Во Францию на пять дней явился Далай-лама XIV. Он не был здесь пять лет, и в следующий раз бог знает когда еще приедет. А в Россию, вероятно, уже никогда. Даже если доживет до 113 лет, как планирует.

Российские границы давно закрыты от него на все духовные скрепы: вероятно, потому, что Далай-лама — нормальный живой человек, не выдавливающий из себя по капле «слово пастыря»; и потому, что Далай-лама нескучно и убедительно говорит о демократии как о единственном гармоничном способе проживания общественной жизни. И конечно, потому, что Далай-лама говорит о недостатках Китая, а мало у кого на этом свете хватает смелости, чтобы пойти наперекор китайским товарищам. Вот и у Франсуа Олланда не хватило.



На вопрос, почему с ним не встретился ни один представитель французской исполнительной власти, хотя 86% опрошенных французов хотели бы, чтобы Далай-ламу приняли в Елисейском дворце, тибетский лидер ответил сдержанно: «Мой визит — сугубо неполитический. К тому же мне нечего спросить у вашего президента. Если бы мне было что спросить у президента, я был бы разочарован. Но это не тот случай. Так что нет проблем. Некст квесчен». Вопросы в этот день были о счастье, о гармонии — о том, как этого добиться и как это сохранить, особенно когда ты живешь, постоянно опасаясь теракта. Далай-лама и на эти вопросы ответил.

Роль агитации и пропаганды

Встреча ДЛ с журналистами «на-минус-первом-этаже» парижского пятизвездочного отеля началась с того, что его святейшество опоздал, потому что не мог отказать нескольким хитрым фотографам в удовольствии снять его в незапланированном месте, у входа в конференц-зал. Его святейшество вообще любит фотографироваться и при каждом удобном случае призывает окружающих сделать с ним селфи. Если можно подарить кому-то радость таким простым способом, зачем же строить значительную мину. Далай-лама считает, что лучше изобразить забавную рожицу. И бескомпромиссно посмеяться там, где появляется возможность. И даже там, где вроде бы и не появляется. Сейчас, в силу возраста, его святейшество делает это, слегка покрякивая. Словно уточка.

Усевшись, наконец, на стул перед журналистами — на 10 минут позже запланированного (хотя в программке было написано: «Начало в 10.30 ровно») — Далай-лама первым делом сказал: «…Слишком много негативных эмоций. Я испытываю грусть». Негативные эмоции и правда производятся в ужасающих масштабах. Например, во Франции в последние полтора с лишним года.

«Очень многие проблемы — от нашего восприятия», — продолжил Далай-лама и тут же взял на себя роль зав. отделом пропаганды и агитации земного шара. «В трудных ситуациях, когда выход из кризисного состояния очень узкий, очень просто ввергнуть человека в отчаяние», — и ДЛ мягко указал пальцем на тех, кто прикладывает к этому руку (в погоне за громкими заголовками): «Нельзя давать людям только плохие новости… Никому не нужны безнадега и депрессия». Безнадега — это узкий взгляд на мир, говорит ДЛ: «Если мы не можем расширить наше видение, мы способны впасть в отчаяние… Мы должны использовать разум, чтобы иметь более широкий взгляд на вещи… Роль медиа очень важна…»

Роль медитации

«Моя личная практика позволяет мне уменьшить негативные эмоции и поддерживать внутренний мир, вопреки враждебным обстоятельствам…» — сказал Далай-лама, признавшись, что перед медитацией предпочитает крепко выспаться.

«Обычно я трачу на сон 9 часов, — говорит он и, не скрывая торжествующего вида, бросает следующую фразу: — Слишком много? Что вы думаете?.. Слишком много», — качает он головой. Но для светлых мыслей нужна соответствующая голова, так можно понять его рассуждения. К тому же «я просыпаюсь в три часа ночи, а иногда даже и в два», добавляет ДЛ.

— Есть клише, что медитация — это закрыть глаза и ни о чем не думать, — говорит Далай-лама. — Это не так… Например, голуби делают так же… Так что это не имеет большого смысла. Я думаю, нужно целиком использовать наш разум для аналитической медитации. Понять причину вещей, понять, как функционирует наш ум, как работают эмоции, в чем состоит сущность реальности… И это очень поможет нам изменить взгляд на вещи. Поможет понять, что мы должны развивать в себе определенные качества.

Для доказательства того, что «развитие определенных качеств» возможно в планетарном масштабе, его святейшество напомнил, как за последние десятилетия в западном мире изменился взгляд на войну: на Первую мировую, да и на Вторую, «французы, так же как и немцы, шли с гордостью, как будто [война] — это что-то выдающееся… А сейчас такие умонастроения полностью исчезли…».

«Век назад окружающая среда никого не волновала, а теперь мы осознали свою зависимость от природы и начали одумываться», — продолжил ДЛ.

— Так что заниматься аналитической медитацией — полезное и ценное дело. Это позволяет видеть мир более широко и объемно… Например, в тяжелых обстоятельствах — таких как теракты, которые являются страшными трагедиями, но также сужают наше видение вещей… А если мы не анализируем вещи широко, это увеличивает наши страхи и нашу тревожность. И в конечном итоге мешает найти правильные решения…

Всемирная роль сострадания

В декабре 2015 года, вскоре после серии парижских терактов, в блиц-интервью газете La Stampa Далай-лама сказал, что ради мира нужно вести переговоры хоть с ИГИЛ (организация запрещена в РФ).

Я этот призыв понял примерно так: «ради мира можно договариваться хоть с чертом» (или, например: «ради жизни бесланских детей можно было договориться хоть с террористами»). Далай-лама вроде бы никого не призывал «дружить с головорезами», как потом стали передавать многие медиа, продолжая сеять безнадегу и депрессию (см. выше). И потом странно было бы, если бы на вопрос «что делать?» Далай-лама ответил: «мочить в сортире».

Но ему задали тот же вопрос про ИГИЛ в Париже. «Для начала я должен сказать, что я против любых форм терроризма…» — на всякий случай уточнил ДЛ. И дальше призвал не разжигать огонь вражды и не цеплять ярлыки на спины невинных: «Я хотел бы подчеркнуть, что часто употребление выражений вроде «исламские террористы» или «буддистские террористы» и так далее — чрезвычайно неправильная практика. Мусульмане — это мусульмане. Террористы — это террористы».

«Используйте правильные слова. Неточные слова создают неверные впечатления», — сказал ДЛ и попросил «не подкармливать идею конфликта цивилизаций».

И не пестовать свою исключительность: надо понимать, что все вещи взаимосвязаны и не существует отдельного «я» вне связи с другими. Даже с врагами.

— Когда вы медитируете, упоминайте и тех, кто [намеренно] создает вам проблемы, — думайте о том, чтобы они больше не страдали, а нашли свою форму счастья, — призвал ДЛ. И чуть позже: — Первая моя цель — продвигать сострадание. В этом есть смысл нашего единения. Когда я говорю «мы» — это не значит «мы — европейцы», или «мы — азиаты», или «мы — тибетцы».

Роль цензуры

Когда у «невозвращенца» Далай-ламы в миллионный раз спросили о китайских властях, он впервые чуть повысил тон и перешел на тибетский. Но быстро вернулся на полтона назад и снова заговорил на своем инглише.

— 1 миллиард 300 миллионов китайцев имеют полное право знать реальность. Как только они ее узнают, я абсолютно уверен, что они будут способны сделать суждение о том, что верно, а что нет, — сказал ДЛ. И добавил: — Цензура в корне безнравственна.

Когда Далай-лама стал говорить о том, что китайские фермеры жалуются ему, как местные власти не дают жить и только обогащаются за их счет; когда Далай-лама стал говорить, что члены правящей китайской партии состоят в ней только ради привилегий; наконец, когда Далай-лама стал говорить о том, что ситуация, когда сами правители «не имеют никакой веры в то, к чему призывают народ», не может продолжаться долго, — я наконец догадался, почему «русский с китайцем братья навек».

И увидел свет в конце туннеля.

Но это были вспышки фотокамер: его святейшество призвал всех желающих сделать с ним на прощание селфи.

Юрий Сафронов
собкор в Париже
Новая газета