Далай-лама XIV провел в Дели учения для российских буддистов. О теме учений, об альтруизме и индивидуализме, добре и зле, любви и привязанности, о том, как лечить тело и ум и бороться с коррупцией в России, он рассказал в интервью журналистке РИА Новости Ольге Липич.


© Фото: Джереми Рассел, Офис Е.С. Далай-ламы

— Ваше Святейшество, сегодня мир ориентирован в основном на индивидуализм и потребительские ценности, а вы выбрали темой учений для российских буддистов в этом году трактат мыслителя VIII века Шантидевы «Бодхичарья-аватара» («Путь Бодхисаттвы») об альтруизме. Вы верите, что реально научить современного человека альтруизму?

— Как полагают эксперты, проблемы, с которыми мы сталкиваемся, например, экологические проблемы, и, в некоторой степени, глобальное потепление, созданы самими людьми. Многие проблемы, по сути, дело наших рук. В то же время на планете нет ни одного человека, который осознанно хотел бы страданий. Мы слишком много внимания уделяем заботе об индивидуальных интересах, нам не хватает целостного подхода. Мы забываем, что каждый человек является частью общества, частью всего человечества. А ведь благополучие отдельно взятого человека целиком зависит от благополучия всех людей на планете.

Индивидуализм — это следствие неведения, близорукости и узости мышления. Любому — верующему, неверующему или даже атеисту — необходимо понимание реальной действительности. Он должен понимать, что его собственное будущее, его счастье целиком и полностью зависит от состояния всего остального общества. А значит, он не должен пренебрегать общественным благом и думать лишь о себе. Если же человек думает лишь о себе, то это значит, что ему не достает понимания истинного положения дел.

Что касается потребительства, то оно также вызвано недостаточно глубоким пониманием реальности. Материальные ценности и блага могут создать комфортные условия для нашего тела, но не принесут покоя уму. У меня есть друг, он миллионер, очень богатый человек. Но одновременно он очень несчастен и одинок.

Думаю, что многие русские миллионеры, люди, обладающие большими деньгами, глубоко в душе чувствуют беспокойство, находятся в состоянии стресса. Вполне возможно, что из-за этого кто-то начинает злоупотреблять водкой.

Итак, мы видим, что полагаться на одни лишь материальные блага и все свои надежды связывать с материальными ценностями — это ошибка.

— Вы даете посвящение Будды Медицины. Что — после этого больше не надо ходить к обычным врачам?

— Я дарую благословение Будды Медицины, но, как видите, у меня самого есть проблемы со здоровьем [смеется].

— Почему вы считаете важным это посвящение и даровали его россиянам на учениях в этом году?

— Организаторы попросили меня провести именно этот ритуал. В мою ежедневную практику входят молитвы и медитации, посвященные Будде Медицины, а также начитывание мантры Будды Медицины. Но при этом я забочусь о своем здоровье и выполняю предписания врачей.

Так что следует совмещать духовную практику и заботиться о своем физическом здоровье.

Здесь я хотел бы отметить важный момент. Я считаю, что истинный "Будда Медицины" — это умиротворенное состояние ума. Современные научные данные свидетельствуют о том, что умиротворенное состояние ума играет ключевую роль в поддержании физического здоровья человека. Недаром мы говорим: здоровый ум — здоровое тело. Если ум подвергается слишком большому стрессу, то, в конечном итоге, это разрушительно сказывается на здоровье нашего тела.

— А в чем особенности тибетской медицины?

— Тибетская медицина — это своего рода синтез индийской аюрведической медицины, древних медицинских традиций Персии и Китая с местной тибетской медициной. Если я не ошибаюсь, тибетская медицина в том виде, в котором она существует и по сей день, появилась в VIII — IX веках, когда под покровительством тибетского царя Трисонга Децена в Тибете было созвано то, что сегодня мы назвали бы международной медицинской конференцией, в которой принимали участие врачи и ученые из Индии, Персии, Китая и собственно Тибета.

Тибетскую медицинскую систему отличает целостный подход [к лечению болезней]. Она заботится не только о физическом, но и об умственном здоровье. Кроме того, несмотря на то, что в тибетской медицине применяются некоторые препараты животного происхождения (рога, например), в ней никогда не проводятся опыты над животными. Так что с этой точки зрения можно сказать, что тибетская медицина основана на ненасилии.

— В наши дни многие духовные лидеры обеспокоены тем, что стираются традиционные представления о различии добра и зла, особенно на современном Западе, снижается уровень традиционной нравственности. Как быть нравственным с буддийской точки зрения в отсутствии понятий абсолютного добра и абсолютного зла?

— Любое действие, приносящее радость, счастье, чувство комфорта на короткий или на длительный срок, будет для нас положительным. Наши собственные чувства — это единственный критерий, по которому мы определяем, что хорошо, а что плохо. Мы все стремимся к счастью, хотим испытывать чувства радости и удовлетворения, а значит, воспринимаем эти чувства как положительные. Мы не хотим страдать или испытывать боль, следовательно, эти чувства для нас отрицательные. Одна и та же пища для кого-то может быть полезна — и он назовет ее хорошей, а для другого она вредна — и он назовет ее плохой.

С точки зрения буддизма все относительно. Например, если посмотреть на пальцы руки, можем ли мы сказать: длинный или короткий наш безымянный палец? Нет такого понятия, как независимо ни от чего абсолютно длинное или абсолютно короткое. Чтобы ответить на вопрос о том, длинный палец или короткий, мы должны прибегнуть к сравнению. Если сравнивать безымянный палец с мизинцем, то мы скажем, что он длинный, а если со средним пальцем, то мы скажем, что он короткий. Таким образом, нет чего-то, что само по себе было бы коротким или длинным. Точно так же нам понадобится сравнение и для того, чтобы сказать о чем-то, что это хорошо или плохо. Если при определенных обстоятельствах что-то представляется нам хорошим, то в другой ситуации то же самое явление может оказаться плохим.

В индийской традиции этика не обязательно привязана к религиозной вере. Понятие секулярной, светской этики без опоры на религию зародилось в этой стране более тысячи лет назад. На днях я прочитал в одной индийской газете, что из семи миллиардов человек на планете один миллиард называют себя неверующими. Эти люди тоже хотят жить счастливо и имеют на это право. Один миллиард человек — это очень много. Если эти неверующие люди начнут вести себя неподобающим образом, то от этого пострадаем все мы.

Из оставшихся шести миллиардов людей, которые предположительно являются религиозными, большую часть нельзя назвать верующими в настоящем смысле слова. Я думаю, многие из этих людей не верующие. Много зла совершается во имя религии. И те, кто за этим стоит, едва ли истинно верующие. Для них религия — это ритуал, церемония, часть культуры. Я всегда говорю, что если к религии не относиться со всей серьезностью и искренностью, то она может стать для нас школой лицемерия, которая учит, произнося правильные слова, совершать дурные поступки.

— В буддизме привязанность считается одним из «трех ядов ума», в том числе привязанность к любимому человеку или к собственному «я», эго. Что вы понимаете под привязанностью и как отделить ее от любви и заботы?

— Если мы любим только тех, кто любит нас, то это привязанность. Стоит человеку переменить свое отношение к нам — и вот уже в нас появляются гнев или ненависть. В такой близости, заботе и доброте очень много предвзятости. Они неразрывно связаны с нашим «я». Мы говорим «мой друг». А если есть «мой друг», обязательно появится и «мой враг». Если мы делаем упор на слове «мой», то человека с иными взглядами мы автоматически назовем врагом.

Нам необходимо воспитывать в себе заботу о других, основанную на понимании единства всего человечества. Мы должны говорить себе: все эти люди, так же как и я, стремятся к счастью и не хотят страдать. Однако же на долю каждого из них выпадают трудности и страдания. Понимая это, мы должны взращивать в себе заботу об окружающих, как бы они к нам ни относились. Это и будет подлинным состраданием без привязанности.

Прийти к такому состраданию и чувству родства можно только в результате тренировки, логических размышлений. Доброта, смешанная с привязанностью, от природы присуща не только людям, но и животным. Но есть и другой тип доброты, для которой не важно, друг перед нами или недоброжелатель: он такой же человек как и мы, тоже стремится к счастью. Если, понимая это, мы заботимся о нем, то это истинное сострадание. И развить его нам по силам.

Единство всего человечества — вот, что крайне важно. Другие — такие же люди, как мы. Нам нужно расширить понятие «мы», чтобы оно вобрало в себя все человечество. Вот я — тибетец, и если в понятие «мы» я стану включать только тибетцев, то всех, кто не попадает в эту категорию, буду воспринимать как чужих. А вы, живущие в России, наверное, думаете о себе «мы русские». Но нужно, чтобы в понятие «мы» вы включали всех людей, живущих на планете, все семь миллиардов человек. Тогда уже будет не важно, кто мы: американцы или европейцы, японцы, китайцы или монголы. Эти различия уйдут.

— Возможно ли достичь просветления и сохранить индивидуальность, эмоции — все то, что делает одного человека отличным от другого в обществе?

— Да. У того, кто испытывает подлинное сострадание, могут возникать очень сильные эмоции, даже слезы. Но эти эмоции появляются не бесконтрольно — они результат длительной тренировки и размышлений, и их можно назвать положительными.

И наоборот, эмоции, присущие нам от природы, возникающие в силу предвзятого сострадания, можно называть отрицательными. Они появляются спонтанно, рефлекторно, мы о них не задумываемся, и они не требуют особой тренировки.

Истинное же сострадание нужно воспитывать. И здесь неважно, верующий вы человек или неверующий. Нужно лишь опираться на здравый смысл и больше размышлять. Тогда у вас это получится. По моим наблюдениям, современных выдающихся ученых, мыслителей отличает чувство интернационализма. Они не делают различий между своей страной и другими странами. Как видите такой настрой можно развить в себе, если обладать знаниями и прилагать усилия.

— Известно ли вам о политической акции нескольких девушек в главном православном храме России?

— Если позволите, я воздержусь от комментариев, так как не знаю всех подробностей. Но если вам действительно интересно узнать мое мнение, то пригласите меня в Москву! Я бы провел там какое-то время, чтобы изучить все обстоятельства, и тогда смог бы что-то сказать по этому поводу.

— А когда, как вы надеетесь, ваше беспрецедентное решение сложить с себя все полномочия политического лидера Тибета, реализованное весной прошлого года, позволит вам посетить Москву?

— Знаете, я посещал Россию еще во времена Советского Союза, в 1979-м. Почему-то при авторитарной коммунистической власти я мог приезжать, а теперь, когда Россия стала свободной, мои визиты вызывают затруднения. Это сложно понять.

— Российские буддисты надеются, что вскоре все же визит осуществится, даже собирают подписи в его поддержку.

— Конечно, он осуществится. В Российской Федерации большое сообщество буддистов [традиционные буддийские регионы Бурятия, Забайкалье, Калмыкия, Тува]. Буддизм для России не новое явление, россияне исповедуют буддизм на протяжении многих поколений. Кроме того, у российских буддистов тесные отношения с Тибетом и с институтом Далай-лам. Это ощущается даже в современном поколении, которому на эмоциональном уровне очень близок тибетский буддизм.

Со своей стороны, я тоже озабочен благополучием российских буддистов. Как известно, у моего предшественника, 13-го Далай-ламы, были отношения с Россией, с тогдашним царским правительством. И я тоже чувствую эмоциональную связь с Россией. В то же время, я не хотел бы причинять какие-либо неудобства российскому правительству и руководству.

— Вы знаете, что в России многие люди, не исповедующие буддизм, интересуются вашим учением, его философией?

— В Калмыкии я познакомился с епископом Зосимой [бывшим правящим архиереем Элистинской и Калмыцкой епархии]. Мы с ним стали хорошими друзьями. У меня много друзей среди христиан, мусульман, индуистов и неверующих. Между нами нет ни различий, ни барьеров, ведь все мы прежде всего обычные люди.

— С падением Советского Союза и началом демократии в России начался и рост коррупции и разрыва между богатыми и бедными. Как, на ваш взгляд, бороться с этим злом?

— То же самое можно сказать и про Индию. Это свободная, религиозная страна, однако в ней остро стоит проблема коррупции.

Это очень печально. Коррупция — это следствие отсутствия самодисциплины. Самодисциплина должна опираться на нравственные и этические принципы. Например, перед вами открывается возможность, но вы понимаете, что, воспользовавшись ею, вы окажетесь вовлечены в деятельность, связанную с коррупцией. Тогда, опираясь на нравственные принципы, вы осознанно воздержитесь от такого поступка. Это единственный способ побороть коррупцию. Правоохранительные органы и другие учреждения одни с этой задачей не справятся.

Но я думаю, что у России есть все возможности решить эту проблему.

www.ria.ru