«Мне снилось, будто меня застрелили, и я умер»
23 июня 2009. Разместил: savetibet
Что произошло после протеста монахов Лабранга?
Джигме Гьяцо, 22, Джамьянг Джинпа, 24, и Лобсанг Гьяцо, 24, в центре по приему тибетских беженцев
в Дхарамсале, Индия. Монахи тайком покинули монастырь после протеста в апреле 2008 года
Фото: Шихо Фукада (The New York Times)Лобсанг Гьяцо и его друзья, тибетские монахи, выжидали удобного момента, прогуливаясь по главной площади монастыря, приютившегося на пустых холмах северо-западного Китая. И этот момента наступил…
Как только двадцать западных и китайских журналистов вышли из микроавтобусов, Лобсанг вместе с другими монахами развернули баннеры, спрятанные под складками бордовых монашеских одеяний и подняли ввысь запрещенный тибетский флаг.
«Здесь не соблюдают права человека», - крикнул один из монахов на китайском языке.
Этот смелый протест в апреле 2008 года стал достоянием всего мира благодаря журналистам, приехавшим в Тибет в рамках организованного правительством пресс-тура. Мир увидел живые образы тибетского сопротивления.
Китайские чиновники привезли журналистов монастырь Лабранг, растянувшийся по городу Сяхе, чтобы продемонстрировать, как довольны тибетцы китайским режимом несмотря на масштабное восстание, захлестнувшее Тибет за месяц до этого визита. Разгневанные монахи, их было человек пятнадцать, сорвали планы официальных властей.
«Если бы мы, монахи, не воспользовались этой возможностью выразить свои чувства, которые разделяют все тибетские монахи, то упустили бы свой шанс рассказать о них всему миру», - говорит 24-летний Лобсанг, коренастый мужчина с тонкой бородкой, который теперь живет в Индии. Как и у некоторых тибетцев, у него только одно имя.
Журналисты уехали вечером того же дня, не зная ни имен, ни дальнейших судеб протестующих. Некоторых из них задержали и крепко побили, говорит Лобсанг. Для него же и двух других монахов это было начало тяжелого года, проведенного в бегах. Этот год закончился лишь в прошлом месяце, когда монахи прибыли в гималайский городок, где теперь живет Далай-лама.
В этот тяжелый год они тайком бежали из монастыря, поднимались в горы, спали в палатках кочевников, по подложным документам садились в поезд, идущий по высокогорной дороге до Лхасы, пересекали бурную реку на пути в Непал. Только здесь, в центре по приему тибетских беженцев, они смогли, наконец, рассказать свою историю репортеру, явив ту затаенную боль, которая в прошлом году привела к самому крупному восстанию в истории Тибета.
Официальные лица КНР говорят, что режиссером протестов был Далай-лама, духовный лидер тибетцев. Монахи Лабранга утверждают, что фитиль вспыхнул из-за жесткой политики китайских властей, в особенности из-за ограничений, налагаемых на буддийскую практику.
«Мы с друзьями решили сами выйти с протестом, - говорит Лобсанг. – Протесты вспыхнули из-за нарушения прав человека и китайской политики в Тибете. Мы не могли больше терпеть».
«Я примкнул к протестам, движимый желанием спасти буддизм, который из-за китайской политики оказался на грани исчезновения. Я хочу, чтобы Его Святейшество Далай-лама вернулся в Тибет, а китайцы не разрешают нам даже ставить на алтарь его фотографии», - добавляет он.
Монастырь Лабранг – один из самых важных центров религиозного знания в мире тибетского буддизма. Белостенный лабиринт, состоящий из монашеских келий и храмов, датируется 18-м столетием. До прошлогодних арестов в нем проживало около 500 монахов. Китайская политика в этих приграничных землях, носящих имя Амдо, на стыке тибетской, мусульманской и ханьской цивилизаций, традиционно была не такой жесткой, как в Центральном Тибете.
Но даже здесь коммунистическая партия применяет жесткие методы контроля над религиозной практикой, считают три монаха и два мирянина, бежавшие вместе в Дхарамсалу.
Правительство налагает ограничения на число монахов, которым разрешается жить в монастыре, добавляют они. Официальные власти запрещают проводить праздничные церемонии в честь Далай-ламы. Когда назначенный китайцами Панчен-лама посещал Лабранг несколько лет назад, монахам, во избежание народных волнений, было приказано не покидать своих келий.
В прошлом году, когда монахи в Лхасе, столице Тибета, 10 марта выступили с мирными протестами, слухи о последних событиях быстро докатились до Лабранга.
Тысячи монахов и мирян в Сяхе двинулись в сторону правительственных зданий, требуя возвращения Далай-ламы. Некоторые участники протестов врывались в здания и бросали камни в полицейских.
После этого власти усилили контроль над монастырем, говорят монахи. Был введен комендантский час. Службы безопасности каждую ночь забирали по несколько монахов. Монастырь начал пустеть.
«Некоторые монахи бежали в свои родительские дома», - говорит 24-летний Джамьянг Джинпа.
Монахи выступили с протестом перед
зарубежными журналистами, потом они были вынуждены
целый год скитаться в горах
Фото: Рейхард Крауз/ReutersВласти ввели часовые занятия по патриотическому воспитанию, где монахов заставляли читать брошюры с обличением Далай-ламы и присягать на верность коммунистической партии.
«Буддийскому монаху, для которого вера в Далай-ламу – это главное, читать это было просто невыносимо», - говорит Лобсанг.
Ночью 8 апреля кто-то из монахов услышал по радио, что на другой день в Лабранг прибудет группа зарубежных журналистов. Пресс-тур был организован правительством.
«В тот вечер мы бросили все дела и принялись обсуждать предстоящий протест», - вспоминает Джамьянг.
Пятнадцать монахов раздобыли тибетский флаг и быстро написали лозунги на трех белых транспарантах. «Здесь нет свободы вероисповедания», - гласил один из них. На оборотной стороне тибетского флага они написали свои завещания, понимая, как высока вероятность погибнуть в этот день от рук китайских спецслужб, говорит Джамьянг.
Придя в главный храм на другое утро, они застали непривычную картину. Сотни людей, казалось, бесцельно слонялись вокруг монастырской площади. Большинство из них составляли переодетые в штатское офицеры китайских спецслужб.
«Мы поняли, что журналисты близко, - говорит Джамьянг, - но притворились, будто просто направляемся в храм».
Как только журналисты и сопровождающие их чиновники подъехали к монастырю на микроавтобусах, монахи ринулись на площадь, развернув флаг и транспаранты. Им удалось сказать журналистам несколько слов на китайском языке. Кто-то из монахов повязал на шею журналистов белые церемониальные шарфы, хадаки.
«Китайцы в штатском сфотографировали нас, но они не осмелились задержать нас на глазах у прессы», - рассказал Джамьянг.
Той ночью службы безопасности стали обыскивать монашеские кельи в поисках участников протестов, но монахи успели скрыться. На другую ночь Джамьянг тайком ушел в горы, и, не останавливаясь, шел до самого рассвета.
«После протеста я чувствовал, что меня в любой момент могут арестовать», - вспоминает он.
Первые два месяца он спал под открытым небом, иногда в канавах, которые рыл для себя сам. Он снял бардовые монашеские одежды и начал отращивать волосы. Летом он бродил по высокогорным пастбищам и ночевал в палатках кочевников.
«Мне все время снилось, будто меня застрелили, и я умер», - говорит он.
Два других монаха, участвовавших в протесте, Лобсанг и Джигме Гьяцо, также бежали из монастыря через несколько дней, после того как ушел Джамьянг. Вначале они скитались порознь. Потом, проведя в бегах почти год, монахи узнали о проводнике в Лхасе, который мог нелегально переправить их в Непал.
Раздобыв фальшивые удостоверения личности, они сели в поезд, идущий в Лхасу по высокогорной железной дороге. Потом шофер провез их через блокпосты к непальской границе, где они на бревнах переправились через реку.
Из 15 монахов, принимавших участие в протесте перед журналистами, только троим удалось бежать в Индию. То, что они добрались в Дхарамсалу, - факт сам по себе необычный, учитывая, что китайские власти ужесточили режим в Тибете. Центр по приему тибетских беженцев обычно принимает от двух с половиной до трех тысяч беженцев ежегодно, но из-за китайских репрессий в прошлом году эта цифра упала до 550-ти. С начала года по май пришли только 176 человек, говорит директор центра Нгаванг Норбу.
Монахи говорят, что не жалеют о протесте – у них не было иного способа сказать миру о том, какие чувства они на самом деле испытывают, живя в Тибете.
«Я скучаю по своей семье и друзьям в Тибете, но стараюсь прятать свои чувства, - говорит Джамьянг. - Сейчас я не могу вернуться в Тибет. А что будет дальше – не знаю».
Эдвард Вонг
New York Times
Перевод: Юлия Жиронкина
Смотрите также:
5 участников монашеских протестов в монастыре Лабранг прибыли в Дхарамсалу
Монах тибетского монастыря Лабранг Джигме Гури освобожден без предъявления обвинений
Арестованные в четвертый раз два монаха монастыря Лабранг бесследно исчезли
5 тибетских монахов, участников апрельского протеста в монастыре Лабранг, бежали в Индию
В тибетском монастыре Лабранг царит атмосфера страха
Монастырь Лабранг: монахи-участники акции протеста перед западной прессой пропали без вести
Протест монахов монастыря Лабранг, Тибет
(апрель, 2008)
Монастырь Лабранг в осаде. Николас Кристоф и Джимми Вонг, Нью-Йорк Таймс
Джигме Гьяцо, 22, Джамьянг Джинпа, 24, и Лобсанг Гьяцо, 24, в центре по приему тибетских беженцев
в Дхарамсале, Индия. Монахи тайком покинули монастырь после протеста в апреле 2008 года
Фото: Шихо Фукада (The New York Times)
Как только двадцать западных и китайских журналистов вышли из микроавтобусов, Лобсанг вместе с другими монахами развернули баннеры, спрятанные под складками бордовых монашеских одеяний и подняли ввысь запрещенный тибетский флаг.
«Здесь не соблюдают права человека», - крикнул один из монахов на китайском языке.
Этот смелый протест в апреле 2008 года стал достоянием всего мира благодаря журналистам, приехавшим в Тибет в рамках организованного правительством пресс-тура. Мир увидел живые образы тибетского сопротивления.
Китайские чиновники привезли журналистов монастырь Лабранг, растянувшийся по городу Сяхе, чтобы продемонстрировать, как довольны тибетцы китайским режимом несмотря на масштабное восстание, захлестнувшее Тибет за месяц до этого визита. Разгневанные монахи, их было человек пятнадцать, сорвали планы официальных властей.
«Если бы мы, монахи, не воспользовались этой возможностью выразить свои чувства, которые разделяют все тибетские монахи, то упустили бы свой шанс рассказать о них всему миру», - говорит 24-летний Лобсанг, коренастый мужчина с тонкой бородкой, который теперь живет в Индии. Как и у некоторых тибетцев, у него только одно имя.
Журналисты уехали вечером того же дня, не зная ни имен, ни дальнейших судеб протестующих. Некоторых из них задержали и крепко побили, говорит Лобсанг. Для него же и двух других монахов это было начало тяжелого года, проведенного в бегах. Этот год закончился лишь в прошлом месяце, когда монахи прибыли в гималайский городок, где теперь живет Далай-лама.
В этот тяжелый год они тайком бежали из монастыря, поднимались в горы, спали в палатках кочевников, по подложным документам садились в поезд, идущий по высокогорной дороге до Лхасы, пересекали бурную реку на пути в Непал. Только здесь, в центре по приему тибетских беженцев, они смогли, наконец, рассказать свою историю репортеру, явив ту затаенную боль, которая в прошлом году привела к самому крупному восстанию в истории Тибета.
Официальные лица КНР говорят, что режиссером протестов был Далай-лама, духовный лидер тибетцев. Монахи Лабранга утверждают, что фитиль вспыхнул из-за жесткой политики китайских властей, в особенности из-за ограничений, налагаемых на буддийскую практику.
«Мы с друзьями решили сами выйти с протестом, - говорит Лобсанг. – Протесты вспыхнули из-за нарушения прав человека и китайской политики в Тибете. Мы не могли больше терпеть».
«Я примкнул к протестам, движимый желанием спасти буддизм, который из-за китайской политики оказался на грани исчезновения. Я хочу, чтобы Его Святейшество Далай-лама вернулся в Тибет, а китайцы не разрешают нам даже ставить на алтарь его фотографии», - добавляет он.
Монастырь Лабранг – один из самых важных центров религиозного знания в мире тибетского буддизма. Белостенный лабиринт, состоящий из монашеских келий и храмов, датируется 18-м столетием. До прошлогодних арестов в нем проживало около 500 монахов. Китайская политика в этих приграничных землях, носящих имя Амдо, на стыке тибетской, мусульманской и ханьской цивилизаций, традиционно была не такой жесткой, как в Центральном Тибете.
Но даже здесь коммунистическая партия применяет жесткие методы контроля над религиозной практикой, считают три монаха и два мирянина, бежавшие вместе в Дхарамсалу.
Правительство налагает ограничения на число монахов, которым разрешается жить в монастыре, добавляют они. Официальные власти запрещают проводить праздничные церемонии в честь Далай-ламы. Когда назначенный китайцами Панчен-лама посещал Лабранг несколько лет назад, монахам, во избежание народных волнений, было приказано не покидать своих келий.
В прошлом году, когда монахи в Лхасе, столице Тибета, 10 марта выступили с мирными протестами, слухи о последних событиях быстро докатились до Лабранга.
Тысячи монахов и мирян в Сяхе двинулись в сторону правительственных зданий, требуя возвращения Далай-ламы. Некоторые участники протестов врывались в здания и бросали камни в полицейских.
После этого власти усилили контроль над монастырем, говорят монахи. Был введен комендантский час. Службы безопасности каждую ночь забирали по несколько монахов. Монастырь начал пустеть.
«Некоторые монахи бежали в свои родительские дома», - говорит 24-летний Джамьянг Джинпа.
Монахи выступили с протестом перед
зарубежными журналистами, потом они были вынуждены
целый год скитаться в горах
Фото: Рейхард Крауз/Reuters
«Буддийскому монаху, для которого вера в Далай-ламу – это главное, читать это было просто невыносимо», - говорит Лобсанг.
Ночью 8 апреля кто-то из монахов услышал по радио, что на другой день в Лабранг прибудет группа зарубежных журналистов. Пресс-тур был организован правительством.
«В тот вечер мы бросили все дела и принялись обсуждать предстоящий протест», - вспоминает Джамьянг.
Пятнадцать монахов раздобыли тибетский флаг и быстро написали лозунги на трех белых транспарантах. «Здесь нет свободы вероисповедания», - гласил один из них. На оборотной стороне тибетского флага они написали свои завещания, понимая, как высока вероятность погибнуть в этот день от рук китайских спецслужб, говорит Джамьянг.
Придя в главный храм на другое утро, они застали непривычную картину. Сотни людей, казалось, бесцельно слонялись вокруг монастырской площади. Большинство из них составляли переодетые в штатское офицеры китайских спецслужб.
«Мы поняли, что журналисты близко, - говорит Джамьянг, - но притворились, будто просто направляемся в храм».
Как только журналисты и сопровождающие их чиновники подъехали к монастырю на микроавтобусах, монахи ринулись на площадь, развернув флаг и транспаранты. Им удалось сказать журналистам несколько слов на китайском языке. Кто-то из монахов повязал на шею журналистов белые церемониальные шарфы, хадаки.
«Китайцы в штатском сфотографировали нас, но они не осмелились задержать нас на глазах у прессы», - рассказал Джамьянг.
Той ночью службы безопасности стали обыскивать монашеские кельи в поисках участников протестов, но монахи успели скрыться. На другую ночь Джамьянг тайком ушел в горы, и, не останавливаясь, шел до самого рассвета.
«После протеста я чувствовал, что меня в любой момент могут арестовать», - вспоминает он.
Первые два месяца он спал под открытым небом, иногда в канавах, которые рыл для себя сам. Он снял бардовые монашеские одежды и начал отращивать волосы. Летом он бродил по высокогорным пастбищам и ночевал в палатках кочевников.
«Мне все время снилось, будто меня застрелили, и я умер», - говорит он.
Два других монаха, участвовавших в протесте, Лобсанг и Джигме Гьяцо, также бежали из монастыря через несколько дней, после того как ушел Джамьянг. Вначале они скитались порознь. Потом, проведя в бегах почти год, монахи узнали о проводнике в Лхасе, который мог нелегально переправить их в Непал.
Раздобыв фальшивые удостоверения личности, они сели в поезд, идущий в Лхасу по высокогорной железной дороге. Потом шофер провез их через блокпосты к непальской границе, где они на бревнах переправились через реку.
Из 15 монахов, принимавших участие в протесте перед журналистами, только троим удалось бежать в Индию. То, что они добрались в Дхарамсалу, - факт сам по себе необычный, учитывая, что китайские власти ужесточили режим в Тибете. Центр по приему тибетских беженцев обычно принимает от двух с половиной до трех тысяч беженцев ежегодно, но из-за китайских репрессий в прошлом году эта цифра упала до 550-ти. С начала года по май пришли только 176 человек, говорит директор центра Нгаванг Норбу.
Монахи говорят, что не жалеют о протесте – у них не было иного способа сказать миру о том, какие чувства они на самом деле испытывают, живя в Тибете.
«Я скучаю по своей семье и друзьям в Тибете, но стараюсь прятать свои чувства, - говорит Джамьянг. - Сейчас я не могу вернуться в Тибет. А что будет дальше – не знаю».
Эдвард Вонг
New York Times
Перевод: Юлия Жиронкина
Смотрите также:
5 участников монашеских протестов в монастыре Лабранг прибыли в Дхарамсалу
Монах тибетского монастыря Лабранг Джигме Гури освобожден без предъявления обвинений
Арестованные в четвертый раз два монаха монастыря Лабранг бесследно исчезли
5 тибетских монахов, участников апрельского протеста в монастыре Лабранг, бежали в Индию
В тибетском монастыре Лабранг царит атмосфера страха
Монастырь Лабранг: монахи-участники акции протеста перед западной прессой пропали без вести
Протест монахов монастыря Лабранг, Тибет
(апрель, 2008)
Монастырь Лабранг в осаде. Николас Кристоф и Джимми Вонг, Нью-Йорк Таймс