Тэло Тулку Ринпоче в четыре года сказал родителям, что хочет стать монахом. Когда ему исполнилось шесть лет, ему посчастливаилось встретиться с Его Святейшестовом Далай-ламой, который посоветовал родителям отправить мальчика учиться в тибеский монастырь в Индию. Там, когда мальчик играл с другими учениками, то представлял себя высоким ламой. Иногда он делился такими важными знаниями буддизма, о которых еще не мог знать согласно возрасту. Учителя обратили на это внимание. Далай-лама признал Тэло Ринпоче новой реинкарнацией великого индийского святого Тилопы, который дважды воплощался во Внутренней Монголии и трижды – в Монголии. Тэло Тулку Ринпоче – человек удивительной судьбы, который прошел через непростые моменты болезненных переживаний и утрату уверенности в себе. Он сложил с себя монашеские обеты, полностью поменяв образ жизни, и снова обрел смысл благодаря знаниям буддизма и сегодня несет на себе великую ответственность верховного ламы Калмыкии.


В калмыцкой степи. Фото: Константин Мамышев.


Тэло Ринпоче, вы родились в Америке, и в четыре года заявили родителям о желании стать монахом, это правда? Как сказали родителям об этом? И какое у четырехлетнего ребенка было представление о монашеской жизни?

Да, это действительно так. Сколько себя помню, я всегда хотел стать монахом. Мои сверстники мечтали о профессии полицейского, врача или президента, я же мечтал жить в монастыре. Всякий раз, когда мы посещали буддийский храм, я испытывал радость, словно от встречи с чем-то очень близким и знакомым. Надо сказать, что и мои родители, и мои бабушки и дедушки были очень религиозными людьми. Мы часто посещали буддийский храм, построенный калмыцкой диаспорой в Филадельфии. Точно не помню, когда впервые сообщил родителям о своем желании стать монахом. Но это произошло, когда я был еще совсем маленьким. Честно говоря, не задумывался о том, что значит быть монахом, какой будет жизнь в монастыре. Просто ощущал очень сильную кармическую связь со всем, что имело отношение к монашеству и буддийским монастырям.

А в шесть лет вы встретились с Далай-ламой. Расскажите об этой встрече! Что почувствовали, увидев Далай-ламу?

В 1979 году, впервые приехав на североамериканский континент, Далай-лама посетил буддийский центр, основанный калмыцким монахом и ученым-философом геше Вангьялом. (Геше - доктор буддийской философии. Вангьял, калмык по происхождению. Получив образование в монастырях Лхасы, в Тибете, геше Вангьял (1901-1983) способствовал росту интереса к буддизму на Западе. Среди его учеников такие знаменитые люди как профессор Роберт Турман, Александр Берзин, Джеффри Хопкинс и художник Тед Сет Джейкобс. На родине геше Вангьяла при содействии Бориса Гребенщикова и группы «Аквариум» построена буддийская ступа. – Прим. ред.) Тогда это был один из самых крупных и заметных буддийских центров в Америке. Во время посещения центра Его Святейшество Далай-лама даровал учения для широкой публики, на которые собрались многие члены калмыцкой диаспоры. Я тогда уже готовился стать монахом: носил монашеские одежды и жил с монахами при калмыцком буддийском храме в штате Нью-Джерси. Поэтому на учениях во время всех церемоний я сидел вместе с другими монахами, близко к Его Святейшеству. Несколькими днями спустя нам посчастливилось попасть на личную аудиенцию к Далай-ламе. Там были мои родители, а также один из старших монахов нашей общины и еще один монах, близкий друг нашей семьи. Во время аудиенции монахи рассказали Его Святейшеству о моем желании стать монахом. Не знаю, о чем в точности они говорили, потому что беседа шла на тибетском, а я в то время тибетского не знал.

Как бы то ни было, Далай-лама подозвал меня, усадил к себе на колени и стал расспрашивать, действительно ли я хочу стать монахом, интересовался, в каком классе я учусь, словом, задавал самые общие вопросы.

А затем Его Святейшество обратился к моим родителям и посоветовал им отправить меня в Индию. В Америке ведь тогда не было буддийских монастырей или центров, где можно было бы пройти должную подготовку, а в Индии тибетцы воссоздали несколько монастырских университетов, в которых велось преподавание всех необходимых дисциплин. Мои родители сразу же приняли решение последовать совету Его Святейшества. Так, в 1980 году я оказался в Индии, в тибетском монастыре Дрепунг Гоманг, одном из крупнейших монастырских университетов, где с давних времен традиционно обучались представители монгольских народов.

Вы провели тринадцать лет в тибетском монастыре Дрепунг Гоманг в Индии. Расскажите о годах обучения. Что вам преподавали? Какой предмет давался лучше, какой нравился, какой вызывал затруднения?

Когда я поступил в монастырь, мне было всего семь лет, и сразу же начались подготовительные занятия: учился читать и писать на тибетском, изучал грамматику, заучивал наизусть священные тексты и так далее. А позднее начал заниматься буддийской философией, нас учили логике, искусству ведения философского диспута.

Поскольку мы учились в монастыре, то все дисциплины были так или иначе связаны с буддийской философией. Когда я поступил в монастырь, там обучалось около ста тридцати монахов. В основном это были тибетские монахи, ушедшие в Индию из Тибета после захвата страны китайскими войскам. С годами их число постепенно росло с приходом новых беженцев, а также поступлением в возрожденные в Индии монастыри жителей гималайских регионов Индии, соседних Бутана, Непала.

Когда я поступил в монастырь, то был там единственным иностранцем. Распорядок жизни и дисциплина в монастыре были очень строгими. В то время монастырь еще не получал материальной поддержки от правительства Тибета в эмиграции или крупных международных организаций и должен был собственными силами обеспечивать свое существование. Так что шесть месяцев в году все монахи должны были трудиться на полях, возделывать рис или кукурузу. Но одновременно с работой они продолжали учиться. Дети, конечно, были освобождены от работы в поле, так что я и другие монахи младшего возраста только учились.

Я никогда не был лучшим учеником, но очень старался хорошо учиться. Мне трудно сейчас припомнить, какой предмет был самым трудным. Помню в том возрасте мне, конечно, больше хотелось развлекаться, чем учиться.

Вы позволяли себе какие-нибудь шалости или хулиганства, как и все ребята в этом возрасте?

Как и многие мальчики моего возраста, я любил озорничать, но никогда не хулиганил. Я был похож на других. только выделялся среди них в силу своего происхождения: я все же был западным ребенком – по своей культуре и менталитету. Так что некоторые особенности жизни в монастыре поначалу были для меня непонятными. Я с детства привык честно и открыто говорить то, что думаю. Всегда высказывал свое мнение, и зачастую это доставляло мне неприятности. Вы знаете, что в азиатской культуре в целом принято выказывать особые знаки уважения старшим. Им нельзя перечить. Я же в силу иного воспитания этим правилам не подчинялся и часто открыто говорил то, что думал.

У вас есть братья и сестры. Кто-то из них также как вы – выбрали путь монашества?

У нас очень большая семья, у меня пять братьев и три сестры. Я самый младший, девятый, ребенок в семье. Никто из моих братьев не хотел стать монахом, да и вообще, из всех братьев и сестер, пожалуй, я единственный питал такой глубокий интерес к буддизму и ощущал особую связь с этой религией. Все мои братья и сестры выросли настоящими американцами, они довольно рано разъехались и начали вести самостоятельную жизнь. Все они работают в самых разных областях: в медицине, программировании, в строительном бизнесе. Один из моих братьев пожарный. Так что их жизнь очень сильно отличается от моей, у нас совершенно разные жизненные пути, разные интересы.


У статуи Атиши, одной из 17-ти статуй пандит Наланды, возведенных вокруг "Золотой обители Будды Шакьямуни"
по рекомендации Его Святейшества Далай-ламы. Фото: Константин Мамышев.

В конце обучения в монастыре вы были признаны новой реинкарнацией великого индийского святого Тилопы. Как это происходило?

На самом деле это произошло не в конце обучения, а самом в начале. Меня признали реинкарнацией Тилопы через несколько месяцев после того, как я поступил в монастырь. Как это произошло? Я совершал определенные поступки, произносил определенные слова, которые были совершенно не свойственны моему возрасту. Старшие монахи, вероятно, увидели некие знаки, говорившие о том, что я мог быть реинкарнацией высокого ламы.

Сам я в точности не помню, что именно я делал и говорил, что могло бы навести на такие предположения. Но я точно помню свои детские игры. Обычно маленькие девочки играют в куклы, как будто к ним пришли гости и они ставят на стол угощение, а мальчики играют в супергероев, в Супермена или Бэтмена. Когда мы играли с другими детьми моего возраста, то я всегда был высоким ламой, меня должны были носить на плечах, а я давал поучения, командовал. Вероятно, это было необычно. Настоятель нашего монастыря встретился с Далай-ламой и спросил у него, может ли статься, что я реинкарнация высокого ламы. Его Святейшество ответил, что это возможно, и попросил настоятеля принести ему список высоких монгольских лам, ушедших в последние примерно пятнадцать или двадцать лет или около того. Настоятель принес список, в котором было пятнадцать имен, Его Святейшество существенно его сократил. Мой непосредственный предшественник был по происхождению монголом.

Когда Его Святейшетво признал во мне реинкарнацию Тилопы, я ничего особенного не почувствовал. По этому случаю не проводилось никаких торжеств. Монастырь в то время не располагал лишними средствами, так что не было никакой пышной церемонии возведения на трон. Вообще, переход в новое состояние для меня прошел довольно гладко. В то время я жил вместе с учителем, который присматривал за мной. В нашем жизненном укладе практически ничего не изменилось. Мой учитель очень хорошо заботился обо мне, он был мне и отцом, и братом. Но он никак особенно не выделял меня, он вообще очень хорошо относился ко всем ученикам, которые жили вместе с нами.

Знаю историю о том, что родители сказали вам, что вы не калмык, а монгол. Насколько важно, на ваш взгляд, знать свои корни, истоки семьи, историю семьи, переживания предыдущих поколений для понимания себя и мироустройства? Многие не знают этого, более того, узнают о чувствах и переживаниях родных после того, как они уходят, находя письма или документы…

Это не совсем так. Родители не то чтобы говорили нам, что мы не калмыки, просто они всегда подчеркивали, что как этнические калмыки мы принадлежим к монгольским народам.

Вообще, родители и их родители никогда не рассказывали о том, что им пришлось пережить. Вероятно, воспоминания эти были слишком болезненными для них, к тому же, я думаю, они хотели таким образом уберечь нас от воздействия тех страданий, душевных и физических, через которые они сами прошли. Они не хотели, чтобы их воспоминания как-то отрицательно повлияли на нас. Так что наша семейная история никогда не обсуждалась. А мы сами и не спрашивали. Это естественно, дети до определенного возраста мало интересуются такими вопросами. Конечно, с возрастом, я стал интересоваться историей калмыцкого народа, но к тому времени, когда у меня начали появляться вопросы, некому было их задать, так как мои родители уже умерли.

В 1991 году, когда я впервые приехал в Калмыкию, я попробовал отыскать кого-нибудь из родственников по отцовской и материнской линии. У отца был младший брат, который жил в Калмыкии, но он понятия не имел, жив ли его старший брат и где он. И вот, я нахожу его и он рассказывает мне, как они жили все эти годы, ничего не зная, даже о самых ближайших родственниках. Эти рассказы вызвали у меня самые глубокие чувства. Пожалуй, только тогда я начал по-настоящему осознавать, какие страдания пришлись на долю моих родителей, сколько всего они пережили. Моя мама родилась в Белграде, в Югославии, а ее братья и сестры родились в других странах. Знакомясь с этой географией, понимаешь, сколько им пришлось скитаться по всей Восточной Европе, чтобы избежать преследований. В конечном итоге они оказались в США. Я с изумлением думаю, сколько труда они приложили, каждый раз заново начиная жизнь на новом месте. Никому не хочется покидать страну, где ты родился, но обстоятельства порой не оставляют нам иного выбора. У моих родителей такого выбора на было, но, превозмогая трудности, они всегда стремились подать нам хороший пример, окружить нас теплом и любовью, в которых нуждается каждый ребенок.

Вообще же я считаю, что очень важно знать свои корни, знать, где ты живешь и откуда ты родом. На земле так много разных культур, этнических групп, религий. И чем больше мы узнаем не только о своих корнях, но и о других культурах и обычаях, тем богаче в культурном и духовном плане мы становимся. Это знание дает нам мудрость, чем больше мы знаем друг о друге, тем лучше друг друга понимаем, тем гармоничнее наши взаимоотношения. Узнавая о других, мы учимся мирному сосуществованию в обществе людей, учимся преодолевать трудности, встающие у нас на пути, преодолевать сомнения и взаимное непонимание.

Получив образование в тибетском монастыре, зная буддизм, чувствуя буддизм – расскажите, лично для вас – что такое буддизм? Философия, образ жизни, наука или важная связь с самим собой и со своим прошлым?

Для меня буддизм полезен во многих отношениях. Философия буддизма помогла мне стать сильнее, повысила мою самооценку, дала стимул жить, бережно относиться к своему здоровью, как телесному, так и душевному.

Буддизм – это также и наука, наука об устройстве и функционировании сознания, которая учит, как справляться с разрушительными эмоциями, как усмирять отрицательные эмоции, присущие нам от рождения. И здесь Будда, в своем сострадании и альтруизме, показал нам прекрасный пример не только своим учением, но всей своей жизнью. Для меня история жизни Будды – источник огромного вдохновения. Он учил людей реалистичному взгляду на вещи. Буддизм для меня также и религия. Как буддист я ищу прибежище в Будде, в его учении и в монашеской общине, которая сохраняет в чистоте линию преемственности учения Будды.

Были ли области буддизма, которые давались вам для познания сложнее всего?

Буддизм подобен бескрайнему океану. Раз начав изучение буддизма, вы уже никогда не сможете сказать, что узнали все. Учение самого Будды насчитывает более сотни томов сочинений. Кроме того, есть труды великих наставников из древнеиндийского монастыря-университета Наланда, которые написали комментарии к учению Будды, поясняющие и развивающие его. И позднее последователи буддизма, великие философы и мыслители, продолжили комментировать не только учение Будды, но и труды наставников Наланды. И сегодня мы имеем поистине обширнейшее собрание трудов и комментариев по буддизму.

Были ли области буддизма, которые мне давались с трудом? Не знаю… В целом, все зависит от веры в себя. Если говорить себе: это трудно, это мне не под силу, то так оно и будет. Но если есть сильное желание что-то узнать, то сможешь освоить любые знания. Тут главное преодолеть уже сложившееся собственное представление о том, что перед тобой очень трудный предмет.

Если же говорить лично обо мне, то в силу моих обязанностей, мне иногда бывает сложно найти время, чтобы заниматься духовными практиками, что-то читать, изучать. Но опять же, это вопрос самодисциплины. Если я приложу усилия, то смогу так спланировать свой график, что время найдется для всего.

Отвечая на ваш вопрос, трудно ли было мне изучать буддизм, я бы сказал, что трудности мы обычно создаем себе сами и в силах их преодолеть.


Монгольские последователи дарят Тэло Ринпоче гобелен с изображением Его Святейшества Далай-ламы.
Фото: Константин Мамышев.

Какое знание Вам открылось с легкостью?

Мне было легко понять, что природа жизни – страдание, а никто из нас не хочет страдать. Цель моей жизни – это достижение освобождения, освобождения от страданий. Это цель каждого существа.

Расскажите о вашем внутреннем становлении в качестве духовного лидера? Как происходило ваше духовное взросление? Какие мысли вас посещали в семь, тринадцать, двадцать, тридцать лет? О чем вы размышляете сегодня?

С годами мы должны научиться управлять своим сознанием, добиться чистоты намерений, научиться направлять свои помыслы на благо всех живых существ. Эти задачи должны стоять не только перед духовным лидером, перед ламой, признанным перерождением какого-нибудь святого, но и перед каждым из нас. Каждый должен стремиться приносить пользу всем, сделать все от нас зависящее, чтобы избавить от мучений всех, кто страдает телом и душой. Ведь страдания приходят к человеку в самых разных формах…

Как проходило мое духовное взросление? Я рос в очень строгой атмосфере монастыря-университета, где у нас практически не было возможностей изучать мир за стенами монастыря. Мне же всегда было интересно, что происходит в мире, как там все устроено, что едят люди, принадлежащие к разным культурам, какую музыку они слушают, какой у них менталитет. Мне повезло, что у меня была возможность поездить по разным странам, посмотреть на разные культуры. Меня это всегда завораживало. Куда бы я ни поехал, я никогда не относился к этому как к туристической поездке. Для меня в путешествиях всегда было важно узнавать что-то новое. Это дало мне возможность соприкоснуться с мудростью разных культур и народов мира.

Каким я был в семилетнем возрасте? Могу сказать, что тогда меня интересовали только игры. Я всегда с удовольствием играл с другими монахами, когда выдавалась такая возможность. В тринадцать лет ты становишься подростком, у тебя меняется образ мыслей, меняется характер. В пятнадцать тебе кажется, что ты знаешь все на свете, но на самом деле не знаешь ничего. Ты считаешь, что больше не нуждаешься в дисциплине, хотя все обстоит как раз наоборот. А в двадцать лет меня назначили главой буддистов Калмыкии. Для меня это было очень неожиданно. В одночасье на меня легла огромная ответственность. Это ознаменовало начало нового пути, но одновременно стало и концом детства. Я потерял свободу, которой пользовался, будучи ребенком. В этом возрасте моя жизнь полностью изменилась. В тридцатилетнем возрасте для меня наступили непростые времена. Я в какой-то степени утратил уважение к себе, у меня было много болезненных переживаний, сожалений о собственном прошлом. Меня посещали самые разные мысли: почему я не проявил большего усердия к учебе, почему не задавал больше вопросов своим учителям, почему не проводил больше времени с родителями, не расспрашивал их об их жизни? Почему не следовал мудрым советам учителей и родителей? К тому времени я уже полностью поменял образ жизни, сложил с себя монашеские обеты, женился, у меня родился сын. Это было время болезненных сожалений и чувства вины. Но позже все стало меняться к лучшему. Когда мне исполнилось тридцать один, тридцать два года, я стал замечать, что учения Будды стали обретать для меня новый смысл. Я стал их лучше понимать, начал ощущать их не только на духовном или ментальном уровне, но физически. И я совершенно точно могу сказать, что стал гораздо лучшим буддистом-мирянином, чем был монахом. Будучи монахом вы многое воспринимаете как само собой разумеющееся. В каком-то смысле жизнь в монастыре проходит в очень комфортной атмосфере. В своей каждодневной жизни вы сталкиваетесь с гораздо меньшими страданиями, живя в монастыре. А жизнь мирянина проходит совершенно в другой обстановке. Вы встречаетесь с гораздо большим числом препятствий и гораздо лучше понимаете природу страданий, живя среди людей, а не в монастыре. Это совершенно точно. Так что тридцатилетие для меня стало своеобразным рубежом, я начал становиться более зрелым человеком.

Я каждый день думаю о своем возрасте. По мере того, как становишься старше, начинаешь ощущать изменения, которые происходят внутри. В буддизме этот вид страданий называется «страданием, сопряженным со старостью». Эти изменения происходят и на физическом, и на ментальном уровне. Сегодня, когда мне уже сорок лет, мои способности сильно отличаются от тех, что были у меня в пятнадцать или двадцать лет. Память уже не такая хорошая, постоянно приходится делать усилие, чтобы сохранять бдительность. Мне помогают с этим справляться занятия медитацией, я стараюсь больше читать, больше анализировать, уделять больше времени созерцательным практикам.

Если бы меня спросили, боюсь ли старости, я бы ответил, что нет. Однако же я постоянно чувствую, что время моей жизни на этой планете уходит. И надеюсь, что к концу жизни, когда бы он ни наступил, смогу сказать, что сумел что-то изменить к лучшему не только в своей личной жизни, но и в жизнях других людей. Я бы не хотел, чтобы обо мне осталась память, лишь как об одном из верховных лам Калмыкии. Но мне бы хотелось, чтобы меня запомнили, как человека, изменившего собственную жизнь, с которого хочется брать пример, чтобы пройти тем путем, которым он прошел. У меня есть возможность поделиться своим опытом с моими последователями, учениками. Я хотел бы поделиться с другими своим счастьем, подарить им вдохновение. Вот, о чем я думаю сегодня.

Как бы то ни было, мы, буддисты, верим в непостоянство, считаем, что в жизни нет никаких гарантий. Возможно, я не доживу до восьмидесяти или девяноста лет. И эти мысли вселяют в меня стремление сделать все, что в моих силах, чтобы сделать этот мир лучше, способствовать защите окружающей среды, совершить множество хороших дел. Я постоянно размышляю об этом, думаю, как этого достичь, как потратить отпущенное мне время наиболее эффективным способом. Я как будто участвую в забеге на время.


Тэло Ринпоче и Ело Ринпоче в Бурятии. Фото из архива ламы Тенгона.

Какие чувства испытали, когда вас назначили верховным ламой Калмыкии?

Важно подчеркнуть, что это не было моим стремлением, не входило в мои планы. Меня выбрали и назначили, думаю, потому что в то время не было другого выбора. Я был единственным на тот момент калмыцким монахом, получившим к тому же соответствующее образование. Но я сразу же почувствовал стремление сделать что-то полезное, несмотря на мой возраст, несмотря на отсутствие опыта и должной подготовки. Я был полон решимости попробовать свои силы.

Кого вы считаете вашим главным учителем в жизни и духовной жизни?

Учителя, с которым я рос, уже нет со мной. И я очень сожалею, что пока он был жив, я не проводил с ним больше времени. Мне очень его не хватает. На настоящий момент я считаю своим основным учителем Его Святейшество Далай-ламу. Он мой коренной учитель, мой главный советник в жизненных вопросах, мой наставник и защитник. Он всегда бы для меня примером, и я надеюсь обрести такие же мудрость и сострадание, как у него.

Какие советы для вас оказались самыми ценными?

Когда я был еще маленьким, мой учитель всегда говорил мне: твое счастье в твоих руках, другие же будут приносить тебе лишь бесконечные страдания. И я имел возможность убедиться в мудрости этого совета. Другие люди могут принести нам удовольствие, но со временем я понял, что это удовольствие преходящее, оно никогда не длится долго. И это не то абсолютное счастье, к которому мы стремимся. Так что, буду ли я счастлив, целиком зависит от меня самого. Это лучший совет из тех, что давал мне мой учитель. Человек сам хозяин своего счастья, потому что другие приносят ему страдания.

Есть очень хорошее высказывание Пятого Далай-ламы: все, что было в прошлом, растворилось в пространстве. Сейчас важнее всего будущее. Будущее зависит от настоящего, а настоящее в ваших руках. Я верю, что это действительно так. Что бы ни случилось в прошлом, это уже прошло, мы никак не можем этого изменить. Но мы можем учиться на прошлых ошибках и удачах, и стараться не допускать таких ошибок в будущем. Наше будущее создается в каждый отдельный момент настоящего. И я каждую минуту стараюсь преисполниться намерения совершить что-то положительное, сделать лучше не только собственную жизнь, но и жизни других людей.

Вы любите музыку, почему? Что именно вы любите в музыке – какую-то магическую связь между звуками и нашим подсознанием?

Я действительно люблю музыку, самую разную музыку. Какая музыка нравится мне в конкретный момент, зависит от настроения. Иногда хочется послушать классическую музыку, иногда духовную, а порой у вас настроение слушать рэп или рэгги. Считаю, что звуки музыки оказывают на нас очень разностороннее воздействие. Вкусы у всех разные, каждый любит разные музыкальные стили и направления. Про себя могу сказать, что мне нравится музыка в целом, независимо от того, к какому стилю ее причисляют. Мы можем многому научиться, слушая музыку самых разных стилей. Возьмем, например, рэп. Здесь важна не только сама музыка, но и слова. Вслушиваясь в тексты, зачастую исполненные боли и гнева, вы лучше понимаете человека, те страдания, которые он испытывает, его устремления. Таким образом, слушая музыку, вы узнаете о реалиях этого мира. Именно поэтому я люблю слушать эти песни: в них я слышу страдания, боль, радость, надежду, чаяния. Некоторые песни могут стать источником вдохновения. Например, если в песне говорится о каких-то достижениях, о счастье, то это вселяет радость от того, что на земле живет столько замечательных людей. Если же в песне поется о боли и страданиях, то это вселяет в вас решимость что-то изменить.

Правда, что иногда вы снимаете свое одеяние и живете как обычный человек? Конечно, как не совсем обычный… Есть ли разница – между этими двумя жизнями внутри вас?

Я предпочитаю разделять эти две стороны жизни – мою жизнь как семейного человека, и мою духовную жизнь. Как духовный лидер буддистов Калмыкии я несу множество обязательств. В том числе – обязательство способствовать распространению общечеловеческих ценностей. Кроме того, я чувствую на себе ответственность за возрождение буддизма в Калмыкии. Под возрождением я имею в виду не только восстановление старых или строительство новых храмов, но прежде всего развитие различных аспектов буддизма: философского, научного, религиозного и духовного – и распространение интереса к ним. Мои обязанности верховного ламы Калмыкии связаны в основном с духовной сферой.

Когда же я возвращаюсь домой, то попадаю в совершенно другую обстановку. Моя семья видит во мне не духовного лидера, а мужа и отца. Нас с сыном связывают отношения такие же, как и других родителей с их детьми. И, конечно, я стараюсь подавать ему пример, воспитывать в нем умение любить, быть добрым и сострадательным человеком. Любая семья проходит через самые разные периоды. Думаю, что с годами, благодаря изучению буддизма, стал более зрелым человеком. Буддизм, несомненно, помогает мне находить равновесие в моей жизни духовного лидера и в семейной жизни.


С Робертом Турманом в Шин-Мер, на родине геше Вангьяла.
Фото: Константин Мамышев.


Тэло Ринпоче, как вы считаете, какие качества редки в современном человеке?

Сегодня, в XXI веке, люди стали больше зависеть от материального благополучия, больше полагаться на деньги и богатство. Очень трудно вести здоровый образ жизни и просто выживать, если у тебя нет материальных средств к существованию. В современном человеке редко встретишь правильный баланс духовного и материального, умение понимать ограниченность материальных благ. Это касается не только светского общества, но и духовных общин. Я бы не сказал, что мы являемся свидетелями нравственного упадка, но все же есть некоторое пренебрежение духовными ценностями.

Хорошо. Но сегодня принято говорить о человеке, как сильном или слабом. Сильных уважают, слабых – нет. Где граница между силой и слабостью? Есть ли она? Имеет ли смысл употреблять эти слова…

Считаю, что делить людей на слабых и сильных, несомненно, неправильно. Каждый человек обладает способностями к обучению, самосовершенствованию, к тому, чтобы стать лидером. Просто к каждому человеку нужно найти правильный подход, чтобы помочь ему, направить его. С кем бы я ни встречался, всегда вижу перед собой человека, обладающего огромным потенциалом и возможностями, которые ему нужно помочь раскрыть. Не имеет смысла давать людям подобные определения. Называть человека слабым неправильно с нравственной точки зрения. Если же кто-то чувствует себя сильнее других, то он должен суметь найти в себе силу проявить сострадание и стать источником вдохновения для тех, кто считается слабыми, помочь им подняться до своего уровня. Это будет правильно.

Что означает быть целостным? Познать целостность? Достичь целостности? Многие говорят об этом, но это непонятно…

Я думаю, быть целостным означает вести жизнь, исполненную смысла. Мне представляется целостным человек, жизнь которого наполнена состраданием. Если человек получив хорошее образование, не применяет свои знания должным образом, то такой человек кажется мне недальновидным и не очень нравственным. Вот, как я понимаю целостность.

Что важнее, по вашему мнению, долг или любовь? Ответственность или счастье? Часто, к сожалению, люди делают выбор именно между этими двумя понятиями. И, выбирая, бывают несчастны…

Когда люди любят друг друга, то у них есть и взаимные обязательства. Так что, хотя вы и разделили эти два понятия, считаю, что между ними существует сильная взаимосвязь. Уверен, что на каждом из нас лежит ответственность за то, чтобы совершать хорошие поступки, сделать наш мир лучше, воспитать детей, чтобы они стали достойными членами общества, научить их отличать хорошее от дурного. Чтобы достичь этого, нам необходимы знания в сочетании с любовью. Любовь и обязательства должны идти рука об руку. Ответственность тоже связана с обязательствами. Любовь – это ответственность не только по отношению к близким, друзьям, но и ко всему человечеству. Мы должны любить окружающую нас природу, планету, дом, страну, культуру.

Настоящая цель нашей жизни – это счастье. И я уверен, что для того, чтобы быть счастливыми, мы обязаны творить добро. Мы должны любить человека в себе, и мы несем ответственность за счастье каждого из людей как за свое собственное. Так я считаю. Пусть сегодня люди несчастны, но у них есть право на счастье, и они обладают всеми возможностями, чтобы стать счастливыми.

Маша Ильина
Перевод Натальи Иноземцевой
Эгоист generation, №4 (102), апрель 2013 г.