Вот официальные китайские результаты переписи 1953 г., опубликованные в 1954 г.[173] В списке представителей разных национальностей КНР общая численность тибетцев оценена в 2775622 чел. В таблице распределения всего населения (не только тибетского) по провинциям указано, что в «Тибете и Чамдо» (будущий ТАР) жили 1273969 чел., в провинции Сикан[174] — 3381064 чел., в провинции Цинхай — 1676534 чел.[175] Если сложить цифры по этим провинциям и будущему ТАР, получится 6331567 чел.[176] Но там жили и живут не только тибетцы — цифры по провинциям включают все народы. Значит, численность тибетцев в тибетском источнике завышена.

Насколько? Проще всего было бы согласиться с китайской цифрой, что обычно и делают. Но можно сделать экстраполяцию, исходя из национального состава этих провинций. Оригинальных сведений по 1953 г. я найти не смог, но есть более поздние. Конечно, это даст погрешность, вызванную разными методами переписи в разное время и изменением состава населения за 47 лет. Но она будет не более высокой, чем при других имеющихся экстраполяциях.

По данным переписи 2000 г., в ТАР тибетцы составляли более 92,8%. До 1959 г. другого населения там почти не было. Так что все население «Тибета и Чамдо» в 1953 г. можно считать тибетским — 1273969 чел. Проценты тибетцев в Цинхае (22,5%) и в тибетских округах Сычуани, ранее входивших в Сикан (65,22%), можно также получить из результатов переписи 2000 г.[177] Далее, если эти проценты вычислить от общей численности населения Сикана и Цинхая в 1953 г. (см. выше), то получится, что там жили 2205130 и 377220 тибетцев соответственно.

Однако в начале ХХ в. численность тибетцев в Амдо оценивалась примерно в 500 тыс. чел.[178] В «Ежегоднике провинции Цинхай» за 1993 г. сказано, что в 1957 г. там было 513415 тибетцев, а в «Ежегоднике» за 1996 г. — 486269.[179] По-видимому, вычисленная мной цифра для Цинхая занижена: к 2000 г. доля тибетцев там уменьшилась за счет ханьской миграции. По той же причине следует считать заниженной цифру для Сикана. Но если эти заниженные цифры прибавить к 1273969, то получится 3479099 чел. Следовательно, тибетцев было не 2775622 чел., как сказано в переписи 1953 г., а гораздо больше. И это при том, что я не учитывал тибетцев провинций Ганьсу и Юньнань, а в 2000 г. их там было более полумиллиона. Таким образом, логично предположить, что реальная общая численность тибетцев в 1953 г. была больше 3479099 чел.

Как указывалось выше (см. главу 6), приведенные Ч. Беллом[180] и П.К. Козловым[181] оценки, согласно которым в первые десятилетия ХХ в. общая численность тибетцев была 4–5 млн. чел., представляются наиболее близкими к истине. Сходные цифры приводятся в секретном докладе департамента национальной обороны правительства Канады от 6 октября 1950 г. Там численность тибетцев в будущем ТАР оценена в 1,5–2 млн. чел., в Сикане и Цинхае — в 2 млн.[182] Итого 3,5–4 млн. Эти цифры согласуются с моими вычислениями. Кроме того, они согласуются не со снижением численности тибетцев в начале ХХ в.,[183] а с ее недооценкой в переписи: в Большом Тибете не было событий, которые могли бы сократить население почти вдвое к 1953 г. Скорее наоборот: с начала ХХ в. до 1950 г. имел место естественный прирост населения.

Итак, по всей видимости, общая численность тибетцев к 1953 г. была несколько более 4 млн.

Следует отметить, что результаты первых трех переписей тибетцев в КНР (1953, 1964 и 1982 гг.) неточны. Они основаны на данных регистрации семей и анкетировании.[184] По китайскому источнику, «в Тибете и районе Чамдо перепись не проводилась непосредственно, лишь тибетское местное правительство, возглавляемое тогдашним Далаем, сделало примерные подсчеты и оповестило Центральное правительство о численности населения».[185] Далее, даже одно ведомство КНР давало разные цифры в разное время. Выше я приводил противоречивые китайские данные по Цинхаю. В будущем ТАР, по переписи 1953 г., было 1,274 млн. тибетцев, в 1959 г. эту цифру уменьшили до 1,18 млн.,[186] а в 1991 г. — до 1,05 млн.[187] Не затем ли меняли цифры, чтобы «уменьшить» потери населения после 1959 г.?

Тибетские данные о потерях населения Тибета в 1949–1979 г. от китайской оккупации приведены в следующей таблице:[188]

Пытки в тюрьме
У-Цанг: 93560
Кам: 64877
Амдо: 14784
Всего: 173221

Казнь
У-Цанг: 28267
Кам: 32266
Амдо: 96225
Всего: 156758

Гибель в бою
У-Цанг: 143253
Кам: 240410
Амдо: 49042
Всего: 432705

Голод
У-Цанг: 131072
Кам: 89916
Амдо: 121982
Всего:342970

Самоубийство
У-Цанг: 3375
Кам: 3952
Амдо: 1675
Всего:9002

Побои
У-Цанг: 27951
Кам: 48840
Амдо: 15940
Всего:92731

Всего
У-Цанг: 427478
Кам: 480261
Амдо: 299648
Всего: 1207387

Приведенные в ней величины основаны на анализе документов, сведений от официальных делегаций, посланных Далай-ламой в Тибет; на полном опросе беженцев, предпринятом специальной комиссий тибетского правительства в эмиграции. Основу составили свидетельства выживших участников событий по тем местностям, где они жили в Тибете.

Многие демографы не считают эти данные точными. По их мнению, основывать выводы на опросных сведениях нельзя, тем более что тибетские эмигранты сообщают завышенные цифры по политическим причинам.[189] Но с тем же успехом можно сказать, что тибетцы в КНР дадут заниженные цифры из боязни властей. Значит, тибетцев вообще не надо слушать? Некоторым сторонникам этого подхода уместно напомнить, что на нем основано отрицание холокоста: не опубликованы полные документы об уничтожении, есть в основном свидетельские показания, они часто противоречат друг другу и т.д. Вообще, крупные потери не всегда можно определить точно. Даже потери СССР и Германии во второй мировой войне остаются предметом споров, а потери населения многих стран до XX в. не поддаются точным подсчетам.

П. Френч[190] писал, что те материалы, которые ему показали в архивах Дхарамсалы, не подтверждают цифру в 1,2 млн.: в них были повторы, некоторых документов ему не нашли, сведения об одном и том же эпизоде от разных информаторов в некоторых случаях различались, число женщин казалось заниженным. Полной ревизии базовых данных и вычислений автор не сделал, а приведенные им сведения не позволяют оценить даже порядок ошибки. Главными недостатками Френч считает то, что в статистику, «судя по всему», включались случайные цифры, повторялись непроверенные данные, а потери в отдельных малонаселенных частях Северного и Восточного Тибета были неправдоподобно высоки.

Если главные недостатки в этом, то они не представляются критическими. Неясно, почему выбор цифр признан случайным; данные от беженцев проверить невозможно, поскольку на местах (в КНР) такая информация недоступна; большие потери в малонаселенных частях Тибета могут быть связаны с перемещением туда людей по разным причинам (бегство из родных мест, действия партизанских отрядов, перемещения арестантов и т.д.). Тем более что в 1982 г. как раз в Северном и Северо-Восточном Тибете выявлена повышенная пропорция числа женщин к числу мужчин (по сравнению с другими частями Тибета и Китая).[191] Это результат потерь от восстания (не голода), которые все еще выявлялись более чем через 20 лет. Это согласуется с теми данными, которые Френч счел неправдоподобными. По его мнению, в действительности погибли 500 тыс. тибетцев (хотя статистически не обосновано и это). В оценке общей численности населения он следует китайской статистике («около 2,5 млн.»). Получается, что погибло 20% тибетского народа.

В других источниках даются цифры потерь тибетцев от 102 тыс. до 600 тыс.[192] Эти цифры основаны на экспертных оценках и экстраполяциях разных авторов. В СССР, по результатам анализа китайской прессы, убыль численности тибетцев оценивали более чем в 10%.[193]

Особенно интересные результаты дали несколько методов моделирования.[194] На них стоит остановиться. По ним выходят потери гораздо меньшие, чем 1,2 млн. чел. Но результаты разных методов сильно различались, а исходные данные включали множество допущений. Поэтому сам автор признает, что на их основе нельзя получить корректные оценки убыли для 1953–1964 гг.

По данным китайских ученых, использованным Ян Хао,[195] прирост численности тибетцев в 1953–1964 гг. впервые за исследованный им период (1953–1990 гг.) был отрицательным: –9,87%, то есть имело место снижение с 2,775 до 2,501 млн. чел., или на 274 тыс. Но к 1982 г. численность возросла до 3,848 млн. (положительный прирост 53,86%). Ян Хао считает, что главные потери — в бою и от голода — были не столь велики, как считает тибетское правительство в эмиграции. К сожалению, он не привел сведений о потерях тибетцев по регионам от голода, карательных мер и в локальных боях.

Кроме того, голод в Тибете был не только перед 1964 г., но и в 1968–1973 гг. Так что вряд ли имел место поразительный прирост населения с 1964 по 1982 г.: за 18 лет более чем в полтора раза. Еще менее вероятно, что такой прирост произошел всего за девять лет после голода — в 1973–1982 гг. Остается заключить, что в исходной статистике и основанных на ней вычислениях были занижены оценки численности тибетцев (по крайней мере, до 1982 г.) и абсолютной величины ее сокращения после вторжения НОАК. Таким образом, вычисления Ян Хао не опровергают данных тибетского правительства в эмиграции.

Если принять численность тибетцев в 1953 г. в 4 млн. чел., то потери составят от трех до 30% при разных оценках. Интересно, что те авторы, которые принимают «небольшие» потери (от ста до нескольких сот тысяч человек), принимают и заниженную оценку общей численности тибетцев в 1953 г. в 2,8 млн.

Посмотрим, о чем говорят частные цифры. По китайским оценкам, в Цинхае численность тибетцев уменьшилась с 477994 чел. в 1959 г. до 408132 в 1963 г., или на 14,6%.[196] Эта убыль связана не только со смертностью от голода, в боях и в заключении, но и от миграции. Среди эмигрантов было 20 тыс. амдова (жителей Амдо). Б. Заутман делает вывод, что от голода в Амдо могло умереть около 20 тыс., то есть впятеро меньше, чем по данным тибетских эмигрантов (см. таблицу). По мнению Заутмана, голод был менее выражен среди тибетцев, чем не-тибетцев: тибетцы живут в основном в деревнях, разреженно, а экономические схемы ускоренного развития (Большой скачок) было проще внедрять в густо населенных областях. Но как раз поэтому нарушение обмена продуктами должно было сильнее затронуть тибетцев. Кроме того, часть амдова живет в провинции Ганьсу. Далее, потери в Амдо следует считать не с 1959, а с 1953 г.; голод был и после 1963 г. (см. выше). Неверны и выводы об отсутствии голода в Центральном Тибете, для подтверждения которых используются оценки численности населения в 1958, 1959, 1962 и 1969 г.: после 1953 первая перепись была в 1964 г.

С другой стороны, общую смертность в Цинхае (Амдо) от голода оценивают в 900 тыс. чел., в Сычуани (куда входит Кам) — 9 млн., причем особенно были затронуты тибетцы.[197] Панчен-лама Х, который был хорошо знаком с ситуацией и лояльно относился к китайским властям, говорил, что в Тибете арестовали 10–15% населения,[198] а из них умерли более половины (подробнее см. главу 8). То есть в одном ТАР только с 1959 по 1962 г. лишь в тюрьмах умерли более 64–96 тыс. чел. Эти сведения близки к величинам, приводимым тибетскими эмигрантами (см. таблицу). Сведения Панчен-ламы проверяли чиновники Отдела объединенного фронта КПК. В январе 1961 г. результаты был присланы в ЦК, который принял их.[199] Так что сомневаться в них нет оснований.

Но скептики считают, что нет доказательств особых репрессий именно в Тибете. М. Паренти полагает, что это невозможно, так как китайские вооруженные силы в Тибете были слишком немногочисленны.[200] Возможно, он не знает, что противника можно уничтожать по частям и частями же отправлять в лагеря. Б. Заутман[201] приводит ряд аргументов, почему нельзя принять цифру в 175 тыс. тибетцев, погибших в заключении. С его аргументами трудно согласиться. По словам Заутмана, нет данных о том, чтобы в лагеря направляли в основном тибетцев и содержали их там в худших условиях, чем остальных. (Но почему бы и нет? Ведь восстание подавляли в Тибете, а не во всей КНР, доля духовенства была наибольшей тоже в Тибете. Можно ожидать, что и процент заключенных там был выше среднего. По свидетельствам тибетцев, относились к ним в местах заключения тоже хуже — см. выше.) Если исходить из высоких цифр в 5% смертности на 10 млн. ежегодно, то для гибели 174 тыс. надо, чтобы каждый год с 1959 по 1979 отправлялось в заключение 116 тыс. тибетцев, или 3–4% населения. Если допустить, что 50% всех казней, смертей от пыток и самоубийств тибетцев в это время имели место в заключении, тогда 450 тыс., или 10% всех тибетцев, должны были попадать в заключение в каждый год из указанных. (А почему бы и нет, если от репрессий пострадала почти каждая тибетская семья?) Главные политические кампании КПК, которые вели к арестам, затрагивали Тибет меньше других частей КНР. (Это неверно. «Классовая борьба» в Тибете проводилась с полным размахом.) Если тибетцы умирали в заключении в той же пропорции, что китайцы, то общее число умерших тибетцев не превысит 75–100 тыс. (А если в другой пропорции?)

Итак, по всем сведениям выходит, что демократическая реформа привела к гибели значительной части тибетского народа. Точные статистические данные об этом могут быть только в КНР. Но если они там есть, то недоступны для независимых исследователей. Данные с мест обобщены и опубликованы пока только тибетским правительством в эмиграции. Хотя там и могут быть погрешности, эти сведения лучше согласуются с известными фактами, чем остальные существующие оценки. Что касается общей численности населения Большого Тибета в 1953 или 1959 гг., то тибетская сторона, по-видимому, дает завышенную оценку, а китайская — заниженную.

Необходимо подчеркнуть, что Культурная революция охватила не один Тибет, а всю КНР. Одна из величайших культур мира — ханьская культура понесла невосполнимый ущерб. Великие святыни, памятники письменности, бессмертные шедевры искусства и архитектуры были уничтожены, выдающиеся мыслители, художники, писатели, артисты, ученые, носители древних традиций Китая, служители всех религий подверглись гонениям, издевательствам и пыткам, многие погибли.

В Пекине за время Культурной революции было разрушено 4922 из 6843 исторических памятников.[202] За этот период уничтожили 2 млн. 357 тыс. исторических книг, 185 тыс. картин и свитков с каллиграфией, разбили более тысячи древних стел и т.д.[203] В Пекине разгромили музей, созданный после раскопок гробницы минского императора Чжу Ицзюня (девиз правления — Вань-ли, жил в 1563–1620 гг.). Останки самого императора и двух его жен хунвэйбины вытащили из музея, «осудили» и сожгли перед гробницей. Много экспонатов растащили или уничтожили. В уникальной галерее Чанлан протяженностью 728 м на балках было 14 тыс. рисунков в традиционном китайском стиле «гохуа». Хунвэйбины замазали их краской.[204] Разрушили часть Великой китайской стены.

Многие храмы китайского буддизма были закрыты уже в августе 1966 г.[205] Их стали использовать под общежития, центры собраний и пропаганды хунвэйбинов. Тогда же студенты и преподаватели Центрального института искусств зажгли «революционный огонь» уничтожения старых скульптур. Древние скульптуры Будды ломали топорами и железными палками. В сентябре хунвэйбины пошли в «феодальные храмы» провинции Гуанси, сожгли изображения Будды и другие «предметы суеверий», а взамен водрузили портреты Мао и его цитатники. В университете Цинхуа стали поклоняться подаренным председателем плодам манго, а когда они загнили — покрыли воском, выставили на всеобщее обозрение, а копии разослали по городским организациям.[206]

Хунвэйбины разгромили храм Баймасы (Белой Лошади) в г. Лоян. Этот древнейший в Китае буддийский храм был построен в 68 г. Керамические статуи 18 архатов, которым более тысячи лет, были разрушены, книги на пальмовых листьях, которым около 2 тыс. лет, — сожжены. В храме Тяньтай (местность Дай, провинция Шэньси), построенном 1500 лет назад, были уничтожены все статуи и фрески. В Юньнани разгромили храм Ханса, объект поклонения местных и зарубежных буддистов. «Бунтари» разогнали монахов знаменитого буддийского комплекса Утайшань, сожгли там старинные рукописи, разрушили часть из его шестидесяти храмов.[207] В Сиани разрушили буддийские памятники эпохи Тан.[208] Одна жительница Сычуани вспоминала свое путешествие на пароходе по Янцзы в 1975 г.: храмы разбиты вдребезги, статуи опрокинуты, древние места паломничества осквернены.

Были разрушены храмы, дом и гробница Конфуция. Уничтожили храм Лоугуань, где Лаоцзы 2500 лет назад оставил великую книгу «Дао дэ цзин». Хунвэйбины уничтожили много других даосских храмов, а монахов отправили в коммуны. Как и в Тибете, в Китае за сносом памятников наблюдали специалисты, которые самые ценные предметы изымали в пользу государства, а остальное увозили на переплавку или на свалку.[209]

В Синьцзяне уничтожили старинные уйгурские экземпляры Корана, мулл и улемов водили по улицам с привязанными к шее отрубленными свиными головами, в мечетях разводили свиней для сдачи государству, мусульманам приказали есть свинину. Многие мечети разрушили. Многие книги запретили.


Христианские храмы закрывали и разрушали. В частности, закрыли все православные храмы, священников репрессировали, многих убили. Плитами с двух русских кладбищ в Харбине замостили набережную. Некоторые плиты положили надписями вверх.

По всей КНР шли «конфискации» или уничтожение личного имущества, которое хунвэйбины, проводившие обыски, считали подозрительным: свитки, антиквариат, ювелирные и религиозные предметы и т.д.[210] В одном Пекине только за месяц обысков изъяли 5155 кг золота, 17260 кг серебра, около 55,5 млн. юаней наличными, 600 единиц материальных ценностей и драгоценностей. С 1966 по 1976 г. у частных лиц «конфисковали» 520 тыс. жилых домов и комнат. Лишь до октября 1966 г. из городов изгнали 397 тыс. 400 чел., которым приклеили ярлык «нечисти».

В разных местах Китая с людей сдирали кожу, отрубали головы, варили в смоле, пробивали гвоздями, дробили пальцы, вырезали и ели сердца, детей разрывали пополам и т.д.[211] В провинции Гуанси человека ночью привязывали к дереву и, надрезав кожу, медленно выдавливали печень, которую варили и съедали, оставив жертву умирать.[212] Высасывали мозг убитых через металлическую трубку, жарили человеческое мясо и т.п. В Ганьсу к 50 машинам привязали людей и кололи их ножами, пока те не превратились в кровавое месиво. Всего в ходе Культурной революции применялось от 50 до 100 видов истязаний.

В автономном районе Внутренняя Монголия монголы пострадали больше других народов.[213] Десятки тысяч из них были истреблены по обвинению в поддержке Народной партии Внутренней Монголии — организации, пытавшейся воссоединить эту территорию с МНР.[214] По китайским данным, по делу этой партии преследованиям подверглись 346 тыс. чел., из них более 16 тыс. погибли.[215] В целом в автономии уничтожили примерно 10% монгольского населения.[216] В результате репрессий, перекройки земель и притока ханьцев монголы стали «нацменьшинством» на своей земле. В начале XXI в. они составляют около 18% населения Внутренней Монголии.

Как и в Тибете, на землях монголов банды хунвэйбинов уничтожали традиционализм, насаждали китайский язык, терроризировали население и т.д. В 1966 г. в Ордосе они разгромили одну из главных монгольских святынь — юрты, где почти 700 лет хранились личные вещи Чингис-хана и его близких.[217] В мавзолее, где стояли юрты, «красные охранники» уничтожили и разворовали почти все, а потом устроили соляной склад. До наших дней сохранились лишь три седла, которые успел спрятать один монгольский пастух.

Всего за время правления Мао в КНР от репрессий и голода погибли, по разным оценкам, от 30 до 80 млн. чел.,[218] из них в тюрьмах и лагерях — до 27 млн.[219] В лагерях побывали до 50 млн.[220] По официальным китайским данным, около 100 млн. человек в той или иной мере пострадали от Культурной революции, многие сошли с ума, заболели, — их количество не поддавалось статистическому учету.[221] Эти потери — самые большие за всю историю Китая, Тибета и Монголии. Почти вся китайская молодежь тех лет прошла через воспитание ненавистью. Можно лишь восхищаться китайским народом, традиционализм которого маоисты так и не смогли полностью уничтожить.

***
9 сентября 1976 г. умер Мао Цзэдун, а с ним — Культурная революция. В результате его руководства Тибет выглядел, как Хиросима после ядерной бомбардировки.[222] От репрессий пострадала почти каждая тибетская семья. Делегация Далай-ламы, посетив свою родину после смерти Мао, не встретила там никого, кто был бы счастлив, кто сказал бы хоть что-то хорошее о тех условиях, или у кого не было бы, что рассказать о репрессиях и страданиях.

Маоисты использовали методы манипуляции толпами, похожие на гитлеровские. «Наши индивидуальные характеры и идентичность должны были погаснуть в огне революции, и мы должны были воспитать из коллективного житья новые однообразные характеры, единственным предметом поклонения которых должна была стать обезличенная Родина, воплощенная в живом божестве — Председателе Мао.»[223] Этот председатель мечтал стереть из сознания своих подданных прошлое их страны.[224]

Декларировав свое единство с тибетским народом, оккупанты насилием и ложью «мобилизовали массы» на пытки, убийства, уничтожение религии и культуры. Зато по китайскому образцу построили промышленность, инфраструктуру, сельское хозяйство, образование и здравоохранение. Пропаганда преподносит это как величайшие достижения. В действительности, из уникальной цивилизации Тибет превратился в отсталую китайскую периферию.

Хотя в Тибете войны формально не было, «мирный» период с 1951 по 1976 г. — это целенаправленная ликвидация духовности, всего тибетского, истребление, «перевоспитание» и насильственная китаизация народа. В результате погибли от 3 до 30% тибетцев. «Убийства организовывались самим государством. Только небольшой их процент был на совести хунвэйбинов», а большая часть разрушений проводилась по инициативе властей.[225] Мао хорошо знал это.

Согласно «Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него», принятой 9 декабря 1948 г. и вступившей в силу 12 января 1961 г., «под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов такой группы; b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую».[226]

Комитет по соблюдению законности Международной комиссии юристов, ассоциированной с ООН, сделал вывод: «В Тибете совершались акты геноцида с целью уничтожения тибетцев как религиозной группы, и такие акты есть акты геноцида, независимо от каких-либо договорных обязательств».[227] Комитет привел следующие доказательства этого: (а) китайцы не разрешают соблюдать правила и практику буддизма в Тибете; (б) они систематически выступают за искоренение религиозной веры в Тибете; (в) с этой целью они уничтожали религиозных деятелей за их религиозную веру и практику, вдохновляя и давая пример другим; (г) они насильно перемещали большое число тибетских детей в китайскую материалистическую среду, чтобы предотвратить получение ими религиозного воспитания.
Подобные действия маоистов в отношении других национальностей не отменяют этих выводов. Следовательно, их действия в Тибете можно считать геноцидом независимо от того, какие из приведенных оценок потерь населения считать правдоподобными.

Подчеркивая преступления японского милитаризма перед китайским народом, КПК замалчивает свои собственные, одно из которых — Культурная революция. Этот хаос, режиссируемый и направляемый «сверху», активировал самые низкие человеческие инстинкты. Таким было на деле «формирование нового, социалистического человека», мозг которого заполняли идеями Мао.

Это самая черная страница всей истории тибето-монгольской цивилизации. То немногое, что к 1966 г. осталось от ее многовекового наследия, было уничтожено почти полностью. Ответственность за это лежит на Мао Цзэдуне и его партии. Обвинять в этом какой-либо народ в целом так же неверно, как в преступлениях А. Гитлера и НСДАП обвинять немецкий народ.


"Митинг борьбы" с женщиной, обвиненной в тайном хранении
реакционных предметов, продаже золота и украшений иностранцам
(Woeser, 2006/permission from Woeser).


Позорное вождение по улицам Лхасы (Woeser, 2006/permission from Woeser).

---

[173] People's Republic of China State...
[174] В 1955 г. включена в Сычуань в виде нескольких тибетских автономных единиц.
[175] В цитируемом источнике указано 1676534, а не 1675534, причем без провинции Ганьсу.
[176] А не 6330567.
[177] Department of Population...
[178] Козлов, 1923, с. 413.
[179] Sautman, 2008, p.240.
[180] Bell, 1992.
[181] Козлов, 2004, с. 35.
[182] Secret: CTC releases documents...
[183] Цит. по: Yan Hao, 2000, p.14.
[184] Yan Hao, 2000.
[185] Китай: Тибет — факты и цифры 2005...
[186] Shakya, 1999, p.504.
[187] Sautman, 2008, p.240.
[188] Тибет: правда, 1993.
[189] См. обзор: Sautman, 2008, p.238.
[190] Френч, 2004, с. 408–414; French, 2008.
[191] The population atlas of China, 1987 — цит. по: Norbu, 2003, p.612.
[192] См. обзор: Source list...
[193] Ильин, 1978.
[194] Yan Hao, 2000.
[195] Чжан Тяньлу, Чжан Мэй, 1993 — цит. по: Yan Hao, 2000.
[196] Sautman, 2008, p.241–242.
[197] Becker, 1996, цит. по: Blondeau, Buffetrille, 2008, p.89.
[198] His Holiness the Panchen Lama...
[199] Panchen Lama, 1997, p.xv-xvi.
[200] Parenti M. Friendly feudalism...
[201] Sautman, 2008, p.245–246.
[202] Юн Чжан, Холлидей, 2007.
[203] Усов, 2006, с. 65.
[204] Усов, 2006, с. 57.
[205] Кузнецов, 2006.
[206] Усов, 2006, с. 150.
[207] Куртуэ С. и др. Черная книга коммунизма...
[208] Горбунова, 2008, с. 148.
[209] Юн Чжан, Холлидей, 2007.
[210] Усов, 2006.
[211] Усов, 2006, с. 60–64; Девять комментариев, 2005, с. 32.
[212] Френч, 2004.
[213] Blondeau, Buffetrille, 2008, p.73.
[214] Bache. 50 years of turmoil...
[215] Усов, 2006, с. 147.
[216] The Eight White Ordon...
[217] The Eight White Ordon...
[218] Пирман К. Невежество...
[219] Юн Чжан, Холлидей, 2007.
[220] Куртуэ С. и др. Черная книга коммунизма...
[221] Усов, 2003.
[222] Лукин А. Картина мира...
[223] Norbu, 1999, p.189.
[224] Юн Чжан, Холлидей, 2007.
[225] Юн Чжан, Холлидей, 2007, с. 576 и др.
[226] Организация Объединенных Наций...
[227] Tibet and the Chinese People's Republic, 1960, p. 3, 13–14.

C.Л. Кузьмин «Скрытый Тибет»: вернуться к оглавлению