Природа сознания. Беседы Далай-ламы с российскими учеными
С предисловием академика К. В. Анохина
М.: Фонд «Сохраним Тибет», 2023
Серия: «Буддизм и наука»
ISBN: 978-5-905792-49-6

Фонд «Сохраним Тибет» рад представить вам книгу «Природа сознания. Беседы Далай-ламы с российскими учеными», изданную по материалам первой международной конференции «Природа сознания», которая состоялась в Нью-Дели (август 2017 г.) и положила начало реализации проекта «Фундаментальное знание: диалог российских и буддийских ученых».

Организаторами конференции выступили Центр тибетской культуры и информации, фонд «Сохраним Тибет», при поддержке Московского центра исследования сознания при философском факультете МГУ. В рамках конференции члены представительной российской научной делегации выступили с докладами и провели серию дискуссий с Его Святейшеством Далай-ламой XIV, буддийскими учеными и монахами.

Организаторы конференции выражают искреннюю признательность Константину Валерьевичу Шварцу, поддержавшему идею проведения конференции «Природа сознания. Диалог российских и буддийских ученых» на этапе ее обсуждения и внесшему существенный вклад в ее подготовку. Организаторы также сердечно благодарят Станислава Юрьевича Никольского, Владислава Владимировича Свиблова, Дмитрия Борисовича Волкова, Андриана Владимировича Мельникова и Галину Анатольевну Кубареву за неоценимую поддержку конференции, положившей начало плодотворному обмену мнениями и многолетнему сотрудничеству ведущих представителей российской науки и выдающихся буддийских ученых-философов во главе с Его Святейшеством Далай-ламой XIV.

Сборник состоит из 1) просветительских лекций о буддийской философии, прочитанных перед началом конференции буддийскими учеными-геше Дордже Дамдулом и Лхакдором, досточтимыми Барри Керзином и Тензином Приядарши; 2) докладов российских нейроученых, психологов и философов Ю. И. Александрова, К. В. Анохина, Д. Б. Волкова, Д. И. Дубровского, В. Г. Лысенко, М. В. Фаликман, Т. В. Черниговской, сопровождаемых дискуссиями между российскими и буддийскими участниками, а также 3) Приложения, в которое включены материалы круглого стола «Буддизм и наука» по результатам конференции (Институт философии РАН, октябрь 2017 г.) и выдержки из брошюры «Программа естественно-научного образования». Библиотека тибетских трудов и архивов. (Dharamsala, India, 2015).

Составитель и ответственный редактор сборника: В. Г. Лысенко, руководитель сектора восточных философий Института философии РАН.

Книгу предваряет предисловие академика РАН К. В. Анохина, возглавлявшего делегацию российских ученых-участников международной конференции «Природа сознания».

Редактор перевода: Ю. С. Жиронкина, директор фонда «Сохраним Тибет».

Выпускающий редактор: Н. Г. Иноземцева, зам. директора фонда «Сохраним Тибет».

Перевод материалов конференции: А. Чикин, М. Елинский, Б. Митруев, Н. Иноземцева, Ю. Жиронкина.

Фонд «Сохраним Тибет» выражает признательность Владиславу Владимировичу Свиблову, благодаря финансовой помощи которого это издание увидело свет.


Приобрести книгу:

На Озоне

В интернет-магазине издательства "Нартанг"

На Dharma.ru




Фотографии Артема Саватеева

Почему это так важно

Предисловие академика К. В. Анохина

Конференция «Природа сознания» оставила у российских участников этой встречи чувство особого смысла, возможно, исторической значимости. Ниже я попытаюсь разобраться в некоторых причинах этого ощущения, факторах, которые его определяли. Я надеюсь, что это окажется полезным и читателю, следящему за докладами и ходом дискуссий в этой книге.

1. Два пути научного проникновения в тайну сознания

На обыденном уровне мы все знаем, что такое сознание. Это все те внутренние состояния, ощущения, мысли, чувства, переживания, которыми наполнена наша жизнь каждый день с момента, когда мы открываем глаза после сна. При этом сновидения также относятся к сознанию, а его необратимая потеря равноценна прекращению нашего существования. Сознание – стержень нашего бытия.

Казалось бы, наука должна была давно сосредоточиться на выяснении природы того, что для нас столь жизненно важно. Тем не менее мы до сих пор не имеем общепризнанного научного опреде ления сознания, не умеем измерять его, не знаем, когда оно впервые просыпается у младенца, и испытываем серьезные трудности с диагностикой глубины его нарушений при тех или иных повреждениях мозга. Лишь в последнее время в этих вопросах наметился определенный прогресс. В значительной степени его связывают с успехами нейронауки – новой дисциплины, от которой многие ожидают наиболее важных научных открытий в XXI веке. Фундаментальным проблемам в этой области был посвящен доклад Д. И. Дубровского, старейшины российской группы ученых, более полувека занимающегося природой сознания и его связью с мозгом.

Однако все сказанное выше следует отнести прежде всего к цивилизации, сформированной на основе западноевропейской культуры, где термин «сознание» появился в английском языке не ранее середины XVII века, в немецком – в конце XVIII века, а в русском – во второй четверти XIX века. Вместе с тем в другой части Земли более двух с половиной тысяч лет назад возникла иная цивилизация – древнеиндийский буддизм, сделавший сознание фокусом своего внимания, изучения и регуляции. И дело при этом не просто в древности категории «сознание» в санскрите или тибетском языке. Вся идеологическая сущность буддизма с самого начала его возникновения была сконцентрирована на субъективной стороне жизни человека, его духовности, избавлении от страданий и движении к счастью. Вокруг этой цели буддизм разработал свою особую методологию изучения сознания, создал специальные техники дисциплинированного исследования субъективного мира и накопил с их помощью огромный объем знаний.

Лекции буддийских монахов-ученых в первые два дня конференции стали введением в эти области буддизма. Выступление Барри Керзина содержало описание сущности медитации и ее видов, особенно техник осознанности – медитации о сознании. Лекция геше Дордже Дамдула была обзором основных представлений о субъективном мире, сформированных с помощью этих инструментов, рассказом о буддийской «карте сознания», состоящей из 11 областей, и о 51 ментальном факторе – выделяемых буддизмом психических функциях, имеющих первоочередное значение для ментального благополучия человека.

Понятие, на которое следует обратить особое внимание в предыдущем абзаце, – это «монах-ученый». Хотя в западном мире наука тоже развивалась в монастырях, для современного языка такой термин все же необычен. О буддизме как о науке впервые начал говорить Далай-лама XIV. Произошло это всего 10–15 лет назад, когда он поставил вопрос о том, что принципиально важно обсуждать не диалог науки и буддизма, а взаимодействие между «современной наукой» и «буддийской наукой». При этом под последней он имел в виду прежде всего буддийские исследования сознания. В предисловии к вышедшему несколько лет назад монументальному труду «Наука и философия в индийской буддийской классике» он писал: «В рамках предмета буддийских источников важно различать три области: 1) представления о мире природы, или науку, 2) философские представления и 3) представления о религиозных верованиях и практиках» [1]. Главная цель этого многотомного издания, предпринятого по инициативе Далай-ламы, состояла именно в том, чтобы извлечь из индийских буддийских источников научные и философские идеи и представить их независимо от буддийской религии.

Очень важно увидеть, что этим своим шагом Далай-лама переосмыслил диалог между выросшей в недрах западноевропейской цивилизации мировой наукой и буддизмом как особой, сформировавшейся в Древней Индии системой исследований внутренне го мира человека. И хотя наши цивилизации взаимодействовали на протяжении многих веков, глубокий смысл тысячелетнего накопления буддизмом совершенно иного опыта изучения сознания становится более понятным лишь сегодня, когда западная наука приступила к его активному исследованию свойственными ей методами. Учитывая важность этого вопроса, разберу его подробнее.

В западной цивилизации наука зародилась в Древней Греции в виде стройной системы логического мышления, нашедшей выдающееся выражение в геометрии Евклида. Однако свой окончательный метод она обрела лишь с Галилеем, который ввел в нее вторую основу – соотнесение логических рассуждений с общедоступно наблюдаемой и объективно измеряемой реальностью. Но именно в этот момент сознание, чувства, имеющие глубоко личностную, субъективную природу, выпали из сферы формировавшейся западной науки. В своем трактате «Пробирных дел мастер: Манифест новой науки, ставящей доказательства, основанные на наблюдении, эксперименте и точном математическом расчете, превыше догмы, авторитета и риторических ухищрений» Галилей пишет: «По поводу этого чувства [зрения] и всего к нему относящегося я предпочитаю делать вид, что знаю лишь самую малость, ... [и] обойду ее молчанием» [2]. Декарт вслед за этим лишь закрепил этот раскол, выделив душу и разум человека в отдельную сущность, не обладающую материальными физическими свойствами и недоступную поэтому измерению и научному изучению. В результате субъективный опыт и сознание на несколько веков исчезли из повестки западной науки, идеалом которой выступила физика. Альфред Уайтхед резюмировал этот период так: «Краткое и достаточно полное описание интеллектуальной жизни европейских народов на протяжении последних двух с четвертью веков, вплоть до настоящего времени, заключается в том, что они жили за счет накопленного капитала, оставленного гением семнадцатого века» [3]. Хотя эти слова были написаны сто лет назад, универсальная сущность доказавшего свою поразительную эффективность метода западной науки остается до сих пор неизменной. И после того, как наконец сознание получило прописку в «объективной» науке, его исследование проводится также в рамках требований подхода от третьего лица – методами анализа поведения, вербальных отчетов и работы мозга испытуемых.

Первой из опор буддийской методологии также выступила отточенная веками система логического мышления и аргументации. Но, поскольку объектом буддийских исследований с самого начала были субъективные феномены, она сделала своим партнером не интерсубъективные наблюдения и измерения, а разрабатывавшуюся веками систему медитации – специальных методов осознанного самопогружения в глубины внутреннего мира. В этой методологии созерцательные традиции фокусировались на обучении разума дисциплинированно сосредотачиваться на своих внутренних состояниях для непосредственного исследования природы и функций сознания. «При таком подходе, – пишет Далай-лама, – наблюдатель, а также объект и метод наблюдения представляют собой различные аспекты одного и того же явления, а именно со- знания самого отдельного экспериментатора» [4].

Необходимо сразу отметить, что в этих углублениях в природу собственного сознания конечная истинность результатов безусловно не может быть принята на веру. Тезис о том, что основой изучения субъективного мира должен являться метод самонаблюдения, составляющий специфику психологии как науки, использовался на ранних этапах возникновения западной психологии во второй половине XIX века. Но ненадежность его плодов была подвергнута такой уничтожительной критике прежде всего со стороны самих психологов, что именно она и вывела на многие десятилетия изучение сознания за пределы объективных наук, образцом которых служила физика.

Но здесь все же уместны два комментария. Во-первых, в техниках осознанной медитации речь идет не об обыденной интроспекции. В буддийской методологии был разработан особый инструмент медиации как дисциплинированного средства проникновения в природу сознания. При этом в буддийской науке результаты наблюдений и их выводы также подвергаются критической проверке третьей стороной – в данном случае другими медитирующими исследователями. Таким образом, хотя инструмент сбора данных и отличается, но сам принцип критической интерсубъективной проверки здесь также присутствует. В связи с этим, подчеркивает Далай-лама, этот метод можно сравнить со строгим эмпирическим наблюдением.

Во-вторых, в глубинах метода объективного наблюдения также в конечном счете заключен когнитивный аппарат наблюдателя, который нельзя отгородить от наблюдаемого мира односторонне прозрачной стеной. Это обстоятельство становится все более очевидным по мере того, как физика погружается в фундаментальное устройство материи. Известный своей проницательностью выдающийся физик XX века Джон Уилер писал по этому поводу: «Ни какая теория в физике, имеющая дело только с физикой, никогда не сможет объяснить физику. Я считаю, что, продолжая пытаться понять Вселенную, мы в то же время пытаемся понять человека. ... Физический мир в каком-то глубоком смысле связан с человеческим существом» [5]. Созвучны этому и мысли Далай-ламы: «И до тех пор, пока не будет достигнуто убедительное понимание природы и причин возникновения сознания, научные представления о происхождении жизни и Вселенной останутся неполными» [6].

Таким образом, ситуация в отношении возможностей и путей исследования сознания все еще остается сложной и неоднозначной. Резюмируя ее, мы можем выделить три различные позиции в отношении научного понимания сознания:

I. Сознание субъективно. Наука объективна. Поэтому сознание не может являться предметом науки.
II. Сознание субъективно. Наука объективна. Поэтому для научного проникновения в природу сознания требуется специальная система объективных научных методов.
III. Сознание субъективно. Поэтому для научного проникновения в природу сознания требуется специальная система субъективных научных методов.

Первый подход, долгое время доминировавший в западном мире, постепенно теряет свои позиции. Сознание неуклонно превращается в объект научного изучения. И в настоящий момент мы оказываемся свидетелями взаимодействия позиций II и III – современной мировой науки и буддийской науки о сознании. Что несет этот контакт двух цивилизационных систем в познании самого знакомого и одновременно самого непонятного нам феномена, составляющего нить нашей жизни?

2. Эта встреча трансформирует картину мира в обеих цивилизациях

Позволим себе образный взгляд на историю движения двух цивилизаций к точке, где мы сейчас находимся. Путь одной цивилизации вел ее к освоению окружающего мира – материков и океанов, глубин Земли и высот космоса, фундаментальных основ материи, устройства химических соединений, биологического кода жизни. И в какой-то момент со всеми своими мощными методами познания эта цивилизация подошла к вопросу о природе внутреннего мира создавших ее существ, обратила всю мощь разработанных ими приборов и инструментов на разгадку тайны их собственного сознательного бытия.

Другая цивилизация шла иным путем. Ее взор был исходно обращен не на внешний мир, а в глубины человеческого бытия, на его универсальные ценности и стремления, радости и страдания. Эта цивилизация была настолько сосредоточена на субъективной стороне мира, что поразительной чертой ее познавательной траектории стало сочетание двух обстоятельств, смысл которых может быть понят лишь в их совокупности. С одной стороны, эта культура вскрыла сложнейшую систему уровней человеческого сознания, описала множество его ментальных свойств, создала карту психического мира, по сравнению с которой, как когда-то выразился Далай-лама, западная психология выглядит детским садом. А с другой стороны, эта цивилизация так и не открыла за все эти века того, что зоной сосредоточения всех этих атрибутов сознания, носителем высших ментальных функций является головной мозг человека, не оставила в результате своего развития томов подробного исследования устройства этого органа, не задалась вопросами о деталях связи с организацией нервной ткани десятков открытых ею ментальных свойств и категорий.

И вот наступил момент, когда две цивилизации, шедшие по этим своеобразным путям развития и вооруженные своими специфическими, отработанными веками методами и инструментами освоения неизведанного, преодоления лакун в знании, переходов через хребты непознанного, сошлись у основания непокоренного еще пика – природы сознания. Собственно, встреча 2017 года и была сбором у подножия этой горы, на которую лишь предстоит еще подняться человечеству. Какими могут быть план и стратегия этого совместного восхождения?

Я бы выделил в этом процессе два этапа. Начальные его шаги очевидны – перед восхождением полезно обменяться имеющимися у сторон инструментами и средствами, методами подъема на вершины высоких хребтов. Современной мировой науке нужно извлечь пользу из тысячелетнего опыта буддийских исследований сознания, воспользоваться его знаниями и методами познания от первого лица. А буддийской науке необходимо обогатиться объективными подходами от третьего лица и современными знаниями в биологии, нейронауке, когнитивной науке. Разбирая этот вопрос, Далай-лама отмечал, что, с его точки зрения, очень плодотворным для научного изучения сознания может стать именно сочетание подходов от первого и третьего лица. Близкий друг Далай-ламы и его соратник по усилиям сближения западной и буддийской науки, французский нейроученый Франциско Варела развил с этой целью специальный подход, получивший название нейрофеноменологии. Он представляет собой стратегию соотнесения данных от первого лица – о субъективном опыте у натренированных в феноменологических самонаблюдениях испытуемых, с проводимым при этом методом от третьего лица объективным анализом нейро- физиологических процессов в их мозге.

Следуя стратегии обмена опытом и инструментами, широкая программа освоения современных научных знаний была развернута в тибетских монастырях. Об этом на конференции говорил директор Библиотеки тибетских трудов и архивов геше Лхакдор. Он рассказывал, что в монастырское обучение буддийских монахов и монахинь введена 5-6-летняя программа изучения современной науки. В приложениях к настоящей книге приведены некоторые материалы из этой программы. Также в крупных монастырях на юге Индии действуют летние курсы изучения наук, на которых регулярно преподают 60–70 приглашенных профессоров. Кроме того, часть монахов с лучшими достижениями на этих курсах получают возможность продолжить свое образование в Университете Эмори в США. В конференции участвовала группа таких молодых монахов, и мы были впечатлены высоким уровнем их научной подготовки и знаний конкретных нейронаучных исследований.

Необходимо добавить, что за время, прошедшее с момента конференции, в этот обмен энергично вовлеклись и российские ученые. В тибетских монастырях Индии ими были созданы три нейрофизиологические лаборатории, занимающиеся изучением разных видов медитации. В качестве исследователей в них выступают в том числе и монахи-ученые, прошедшие курсы нейронаучной подготовки в университетах и исследовательских центрах Москвы и Санкт-Петербурга.

Обратный процесс обмена также происходит, хотя и заметно медленнее. Представители современной западной науки, даже те, кто исследует сознание в парадигме нейрофеноменологии, не часто имеют собственный опыт осознанной медитации, который помогал бы им вести эксперимент, понимая опыт медитирующих испытуемых. Мы недостаточно знакомы и с различными глубокими теориями сознания в буддийской науке. Об этом и о проблемах «межкультурной философии», формирующейся в пространстве встречи разных культур, говорила на конференции эксперт в области восточной философии Виктория Лысенко. Она подчеркивала, что, по ее мнению, изучение буддийских теорий сознания является необходимым условием для понимания западными учеными природы медитирующего ума.

Но все эти шаги по взаимному проникновению опыта и взглядов двух цивилизаций пока еще не затрагивают самой сути доминирующих в них представлений. Я думаю, что вряд ли такое положение дел сможет сохраниться надолго. История науки показывает, что синтез разных линий познания никогда не был плодом их простого сочетания. Например, возникшая в середине прошлого века синтетическая теория эволюции появилась в результате встречи дарвинизма, генетики, молекулярной биологии, палеонтологии, экологии, где каждая из дисциплин внесла свой вклад, однако глубоко изменилась при этом и сама, и окончательный итог оказался не похож ни на одну из них. Истина, искомая различны ми подходами, как правило, оказывается не на стороне одного из них и не на прямой линии между ними, а чаще всего где-то сбоку. Возникает новое понимание. На мой взгляд, суть следующей фазы взаимодействия современной и буддийской науки будет в возник новении именно такого качественно нового понимания сознания. Что является ключевым в научном понимании того или иного явления? Эйнштейн определял это так: «Когда мы говорим, что понимаем совокупность явлений природы, мы имеем в виду, что нашли конструктивную теорию, которая охватывает их». У нас сегодня нет пока такой конструктивной теории сознания. Образно выражаясь, мы предпринимаем попытку восхождения на вершину, пик которой пока скрыт от нас за облаками. Создание фундаментальной теории сознания, которая единым образом охватывала бы совокупность данных от первого и третьего лица, явится, по-видимому, самым важным прорывом в научном понимании нашего внутреннего субъективного мира.

Одним из практических следствий такой теории должно будет стать изменение многих направлений исследований сознания – как методами от третьего, так и от первого лица. Возможно, она даже предскажет существование таких явлений субъективного опыта, которые еще не были предметом систематических исследований в буддийских медитациях, но смогут стать ими.

Смысл этого можно проиллюстрировать индийской притчей о слепцах и слоне. Ощупывание вслепую отдельных частей слона будет иметь огромные различия в зависимости от того, существует ли у ощупывающего «теория слона». Имея представление, что такое слон, он может ощутить под руками не просто стену или колонну, а различить в ней, например, мышцы и начать прослеживать их сокращения и расслабления. Или нащупать артерии в ухе, которое ранее казалось опахалом, и следить по их пульсу за биением сердца невидимого существа, улавливать его волнения. И все это можно делать даже существующими старыми приемами, без принципиально новых методов.

Вместе с тем преобразующее влияние крупной научной теории состоит и в том, что ее следствия направляют на создание совершенно новых инструментов и методов исследования. Так, общая теория относительности, предсказавшая существование гравитационных волн, повлекла за собой десятилетия усилий тысяч ученых по созданию сложнейших новых приборов, обеспечивших в конце концов детекцию этого явления природы. То же самое происходило и благодаря предсказанию Стандартной моделью бозона Хиггса. Такими же направляющими влияниями, несомненно, должна будет обладать и фундаментальная теория внутреннего мира человека – мира сознания.

Подведем некоторый итог. Первые шаги обмена опытом и инструментарием при пересечении двух разных методологий позна ния субъективного мира уже начались. Но самые важные преобразования следует еще только ожидать. Они возникнут на этапе, когда появится фундаментальная теория сознания, объясняющая одновременно данные как от первого, так и третьего лица. Эта теория изменит практику научных исследований сознания и трансформирует представления об устройстве нашего внутреннего мира в обеих цивилизациях.

3. Когда мы поймем сознание, наш мир изменится

Содержание предыдущего раздела можно было бы выразить словами выдающегося представителя аналитической философии Дэниела Деннета: «Когда мы поймем сознание, наше сознание из менится» [7]. Но наш контакт с буддийской цивилизацией имеет и другой важнейший смысл, выводящий его далеко за пределы лишь целей познания и рамок академической науки. Буддийская наука, как неоднократно подчеркивал Далай-лама, исследует сознание в первую очередь потому, что главной задачей буддизма является устранение страдания и обретение счастья – фундаментальных форм человеческого сознания. Согласно буддизму, руководствующемуся сформулированными Буддой Четырьмя благородными истинами, страдание реально, оно имеет причину, эта причина может быть устранена и существует путь, ведущий к этому устранению. И первая, и вторая из этих благородных истин попадают в сферу научных исследований. Соответственно, чтобы лучше понять возможности устранения страданий и пути обретения счастья, требуется научное познание природы этих внутренних субъективных состояний человека и их причин.

На конференции теме глубокой связи буддийской науки с буддийской этикой был посвящен доклад руководителя действующего под эгидой Далай-ламы «Центра за этику и ценности, ведущие к трансформации» при Массачусетском технологическом институте Тензина Приядарши. Среди российских участников об общечеловеческом значении разработанной в буддизме этики, основанной на фундаментальных человеческих свойствах альтруизма и сострадания, говорил Давид Дубровский. А соотношение вопроса о природе человеческого «Я» и вопроса об ответственности человека за свои действия рассматривал в своем докладе другой российский философ – Дмитрий Волков.

В чем наибольшая острота стоящих сегодня перед этой областью вопросов? В начале конференции Далай-лама обратился к ее участникам со словами: «В настоящий момент мы наслаждаемся миром и дружбой, но в то же время, в тот же самый момент, в другой части света происходят убийства. Человек убивает человека» [8]. Прошедшие годы показали, насколько хрупки эти мир и дружба и как сильны в человеческом сознании мотивы конфликтов, вражды, насилия. Сегодня как никогда значим призыв Далай-ламы: «Мы остро нуждаемся в фундаментальном изменении человеческого сознания» [9]. Но что значит фундаментальное изменение? И в какой мере вражда и насилие — это такие же фундаментальные свойства человеческого сознания, как альтруизм и сострадание? Какова в них роль сознания индивидуального и сознания общественного? Каково вообще соотношение этих категорий? И как можно изменить фундаментальные человеческие мотивы в общественном сознании? Ответы на все эти вопросы требуют глубокого научного проникновения в природу сознания человека.

Когда Далай-лама спросил одного из российских докладчиков, психофизиолога Юрия Александрова, какое определение он дает сознанию, он ответил: «Это оценка результатов взаимодействия со средой в терминах сообщества. Наше индивидуальное поведение всегда скоординировано с сообществом. По этой причине мы оцениваем свое поведение и свои индивидуальные результаты с точки зрения того, как соотносятся эти результаты с общими целями сообщества. Это означает, что мы оцениваем результат любого своего действия “глазами общества”, даже если никого рядом нет» [10].

Это определение имеет принципиальное значение по двум причинам. Во-первых, оно служит ключевым звеном, связывающим научное понимание человеческого сознания с узлом вопросов, поднятых в настоящем разделе. Оно привлекает внимание к тому, что даже базовые категории субъективного опыта, являющиеся объектом этических интересов буддизма – счастье, страдание, сострадание, являются продуктом погружения мозга индивида в человеческое сообщество. Во-вторых, такое определение сознания, весьма далекое от популярных способов его понимания в современной мировой науке, отражает при этом важнейшие тра диции российской науки. И здесь мы подходим к еще одному ключевому вопросу, определявшему конференцию, – об основаниях для встречи буддийских и российских ученых.

4. Значение контактов с российскими учеными

Каковы могут быть основания для специальной встречи между буддийскими и российскими учеными по проблеме сознания?

Если оставить в стороне очевидную общечеловеческую ценность встреч ученых из разных стран, которые сближают эти страны, о чем говорил Далай-лама в своем вступительном слове, можно выделить две комплементарные причины такого контакта, которые основываются на двух контрастирующих представлениях о том, что такое наука.

Первое из них, принимаемое сегодня большинством почти как догма, состоит в том, что наука интернациональна. Независимо от страны, где располагаются те или иные ученые в данной области исследований, они образуют единый конгломерат – мировую науку. В ней варятся, развиваются, проверяются идеи, проводятся эксперименты, исследования, создающие общий багаж данного этапа развития человеческого познания.

С этой точки зрения мотив для встречи и привлечения ученых из России к исследованиям сознания совместно с буддийскими учеными лежит на поверхности. В России находится заметная масса специалистов в области нейронауки, когнитивной науки, психологии, философии, которую полезно было бы привлечь к программе по познанию природы сознания, так же как и ученых из США, Европы, Японии и многих других стран мира. Это образует статистически значимую прибавку к экспедиции, покоряющей пик сознания.

Но ранее мы уже видели, что палитра науки далеко не исчерпывается одной краской и ее объемом. Анализ показывает, что в отношении сознания Запад и Восток выработали очень разные пути и методы исследования, тесно переплетенные со своеобразием истории и культур этих цивилизаций. Этому второму взгляду на науку – ее культуроспецифичности, наличию у нее культурного когнитивного стиля, исторически выработавшихся подходов к познанию, – на конференции был посвящен доклад Юрия Александрова. В нем он, в частности, приводил доказательства того, что не только бытовые представления о физической причинности различаются между западными и азиатскими культурами, но и связанные с ними взгляды на явления в физической науке, в разных культурах оказываются неидентичными. И это тем более касается дисциплин, предметом которых являются сами психологические процессы. Как ярко замечал по этому поводу Бертран Рассел: «В целом можно заключить, что у всех тщательно наблюдавшихся животных ... обнаружились национальные особенности поведения наблюдавших их исследователей. Животные, наблюдавшиеся американцами, бешено носятся с невероятным напором и темпераментом и, наконец, случайно достигают желаемого результата. Животные, наблюдавшиеся немцами, спокойно сидят и думают и в конце концов выдают решение из своего внутреннего сознания» [11].

В свете таких значительных культурных различий в науке разных стран список оснований для вклада российских ученых в совместные исследования природы сознания становится существенно богаче.

Во-первых, если полагать, что мы сегодня находимся на начальной стадии восхождения на вершину горы сознания, к высотам, которые еще не видны в тумане облаков, по тропам, которые еще только предстоит проложить, то особенно важным является разделение познания на две стадии – холистическую и аналитическую. И то, что как было показано в докладе Юрия Александрова, к холистическому когнитивному стилю, необходимому для появления новых идей и требующемуся на первом этапе проникновения в неизведанное, более склонны не только восточные культуры, но и российская наука, русские ученые.

Во-вторых, в силу исторических и культурных особенностей научные исследования ментальной жизни в России уже давно занимали важное место и создали крупные научные школы в этой области. Целую галерею замечательных ученых и мыслителей, внесших выдающийся вклад в развитие этих знаний – И. М. Сече- нова, А. А. Ухтомского, В. М. Бехтерева, Л. А. Орбели, Н. А. Бердяева, Ю. М. Лотмана, В. В. Бунака и многих других представила со стороны когнитивной науки Татьяна Черниговская.

В-третьих, в ходе этих исследований российские ученые развили оригинальные концепции, теории и подходы к природе психики и ее связей с мозгом, ее социальной и культурной обусловленности, которые существенно отличаются от развивавшихся в мире. Определение сознания, данное Юрием Александровым, было выражением именно этих представлений и традиций. В его же выступлении разбирался принципиальный для буддийской науки вопрос о сравнительной сущности того, что получило обозначение «сознания» и «эмоций», о том, что это характеристики лишь разных уровней одной и той же организации поведения и системной деятельности мозга. Об этих и других идеях российских научных школ речь шла также в докладах когнитивного психолога Марии Фаликман и когнитивного нейробиолога Константина Анохина, расширивших рассказ о российских исследователях в нейронауке и психологии именами П. К. Анохина, Л. С. Выготского, А. Р. Лурии, А. Н. Леонтьева, Н. А. Бернштейна.

Возвращаясь к контрастирующим идеям об интернациональности или культуроспецифичности науки, можно сказать, что они комплементарны. Хотя цель у интересующей нас в данный момент науки о сознании общая, пути достижения этой цели в разных культурах могут существенно различаться. И в силу своеобразия российской культуры и истории развития российской науки ее ученые составляют уникальный отряд в восхождении к пику сознания.

Примечательно, что исходная позиция Далай-ламы по существованию национальных различий в науке и специфики у российской науки была определенно отрицательной: «Мы не должны делить: Запад – Восток. Не надо. Это знания человечества. ... Иногда я чувствую, что люди слишком много значения придают межкультурным границам, когда речь заходит об идеях, о знании» [12]. Но, как вспоминал Юрий Александров на круглом столе в Институте философии, «позже, когда мы задали ему вопрос относительно продолжения сотрудничества, он сказал: “Да, да, сотрудничество – это очень хорошо, и именно она, русская наука, может иметь с буддистами лучший контакт”. Я считаю, что это блестящий результат нашей конференции» [13].

5. Бесстрашная историческая личность Далай-ламы

В предыдущем обсуждении контактов российских и буддийских ученых речь шла лишь о факторах надличностного характера. Но уникальной чертой всего этого диалога было участие в нем великой исторической личности – Тензина Гьяцо, Его Святейшества Далай-ламы XIV. То, что в лице Далай-ламы мир имеет великую личность, может ощутить каждый, кто имел возможность прочитать его книгу «Больше, чем религия. Этика для всего мира» [14]. А то, что это великий мыслитель, можно понять, погрузившись в другую его книгу – «Вселенная в одном атоме. Буддизм и наука на службе миру» [15]. Обсуждению идей, содержащихся в этой выдающейся книге, была посвящена еще одна встреча российских ученых с Да лай-ламой и буддийскими учеными в рамках проекта «Фундаментальное знание», состоявшаяся в 2018 году в Дхарамсале.

Шопенгауэр когда-то образно выделил ключевой признак гениальности, сказав, что талант попадает в цель, в которую никто попасть не может, а гений – в цель, которую никто не видит. Но при этом на долю далеко не всех гениальных и даже великих личностей выпадает судьба сдвинуть пласты культур, изменить ход истории. То, каким образом Далай-лама увидел в буддизме особый вид науки – науки о сознании, переопределило весь диалог буддизма с современной наукой и мировой культурой в целом. Запущенные этим пониманием активные взаимодействия между двумя исторически складывавшимися платформами исследования внутреннего мира уже начались, но полный смысл стоящего за ними масштабного мировоззренческого сдвига нам все еще предстоит осознать.

Говоря об этом сдвиге, я считаю необходимым отметить, что он несет в себе не только возможности нового сотрудничества, но серьезные противоречия и потенциальные риски для основополагающих идей в мировоззрениях обеих сторон. Важно учитывать, что в вопросе о природе сознания, который Шопенгауэр не случайно назвал «мировым узлом», речь идет о краеугольном принципе устройства мира. И при этом мы живем в одном-единственном мире, он не может по понедельникам, средам и пятницам подчиняться одним законам, а по вторникам, четвергам и выходным – другим. Готова ли современная наука на серьезную проверку предсказаний буддизма, которые идут вразрез с ее фундаментальными представлениями? Готов ли буддизм на проверку методами современной науки его фундаментальных представлений о причинности, диктующих те необычайные феномены психики, которые, по его убеждению, пронизывают весь мир сознающих существ?

Здесь мне хотелось бы отметить еще одну черту личности Далай-ламы – ту выдающуюся отвагу, которую он проявил, инициировав сближение двух наших культур, сдвижение пластов устоявшихся в них представлений. В 2005 году мне довелось присутствовать на первом публичном выступлении Далай-ламы перед мировым сообществом нейроученых – на съезде Общества нейронаук в Вашингтоне, собравшем около 30 тысяч исследователей мозга из десятков стран мира. В своей лекции, открывавшей съезд, Далай-лама обратился к ученым с призывом к совместному исследованию сознания методами современной и буддийской науки, от третьего и от первого лица, с помощью новейших научных приборов и с помощью древних техник осознанной медитации. И, хотя эта лекция была главной лекцией съезда, многие мои коллеги объявили ей бойкот. Я помню их негодование, а также возмущение в прессе по поводу того, как наука может позволять себе вступать в контакт с эзотерическими учениями и обсуждать на своих конференциях мистические представления и ненаучные методы. Следует сказать, что все это имеет под собой весомые основания – буддизм действительно говорит о феноменах, признание реальности которых принесло бы много проблем теориям в современной науке.

Можно представить, что и в буддийской среде идеи Далай-ламы по сближению буддизма и современной науки могли встретить непонимание и неприятие. Действительно, Далай-лама вспоминал на конференции, что на раннем этапе, когда он впервые серьез но задумался о диалоге с учеными, некоторые тибетские монахи и ученые-философы были настроены к этому весьма скептически. Риски необходимости менять картину мира весьма велики и с этой стороны. Необходима была большая смелость, чтобы выступить против консерватизма и веками складывавшихся устоев в обеих цивилизациях, отдавая себе ясный отчет в том, к каким последствиям в их представлениях о мире это может привести.

6. Что-то важное будет происходить

Независимо от того, как будут разворачиваться дальнейшие события, что-то крупное должно произойти в нашем познании сознания и вслед за этим в человечестве. Что именно? Почему из всех вариантов обозначения науки, с которой вступает в контакт «буд дийская наука», Далай-лама выбрал понятие «современная наука»? Достаточно ясно, почему не «западная наука» – формировавшаяся в Западной Европе научная методология охватывает сегодня весь мир, это modus vivendi научного познания во всех частях света. Но почему не «мировая»? И что значит понятие «современная наука» в сопоставлении с понятием «буддийская наука»? Что последняя, более древняя, в отличие от первой несовременная? Или же что «современная наука» символизирует лишь временность ее текущего состояния и что во взаимодействиях с буддийской наукой на место «современной» науки о сознании придет наука «будущая»?

Так ли это? Что нас ждет на этом пути? Какие тайны откроет нам наше сознание? Позволит ли нам его понимание достичь успешных способов управления своими собственными состояниями, эмоциями, стать добрее, сострадательнее, счастливее? Или же фундаментальное изменение сознания, достижение личной гармонии и счастья невозможно без изменения всего общества, существенной перестройки социальных систем, составляющих все человечество? Это покажет будущее. А пока – эта книга.

К. В. Анохин

[1] Science and Philosophy in the Indian Buddhist Classics. Conceived and Introduced by His Holiness the Dalai Lama. Vol. 1. The Physical World. New Delhi: Simon & Schuster, 2018.
[2] Галилео Галилей. Пробирных дел мастер. М.: Наука, 1987.
[3] А. Н. Уайтхед. Избранные работы по философии: пер. с англ. М.: Про гресс, 1990.
[4] Далай-лама. Вселенная в одном атоме. Наука и духовность на службе миру. Второе издание, переработанное и дополненное. Пер. с англ. С. Хоса. Предисловие профессора Д. И. Дубровского, Институт философии РАН. Серия «Буддизм и наука». М.: Фонд «Сохраним Тибет», 2018.
[5] Цит. по: Eugene Hecht. Perspectives in Physics. Addison-Wesley, 1980. P. vi.
[6] Далай-лама. Вселенная в одном атоме. Наука и духовность на службе миру. М.: Фонд «Сохраним Тибет», 2018.
[7] Daniel C. Dennett. Consciousness Explained. Boston: Little Brown, 1991.
[8] Настоящее издание. С. 157.
[9] Далай-лама. Больше, чем религия. Этика для всего мира. М.: Фонд «Сохраним Тибет», 2016.
[10] Настоящее издание. С. 216.
[11] Bertrand Russel. An Outline of Philosophy. London: Allen & Unwin, 1927.
[12] Настоящее издание. С. 297–298.
[13] Настоящее издание. С. 325–326.
[14] Далай-лама. Больше, чем религия. Этика для всего мира. М.: Фонд «Со- храним Тибет», 2016.
[15] Далай-лама. Вселенная в одном атоме. Наука и духовность на службе миру. М.: Фонд «Сохраним Тибет», 2018.

Оглавление

Участники встречи……6
От составителя. Виктория Лысенко……11
Почему это так важно. Константин Анохин……18

Лекции буддийских монахов-ученых
Геше Лхакдор
Изучение науки в учебных программах буддийских монастырей в Индии (Эмори-Тибет)……39
Геше Дордже Дамдул
Ум, материя и сознание:последние тенденции в философии и науке……64
Барри Керзин
Наука медитации……93
Тензин Приядарши
Преобразуя этику: люди и искусственный интеллект……118

Конференция «Природа сознания»
Вступительное слово Константина Анохина……155
Вступительное слово Его Святейшества Далай-ламы……157
Константин Анохин
Общность разума и мозга: системные подходы в российской нейронауке……163
Юрий Александров
Недизъюнктивная концепция сознания и эмоций: культуроспецифический подход……188
Татьяна Черниговская
Улыбка Чеширского кота: язык и сознание……219
Давид Дубровский
Перспективы нейронаучных подходов к проблеме сознания (в связи с нарастанием глобального кризиса земной цивилизации)……241
Мария Фаликман
Внимание человека в культурно-деятельностной перспективе……253
Дмитрий Волков
«Я» как полезная фикция: нарративный подход……268
Виктория Лысенко
Какая философия может послужить мостом между наукой и буддизмом? Российский подход……281

Приложения
Приложение 1
«БУДДИЗМ И НАУКА»……303
Приложение 2
Выдержки из брошюры «Программа естественно-научного образования. Библиотека тибетских трудов и архивов»……350