Монахиня или проститутка?

У тибетских женщин выбор невелик.

В Шигадзе наступает вечер, зажигаются огни. В китайском квартале города, расположенного в горах Тибета, в витринах загораются разноцветные фонарики, женщины сидят в ожидании клиентов, мужчины выходят из комнат в глубине зданий.

«Здесь много проституток. Все они приехали из деревни. Возможно, у них нет родителей, которые могли бы за ними присматривать, а, может, для них это единственный способ заработать», - говорит 18-летняя продавщица Джирга.

За сотни километров отсюда, в столице Тибета Лхасе, в женском монастыре буддистские монахини кропотливо шьют традиционные монашеские одеяния из ткани темно-бордового цвета. «Жизнь здесь хорошая. Если бы я не пошла в монастырь, то, скорее всего, работала бы на ферме», - голос 30-летней монахини, которую здесь зовут просто «Ани Ла» тонет в раскатах грома, докатившихся с гор.

На первый взгляд между монахинями Лхасы и проститутками Шигадзе нет ничего общего. Однако и те, и другие принадлежат к одной демографической группе – молодых тибетских женщин из сельской местности, и число их постоянно растет. Сейчас все больше и больше пастухов и крестьян подаются в города в поисках заработка. Что касается тибетских женщин, то им практически не из чего выбирать. К тому же, они не обладают навыками, необходимыми для того, чтобы добиться успеха в условиях рыночной экономики. «Зачастую там, где много монахинь, много и женщин легкого поведения. Из деревни их гонят одни и те же силы», - говорит Шарлин Мейкли, специалист по Тибету в колледже Рид в штате Орегон, США.

Чем могут заняться женщины?

В ответ на вопрос, где она училась, Джирга, качает головой. Она не училась вовсе. У ее родителей есть небольшая лавка, в которой они торгуют ювелирными изделиями и сувенирами, и Джиргу с детства готовили занять место за прилавком.

В переплетении шумных улочек старого квартала Лхасы монастырь выглядит настоящим оазисом. Звучат молитвенные песнопения, в тихом дворике стоят растения в кадках. Здесь живут больше ста монахинь. У родителей Ани Ла восемь детей. Трое мальчиков и двое девочек ушли в монастыри. Один сын стал шофером, а остальные дети работают на семейной ферме. «Этот монастырь пользуется популярностью, потому что он находится в городе. Но и те монастыри, что стоят в сельской местности, тоже довольно популярны», - говорит Ани Ла.

Монахини утверждают, что за последнее десятилетие их количество утроилось. Эта цифра могла бы быть еще больше, если бы не ограничения, которые накладывает правительство, чтобы держать под контролем монахинь и монахов, всегда проявлявших политическую активность.

С тех пор, как в 1950 году Китай навязал Тибету коммунистический режим, правительство периодически сталкивается со вспышками неповиновения. В 1959 году Далай-лама, духовный лидер Тибета, возглавил неудавшееся восстание, после поражения которого сам вынужден был бежать из страны. Неспокойно было в Тибете и в конце 80-х годов. Самыми известными среди тибетских женщин-активисток стали «поющие монахини», которые попали в тюрьму за анти-китайские призывы. В заключении они смогли записать свои песни и тайно передать их на волю, где люди подпольно передавали эти записи друг другу. Последнюю из поющих монахинь освободили в 2004 году.

В Тибете, где доходы в сельской местности не превышают одного доллара в день, многие молодые женщины так и не добираются до монастыря. Их побег из деревни в поисках стабильности заканчивается в публичном доме. «Мужчины могут поехать в город в поисках работы, но для женщин все не так просто», - говорит 19-летняя Дава Кусанг, которая живет у родственников в Лхасе и присматривает за их сыном.

Процветание немногих

Большинство тибетцев вырастают в отдаленных деревнях или в семьях кочевников, они пасут яков или обрабатывают землю. В то же время, благодаря обширным инвестициям центрального правительства, крупные города Тибета сейчас переживают настоящий бум. Бум, который по словам обозревателей, идет на пользу более квалифицированным китайским мигрантам в ущерб коренным тибетцам. «Тибетцы не просто беднее. Их крайне низкая образованность не оставляет им шансов получить постоянную и хорошо оплачиваемую работу в городах», - говорится в сообщении Тибетской информационной сети, посвященном проблеме роста проституции.

«В Тибете проституция это не только симптом бедности, она также является следствием процветания немногих», - также говорится в сообщении. Это еще одна проблема, которую власти не желают признавать, не говоря уже о том, чтобы принять меры для ее решения. «У нас нет проституции», - заявляет Панба Церинг, чиновник из Шигадзе. Здание местной администрации, где он общается с журналистами, всего в нескольких шагах от квартала красных фонарей.

По данным Всемирной Организации Здравоохранения зарегистрировано менее 100 случаев СПИДа/ВИЧ. Но взгляды, подобные тем, что высказывает Панба Церинг, вызывают опасения, что заболевание может начать распространяться, особенно в связи с увеличением женщин, занятых в секс-индустрии.

Высказывание чиновника, вероятно, очень удивило бы молодых женщин, сидящих у окна заведений, которые в Шигадзе стыдливо именуют «салонами красоты». На вопрос о том, что она думает о своей новой городской «профессии», бывшая деревенская жительница отвечает: «Я к этому уже привыкла». Она снова принимается смотреть в окно. По улице неверным шагом идут подвыпившие мужчины и выбирающе рассматривают женщин в дверных проемах.

Источник:
Рейтер
Автор: Линдсей Бек
Перевод: Наталья Иноземцева
Фото: Tibetan Nuns Project
17 августа 2005