Мы должны учиться у Далай-ламы состраданию и заботе о других – интервью с Навангом Рабгьялом

В феврале завершил свою работу на посту представителя Его Святейшества Далай-ламы в России и странах СНГ г-на Наванг Рабгьял – человек с очень необычной судьбой. Наванг Рабгьял родился в Тибете, вырос в Индии. Он получил среднее образование в тибетской школе, а затем окончил университет в Дели с дипломом магистра гуманитарных наук в области политологии. В 1980-х годах вошел в состав небольшой группы тибетцев, которая в годы охлаждения отношений с Китаем проходила обучение Советском Союзе. Наванг Рабгьял защитил кандидатскую диссертацию в области международных отношений в Киевском государственном университете. После завершения учебы и создания Центра тибетской культуры и информации в Москве представлял в России Его Святейшество Далай-ламу, которого в 1990-е неоднократно сопровождал в поездках по буддийским республикам – Бурятии, Калмыкии и Туве. Накануне отъезда Наванга Рабгьяла, которого за его доброту и внимание к людям очень любят в России, Роман Сухоставский побеседовал с ним о его судьбе, работе с Его Святейшеством Далай-ламой и личной духовной практике.

Камера: Роман Сухоставский, Игорь Янчеглов
Монтаж: Роман Сухоставский
Перевод: Ольга Селезнева
Редактор: Наталья Иноземцева
Озвучивание: Игорь Янчеглов
Режиссер звукозаписи: Максим Брежестовский
www.savetibet.ru


Вопрос: Господин Наванг Рабгьял, все прекрасно знают о трагической судьбе тибетского народа, оккупации Тибета китайскими войсками, о тысячах беженцев. Вы – часть этой истории и еще в молодом возрасте были вынуждены покинуть свою родину, спасаясь от преследований. Пожалуйста, расскажите об этих событиях в вашей жизни.

Наванг Рабгьял: Я родился в маленькой деревушке в западной части Тибета. Когда Тибет оккупировали китайцы, нашу семью причислили к зажиточному классу, потому что она владела большим наделом земли, у нас было более тысячи овец и яков. Моего дядю, он был монахом в монастыре Сера, арестовали и он умер в тюрьме. Я помню, мой отец примерно неделю прятался высоко в горах. А однажды в глухую полночь он пришел за нами и забрал с собой. В ту ночь дождь лил как из ведра, мы сперва ехали на яках, было темным-темно. Восстание в Лхасе произошло в 1959 году, но поскольку мы жили в западной части Тибета, китайцы добрались до нас только через несколько лет. Значит, мы бежали в 1961 или 1962 году, мне тогда было 10 лет, так что я очень хорошо помню свою родную деревню. Сначала мы направились в Непал. Там мы прожили около двух лет. А в Индию мы перебрались в 1964 году. Это я помню очень хорошо, потому что первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру умер, когда я начал ходить в школу в Индии. Так что это точно было в 1964-м.

Наш путь из Тибета в Непал занял около недели. Мы ехали на яках, иногда шли пешком, преодолевали перевалы. Извилистая дорога местами была очень опасной, можно было легко сорваться в пропасть, и погибнуть. Переход был тяжелым, и конечно мы очень боялись, что нас будут преследовать китайцы, но хвала Трем Драгоценностям, нам удалось добраться невредимыми до Непала, а потом, в 1964-м, поселиться в Индии.

Лучшие годы своей жизни я провел в Индии и считаю ее своей второй родиной. Простые индийцы и правительство Индии были очень добры к нам в эти тяжелые для Тибета времена. Именно Индия спасла нас и тибетскую культуру. В Индии тысячи школ, но Его Святейшество Далай-лама решил открыть специальные школы для тибетцев, чтобы сберечь тибетский язык и культуру. Я учился в тибетской школе, где нам давали и современное и традиционное образование, рассказывали об истории Тибета. После окончания школы я поступил в университет Дели, один из лучших университетов Индии. Там я проучился пять лет и окончил его с дипломом магистра политологии и современной философии. Вот как все было, и вот почему я считаю Индию своей второй родиной.

Вопрос: В вашей биографии есть интересная страница, еще во времена Советского Союза вы учились в Киеве. Каким образом вы тогда оказались в СССР, какие воспоминания у вас остались от того времени, страны, людей?

Наванг Рабгьял: Вы знаете, Его Святейшество впервые посетил Советский Союз в 1979 году. Тогда советские руководители предложили Его Святейшеству отправить как можно больше тибетцев в СССР на учебу. В ту пору отношения между Пекином и Москвой были прохладными. Я тогда работал в Дхарамсале, в Тибетской администрации, я был молод и занимал одну из младших должностей. Насколько мне известно, кашаг, наш кабинет министров, составил список из 25 молодых сотрудников администрации; из этих 25 Его Святейшество выбрал троих тибетцев, которых отправили в Советский Союз в 1982 году. Это было в сентябре 1982 года. Помню, когда мы прилетели из Дели в Москву, здесь было холодно. А мы были одеты по делийской погоде, в рубашки с короткими рукавами. Мы тогда замерзли.

Мы провели в Москве два дня, а затем нас отправили в Киев. Там мы сперва год изучали русский язык на подготовительном отделении. А потом мне сказали, что нужно учиться еще пять лет. Я возразил, что уже получил степень магистра в Индии и не хочу потратить на учебу еще пять лет, возможно, мне лучше вернуться в Индию? Тогда мне сказали, что раз у меня уже есть диплом, то я мог бы написать и защитить кандидатскую диссертацию. Но для этого понадобится письмо из Тибетской администрации. Такое письмо прислали, и я получил степень кандидата наук в области истории международных отношений. Темой моей кандидатской диссертации были отношения Индии и Китая, особенно в свете тибетского вопроса. Я рассматривал, почему тибетский вопрос играет важную роль в отношениях между Индией и Китаем.

Пожалуй, за всю историю Тибета мы были первыми тибетцами, которые учились в Советском Союзе: я, и мой друг Таши (позже, когда мы открыли Центр [тибетской культуры и информации] в Москве он стал моим помощником, а впоследствии его назначили представителем Далай-ламы).

Мне понравилось в России, хотя, конечно, поначалу советская система была для меня непривычной. Но постепенно я освоился и свыкся и с государственным устройством, и с культурой. Мне нравилось учиться в Советском Союзе. Завершив обучение, я вернулся в Индию и меня назначили помощником секретаря в Бюро Его Святейшества Далай-ламы в Нью-Дели. Я отвечал за политические вопросы. В мои обязанности также входило отслеживание отношения к тибетскому вопросу в Советском Союзе, хотя никаких прямых контактов в то время мы не поддерживали.

Я снова приехал в Россию в 1990 году с нашим министром, чтобы начать развитие культурных связей. В 1991 году наш министр по культуре и старший брат Далай-ламы Такцер Ринпоче готовили первый визит Его Святейшества в Калмыкию. Его Святейшество уже приезжал в Москву и Бурятию в 1979, 82 и 86 годах, но это был его первый визит в Калмыкию. Визит прошел очень успешно. Его Святейшество побывал тогда не только в Калмыкии, но и в Бурятии, и в Агинском автономном округе.

Затем я снова приехал в Россию, чтобы подготовить первый визит Его Святейшества в Туву, который состоялся в 1992. В тот раз Далай-лама посетил и Туву, и Калмыкию, и Бурятию. В те времена в вашей стране происходили большие перемены, к 92-му году Советский Союз уже распался. Буддийские республики попросили Его Святейшество помочь им в возрождении буддийской культуры. И Его Святейшество согласился, сказав, что сделает все возможное. Люди спрашивали его, к кому обращаться с вопросами, и он указал на меня: «Вот мой представитель». Его Святейшество представил меня жителям Калмыкии, Тувы и Бурятии как своего представителя.

Затем мы решили открыть наш офис в Москве. Я приехал снова 10 марта 1993 года. Представляете, я был единственным тибетцем на бескрайних просторах России, единственным тибетцем. Мы открыли здесь офис и зарегистрировали его по согласованию с министром юстиции. Вскоре сюда приехал один геше, который стал здесь учителем Дхармы. А потом приехал Таши и стал моим помощником. Нашей главной работой было развитие культурных связей между народами России и Тибета. Россию и Тибет связывают особые отношения. В России есть три республики, традиционно исповедующие буддизм – Тува, Бурятия и Калмыкия, которые еще с 7-го века поддерживают тесные духовные контакты с Тибетом. Итак, мы решили сосредоточиться на культурных аспектах. С этой целью мы пригласили 25 тибетских монахов из Индии и направили их в Туву, Бурятию, Калмыкию и Агинский автономный округ, один из них отправился в Санкт-Петербург, и еще один начал преподавать тибетский язык в Московском лингвистическом университете. Таковы были наши первые шаги, после того, как мы открыли наш культурный центр.

Позже около 60 студентов из Тувы, Калмыкии и Бурятии отправились учиться в Индию, большинство из них училось в монастыре [Дрепунг] Гоманг. Некоторые уже успешно сдали экзамены на степень геше. Несколько человек поступили в «Мен-ци-кханг», Институт тибетской медицины [и астрологии], стали врачами и в настоящее время практикуют. Другие занялись изучением тибетского языка и тханкописи в Библиотеке тибетских трудов и архивов. Один из них стал преподавателем тханкописи в Индии, он работает в Центральном университете тибетологии в Сарнатхе. Кто-то почувствовал призвание к искусству. Вот так развивался наш центр, так мы постарались заложить фундамент для развития связей между народами России и Тибета.

Вопрос: Предлагаю вернуться немного назад и вспомнить, как проходили первые визиты Его Святейшества Далай-ламы после развала Советского Союза, а именно в 1991 и 1992 годах. Расскажите, пожалуйста, какие-то подробности, которые вам запомнились и общие впечатления.

Наванг Рабгьял: Это были очень успешные визиты. Местные жители с величайшей теплотой встречали Его Святейшество, и на его выступления стекалось море людей. Например, в Туве в 1992 году, когда Его Святейшество завершил свою речь, а ей предшествовала торжественная церемония, во время которой он благословил новый флаг республики, последовало красочное выступление артистов. Так вот, эти артисты выложили свои украшения на ковер, под ноги Его Святейшеству, чтобы он прошел по ним. В это время вокруг него собиралось все больше и больше народа, и в какой-то момент мы поняли, что не сможем провести Его Святейшество к машине. Каждый хотел подойти и дотронуться до Его Святейшества, чтобы получить благословение. Поэтому мы провели Его Святейшество в здание парламента и выжидали там около получаса. В это время кортеж машин тронулся, и люди подумали, что Его Святейшество уезжает, и последовали за ним. Тогда мы вывели Его Святейшество из здания парламента через черный ход и отвезли в гостиницу.

То же самое было в Калмыкии в 1991 году. Огромное столпотворение, каждый стремился подойти поближе и дотронуться до Его Святейшества, чтобы получить благословение. Монголы, буряты, калмыки, тувинцы – все хотят дотронуться до Его Святейшества. Для нас было очень сложно обеспечивать безопасность, мы должны были ограждать его от толпы и нам это доставляло немало хлопот. Каждый стремился протиснуться хоть на шаг ближе. Я помню, у одной женщины на руках был маленький ребенок, она тоже пыталась протолкнуться и чуть его не уронила. Хорошо, я был рядом и успел подхватить малыша. Было море эмоций, во время первого визита в Калмыкию нас встречали с бесконечной теплотой. Нас приняли в парламенте, устроили красочный концерт. Нас было всего трое, тех, кто организовывал этот визит, – и для нас организовали посещение парламента, концерт, мы встречались с тогдашним главой республики, все на высоком официальном уровне. В Бурятии и Калмыкии нас принимали с исключительной теплотой, так, как встречают правительственные делегации.

Во время приземления самолета в Туве Его Святейшество вдруг услышал звуки тибетских труб, гьялинов. На самом деле никто не играл, но он слышал звуки гьялинов и звон ритуальных тарелок. Его Святейшество сказал, что это добрый знак, свидетельствующий, что буддизм вновь возродится на тувинской земле. В пору, когда Его Святейшество приезжал в Туву, там совсем не было храмов. Их роль выполняли небольшие помещения, в которых были собраны священные буддийские тексты и изображения Будды. Его Святейшество дотрагивался до них в знак благословения. И практически везде, тексты, до которых он дотрагивался, оказывались «Алмазной сутрой» (тиб. дордже чопа). Его Святейшество сказал, что это очень благоприятный знак, означающий, что буддизм будет процветать на этой земле.

Вопрос: А какое в целом отношение у тибетцев к монгольским народам? Как к братьям, единоверцам? Какие чувства вы испытываете к народам России, которые традиционно исповедуют буддизм?

Наванг Рабгьял: Как я уже сказал, культурный обмен и развитие духовных связей между народами Тибета и народами России, особенно жителями трех буддийских республик, Бурятии, Калмыкии и Тувы, начались еще в 7-м веке. Российские буддисты считают Его Святейшество своим духовным учителем, духовным лидером. Его Святейшество часто говорит, что тибетцы и народы Монголии, Бурятии, Калмыкии и Тувы – братья-близнецы. Мы считаем эти духовные узы и культурные контакты очень важными. Политическая ситуация меняется, правительства приходят и уходят, но в основе наших отношений лежат духовные узы и культурные связи, которым уже не одно столетие. А с политической точки зрения, страны могут сегодня быть союзниками, а завтра недругами, все постоянно меняется.

Вопрос: Во всем мире сейчас знают о трагическом положении тибетского народа, об оккупации, тысячах убитых, потери независимости и беженцах. Все обычные люди высказывают сочувствие тибетцам, но при этом на государственном уровне ни от кого нет поддержки в решении вашей проблемы, никто открыто не выступает против Китая. Как воспринимают тибетцы тот факт, что Тибету отказано в помощи со стороны мирового сообщества и вы остались одни против сильного Китая?

Наванг Рабгьял: Оккупация Тибета продолжается уже больше 50 лет. В настоящее время Тибет переживает наиболее сложный и поворотный момент в своей истории. Над тибетской культурой в Тибете нависла угроза геноцида. Около шести миллионов тибетцев живет в Тибете, а здесь в эмиграции нас немногим больше ста тысяч. Шесть миллионов осталось в Тибете, и Его Святейшество и все мы больше всего беспокоимся об их благополучии.

Как вы знаете, мы не требуем независимости, мы хотим подлинной автономии, которая позволит сохранить нашу самобытность и культуру, и которая гарантирована нам конституцией КНР. И быть может, если мы будем жить в гармонии с китайцами, это сослужит добрую службу и нам, тибетцам. Китай сегодня развивается гигантскими шагами в политической, экономической и военной сферах. Если мы станем равноправными братьями и сестрами китайского народа, если в основе наших отношений будет лежать равенство, а не дискриминация, я думаю, для Тибета будет благом остаться частью Китая. Его Святейшество обладает очень дальновидным и реалистичным восприятием происходящего, видит многие взаимосвязи. Мир меняется. Посмотрите на Европейский Союз, европейские страны объединились. Поэтому рано или поздно китайские лидеры прислушаются к голосу мудрости и решат тибетскую проблему, ведь жесткая политика, проводимая в Тибете, очень вредит их имиджу в глазах мирового сообщества.

Для этого нам нужна поддержка других стран. У обездоленных нет выбора. Нам нужна политическая поддержка, моральная поддержка и экономическая поддержка. У нас нет выбора. Мы просители, у которых нет выбора. Но мы верим, что в конце концов истина восторжествует. Ведь мы не имеем ничего против китайского народа или Китая. Мы требуем только права на сохранение нашей уникальной культуры, которая может принести огромную пользу всему миру, современной цивилизации. Сегодня в Китае многие интересуются буддизмом, особенно тибетским буддизмом, и, надеюсь, перемены наступят еще при жизни Его Святейшества. Тибет может помочь Китаю лучше выглядеть в глазах остального мира и стать полноправным членом мирового сообщества.

Вопрос: И все-таки для тех, кто мало знает о Тибете или только начинает знакомиться с этой темой, расскажите кратко в чем уникальность тибетского народа и его культуры.

Наванг Рабгьял: Как говорит Его Святейшество, самое ценное в тибетской культуре то, что это культура сострадания. Это очень важно. Его Святейшество всегда подчеркивает важность сострадания и заботы о других. Нужно думать не только о себе, необходимо взаимоуважение, это крайне важно.

Во многих странах, как вы знаете, растет интерес к тибетской культуре, буддийской культуре. Его Святейшество говорит, что буддизм можно разделить на три основные категории – религию, философию и науку об уме. Современные ученые питают живой интерес к буддийской науке об уме. На сегодняшний день уже составлен сборник «Сжатое изложение буддийской науки» на основе текстов из собраний Кангьюра и Тенгьюра, в котором излагается суть буддийской науки. Вскоре этот сборник будет переведен на разные языки. Он предназначен скорее для академического изучения в различных уголках мира, особенно в странах Запада. Вот таким образом тибетцы вносят свой вклад в современный мир. Благодаря своей дальновидности Его Святейшество ведет диалог с учеными уже более 30 лет. Он уже тогда смотрел в будущее и начал диалог и сотрудничество с учеными. Мы учимся у них, а они у нас.

Вопрос: Я знаю, что вы сами практикуете буддийское учение. Не раз видел, с каким интересом вы встречались с некоторыми учителями, которые посещали Россию, получали посвящения. Расскажите о своем опыте практики Дхармы. Как учение Будды может помочь другим людям?

Наванг Рабгьял: Наверное, здесь сказалось влияние моих родителей. Мои отец и мать были очень религиозными людьми. Они были неграмотными, отец мог прочесть отдельные тексты, а мама совсем не умела читать, даже алфавита не знала. Но они были очень верующими, наверное, это на меня сильно повлияло. Когда я учился в школе, я был монахом. Но потом, когда я поступил в университет в Дели, атмосфера там была совсем другая, и я сложил с себя монашеские обеты.

Да, я выполняю некоторые практики. Обычно я встаю утром в 5 часов, медитирую примерно 45 минут – час. Потом читаю молитвы, это занимает час или полтора, а в воскресенье почти два часа. Это приносит мне удовлетворение, внутреннее удовлетворение от того, что я делаю что-то хорошее. Это дарит мне чувство целостности, умиротворения. Это мне очень помогает. Я стараюсь медитировать о непостоянстве. Это очень полезно, потому что позволяет избавляться от слишком сильной привязанности к чему бы то ни было, ведь привязанность – это источник страданий. Непостоянство означает, что всему однажды придет конец, даже Будда оставил этот мир, и все остальные великие учителя. Все мы рано или поздно пройдем через врата смерти, никому их не миновать. Когда вы размышляете о непостоянстве, вы уменьшаете чувство привязанности, которое вызывает страдания. Слишком сильную привязанность к членам семьи, к материальным благам. Мне это очень помогает, но моя практика такая незначительная по сравнению с другими практикующими.

Вопрос: Давайте поговорим о больших учителях. Не всем тибетцам удается находиться так близко от Далай-ламы. У вас такая возможность была многократно. Расскажите о нем пожалуйста, как об учителе, общественном деятеле или человеке. Какие его качества вы обнаружили для себя как наиболее важные и заслуживающие уважения?

Наванг Рабгьял: Свое первое посвящение Калачакры от Его Святейшества я получил в 1970 году в Индии, я тогда еще учился в школе. Но моя первая личная аудиенция с Его Святейшеством состоялась в 1987 году. Когда я завершил обучение в Советском Союзе, мне представился случай увидеться с Его Святейшеством. Тогда я смог показать ему свой диплом кандидата наук. Потом, когда я работал в Дели в офисе Его Святейшества, всякий раз, когда он отправлялся в заграничную поездку и летел через Дели, я его, конечно, видел по службе. Иногда доводилось обменяться с ним парой слов. Во время визитов Его Святейшества в Россию в 1991 и 1992 годах, мы общались каждый день, обсуждали программу, организационные вопросы. Когда я стал его представителем, мы провели немало личных встреч, иногда он задавал нам вопросы о России, о политической ситуации, об экономической ситуации, о социальном положении. Я старался кратко изложить все, что мне известно. Я старался больше читать о России. Даже когда уже работал в Нью-Йорке, я продолжал следить за происходящим в России по интернету. Ведь из тибетцев только три человека учились в Советском Союзе, и я считаю своим долгом хорошо знать эту страну и информировать Его Святейшество о происходящем здесь. За время моей работы на посту представителя у нас было много личных встреч, мы обсуждали российские реалии.

Я считаю Его Святейшество не просто нашим духовным или политическим лидером, лично для меня он – величайший человек современного мира. Есть и другие великие учителя, но для меня это Его Святейшество. Он всегда заботится о других, особенно о бедных. Например, во время поездок по России или другим странам, за обедом он всегда спрашивает, накормили ли водителей? Он всегда заботится о других. Всегда спрашивает, пообедали ли его охранники, ведь они на службе. Он никогда не забывает о подобных мелочах. Его забота о других, сострадание, доброта – замечательные качества, и нам нужно стараться практиковаться в них как можно больше, следуя его примеру. Хотя, конечно, порой это непросто, следовать примеру таких великих людей. Я считаю, это самые ценные духовные качества, которым мы должны учиться у Его Святейшества.

Вопрос: Мы все молимся о долгой жизни Его Святейшества Далай-ламы, но неизбежно, что через какое-то, пусть очень долгое время он уйдет из этой жизни, может быть, чтобы обрести новое рождение, а может быть, и нет. Этот вопрос сам Далай-лама ставит на обсуждение. Хотя сейчас он отказался от политической деятельности, работы светского руководителя, но все-таки готовы ли тибетское общество и правительство продолжить свое существование, свою работу без поддержки Далай-ламы?

Наванг Рабгьял: На самом деле мир меняется, демократия, может, и не идеальная форма правления, но лучшая из существующих сегодня. Его Святейшество большой приверженец демократии, и он давно поставил себе целью передать власть демократически избранному правительству. Он задумал это не два-три года назад, а уже очень давно. Оказавшись в эмиграции, он в первую очередь стал прививать тибетскому обществу основы демократии. Первый демократически избранный парламент в эмиграции начал действовать в 1960 году, спустя всего год. Постепенно парламенту передавалось все больше и больше полномочий. И хотя Его Святейшество передал свои политические полномочия демократически избранному лидеру, он наш духовных лидер, он наш защитник, в Хартии [тибетцев в эмиграции] написано, что Его Святейшество наш защитник. Когда нам тяжело, Его Святейшество всегда с нами. Четырнадцатый Далай-лама стал самым известным, самым популярным Далай-ламой. Сколько людей его знают! Он посетил почти все континенты мира. Когда я работал в Нью-Йорке, мы организовывали его визиты в Латинскую Америку, где он даровал учения. Даже там у него много поклонников. Он очень популярен. Он будет жить долго, согласно предсказанию, Его Святейшество проживет сто тринадцать лет. В этом году ему исполнится 80. По этому случаю будут большие празднества в Дхарамсале и во многих частях мира, где живут тибетцы и друзья тибетцев, буддисты. Этот год будет посвящен Его Святейшеству.

Пятнадцатый Далай-лама может быть, а может и не быть. Это будет зависеть от воли тибетского народа, если они посчитают, что институт Далай-лам нужно сохранить, то будет следующий Далай-лама. Хотя Его Святейшество иногда в шутку говорит, что раз Четырнадцатый Далай-лама такой популярный и известный, может, лучше прекратить линию Далай-лам сейчас.

Вопрос: Сейчас ваша работа в России подходит к завершению. Вы передаете дела Тэло Тулку Ринпоче, вы его лично хорошо знаете. Поделитесь своими впечатлениями от знакомства с ним и отношением к его деятельности в России.

Наванг Рабгьял: Я познакомился с Ринпоче в 1991 году, во время визита Его Святейшества в Калмыкию. Он приехал из США, в составе делегации калмыков, он тогда был монахом. Так что мы знакомы с 91 года. После открытия центра в Москве мы виделись время от времени. Теперь пришло мое время выходить на пенсию. На самом деле я еще в прошлом месяце должен был уйти в отставку, но наша администрация решила продлить мою службу и меня попросили поработать еще два года. Я очень рад передать свои обязанности Тэло Тулку Ринпоче. Он молодой, энергичный, очень хорошо знает Россию, ведь он прожил здесь долгие годы, знает все местные особенности, что очень важно для его работы. Кроме того, он реинкарнация монгольского ламы. На самом деле раньше связями с Монголией занимались в делийском офисе, а сейчас в Дхарамсале решили передать их Тэло Тулку Ринпоче. Я думаю, это очень хорошо, ведь его предыдущее воплощение было в Монголии, поэтому у него хорошие контакты с монгольским народом и он может внести большой вклад в распространение буддизма в Монголии, не только в России. И у него также есть титул Тэло Тулку Ринпоче, что очень важно, он имеет влияние среди буддистов, и в Монголии и в традиционно буддийских республиках России. Я счастлив, что мой преемник молод и полон сил. Я от всей души желаю ему успехов. Если я чем-то смогу помочь из Индии, всегда буду рад, у меня накопился некоторый опыт, поэтому я всегда готов ему помочь.

Вопрос: Каким вы видите развитие связей россиян и тибетцев в будущем?

Наванг Рабгьял: Связи между народами России и Тибета постоянно развиваются. На правительственном уровне все обстоит иначе – мы понимаем, какова политическая ситуация. Отношения с Пекином для России очень важны, особенно в нынешней ситуации, когда возникли трения с Америкой и Европой. Москва все больше полагается на Восток, сближается с Пекином, и это вполне объяснимо. Но политическая обстановка все время меняется. Например, в 50-х годах Советский Союз и Китай были братскими странами, а в конце 60-х случилась война на границе Советского Союза и Китая. Потом, при Горбачеве связи снова наладились и продолжают развиваться, особенно при президенте Путине. Россия и Китай сближаются, развивают партнерские отношения. Очень хорошо, что две великие державы сближаются. Мы прекрасно понимаем позицию российского правительства по тибетскому вопросу. Но она тоже может измениться в будущем. Как я уже говорил, нет ничего постоянного. Вчера – союзники и братские страны, завтра – враги, все это возможно. Но важнее контакты между обычными людьми, и таких связей становится все больше. В России все больше почитателей Его Святейшества, я имею в виду не только буддистов из буддийских республик, но русских людей, как вы, мы в шутку называем вас, русоволосых. Отношения между нашими народами завязались еще в 7-м веке. Дипломатические контакты были установлены при царе Николае Втором и Тринадцатом Далай-ламе. Россия стала первой европейской страной, установившей дипломатические отношения с независимым Тибетом. Это очень хороший знак. Тринадцатый Далай-лама выделял средства на строительство буддийского храма в Санкт-Петербурге. Он стоит и по сей день. Буддийские центры появляются во многих уголках России, многие из них приглашают буддийских учителей из Индии, Непала, Америки и Европы. Это очень хороший знак, развитие продолжается, я очень оптимистично настроен по этому поводу.

Вопрос: Завершая свою работу в России, что вы хотите сказать всем своим знакомым здесь, буддистам и друзьям Тибета?

Наванг Рабгьял: Его Святейшество всегда подчеркивает, что лучше и безопаснее оставаться в лоне родной религии. Конечно, я упоминал, что у буддизма три составляющие, и многим будет интересна буддийская философия и буддийская наука об уме, однако Его Святейшество всегда советует быть верным религии своих родителей; она принесет вам наибольшее благо. Буддийские республики – Тува, Калмыкия и Бурятия – тоже должны сохранять свою религию, это очень важно. Поэтому мы желаем вам всяческих благ и самое главное, мира в душе. Этому нас учит буддизм, этому также учат все основные религии мира. Очень важно поддерживать взаимоуважение, уважать культуры друг друга и стараться учиться друг у друга, и всегда практиковать, заниматься внутренним развитием. Важно помнить, что человек способен на многое, один человек может изменить мир. Мы говорим о правительствах, обществе, но прежде всего мы должны сами стать лучше, и тогда добро распространится вокруг нас. Нужно развивать благие качества, о которых говорят все основные религии мира.

Роман Сухоставский: Спасибо огромное за вашу работу на российской земле.