Самдонг Ринпоче о Далай-ламе и буддизме в Индии, западных странах и России

Эксклюзивное интервью с профессором Самдонгом Ринпоче

Летом 2014 года по приглашению Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН в России с первым официальным визитом находился Самдонг Ринпоче, известный буддийский учитель и в прошлом политический деятель. Он посетил Бурятию, Калмыкию и российскую столицу, где встретился со многими людьми, проявляющими интерес к учениям Будды. По окончании визита специально для сайта «Сохраним Тибет» профессор Самдонг Ринпоче любезно ответил на несколько вопросов об итогах своего визита, о возрождении буддизма в тибетском сообществе в Индии и его распространении на Западе, рассказал о Далай-ламе и базовых понятиях буддийского учения, даровал совет о духовной практике на каждый день.

С профессором Самдонгом Ринпоче беседовал Роман Сухоставский
Перевод и озвучивание: Наталья Иноземцева
Техническая поддержка: Максим Брежестовский
savetibet.ru



– Расскажите, пожалуйста, каковы результаты вашего первого официального визита в Россию, какими вы увидели людей живущих здесь?

– В этот приезд я впервые посетил Бурятию и Калмыкию, а вот в Москве я уже бывал несколько раз еще при Советском Союзе: в 81-м и 82-м годах. Если говорить о моих личных впечатлениях, то я увидел, что в российских буддийских республиках заложен большой потенциал. В Бурятии и в Калмыкии молодое поколение питает большой интерес к изучению собственной древней культуры, а также буддизма. И я думаю, что со временем в этих республиках произойдет полное возрождение буддизма и буддийской культуры. Это очень хороший знак, и это наполняет меня радостью.

– В Бурятии вы приняли участие в большой международной научной конференции «Буддизм в изменяющемся мире». Каковы ее результаты? Какой вклад вносят подобные мероприятия в развитие буддизма, например в Бурятии, на фоне острой необходимости возрождения традиционного буддийского образования и традиционной монашеской Сангхи?

Действительно, в Бурятии я принял участие в конференции под названием «Буддизм в изменяющемся мире». На ней не обсуждались вопросы, связанные с монашеской традицией, мы рассматривали буддизм в более широком контексте. В частности, мы обсуждали, как буддизм может послужить современному человечеству сегодня, когда мир стремительно меняется в сторону постмодернистской цивилизации: чем буддизм может помочь в ситуации экономического кризиса, загрязнения окружающей среды, проявления насилия и тому подобных случаях. Мы также говорили о взаимодействии между буддизмом, буддийской наукой, и современной наукой. Подобного рода конференции очень важны для развития академической науки и научных исследований, которые, в свою очередь, играют большую роль в возрождении буддизма. В Бурятии мы также посетили и некоторые монастыри. И там, в неофициальных беседах, мы обсуждали вопросы восстановления монашеского сообщества, монастырских учреждений. Это не было частью программы конференции, но мы много и интересно общались с местными людьми. А сама конференция, которая была организована академическим институтом, носила более научный характер.


Самдонг Ринпоче выступает на конференции "Буддизм в изменяющемся мире". Фото: Игорь Янчеглов


– Вернувшись в Индию, вы, наверное, будете делиться своими впечатлениями с Его Святейшеством Далай-ламой. Если это возможно, поделитесь и с нами, что вы расскажите Далай-ламе, каковы ваши общие впечатления от посещения Бурятии, Калмыкии и Москвы?

– В Бурятии и Калмыкии я говорил людям, что прежде знал о том, что происходит в этих регионах, лишь понаслышке. Но теперь я вижу собственными глазами, что ситуация гораздо более обещающая, чем то, о чем мы слышали. Конечно, у меня есть много друзей из Бурятии и Калмыкии, которые учатся в Индии, но теперь я сам побывал в этих республиках, и ситуация гораздо лучше, чем я думал, и вселяет надежды. Я, конечно, расскажу Его Святейшеству, что у буддийской культуры в Калмыкии и Бурятии большое будущее. Его Святейшество испытывает особый интерес к этим регионам, ведь люди здесь пережили большие страдания, и лишь в последние двадцать лет они получили возможность возрождать и воссоздавать свою разрушенную культуру и Дхарму. Так что Его Святейшеству Далай-ламе будет приятно услышать мой рассказ о поездке.

– Позвольте личный вопрос о вашей жизни. Какая самая большая трагедия случилась в вашей жизни и какова самая большая победа или счастливое событие?

Я буддийский монах. А монах не должен быть слишком чувствительным к эмоциям. Поэтому я не могу сказать, что было для меня самой большой трагедией или самым большим достижением. Но если оглянуться на мою жизнь, то я был вынужден оставить свою страну, свой монастырь, прервать свои ученые занятия и практику. Это можно рассматривать как своего рода трагедию. Однако мы смогли под руководством Его Святейшества Далай-ламы обустроить новую жизнь в Индии. Индия – это необычная страна, именно здесь зародился буддизм, и все мы – последователи буддийской традиции древнеиндийского монастыря-университета Наланда. Благодаря этому нам было не так уж и сложно обосноваться в Индии. Здесь мы воссоздали тибетские буддийские монастыри и научные центры. Если говорить о каких-то моих личных достижениях, то я работал, в основном, в сфере образования – школьного обучения для тибетских детей, а также в системе университетского образования. Мы смогли создать высшее учебное заведение для изучения буддийской философии в Сарнатхе, где сегодня обучается много студентов из Монголии и России. Этот институт стал также международным центром буддологии, здесь работают ученые и учатся студенты из самых разных стран мира. Вот это, пожалуй, некоторые из наших достижений.

– В этом контексте, можно ли сказать, что те достижения, которые существовали в Тибете до 1959 года, – это касается и уровня образования и уровня жизни, – тибетское сообщество в изгнании в Индии воссоздало, восстановило до прежнего состояния?

– Да. Но я хотел бы сказать, что между тем, что было в Тибете до 1959 года и тем, как наша жизнь сложилась в Индии после 1959 года, была большая разница. Индия – бурно развивающаяся страна, она сильно отличается от Тибета. Когда мы жили в Тибете, наша страна во многих отношениях была очень далека от остального мира. У нас практически не было информации или какого-то взаимодействия с внешним миром. Тибет оставался в стороне от современного развития и современной цивилизации. Мы по-прежнему жили в обществе, каким оно было в VII веке, когда буддизм пришел в Тибет. Люди никуда не торопились, жизнь была очень спокойной, размеренной. Мы могли посвящать все свое время изучению и практике буддизма. В Индии нам удалось восстановить монастыри и университеты, и они очень хорошо работают. Но одновременно у нас появилось и много отвлечений, таких как мобильные телефоны, компьютеры, Интернет – все то, чего у нас не было до 1959 года. Все это может как приносить пользу, так и отвлекать внимание. Это те отличия, которые я хотел бы отметить. Что же касается поддержки со стороны людей или благоприятной обстановки для обучения и занятия духовными практиками, то нет большой разницы между жизнью в Тибете до 1959-го и в Индии после 1959-го.

– В связи с этим вопрос о развитии буддизма на Западе. Мы живем очень динамичной жизнью, можно ли в этих условиях успешно практиковать Дхарму? Какая основа заложена в самом учении Будды, позволяющая его успешно применять на новой территории, в новых условиях?

У людей на Западе нет особых сложностей с изучением буддизма. Ведь за последние шестьдесят лет на Западе появились очень знающие буддологи, такие как Джефри Хопкинс, Роберт Турман и многие другие (по моим подсчетам почти пятьдесят ученых и философов). Они глубоко изучают буддийскую философию, они знают язык, знакомы с логикой, очень хорошо знают этот предмет. Они написали обширные книги по буддизму, которые полностью соответствуют подлинной традиции. Так что изучать буддизм на Западе не так трудно. Что касается практики, то в Тибете в монастырях монахи могли посвящать практике всю свою жизнь. В современных западных странах тоже есть практикующие буддисты. Например, во Франции есть дхарма-центр «Лераб Линг» Согьяла Ринпоче. Некоторые время назад там проводилось трехлетнее затворничество, в котором приняли участие более трехсот человек из Европы и Америки. И все они успешно завершили это затворничество. То есть западные люди могут практиковать буддизм, но это не так легко, как было в Тибете, где все общество и окружающая обстановка способствовали духовной практике. Однако, если человек действительно исполнен решимости практиковать, то для него все возможно.


Профессор Самдонг Ринпоче и глава буддистов Калмыкии Тэло Тулку Ринпоче посещают
монастырь "Геден Шедруп Чойкорлинг" близ Элисты. Июль 2014 г. Фото: Константин Мамышев.

– В России сейчас актуален вопрос о возрождении буддийской монашеской сангхи. Насколько важно развивать монашеский институт, в чем отличия монашеского пути от пути буддиста-мирянина и в чем его преимущества?

Если мы хотим воплотить буддизм или буддийский образ жизни во всей его полноте, то для этого в равной степени важны институт монашества и буддисты-миряне. Будда говорил, что если есть полная «четырехчастная Сангха», в которую входят бхикшу и бхикшуни, то есть монахи и монахини, и упасаки и упасики, то есть практикующие миряне, мужчины и женщины, тогда буддийское учение и буддийская практика будут сохраняться во всей полноте. Буддист-мирянин может изучать буддизм и заниматься практикой. Но монахи всю свою жизнь полностью посвящают практикам и проповеди. А значит, у них больше времени и сил для практики и изучения, а также для того, чтобы делиться своими знаниями с мирянами. У мирян может не быть возможности полностью посвятить все свое время изучению, практикам и проповеди. Должны быть люди, у которых нет других обязанностей, кроме изучения буддизма, практики и проповеди. Для этого и нужны монастыри. Сегодня на Западе не так много буддийских монастырей. Кроме того, многие западные люди, принявшие монашество, через непродолжительное время слагают с себя обеты и становятся мирянами. Это может быть допустимым для отдельного человека, его обучения и практики. Но если мы говорим об институте обучения, практики и проповеди, то человек, полностью посвятивший себя этим трем занятиям, не может одновременно нести обязанности семейной жизни. Становясь монахом, человек освобождается от семейных обязанностей, чтобы всю свою жизнь безраздельно отдать изучению буддизма, практике и проповеди.

– В повседневном словаре любого западного человека уже есть два санскритских слова: гуру и нирвана. Вы как большой специалист и ученый, раскройте, пожалуйста, подлинное значение этих терминов согласно буддийской традиции.

Термин «гуру» относится к квалифицированному человеку, который может учить и направлять своих последователей, учеников и практикующих. Для того чтобы называться гуру, нужно обладать большим количеством особых качеств, без которых человек не может стать гуру. Есть разница между гуру и учителем. Учитель – это человек, который получил информацию от другого человека или из книг и передает эту информацию своему ученику. Так поступает школьный учитель, например, или сотрудник справочного отдела. Но если мы говорим о гуру, то он передает ученику то, что познал на личном опыте, а не просто информацию, полученную от других. Только тот, кто постиг что-то на личном опыте в результате практики, может называться гуру. Без такого опыта личного переживания нельзя стать гуру. Гуру должен обладать весомым авторитетом, который опирается на его зрелость в сфере духовного опыта. В силу этой зрелости он имеет вес и все, что он говорит, тоже становится весомым. Вот, что такое гуру.

Что касается термина нирвана – есть три вида нирваны. Нирвана обычно означает «свобода», «спасение», или «пробуждение». Освобождение от оков загрязнений ума и кармических сил. Считается, что тот, кто избавился от всех загрязнений ума и более не накапливает кармические причины, ведущие к перерождению, достиг нирваны. У нирваны есть три уровня: уровень архата, уровень пратьекабудды, и состояние Будды. Состояние Будды – это наивысший уровень нирваны. Когда вы раскрываете в себе природу Будды, то больше нечего достигать, вы вышли за пределы. Но еще до достижения состояния Будды можно полностью устранить все загрязнения ума, однако не достичь всеведения. Такой уровень называется уровнем архата или пратьекабудды. Они очистились от загрязнений ума, но им все еще предстоит многому научиться и многое понять. Но если говорить вкратце, то нирвана означает – свобода.

– Вам выпала честь много лет работать и находиться рядом с Далай-ламой. Расскажите, пожалуйста, о нем, о его качествах, которые вы раскрыли для себя за эти годы, и которые пока мы, может быть, не смогли в нем рассмотреть.

– Мой коренной учитель – покойный Кьябдже Триджанг Ринпоче – был также и младшим наставником Его Святейшества. И он однажды сказал нам о Его Святейшестве, что если взять всех предыдущих Далай-лам – от первого до тринадцатого – и посмотреть, чего все они вместе взятые достигли в своем служении на благо других существ, то это не сможет сравниться с тем, что делает для человечества Его Святейшество Четырнадцатый Далай-лама и чего он достигнет. Это было очень давно, может быть, в 1953-м или 1954-м году, когда мы еще жили в Тибете, а Четырнадцатый Далай-лама был еще очень молод, ему было тогда 18 или 19 лет. В то время было очень трудно поверить в то, что сказал Кьябдже Триджанг Ринпоче. Но позднее мы увидели, что Четырнадцатый Далай-лама встречается и беседует с несметным множеством людей во всем мире, в то время как первые тринадцать Далай-лам практически не выходили за стены Поталы и Норбулинки. И лишь очень небольшое, ограниченное число людей имели к ним доступ, могли видеть их или получать от них учения.

Тринадцатый Далай-лама был чуть более открытым, он ездил в Монголию, Китай и Индию и этим сильно отличался от своих двенадцати предшественников. Но если сравнивать его с Четырнадцатым Далай-ламой, то он путешествовал совсем немного. Четырнадцатый Далай-лама объездил весь мир и встречался с миллионами и миллионами людей на всех континентах. К тому же, благодаря современным средствам связи, его можно увидеть и услышать по телевидению и в Интернете, у него есть много других возможностей обращаться к людям и доносить до них свои мысли.

Всякий раз, когда он обращается к людям или просто присутствует среди них, создается такое впечатление, что от него исходят лучи любви и сострадания, которыми он охватывает всех без исключения. Он всегда говорит, что первое из важнейших обязательств его жизни состоит в том, чтобы продвигать общечеловеческие ценности, которые совсем не обязательно должны быть связаны с какой-то конкретной религиозной традицией. Ведь даже человек неверующий – не принадлежащий ни к одному вероисповеданию или религии – это все равно человек, который обладает всеми человеческими достоинствами и пороками. И мы должны укреплять благие качества, присущие человеку, и устранять человеческие недостатки. Его Святейшество говорит, что в двадцать первом веке мы должны построить сострадательное, гармоничное общество, свободное от насилия – это более всего занимает его ум. Он неустанно трудится во имя продвижения общечеловеческих ценностей и особенно любящей доброты, призывает любить, а не ненавидеть друг друга, не воевать друг с другом. Человечество должно стать как одна большая семья, исполненная любви и дружбы. В этом он видит свою миссию. И потому, каждый, с кем он встречается, тотчас же становится для него другом. В этом его особенные свойства. Даже если человек испытывает по отношению к Далай-ламе гнев или злобу, стоит ему встретиться и поговорить с Далай-ламой несколько минут или даже секунд, в нем происходит огромная перемена. В этом, наверное, выдающиеся качества Его Святейшества.


С Его Святейшеством Далай-ламой в первые годы в эмиграции в Индии. Фото из архива профессора Самдонга Ринпоче.

– У тибетцев и у россиян есть сейчас одна общая проблема. Его Святейшество Далай-лама не может посетить Тибет, так же он не может приехать и в Россию. Какова сейчас ситуация с возможностью посещения Далай-ламой Тибета, идут ли переговоры по этому вопросу с китайцами, есть ли продвижение? И вторая часть вопроса, дайте, пожалуйста, рекомендацию буддистам, тибетским или российским, как воспринимать или пережить этот факт невозможности встречи с Далай-ламой на нашей родной земле?

– Его Святейшество действительно не может посетить Тибет, это правда. С 1959 года он не был ни в одной из частей Тибета. Но в России он бывал за это время два или три раза. И нельзя исключать возможности того, что в будущем он сможет вновь посетить Россию. Конечно, есть некоторые сложности, но если люди приложат усилия, возможно, он когда-нибудь снова приедет в Россию. Но даже если он не сможет приехать, русские люди могут посещать Индию и другие страны. Недавно россияне приезжали в страны Балтии, чтобы получить учения от Его Святейшества. Когда Далай-лама посещает Франкфурт и другие европейские города, туда тоже съезжается много последователей из России. А во время его визитов в Японию туда приезжает много людей из Монголии. Так что у людей свободного мира есть возможности для встречи с ним. Тибет же находится под полным контролем коммунистического Китая, и потому тибетцы не могут поехать за границу на встречу с Его Святейшеством, а он не может приехать к ним в Тибет. Но мы все же надеемся, что тоталитарный, диктаторский режим не будет существовать в Китае вечно. Рано или поздно ситуация изменится к лучшему. Ведь нынешнее положение вещей противоречит основам человеческой природы, а потому так не может продолжаться вечно, и значит, будут перемены. Мы были свидетелями перемен в России и во многих других странах. Вот и Китаю придется измениться. Случится ли это завтра, или послезавтра, или через несколько лет – это лишь вопрос времени. И мы также надеемся, что Его Святейшество в этой жизни сможет поехать в Китай и в Тибет. На это мы уповаем.

Что касается того, есть ли какой-то прогресс в диалоге между тибетскими посланниками и Китаем, то у меня нет никаких сведений по этому вопросу, поскольку я больше не являюсь официальным лицом с тех пор, как 8 августа 2011 года ушел в отставку со своего поста. Теперь я всего лишь частное лицо и потом не особо интересуюсь тем, что происходит в этой сфере, и не получаю никакой официальной информации. Я не слушаю радио, не читаю газет и держусь в стороне. Но я могу предположить, что никакого прогресса пока достигнуто, потому что иначе об это обязательно написали бы в средствах массовой информации. Но в точности я ничего не могу сказать.

– Вы большой буддийский наставник, и поэтому огромная просьба, даруйте сущностное наставление о том, как правильно практиковать Дхарму буддистам из России и из других стран.

– Прежде всего, я не большой буддийский наставник. Я всего лишь простой монах, только приступивший к изучению и практике буддизма. Большую часть своей жизни, за исключением разве что последних полутора лет, я был занят работой в социальной сфере, в области образования, так что у меня не было времени практиковать Дхарму. Тем не менее, мой совет как буддийского монаха такой: если вы буддист, постарайтесь быть хорошим буддистом, следуйте учению Дхармы. Учение Будды очень простое: воздерживайтесь от совершения любых неблагих деяний, а все благие, наоборот, старайтесь совершать. А для того, чтобы так поступать, вам нужно очистить свой ум. Вам нужно ослаблять отрицательные эмоции и развивать положительные, чтобы ваш ум исполнился доброты и заботы обо всех существах. Все существа равны, и мы должны любить их и служить им. Если же вы не в состоянии служить другим людям, то вы не должны причинять им вреда. Ненасильственный подход и ненасильственное поведение – вот то, чего должен придерживаться буддист. Если вы называете себя буддистом, то должны быть добрыми и воздерживаться от насилия. Если вы проявляете доброту и не совершаете насилия, то пусть даже вы не занимаетесь какими-то особенными практиками, не ходите в храм и не совершаете обряды, – это не страшно, вы хороший буддист. Но если вы совершаете неблагие деяния, в особенности те, что причиняют вред другим существам, то вы не буддист. Таким образом, каждому нужно стремиться стать настоящим буддистом, придерживаясь ненасильственного поведения.



Самдонг Ринпоче родился 5 ноября 1939 года в тибетской провинции Кам и при рождении получил имя Лобсанг Тензин. В 1943 году он поступил в тибетский монастырь Гаден Деченлинг, и в 1944 году в возрасте пяти лет в нем распознали реинкарнацию Четвертого Самдонга Ринпоче. С 1952 года он продолжил свое духовное обучение в монастыре Дрепунг в Центральном Тибете, а в 1959 году после вторжения китайской армии вынужден был покинуть родину и отправиться в изгнание в Индию. На новом месте Самдонг Ринпоче с самого начала принимал активное участие в жизни тибетского сообщества: с 1960 года он обучал монахов в монастырях Сера, Дрепунг и Ганден; с 1961 года преподавал основы буддизма в тибетской школе в Шимле, а в 1963-м стал и.о. директора этой школы; в 1964 году преподавал в тибетской школе в Дарджилинге; с 1965-го по 1970-й возглавлял тибетскую школу в Далхузи. Самдонг Ринпоче получил степень геше-лхарампа (доктор философии) в 1968 году и степень награмпа (доктор тантры) в 1969 году. С 1971-го по 2001-й занимал руководящие посты в Центральном институте высшей тибетологии в Варанаси. В 2013 году был назначен канцлером Университета буддологии и индологии в Санчи в Индии.

Самдонг Ринпоче является специалистом по философии абхисамайи и мадхьямаки, он свободно владеет тибетским, хинди и английским.

Наряду с обширной академической и религиозной деятельностью, Самдонг Ринпоче также принимает активное участие в политической жизни тибетского общества. С 1970 по 1973 гг. он получил должность Вице-президента Тибетского Молодежного Конгресса. Являлся почетным секретарем Религиозно-культурного департамента Центральной тибетской администрации в Дхарамсале. С 1991 по 2001 гг. был Председателем Ассамблеи тибетских народных депутатов. С 2001 по 2011 гг. занимал должность Премьер-министра (тиб. Калон Трипа) Центральной тибетской администрации.

Самдонг Ринпоче является президентом Международного буддийского конгресса, членом Экспертно-консультативного комитета Министерства культуры Индии, членом правления Доверительного фонда Далай-ламы, приглашенным профессором Колледжа Хэмпшир (США) и университета Тасмании (Австралия). Под его общей редакцией с 1972 по 2001 гг. издавались публикации Центрального института высших тибетологических исследований в Сарнатхе. Его многочисленные статьи и лекции регулярно печатают в академических журналах по всему миру.