Кхуну Лама Ринпоче
Драгоценный светильник. Хвала бодхичитте

Перевод с английского: Ю. Жиронкина
Научный редактор: Б. Митруев
Перевод приложений: А. Козаченко
Художник-иллюстратор: Антон Нефёдов

Кураторы проекта А. Мельников, Г. Кубарева
Редактор серии «Наланда» Ю. Жиронкина
Администратор Н. Иноземцева
Корректор И. Москаленко
Дизайн обложки И. Сердюков
Макет С. Хос

Серия Наланда
ISBN: 978-5-905792-31-1
М.: Фонд «Сохраним Тибет», 2018


Фонд содействия сохранению культурных и философских традиций тибетского буддизма «Сохраним Тибет» под духовным руководством Тэло Тулку Ринпоче с радостью сообщает о публикации в серии «Наланда» перевода книги Кхуну Ламы Ринпоче «Драгоценный светильник. Хвала бодхичитте».

«Драгоценный светильник. Хвала бодхичитте» — единственный труд выдающегося буддийского наставника современности Кхуну Ламы Ринпоче, одного из важнейших учителей в жизни Его Святейшества Далай-ламы XIV. Он был написан в 1959 году — трагическом году для тибетского народа, когда Далай-лама покинул Тибет. В нем собраны размышления Кхуну Ламы Ринпоче о бодхичитте — устремлении к пробуждению во имя счастья и благоденствия всех живых существ. Он записывал их день за днем на протяжении этого года. 356 четырехстрочных строф, занесенных в обычный ежедневник, по духу и мудрости перекликаются с выдающимся произведением Шантидевы «Бодхичарья-аватара» (VIII в.), наставления по которому Кхуну Лама Ринпоче передал Далай-ламе, попросив его распространять эти знания в мире. Перевод коренного текста на русский язык выполнен с английского перевода Гарета Спархама и уточнен по тибетскому первоисточнику. Издание дополнено биографией автора «Благословение солнечного света, развевающее горесть воспоминаний», составленной Ламченом Гьялпо Ринпоче, а также биографическим исследованием Тьерри Домена (Институт изучения Центральной Азии, Бонский университет).

Приобрести книгу по льготным ценам можно в буддийских интернет-магазинах:

в буддийском интернет-магазине dharma.ru

в интернет-магазине издательства «Нартанг»

При оптовых заказах (от 100 экз.) просьба обращаться к издателям по адресу: russia@savetibet.ru

Благодарности переводчика на русский язык

Книгу, которую вы держите в руках, уже давно следовало перевести на русский язык. Пожалуй, не найдется ни одного участника учений Его Святейшества Далай-ламы для российских буддистов – а число их ныне измеряется тысячами, – который бы не слышал из уст всемирно известного духовного лидера имя его собственного учителя – автора этой книги Кхуну Ламы Ринпоче Тензина Гьялцена. Он вспоминает о нем всякий раз, когда речь заходит о бодхичитте, рассказывая, что до встречи с ним считал ее полное развитие делом чрезвычайно сложным, если не безнадежным. И только знакомство с Кхуну Ринпоче и разъясненный им бессмертный труд Шантидевы «Бодхичарья-аватара» превратили для него бодхичитту из несбыточного идеала в достижимую и непреложную цель.

Мы очень рады, что имеем возможность познакомить вас с важнейшим трудом Кхуну Ламы Ринпоче «Драгоценный светильник. Хвала бодхичитте», к переводу которого нас побудила личная просьба нашего давнего друга и неизменной помощницы во всех осуществляемых проектах Тензин Пемы. Без ее настойчивых просьб мы за множеством дел, возможно, не скоро приступили бы к этому переводу, обделив таким образом и самих себя, и наших читателей, ибо это небольшое сочинение способно вдохновить и поддержать на пути всякого, кому близки идеалы безраздельной любви и сострадания.

Перевод «Драгоценного светильника» на русский язык осуществлен с английского перевода Гарета Спархама. Мы искренне признательны научному редактору нашей книги ачарье Бембе Митруеву за тщательную сверку перевода с тибетским первоисточником и обращение к подробному комментарию Тендзина Джамьянга Ацхога для прояснения трудных для понимания строф. Особенно примечательно, что работа по сверке и доработке уже готового перевода осуществлялась в Бодхгае – месте пробуждения Будды Шакьямуни, где в последние годы жил Кхуну Лама Ринпоче и где он даровал учения по бодхичитте Его Святейшеству Далай-ламе.

Мы благодарим Артема Козаченко, проявляющего собственный живой интерес к великой личности Кхуну Ламы Ринпоче, за перевод дополнительных материалов для нашей книги: биографической сводки «Благословение солнечного света, развевающее горесть воспоминаний», составленной Ламченом Гьялпо Ринпоче, и биографического исследования Тьерри Домена. Каждый из этих материалов, равно как и предисловие Гарета Спархама, содержит уникальные сведения о жизни Кхуну Ламы Ринпоче, которые, будучи собранными под одной обложкой, позволяют составить некоторое представление о духовном пути выдающегося учителя, о котором почти ничего не известно в России.

Его Святейшество Далай-лама советует сделать «Драгоценный светильник» основой ежедневной практики бодхичитты, подкрепив ее изучением «Бодхичарья-аватары» Шантидевы. В этом наставлении Его Святейшества отчетливо прослеживается неразрывная связь между пандитами древнеиндийской Наланды и их преемниками – учителями Тибета и всей обширной области распространения тибетского буддизма. Кхуну Лама Ринпоче – духовный наследник Шантидевы в истинном смысле этого слова. Вдохновенный настрой «Бодхичарья-аватары» пронизывает каждую строфу «Драгоценного светильника», который мы с большой радостью публикуем для вас в серии «Наланда».

Юлия Жиронкина

Выдержки из предисловия к английскому изданию:

Автор
Тензин Гьялцен родился вторым из трех сыновей в семье Каланпура и Норки в 1894 году или в начале 1895-го в деревне Шунам в местности Рупа в Киннауре, или Кхуну, как называет его местное население, на границе между Индией и Тибетом. Деревня его располагалась в сравнительно преуспевающей местности, питаемой водами верховьев реки Сатледж, на высоте 2000–25000 метров над уровнем моря. Люди там жили земледелием в окружении гор высотой в 6500 метров. Долины этой местности отличаются немыслимой красотой – покрыты густыми лесами из горных сосен, что в низинах сменяются яблоневыми и абрикосовыми садами, окаймляющими поля горного ячменя. Хотя край этот не назовешь богатым в нынешнем понимании этого слова, его жители без особых потуг зарабатывают на пропитание. Они придерживаются традиционного уклада жизни, основанного на тибетском буддизме Южной и Центральной Азии и испытывающего на себе сильное влияние синкретизма, перенесенного с равнин Северной Индии на юг.

Среди своего народа Тензин Гьялцен больше известен под почетными именами Кхуну Ринпоче («Драгоценный из Киннаура») и Лама Неги. «Неги» – название клана или касты, к которым причисляют себя почти все жители Киннаура, за исключением рабочих по металлу и ткачей. Говорят, слово это берет начало от бытовавшего в прежние времена уважительного обращения к чиновникам в суде в Рампуре, важном городе на реке Сатледж. В случае Ламы Неги Тензина Гьялцена «Неги» также и его собственная фамилия (Ne gi pang), в переводе означающая «гуру из семьи Неги», или «гуру народа клана Неги». В знак уважения, а также следуя обычаям его народа, я буду называть его Кхуну Ринпоче, или для краткости Ринпоче.

Кхуну Ринпоче начал свое духовное обучение в семилетнем возрасте под руководством Расвира Даса, дядюшки по материнской линии, что жил в соседней деревне. Расвир Дас научил Кхуну Ринпоче читать и писать по-тибетски и затем по обычаю, заведенному в этой части примыкающих к Тибету территорий, заставил его выучить наизусть «Алмазную сутру» (санскр. Vajracchedikā Sūtra), а также «Стихотворное изложение Праджняпарамиты» (санскр. Ratna-guṇa-saṃcaya-gāthā). Члены семьи Неги Панг (Ne gi pang) традиционно были последователями школы друкпа кагью тибетского буддизма, поэтому в тринадцатилетнем возрасте Ринпоче отправился в Либпа (местность на севере Киннаура, где была широко распространена южная школа друкпа кагью) для получения наставлений по духовным упражнениям, предваряющим практику общих обязательств буддизма. Он учился у Сонама Гьялцена, личного ученика известного учителя из Кхама (юго-восточной части Тибета) по имени тогден Сакья-шри.

В 1913 году в возрасте девятнадцати лет Кхуну Ринпоче отправился в Тибет для продолжения духовного обучения. Хотя есть немало горных перевалов, по которым можно добраться в Западный Тибет из Киннаура, Ринпоче в то время не мог позволить себе даже новой пары обуви, а потому сперва посетил долину Кул¬лу, где собрал небольшие проценты по займам, которые его старший брат дал киннаурцам, поселившимся в этих краях. С этими малыми средствами, которые должны были помочь ему в дороге, он отправился в кагьюпинский монастырь Румтек в Сиккиме. Там он провел три года, изучая тибетскую грамматику и поэзию под началом Ургьена Тензина. В 1916 или 1917 годах Кхуну Ринпоче наконец добрался до Тибета, где сперва расположился в Ташилхунпо, гелугпинском монастыре в Шигадзе, служившим резиденцией Панчен-ламы. Затем он перебрался в Лхасу, где изучал не традиционные дисциплины, постигаемые монахами в крупных философских (с их упором на диспут) или тантрических монастырях, но довольно изысканные предметы: грамматику, поэзию и искусство сочинительства. Он получил исчерпывающие знания по этим предметам, после чего по просьбе тогдашнего Панчен-ламы Чокьи Нимы вернулся в Шигадзе и начал обучать тибетскую знать и других учеников из местности Цанг особой системе тибетской грамматики и поэзии.

Какое-то время спустя Ринпоче ушел с этой должности и переехал в Дерге в Кхаме. Там он проучился пять лет, изучая тринадцать томов основополагающих буддийских сочинений. Сам Кхуну Ринпоче говорил, что, хотя в Кхаме он освоил тибетскую традицию изложения санскритской грамматики (системы Сарасвати, Чандрогомина и Калапы), он не сумел продвинуться в освоении традиции Панини, которая по большей части отсутствовала в Тибете. Это подвигло его поехать в Варанаси, в Индию, чтобы найти кого-то, кто бы мог преподать ему эту систему санскритской грамматики. Там он сделался учеником пандиты Дева Нарьяна Трипатхи, у которого проучился пять лет. Присутствие Кхуну Ринпоче в Варанаси в то время подтверждается Гендуном Чопхелом, ярким персонажем, прибывшим в Индию из Амдо (северо-восточной части Тибета).

В конце концов Кхуну Ринпоче возвратился в Кхам, вероятнее всего, в середине 1930-х годов, где, преподавая и обучаясь, прожил много лет. Именно в это время, обучая грамматике и поэзии отпрысков царской семьи Дерге наряду с другими учениками, он написал получивший широкое хождение комментарий к тибетскому словарю переводчика Налкханга, именуемый «Светильник речи» (тиб. ngag sgron).

Покинув Кхам в средине 1940-х, Кхуну Ринпоче вернулся в Лхасу, где по просьбе тибетского правительства стал преподавать в главном Институте медицины и астрологии (прославленном Мен-ци-кханге). Он учил там три года, после чего подал в отставку, чтобы возвратиться в Индию и продолжить изучение санскрита.
В общей сложности Кхуну Ринпоче провел тридцать четыре года в путешествиях по разным частям Тибета и Индии, где предавался учебным занятиям. За это время ушли из жизни его родители, его первый учитель и дядя Расвир Дас. Вероятно, вскоре после обретения Индией независимости от Британии в 1947 году Кхуну Ринпоче предпринял путешествие в Киннаур. Он намеревался недолго погостить там, после чего возвратиться в Варанаси. В действительности же, вняв горячим просьбам своих оставшихся в живых родственников и местного населения, которые упрашивали его остаться на родине и учить, он провел там почти восемь лет, написав за это время множество небольших сочинений, чтобы помочь горцам освоить тибетский алфавит.

Завершив преподавательскую деятельность в Киннауре, Кхуну Ринпоче к концу 1950-х годов вернулся в Варанаси, который служил ему пристанищем почти до конца его дней. К этому времени ученость Кхуну Ринпоче сделала его известной личностью, и он получил преподавательское кресло в Университете санскрита. Несмотря на это, он по-прежнему вел жизнь аскета, отказываясь от заработной платы, по обычаю причитающейся преподавателю, и проживая в непритязательной части Варанаси со своим старым другом с 1930-х годов Джово Ганга-гири (тиб. jo bo gang ga gi ri). У этого дражайшего друга Ринпоче, индуиста по вероисповеданию, был старый храм в Лакасе, за которым он присматривал. Ринпоче построил комнатку на крыше этого храма и всегда после путешествий в Бодхгаю или проведя жаркое время года в Сиккиме, где он был личным гуру царской семьи, возвращался туда.

Кхуну Ринпоче была присуща спонтанная доброта, распространявшаяся на всех в равной мере, вне зависимости от школы, религии или национальности. Он видел, как бедствовали тибетские беженцы, прибывшие на север Индии в 1959-м; видел, что тибетцы, некогда принимавшие его в школы, учившие его, предоставлявшие ему работу, обесточены потерей родины и привычного для них образа жизни, они нищенствуют, не имея почти ничего, кроме отреза ткани, чтобы прикрыть свое тело. Кхуну Ринпоче глубоко сочувствовал беженцам. Он учил многих из них, в том числе и Четырнадцатого Далай-ламу. Эти ученики затем, годы спустя, мысленно возвращаются в прошлое и вспоминают о доброте, которую воплощал в себе Кхуну Ринпоче. Он не только наставлял тибетских беженцев, являя им пример доброты, но и по просьбе Далай-ламы ездил в Массури обучать их грамматике и поэзии, проведя там почти год. Именно благодаря этой работе Кхуну Ринпоче стал хорошо известен тибетским беженцам в Индии.

Среди бессчетных историй, иллюстрирующих его бесстрастную и вместе с тем деятельную медитативную доброту, рассказ об американской женщине Тубтен Пемо, встретившейся с Кхуну Ринпоче за несколько лет до его кончины в Катманду, в Непале, в середине 1970-х. Вместе с другими иностранцами, уехавшими в Непал изучать буддизм, она как-то спросила Ринпоче, не нуждается ли он в чем-нибудь, что они могли бы ему принести. Он ответил: «Нет, у меня есть все, ведь у меня есть бодхичитта» и на другой день прислал каждому из своих иностранных учеников по одной рупии (приблизительно три-четыре цента) в качестве подношения.

Кхуну Ринпоче провел последние месяцы жизни в Лахуле. По пути туда он сделал остановку в монастыре в Ревалсаре, священном месте Падмасамбхавы, неподалеку от Манди. Он прибыл в Лахул в августе 1976-го, где учил всех – одаренных и тугодумов – примером, личным наставлением, а также даруя учения верующим в традиционном ключе. Он объяснял «Драгоценное украшение освобождения» (тиб. dwags po thar rgyan) Гампопы и другие важные тексты традиции друкпа кагью, а также собственные сочинения.

Незадолго до смерти Кхуну Ринпоче перебрался в монастырь Таши Шулинг (монастырь Шур на местном диалекте) в тихой части Лахула. Он жил там со своей спутницей Дрикунг Кхандро, сопровождавшей его долгие годы. Каждый день после обеда он, по обыкновению, даровал учения в течение часа или двух по «Драгоценному украшению освобождения». 20 февраля 1977 года в середине учений по главе о мудрости из этой книги Ринпоче внезапно, все с тем же добрым, спокойным выражением лица, скончался. Его пепел был помещен во множество ступ-реликвариев, растянувшихся вдоль индо-тибетской границы в штате Химачал-Прадеш.

Оригинальная рукопись – дневник 1959 года
Полное тибетское название переведенного сочинения: «Byang chub sems kyi bstod pa rin chen sgron ma», или «Драгоценный светильник. Хвала бодхичитте». Смысл названия в том, что эти строфы подобны груде драгоценностей в стеклянном сосуде – каждая из них излучает свет, отчего излагаемый предмет становится яснее. Кхуну Ринпоче записывал эти строфы в дневник как мысли на каждый день. Под каждой из трехсот пятидесяти шести строф заметки о событиях того дня. Он писал стихи на тибетском, но некоторые из сопроводительных дневниковых записей сделаны на хинди или на санскрите.

Ринпоче решил вести такой дневник еще до событий 1959 года, видя в нем метод приучения себя к бодхичитте. В самом дневнике есть только два непосредственных упоминания об этом проекте. Так, 1 января он пишет: «Кай Джиг-гон попросил меня сделать это, я принял такое решение и теперь веду эти записи»; а 17 января отмечает: «Я дошел до этого места, какие-то стихи получились, какие-то – нет». Можно назвать удачей то, что он взялся за перо именно в 1959 году, ведь поздней весной того года Далай-лама покинул Тибет и перебрался в Индию вместе с почти ста тысячами тибетских беженцев. Среди заметок о своей повседневной жизни – списков имен учеников и преподаваемых им тем; указаний, сколько денежных средств они передали ему (как правило, это подношения размером в одну-две рупии), и какие книги он читал, – Кхуну Ринпоче также описывал падение Тибета, тревогу, которую он испытывал за безопасность беженцев, отправлявшихся в опасный путь, и их прибытие в Индию. Сочетание обыденного и судьбоносного неминуемо натолкнет читателя на мысли о Сэмуэле Пипсе, в чьих дневниках о жизни в Лондоне в конце XVII века походя описываются бесчинства Кромвеля и гражданская война в Британии.

В 1998 году я раздобыл оригинальную копию дневника у Тхубтена Калдена Неги Шастри, учителя государственной средней школы в Сарахане, в индийском округе Шимла, и смог ее переснять. В 1970 году Т. К. Неги поступил в ученики мастера пения в Тибетском монастыре в Бодхгае и вскоре после этого записался в студенты Тибетского института в Варанаси. В 1970-х он проводил каникулы в Бодхгае, бывал там и по другим случаям. Дневник, который попал в его руки в 1978 году, находился среди личных вещей Кхуну Ринпоче, оставшихся в его комнате в Тибетском монастыре в Бодхгае после его кончины в Лахуле в 1977 году. После смерти Ринпоче мастер пения попросил Т. К. Неги, чей род происходил из деревни в Киннауре, расположенной неподалеку от родины Ринпоче, распорядиться его личным имуществом, оставшимся в его комнате. Там было от десяти до пятнадцати дневников – все того же размера, что и дневник 1959 года, – немного одежды и банковская книжка. В большинстве дневников были лишь личные записи. Т. К. Неги сказал, что сохранил только дневник 1959 года, потому что в нем были стихи, которые он намеревался изучить. Местонахождение остальных дневников теперь неизвестно.

Большинство записей в дневнике 1959 года имеет отношение к повседневным делам Кхуну Ринпоче, в особенности к вопросам финансового характера и личной переписке. Они могут служить для нас подлинным свидетельством более крупных событий, а также летописью ежедневной жизни религиозного деятеля середины XX века. Маловероятно, чтобы дневник когда-либо был опубликован полностью или переведен на английский. Читателю этой книги может быть полезным получить общее представление о его содержании, а потому нижеследующие выдержки приведены здесь, чтобы передать дух оригинального дневника.

Первые записи, сделанные в холодные зимние месяцы, рассказывают о посещениях горцами более теплых мест паломничества в Варанаси и Бодхгае. «Приходили Норкхел, Бадари и Намгьел из Сунгнама. Пятнадцать рупий. Еда и чай для всех троих. Приходил Ценам, но остался недоволен и ушел» (3 января). Есть также заметки о здоровье: «Мучился животом и дважды ходил в уборную» (14 августа). Много записей касается учений: «Объяснил предварительные практики к махамудре Сангье Тензину и еще двадцати одному ученику, еще объяснил им работу Падмакарпо. Прочитал им вслух собственное краткое изложение о том, как действует занятие медитацией, и разъяснил несколько молитв» (10 февраля); «Прочитал практику Шакьямуни посетителям из Спити и посетителям из Ладака, а затем объяснил им прибежище. Они преподнесли мне двадцать рупий» (24 ноября). Много заметок о книгах, которые он читал: «Сегодня закончил комментарий к “Йогасутрам” Патанджали на хинди. Я начал 23 мая, так что на чтение ушло десять дней» (1 июня); «Получил экземпляр “Йогасутр” Патанджали и сочинение “Бхашья” Вьясы с комментарием “Таттвавайшаради”» (6 июня); «Читал “Тарка-бхашью” и большой фрагмент комментария Сиданандина на санскрите и хинди» (23 июля). Эти записи представляют особенный интерес, ибо свидетельствуют о том, что тибетский лама, получивший традиционное образование, знакомился с трудами, не относящимися к буддизму.

В марте начинаются записи, связанные с падением Тибета: «В газетах пишут, что между кхампинцами и китайцами развернулись бои. Есть статьи, где говорится, что Его Святейшество Всеведущий здоров… находится в тюрьме…» (23 марта); «Прочитал в газете, что Сера и Дрепунг снесли, а Норбулинка повреждена. Провел церемонию обрезания волос для Мунши Бхастра Сингха и дал ему имя Гуден Сенге» (24 марта); «В газетах пишут, что бои в Лхасе стихают. Китайцы говорят, что Его Святейшество бежал. Некоторые сообщают, что он направляется в Сикким или Ассам. Другие говорят, что в Локху. Кажется, там, где он, повсюду идут бои» (27 марта); «Газета “Адж” пишет, что Его Святейшество был тайно вывезен кхампинцами верхом на лошади и по дороге заболел» (30 марта); «В газетах сказано, что Его Святейшество ступил на землю Индии» (3 апреля); «Всеведущий, Царь, Проводник Богов и Людей (Далай-лама) сегодня прибыл в Сарнатх, Варанаси. Явил свой лик. Молился у ступы. Обратился к собравшимся, после чего уехал» (20 апреля).

29 августа Кхуну Ринпоче отмечает, что получил телеграмму от Далай-ламы с просьбой его навестить. Он пишет, что послал ответ, где указывалось, что сделает это, как только позволит здоровье. Ринпоче выехал из Массури на встречу с Далай-ламой почти через полтора месяца: «Сегодня встретился с Далай-ламой» (4 октября); «Прибыл Сакья Лама; одолжил ему “Бодхичарья-аватару” и “Сукрилекху”» (8 октября); «Вместе с Цултримом начал переводить “Ламрим дудон” (тиб. lam rim bsdus don)» (9 октября); «Встретился с Далай-ламой. Показал ему “Ламрим дудон” в переводе на хинди» (14 октября); «Удостоился чести начать преподавание грамматики «Сумчупа» старшему наставнику [Далай-ламы] Лингу Ринпоче» (16 октября); «Ранее получил назад от Его Святейшества “Праманаварттику” и “Абхидхармакошу”; сегодня он вернул “Бодхичарья-аватару” и “Абхисамая-аланкару”» (27 октября); «Сегодня поднес Его Святейшеству свой перевод “Ламрим дудон” и краткого изложения винаи. Он посмотрел их и дал мне подарок» (2 декабря); «Сегодня уехал от Его Святейшества. Он работал с Лингом Ринпоче. Попрощался с его матерью» (5 декабря); «Получил обратно книги, которые прежде одалживал Далай-ламе: “Мадхьямака-аватару”, “Абхидхармакошу”. Он подарил мне чинтен (благословленную пилюлю) и особый шелковый церемониальный шарф… Я уехал в Массури» (6 декабря).

Комментарий Далай-ламы
В январе 1998 года Далай-лама посетил Бодхгаю по приглашению Фонда поддержания махаянской традиции (ФПМТ), чтобы дать наставления по составленной Кхуну Ринпоче хвале бодхичитте «Драгоценный светильник». Примечательно, что, хотя Далай-ламу просили дать объяснения по этому сочинению и хотя, чтобы содействовать его учениям, небольшой тираж текста с английским переводом уже был отпечатан для бесплатного распространения в Бодхгае, после краткого объяснения вступительной строфы с обращением за прибежищем к Будде он отложил текст в сторону и посвятил учения детальному изложению «Ступеней созерцания» (Бхаванакрама) Камалашилы . Особенно подробно он остановился на вступительной части к «Ступеням созерцания», где Камалашила указывает, что «сострадание – это корень пути». В последующие дни он разъяснял базовый буддийский путь к свободе, используя систематическое изложение, приведенное в «Ступенях созерцания». Излагая Четыре благородные истины, он дополнил свои лекции кратким, но глубоким объяснением пустоты на основе «Восхваления взаимозависимого происхождения» Цонкапы. Помимо этого на протяжении всего цикла учений Далай-лама зачитывал вслух, практически без каких бы то ни было прямых объяснений, целые блоки строф из «Драгоценного светильника». Столь же внезапно, как он брал в руки этот текст, он откладывал его в сторону. Закончив зачитывать последний блок четверостиший, он сказал: «Это превосходные стихи. Время от времени выбирайте для себя отдельные из них. Читайте их и размышляйте о том, что в них сказано».

То, что Далай-лама искренне восхищается «Драгоценным светильником» не вызывает сомнений. Он написал краткое предисловие к первому изданию тибетского текста, изданного в 1966 году в Варанаси его сестрой Церинг Долмой, и многократно зачитывал эти стихи вслух на учениях для тибетцев. Это само по себе заслуживает внимания: хотя тибетские учителя могут снова и снова преподавать древние труды, такие как «Бодхичарья-аватара» Шантидевы, они крайне редко уделяют такое внимание новым работам.

Комментарий, данный Далай-ламой в Бодхгае к другим текстам, был также и комментарием к «Драгоценному светильнику», ибо нет такой практики в буддизме, которая бы в конечном итоге не уходила корнями к помыслу о пробуждении. Поскольку все преподанное Буддой предназначалось для того, чтобы принести пользу другим, чтобы вести людей с разными дарованиями и интересами по пути к свободе, любое изложение практики должно напоминать слушателю о бодхичитте. В этом смысле любое тщательное изложение какой-либо части пути – это восхваление сострадания, которое подвигло Будду к его разъяснению. Камалашила осознавал это, когда писал: «Сострадание есть корень пути», как и Далай-лама, который не раз подчеркивал, что в буддизме нет ничего абсолютного, а если бы таковое нашлось, то это, вне сомнения, было бы сострадание.

Из комментария Далай-ламы следует, что читатели этих строф не должны попросту пробежать их глазами и отложить в сторону – эти строфы должны служить для них напоминанием о важности сострадания. Любое изучение буддизма или буддийская практика выиграют от знакомства с этими строфами, даже если мы будем просто помнить об их существовании. Эти стихи могут быть для нас символом важности сострадания и напоминать читателю – даже тому, кто едва понимает их смысл, – о том, что без сострадания не может быть буддийского пути.

У Рато Кьонгла, пожилого тибетского святого, живущего в Нью-Йорке, был кот по кличке Джек Бенни, который однажды нежданно-негаданно зашел в окно его городской квартиры. После смерти Джека Рато Кьонгла сказал своим друзьям и ученикам в Азии, что собирается даровать комментарий на «Драгоценный светильник». «Если хотите принять участие в этих учениях, – сказал он, – вам придется трижды прочитать эту книгу от корки до корки». Завершив комментировать текст, он посвятил все благо, накопленное преподаванием «Драгоценного светильника», своему коту Джеку Бенни. Вот так мы должны подходить к книге по бодхичитте. Вы не должны читать ее только лишь для того, чтобы извлечь что-то для себя, – нужно превратить само ее прочтение в служение другим. Сострадание нельзя развивать в отрыве от тех жизненных ситуаций, в которых мы оказываемся. Это не та практика, которую мы выполняем, дабы обрести плоды когда-нибудь завтра, – это то, чем мы должны жить сегодня.

Гарет Спрахам