Лама Сангье: «Очевидно, что буддизм на Западе будет развиваться»

Лама Сангье уже довольно долго живёт в Европе. Он родился в Ладаке, в раннем детстве попал в монастырь и позже стал учеником Четсанга Ринпоче, держателя трона Дрикунг Кагью.

Окончив курс монастырского обучения и проведя почти шесть лет в уединённых ретритах, он, неожиданно для себя, столкнулся с совершенно незнакомым миром и был вынужден находить с ним общий язык. Его жизнь в Европе ― яркий пример того, как в столкновении цивилизаций можно найти сотрудничество и возможность помочь окружающим.

Это интервью лама Сангье дал 29 апреля 2011 года, во время визита в Украину.


Лама Сангье и Гарчен Ринпоче

― Расскажите, пожалуйста, о своей практике в затворничестве.

Буддийская практика направлена на то, чтобы открыть природу своего ума. Каждый человек испытывает страдания, каждый человек хочет избавиться них и стать счастливым; это то, что нас объединяет. Буддизм предлагает множество способов, с помощью которых мы можем увидеть причины переживаемых страданий. Распознав причины, мы можем устранить их и открыть нашу истинную природу, наше изначальное счастье. Один из таких методов, самый мощный, ― это медитация в затворничестве, во время которой мы исследуем себя и убеждаемся, что можем быть счастливыми.

Есть множество страданий самого разного уровня и иногда даже сам человек затрудняется ответить: счастлив он или нет. Однако есть такие глубинные виды страданий, которым подвержены все люди, независимо от того, богатые они или бедные, здоровые или больные: эгоизм, неуправляемые желания, гнев и другие подобные состояния. От этих омрачений не так-то просто избавиться. У нас бывают физические страдания, которых довольно легко избежать с помощью лекарств или правильного питания, но если мы заглянем внутрь себя, то увидим, что даже в то время, когда мы счастливы и наслаждаемся жизнью, всё равно пребываем в определённой неудовлетворённости. Корни этой глубокой неудовлетворённости находятся в нас самих, и они, так или иначе, опять приводят к страданию в сансаре. В затворничестве мы глубоко исследуем свой ум, изучаем корни этого глубокого страдания и видим, каким образом можем от них избавиться. И когда мы избавляемся от этой глубокой неудовлетворённости, укоренившейся в нашем уме, то можем открыть истинную природу, истинное счастье; подобным образом, медитация в затворничестве приносит нам массу энергии, делает сильными психически.

О чём ещё хочется упомянуть ― в затворничестве мы действительно начинаем понимать драгоценность человеческого существования, насколько нам повезло быть людьми, встретить учение Будды, понимать и реализовывать методы открытия неизменного счастья.

―У вас есть звание ретритного мастера, что это значит?

Звание мастера получают как подтверждение опыта и результатов практики. В целом, я провёл в ретритах шесть лет и у меня есть разрешение обучать любого человека. Решение о даровании такого титула может принять Его Святейшество Четсанг Ринпоче, затем проводится соответствующая церемония дарования титула. Устные передачи учений, наличие опыта, проведённые затворничества, всё это учитывается при принятии подобного решения и, в итоге, мне разрешено учить мирян, монахов, монахинь, даже высоких тулку, ринпоче, это не имеет значения, ― любого, кто этого хочет. Повторюсь, что всё зависит исключительно от опыта.

― Каково было первое ощущение от Европы? Что удивило, что поразило?

Я впервые попал в Европу ровно десять лет назад, в мае, с того времени я посетил 25 стран. Во время первого приезда я не знал английского, ни единого слова. Я не знал языка, и у меня были длинные волосы, отросшие в ретрите. Так случилось, что сразу после ретрита я едва успел встретиться с родителями, родственниками и отправился в Европу.

Когда я приехал, первым, что удивило, была погода ― совершенно другая. Зимой темно, совсем нет солнца, летом дни очень длинные, светло до полуночи. Я был поражён, когда это увидел.

Затем еда ― сначала она показалась мне абсолютно несъедобной, два-три года еда не шла в горло.

Люди тоже другие. Когда я выхожу на улицу, то даже соседи не улыбаются, они очень серьёзны, сердиты. Как раз этим я был шокирован. Люди здесь очень заняты, но несчастливы; у них больше имущества, больше возможностей, чтобы быть довольными, но они несчастливы.

Так что, сначала шокировало многое.

― Сложно было ко всему этому адаптироваться?

Да, определенно, на это понадобилось время. В первую очередь из-за разницы в мировоззрении, ведь в каждой стране люди отличаются. Сейчас я, по большей части, живу в Эстонии, и эстонцы очень отличаются от украинцев, а американцы совершенно другие, чем украинцы, немцы, финны, шведы… Люди каждой страны воспринимают мир по-своему, и нужно понимать, как найти с ними общий язык; зато, если вы найдёте его и сможете тронуть их сердце, то дальше всё будет хорошо. Когда я в первый раз приехал в Украину, мне понадобилось некоторое время, чтобы понять здешних людей, но теперь я знаю украинцев, и мне легко общаться с ними.

С другой стороны, у меня есть много друзей, которые говорят, что с русскими и украинцами невозможно общаться: «О, они слишком раскованные, бесстыдные, делают, что им взбредёт в голову». Они так говорят, потому что не знают вас, но я уже познакомился и мне легко… (смеётся). Обычно я отвечаю, что, как правило, эти люди более честны, если вы сможете тронуть их сердце. Они хорошие люди и если вы достучались до их сердца, то они искренне будут следовать Дхарме. Русские и украинцы часто ведут себя как настоящие кхампа, кочевники. Если вы им нравитесь, то по-настоящему, если нет, то они говорят: «Завтра будем драться насмерть». Мы в Тибете, очень боимся кхампа. (смеётся)


Медитация

(После паузы) Если сравнивать русских и украинцев с людьми из других частей Европы, то они уделяют буддизму больше времени, учатся серьезно, эрудированны, переводят много книг. И когда они готовы к практике, то относятся к этому очень серьезно, уходят в ретриты без сомнений. Я знаю нескольких таких человек, которые прошли трёхлетние затворничества и живут в Индии ― они безупречные монахи! Это как раз кхампа-стиль… Европейцы, когда им говоришь: «Тебе пора уходить в ретрит, становиться монахом», часто отвечают: «Я боюсь, я не уверен в будущем, три года это большой срок…» Но эти русские парни обычно не беспокоятся о будущем, уходят в затворничество без сомнений и проводят его очень хорошо.

― Насколько тот образ жизни, который вы сейчас ведёте, совместим с вашей практикой медитации?

Не так важно, где вы находитесь ― в пещере, горном монастыре или здесь. Медитировать можно везде, каждую минуту, следить за своим умом, за тем, что вы думаете ― во время еды, разговаривая… в любое время. Мыслить позитивно, бороться со своим эгоизмом, страстями, гневом… Это великолепная практика, гораздо лучше, чем у йогов в монастыре, ведь даже если вы медитируете в монастыре, то у вас всё ещё может быть эгоизм, желания, страсти, гнев или зависть, вы можете потакать себе. Медитировать можно где угодно ― рядом со своими друзьями, врагами, родственниками, везде, делая свой ум чистым, доброжелательным. Это то, что я практикую после ретритов. У меня сейчас мало свободного времени, поэтому я провожу молитвы каждое утро, делаю обязательные практики, а остальное время стараюсь мыслить позитивно.

Большинство тибетцев, буддистов, которые обретали просветление, были мирянами. Для сравнения, в монастыре может быть пять или десять тысяч монахов, но для большинства это просто способ жизни. С другой стороны, многие люди становятся практиками-мирянами, особенно в Кагью: Марпа, Миларепа, многие другие ― они были мирянами, имели семьи, но были йогинами высокого уровня. Они сражались со своим эго, исследовали и подавляли омрачения, становились настоящими бодхисатвами, открывали природу сознания будды. Для этих поисков им не нужно было забираться в горы, чтобы что-то там найти, потому что всё это ежемоментно находится внутри нас; это не то, что можно найти в горных пещерах.

― Очевидно, что когда традиционный буддизм приходит в новые условия, то он становится нетрадиционным. В этой связи, что вы думаете о дальнейшем развитии буддизма на Западе?

Да, конечно, совершенно верно! Буддизм пришёл из Индии 25 веков назад, где развивался первоначально только в одном регионе, Уттар-Прадеше. Будда давал учения только там ― не в Шри-Ланке, не в Китае, Корее или Японии. Эти страны не были буддийскими, у них были собственные традиционные верования, но они приняли буддизм, потому что они действительно помогал людям, облегчал их жизнь. В Китае ещё сто лет назад, условия для развития буддизма были лучше, чем в Тибете, буддизм там был очень силён ― это было чистое учение, пока его не уничтожил Мао. В Тибет, как и в Китай, буддизм пришёл из Индии несколько столетий назад. Благодаря тому что тибетский царь был заинтересован в буддизме и пригласил великих учителей, Тибет стал полностью буддийским.

Западные страны были труднодоступны [для буддизма], на протяжении столетий с европейскими странами и Америкой практически не было контактов. Если бы лет двести назад у нас были крепкие торговые и культурные связи, то может Европа была бы буддийской. Такое вполне возможно, почему нет?

К сожалению, пока что у нас не много общего и чтобы это исправить нужно время. Каждое новое знакомство важно. Сейчас я приехал в Украину, чтобы попасть в Лисичанск ― раньше себе такого представить было нельзя. В наши дни многие стремятся к буддизму в самых разных городах, куда бы я ни приехал, люди говорят: «Нам нравится буддизм». Это действительно так, печально, что у них нет учителей, информации, хороших книг.

Зачастую авторы книг это заурядные люди, которые на пару месяцев выехали в Индию и, получив минимум информации, излагают её в виде глупых идей, и это всё, что можно найти в таких книгах. Подобная информация порождает странные идеи у читателей, иногда просто сводит их с ума. Также, бывают случаи, когда некоторые говорят: «Мне не нравится буддизм», при этом не зная, что это такое. Я много раз слышал от людей, побывавших в Китае, что им не по душе Далай-лама. Подобное происходит из-за глупых книг с недостоверной и искаженной информацией. Я уверен, что если вы получите чистое знание о буддийском учении, чёткие инструкции по практике, то, даже если вы не буддист, вы будете уважать буддизм, вы почувствуете, как что-то в нем тронуло вас. Думаю, в будущем люди повсюду будут интересоваться буддизмом всё больше и больше.


В детстве

В Таллине у меня есть группа знакомых православных христиан, они набожны, ходят в церковь, их вера в бога очень сильна, но каждую неделю я провожу медитацию специально для русских, и они приходят и медитируют. Я даю там много буддийских учений, и некоторые теперь просят дать им какие-то конкретные практики. Православные просят дать им мантру сострадания, мантру Зелёной Тары, то, что им близко и понятно.

Вообще, очень важно начинать подобным образом, с простых базовых понятий. Многие люди в Европе делают одинаковую ошибку ― сразу хотят получить высокие учения, но если вы не знаете основ, вам не нужны высокие учения. Часто случается, что люди, игнорируя базовые учения, сразу хватаются за продвинутые, делают странные выводы и зарабатывают психические нарушения. Я встречал много подобных людей в Европе, к счастью не в своей школе ― в Ньингма, Карма Кагью, Гелуг; это действительно опасно. Если у вас правильный подход и ясное понимание, то буддизм будет для вас очень полезным, если нет, то приведёт только к психическим расстройствам. Например, учение о пустотности, существовании и не-существовании ― это может основательно запутать. К подобным учениям нужно приступать уже тщательно подготовленным. В конце концов, приобретя собственный опыт медитации, изучив философию, вы спонтанно поймёте всё. Никто не может вам показать пальцем: «Это шунья» (пустота). Шунья может быть реализована только самостоятельно, в медитациях, это не похоже на освоение гончарного или другого ремесла. Это невозможно описать и если я попытаюсь это сделать, то тоже запутаюсь. Но может, я слишком много говорю… (смеется)

Также на Западе случается смешное деление на школы, иногда называют школы о которых вообще никто не слышал (смеётся). Поэтому я часто повторяю: «Неважно, к какой школе вы себя относите. Зачем говорить: Кагью лучшая школа, Ньингма лучшая». Это почему-то происходит среди западных учеников. Нужно получать учения от разных учителей, неважно, к какой линии они относятся. Я езжу на учения Далай-ламы, на учения Сакья, Ньингма, это нормально. Ошибочно считать какую-то школа особенной, только потому, что вы к ней принадлежите.

Очевидно, что буддизм на Западе будет развиваться, но мы не должны подталкивать этот процесс. Порой мне не хочется ездить по Европе, но люди стремятся к знаниям. Я не искал повода приехать в Украину ― люди позвали, они хотят получить живое буддийское учение. Сейчас многие читают о буддизме, начинают интересоваться; не только европейцы ― это всемирная тенденция. Иудеи, мусульмане, христиане, даже индуисты часто становятся буддистами несмотря на то, что в Индии индуизм очень силён. Многие люди разных традиций приходят к буддизму, потому что Будда предложил нам чистое истинное знание, понятное для нас. В этой ситуации для людей очень важно найти достойных учителей, чтобы получить правильную информацию и быть уверенными, что их жизнь изменится, станет более счастливой.

― По буддизму издаётся очень много книг, но у людей всё равно не хватает информации, почему существует такой разрыв?

Существует много книг, но мало понимания. Когда вы читаете, понимание не возникает сразу. Я прочитал книги Миларепы пять раз на тибетском ― своём родном языке, и, тем не менее, первые три раза понимание не было полным, на четвёртый раз я кое-что осознал, и только на пятый раз я почувствовал, что это прекрасно…. Что это легко, как хорошая игра… И только тогда захотел пойти в ретрит и провёл его.

Эти книги подарили мне вдохновение, энергию, чтобы стать настоящим буддистом. Пять раз я читал, концентрировался, вчитывался… Люди, которые прочитали один раз, перелистывая страницы: «Этого я не понял, этого не понимаю, с этим ладно, хорошо…», не извлекают пользы. Такого чтения недостаточно, так вы не получите ответов ― нужно прочитать пять-шесть раз. Когда мы в монастыре изучали философию, то получив информацию от учителя, в течение дня должны были пятьдесят раз обсудить этот вопрос с разными оппонентами, чтобы понять. Такое повторение, диспуты с разными монахами, среди которых были и очень эрудированные, давало понимание. Только вдумчивое, концентрированное изучение текстов принесёт понимание. Некоторые книги, издающиеся на Западе, содержат ужасные ошибки, хотя некоторые люди здесь пишут отлично, лучше, чем тибетцы, дают прекрасную информацию. Но такие книги бывает нелегко найти.

― Есть ли у Вас конкретные цели на время пребывания в Европе, после чего Вы сможете считать свою миссию выполненной?

Да, у меня есть план, цель, которой однажды хочется достичь. Вообще, я не заинтересован в открытии центров, или в том, чтобы много людей стало моими учениками. Тот, кто сам стремится к знаниям, для меня крайне интересен. Поэтому в будущем хочется открыть ретритный центр и обучать людей медитации, чтобы европейцы могли уходить в затворничество, исследовать природу своего ума. Такова моя цель сейчас, эта идея пришла год назад и с того времени я работаю над ней.

― Где вы хотите открыть ретритный центр ― в Таллине или в Лисичанске?

Везде (смеётся). Если я открою ретритный центр в Таллине, то сделаю его также и здесь, потому что люди из Таллина не смогут приезжать сюда и наоборот. Хорошо бы иметь небольшие ретритные домики везде, где возможно. Для таких центров не нужно много средств ― три-четыре комнаты, самое большее десять. Я думаю, что лучше всего обучать одновременно не больше десяти йогинов ― когда у них появится соответствующий опыт, то они тоже смогут иметь учеников. Таким образом, можно начать этот процесс и дальше вы будете сами продолжать, помогая себе и другим. Нам не нужно создавать большие центры в которых много людей, даже пять человек уже хорошо и принесёт большую пользу.

― Планируете ли Вы когда-нибудь вернуться к отшельническим практикам, вернуться в Гималаи?

Раньше я мечтал об этом. Когда я приехал в Европу, то думал, что приехал только на один год и считал месяцы, сколько осталось до возвращения, потом недели, дни и так целый год, потому что мне хотелось вернуться к ретритам. Через год я объявил, что собираюсь вернуться назад, и никогда больше не приеду в Европу. Люди, с которыми я успел познакомиться, были расстроены, многие плакали, и тогда я почувствовал сострадание. Конечно у меня нет глубинного сострадания, но всё-таки оно у меня чуть более развито, чем у среднего человека… И я решил остаться, чтобы учить тому, что может быть полезно в Европе.

Несмотря на то что я простой практикующий, я всё же имею некоторый опыт в обучении; я просто почувствовал, что нужен здесь, этим людям, могу им помочь.

Сейчас я уже не чувствую особенной разницы, где именно жить. Конечно, немного печалит, что я так далеко от собственной Родины. Гималаи ― прекрасное место, с чистой природой, умиротворяющее, там простая еда, простая счастливая жизнь, и теперь я дважды в год езжу туда, зимой и летом. Раньше путешествовать было сложней, я был здесь беспомощен, ничего не знал, но сейчас у меня много друзей, они помогают мне ездить на Родину.

Если подвести итог, то когда я думаю о будущем, то планирую оставаться в Европе, для того чтобы делать здесь что-то нужное!


С друзьями-затворниками

― Сейчас появляются статьи, что монастырская жизнь теряет привлекательность для молодёжи в Ладаке и Непале. Вы можете это прокомментировать?

Так и есть. Определённо, монастыри слабеют. Возьмём, к примеру, мою деревню ― в моей семье было семеро детей, когда детей много, обычно один становился монахом, если было больше девочек, то монахиней. Сейчас подростки воспитываются в школах и покидают деревню. Детей стало меньше ― один-двое, и они не хотят становиться монахами, поэтому монастыри пустеют. Я сам из маленькой деревни, там жило три сотни семей и тридцать монахов, из них трое-четверо действительно хорошо подготовленных, обученных. Сейчас обученные монахи покидают монастыри, они уезжают в Америку, Сингапур, Европу, поэтому обучение в маленьких монастырях тоже страдает.

― Вы недавно посещали Ладак, Непал, Индию, побывали в святых местах. Заметили вы какие-нибудь изменения?

Да, конечно, многое стремительно меняется, строятся новые роскошные монастыри, храмы, многое улучшается. Это что касается внешнего, внутренне ― монахи стали другими. Сейчас нет проблем с образованием, можно получить знания на высоком уровне, изучить философию… В прошлом, вы приходили в монастырь, чтобы вести монастырский образ жизни, вам не обязательно было заниматься философией, вы совершенствовались в нравственности и выполняли обязательные практики. Сейчас монахи стали более интеллектуальными, изучают философию, потом медитацию, учат историю, английский ― всё, что нужно в современном мире.

Раньше было по-другому ― пока я не приехал в Европу, то думал что земля плоская, что все реки вытекают из Гималаев. Когда в детстве я поднимался на гору высотой в несколько километров и видел вокруг ещё более высокие, то думал, что реки могут течь только с такой большой высоты ― это заставляет их двигаться и что если долго идти под гору, то можно дойти до края земли и спрыгнуть вниз. Я думал так, потому что нам никто не преподавал географию, мы не знали каков мир на самом деле, нас не учили современным взглядам.

Раньше люди часто просто молились, без понимания философии, без практики; сейчас ситуация меняется, в том числе и потому, что иностранцы также начали изучать буддизм: европейцы, китайцы, японцы. Это, в свою очередь, подтолкнуло людей Гималаев к более активному изучению собственной традиции, и многие достигли больших успехов. Сначала в монастыре я почти не учился, просто жил там, занимался бытовыми делами: приготовление еды, уборка... Потом я задумался: «Даже из других стран люди приезжают изучать буддийскую философию, почему же я не делаю этого?» После этого я многие годы посвятил более глубокому изучению философии, и это изменило моё сознание. Потом я также обратил внимание, что иностранцы, практикуют в ретритах и после нескольких лет, проведённых подобным образом, понял, что это лучший способ жизни. Всё благодаря примеру.

― Принимаете ли Вы какое-то участие в восстановлении буддизма в Тибете, и есть ли у Вас контакт с тибетскими монастырями?

У Дрикунг Кагью есть монастыри в районе Лхасы. Дрикунг Тил (исторически основной монастырь линии) находится в ста двадцати километрах от Лхасы, наши монастыри до сих пор живы, и мы стараемся их поддерживать.

― В последнее время в Тибете не затихают волнения, связанные с монастырём Кирти, также были протесты в канун очередного дня рождения Панчен-ламы, как Вы можете это прокомментировать?

Кирти один из самых больших гелугпинских монастырей в Тибете. Мы не должны отстраняться от событий, связанных с ним ― это тибетский монастырь. Если мы начнём выделять, кто к какой школе принадлежит: Гелуг, Сакья, то превратим это в политику. Это тибетский монастырь, и его монахи претерпевают множество страданий. Нарушаются их права человека, что сейчас очень типично для Тибета. Свободы вероисповедания в Китае нет, монахи чувствуют себя как в тюрьме. Я не знаю многого о тибетско-китайской политике, но события вокруг Кирти связаны с тем, что в Тибете поддерживают Далай-ламу и его идеи об автономии, подчёркиваю, что речь идёт не о полной независимости, а об автономии. Люди в Тибете поддерживают эту идею, и это вызывает напряжённость, вспыхивают демонстрации и акции протеста.

Ситуацию с Панчен-ламой сложно комментировать, поскольку сегодня никто, кроме руководителей Китая, не знает, что с ним происходит. Политики сейчас постоянно пытаются вмешаться в религию, особенно в то, что связано с высокими ламами. Недавно объявился третий Кармапа в Непале. До сего времени только высокие выдающиеся ламы, могли решать вопросы, связанные с перерожденцами, но не правительства или политики! Сегодня же налицо постоянное вмешательство: Панчен-лама, Кармапа, в будущем разгорится борьба за выборы следующего Далай-ламы. Только духовные лидеры могут находить перерожденцев и решать такие вопросы. То, что происходит сейчас, приводит людей в замешательство и запутывает их.
Панчен-лама был самым молодым политзаключённым в мире, где он, жив он или нет ― никто не знает. Панчен-лама это воплощение Будды Амитабхи и народ Гималаев чувствует к нему большую привязанность.

― Можно ли сказать что ситуация в Тибете улучшается? Или культурный геноцид продолжается?

Моя личная точка зрения состоит в том, что тибетская культура распространяется во всём мире. Люди наслышаны о Тибете ― даже не столько о самой стране, сколько о тибетском буддизме, который очень популярен во всём мире. Нас многие поддерживают, но внутри Тибета ситуация очень тяжёлая, люди живут как в тюрьме.

― Какой вам видится роль Далай-ламы после его отставки?

Я думаю, что решение Далай-ламы было абсолютно правильным. Он всё сделал самым лучшим образом. Людям просто необходимо понять, задуматься: что делает Далай-лама?!

Новый премьер-министр Лобсанг Сангай прекрасно образованный юрист, живущий в Америке, он сможет изменить ситуацию вокруг Тибета.

Когда я сравниваю Далай-ламу с другими, то могу сказать, что он обладает стократной мудростью, он поступил совершенно правильно, передав власть [избираемому политическому лидеру] и оставив за собой ответственность в религиозных вопросах. Он великий бодхисаттва. Иногда я чувствую, что Далай-лама действительно живой Будда. Даже если порой мне казалось, что он ошибается, то потом я видел, что всё было правильно. Мне посчастливилось лично встречаться с ним и разговаривать ― это было поразительно!

Беседовал Евгений Бульба

Статьи по теме:

Благословения великих йогинов ― Лама Церинг о прошлом и настоящем линии Дрикунг Кагью

Вот небольшой отрывок из письма Гарчена Ринпоче по поводу назначения ламы Церинга: «Поскольку Лама Церинг находится рядом со мной с восьмилетнего возраста, я признаю его стремления и опыт в принесении пользы другим согласно разнообразию явлений и личных особенностей». Существует такая поговорка: «Об учителе судят по его ученикам». Что ж, даже если бы мы ничего не знали об испытаниях, выпавших на долю Гарчена Ринпоче и его выдающихся заслугах в помощи окружающим, то одно то, что у него есть подобные ученики, вызывает большое уважение...

Видео по теме:

Необычайная жизнь Кьябдже Гарчена Ринпоче