Пожарные машины и патрули вооруженной милиции не могут остановить самосожжения в Нгаба

14 февраля 2012 12:52

Репортаж корреспондента британской Guardian Джонатана Уоттса из Нгаба
Перевод и озвучивание: Наталья Иноземцева
Техническая поддержка: Максим Брежестовский

Китайские чиновники приложили все усилия, чтобы закрыть утечку информации из города Аба (тибетцы называют его Нгаба) в провинции Сычуань, где произошли более половины из тех самосожжений, о которых стало известно за рубежом. Власти заблокировали доступ в интернет и мобильную связь. Чтобы не пропустить потенциальных очевидцев протеста из внешнего мира, в особенности иностранных журналистов, на окрестных дорогах установлены блокпосты.

Главная улица забита силами безопасности: через каждые 20 метров стоят милиционеры и дружинники с красными повязками на рукавах. В качестве дополнительного устрашения перед магазинами и кафе сидят десятки солдат. В расположенном поблизости монастыре Кирти солдаты вооруженной милиции, сидя в пожарных машинах, пристально следят за выполняющими простирания паломниками: вдруг среди них кто-то вспыхнет...

Так описывает положение в Нгаба корреспондент британской Guardian Джонатан Уоттс (Jonathan Watts), которому пришлось потратить 10 часов на поиски объезда через горные ущелья и заснеженные долины, чтобы попасть в это место, где чиновники бессмысленно пытаются "перевоспитать" непокорных тибетцев с помощью заостренных дубинок, автоматов и огнетушителей.

Несмотря на то, что в Аба полно военных, протесты продолжаются, заметил он в репортаже, опубликованном 12 февраля. Но журналист вряд ли мог предвидеть, что на следующий день здесь произойдет очередное самосожжение.

Как сообщает Phayul.com, 13 февраля в уезде Аба поджег себя 19-летний монах Лосанг Гьяцо (Losang Gyatso) из монастыря Кирти. Это произошло в 14.30 в верхней части главной улицы Нгаба. По словам очевидцев, “он выкрикивал лозунги протеста против китайского правления”. Омоновцы погасили пламя и увезли его с места, где произошел протест. Где он сейчас и в каком состоянии, неизвестно.

Между тем официальное агентство Синьхуа подтвердило, что 18-летняя монахиня Тензин Чодон (丹珍曲增) из монастыря Дечен Чокхорлинг в округе Аба, которая подожгла себя 11 февраля, скончалась по пути в больницу. 8 февраля таким же ужасным способом принес себя в жертву бывший монах монастыря Кирти Ригзин Дорже. Он был отправлен в больницу, но жив еще или нет, тоже неясно. 9 февраля в другом месте, в городе Триванг (кит. Чэньвэнь), административном центре уезда Триду округа Юйшу провинции Цинхай, поджег себя Сонам Рабъянг (Sonam Rabyang) из монастыря Ла. О состоянии монаха, которому за 30, также нет сведений.

Число подобных самоубийственных актов, посредством которых тибетцы выражают нежелание поклоняться вождям компартии, нарастает пугающими темпами: только за последние девять дней отмечено 7 самосожжений. Если считать с февраля 2009 года, 24 человека из числа монахов, монахинь и простых буддистов подожгли себя, требуя свободы для Тибета и возвращения Далай-ламы на родину. Пекин поневоле признал, что самосожжения имеют место, и даже предупредил через свои пропагандистские сайты, что “беспорядки” будут продолжаться.

Напряженность нарастает и в других местах, отмечает Guardian. В столице провинции Чэнду патрули вооруженной милиции с огнетушителями в руках следят за передвижением людей в главной торговой зоне Чуньси (Chunxi). Отойдя, чтобы они не заметили беседы с иностранцем, тибетский монах - откуда-то из провинции Цинхай - сказал, что положение ухудшается: “Тибетцам сейчас очень тяжело – повсюду жесткий контроль и много милиции”.

В тибетском квартале города патрульные машины припаркованы на каждом стометровом отрезке. Большинство местных жителей напуганы. По словам одного торговца из Аба, “разговаривать опасно, ситуация очень щекотливая, и говорят, есть погибшие”. “Мои мать, отец и муж все еще там, и есть от чего нервничать: я уже неделю не могу до них дозвониться, - говорит владелица ресторанчика родом из Сэда, откуда пришли сообщения о протестах и самосожжениях. – Власти говорят, что убит только один, но мы слышали, что забрали десятки людей, и никто не знает, что с ними”.

На следующей неделе наступает тибетский Новый год, и, как сообщила на днях партийная газета Сицзан жибао, партбосс Тибетского автономного района Чэнь Цюаньго приказал силам безопасности подготовиться к “войне против раскольнического саботажа”. Теперь ясно, что меры противодействия включают применение летального оружия. 10 февраля солдаты застрелили тибетского монаха и его брата, скрывавшихся после демонстрации протеста в Драгго в округе Карцзе (Ганьцзы-Тибетский автономный округ).

Как пишет Джонатан Уоттс, в Нгаба “столько сил безопасности, что это скорее похоже на зоны столкновений на Ближнем Востоке или в Северной Ирландии”. Но здесь стычки порождены тем, что скрыто в глубине души. И сражение идет не за территорию, но за умы, сердца и убеждения.

Местные жители находятся под специфическим давлением – от них требуют ежедневно демонстрировать преданность партийным чиновникам. Над каждым зданием развеваются китайские красные флаги, а развешанные повсюду плакаты настойчиво приказывают поддерживать стабильность и гармонию для экономического развития. Тибетцы видят, что горизонт сужается, а перспектива разрешения проблемы путем переговоров безнадежно тает.

С 2010 года нет никакого диалога между Пекином и посланниками Далай-ламы. И в то же время власти ужесточили надзор за повседневной жизнью в монастырях. Наиболее явный источник недовольства – назойливые кампании “патриотического перевоспитания”, в ходе которых монахов принуждают публично разоблачать Далай-ламу как “раскольника” и провозглашать себя патриотами, преданными указаниям партии.

“Они называют это ‘перевоспитанием’, но в действительности это означает угрозы и запугивание. Монахи лучше умрут, чем примут это, - констатирует монах Каньяг Церинг, живущий в изгнании уже 13 лет. – Меня очень беспокоит, что если нынешняя политика останется неизменной, будут расти протесты, [сопровождающиеся] самосожжениями, и появятся еще более страшные формы протеста”.

В Аба издавна была едва ли не самая большая плотность монахов и монастырей на всем Тибетском нагорье. Монастыри имеют особое значение, вот на них и накинули удавку, отмечает Кейт Сондерс из Международной кампании за Тибет: “В Тибете монастыри играют роль университетов. То, что происходит сейчас, подобно осаде военными Оксфорда или Кембриджа. Это как если бы Соединенное Королевство пыталось помешать студентам изучать что-то помимо того, что хочется правительству. Становится просто нечем дышать”.

Пекин утверждает, что предпринятые властями меры необходимы в силу того, что нынешние беспорядки являются плодом заговора Далай-ламы и его приверженцев. “Из-за насильственных инцидентов с нападениями и погромами и в ответ на пожелания стабильности со стороны тибетских общин китайское руководство предприняло соответствующие меры, – заявил официальный представитель министерства иностранных дел Лю Вэйминь. – Эти инциденты в отдельных областях не повлияют на гармонию и стабильность этнических групп Китая”.

Установление спокойствия в тибетских регионах кажется чем-то чрезвычайно далеким. Как отметил в интервью Guardian профессор университета этнических меньшинств, просивший не называть его имени, присутствие военных в этом году гораздо больше, чем было в период кровопролитных волнений 2008 года. “В отношениях между ханьцами и тибетцами наличествуют серьезные проблемы, и за последние четыре года все только ухудшилось”, – констатирует он.

Валерий Никольский