваны помочь отказаться от доминирующей роли собственного “я” и сделать центром вселенной всех остальных существ. Наверное, духовные усилия подобного рода вступают в противоречие с работой фотографа, стремящегося в своем творчестве выразить себя».
Хотя Никки и отрекся от творческого самовыражения, от своего призвания, фотографии все же находится место в его монашеской жизни в Индии. Конечно, он не слоняется по монастырю с фотокамерой, пытаясь поймать удачный кадр. Никки говорит, что это было бы неуместно. Но однажды обстоятельства сложились так, что фотограф и монах гармонично объединились, что принесло замечательные плоды.
В 2008 году возникла необходимость в строительстве нового поселения для монахов. Решение было принято, договоры подписаны, осталось возвести сам монастырь. Но, увы, даже буддийским монахам не хватило удачи в виде финансовых кредитов в кризисный 2008-й. Кредиторов, обещавших поддержать строительство монастыря, и след простыл, стоило пошатнуться мировой банковской системе. Никки и его община оказались на мели, но неожиданно кто-то предложил устроить выставку фотографий Никки и таким образом заработать необходимую сумму. Никки попросили привезти в Париж пятьдесят-шестьдесят работ, двадцать из которых были отобраны для экспозиции. Выставки с успехом прошли в Милане, Париже, Чикаго, Бомбее и Нью-Дели и привлекли внимание широкой аудитории. Вырученных средств хватило на возведение монастыря. Теперь Никки «ответственный за объект».
На улицах Нью-Йорка.
Я изумился, почему же нельзя проводить больше выставок? Однако Никки остудил мой пыл, напомнив, что сейчас у него иная, добродетельная цель ‒ служить другим, а не себе.
«Можно сказать, что сейчас каждое действие продиктовано устремлением к добродетели, ‒ объясняет он. ‒ Занимаясь чем-либо, стараешься поддерживать в себе добродетельный настрой. Проснувшись рано утром, и в каждое последующее мгновение, беспрестанно говоришь себе, что весь этот день, все свои деяния я посвящу служению другим. Очень важно развивать подобный настрой и не терять его». Похоже, что пока не понадобится возвести новый монастырь, мы вряд ли увидим работы Никки.
Сейчас Никки называет себя «ответственным за объект» и среди прочих обязанностей перед ним стоит чрезвычайно важная задача ‒ наводить мосты между Востоком и Западом. Никки вспоминает слова Его Святейшества Далай-ламы, произнесенные им во время назначения его на должность настоятеля: «Монастырь может и сам собой управлять. Просто приглядывай за этим, основные же усилия направь на сближение Востока и Запада. Ты родился на Западе, а обучался по тибетской монастырской системе. Думаю, что западные идеи необходимы нашим монастырям. Предлагай все, что, по твоему мнению, принесет пользу».
Итак, спустя три часа, проведенных в компании Никки, – три чудесных часа, подаривших мне столько знаний, вдохновения, мудрости, что, пожалуй, хватило бы на целую жизнь, – пришло время прощаться. Когда я собирался уходить, Никки обронил вереницу фраз, сияющих мудростью. Эти слова запали мне в душу, и сейчас я с радостью делюсь с вами мудростью Никки:
«Встретившись однажды, большинство людей расстаются навсегда. Если мы видимся вновь, значит, тому есть причина. Ничто не происходит без причин, которые в прошлом своими действиями создали мы сами».
Би ван Зуйлен
www.dantemag.com
Перевод Дели Лиджи-Гаряевой