Поездка в Лхасу

За исключением старых тибетских кварталов практически все новые здания, магазины и машины принадлежат новым китайским переселенцам.

Современный Тибет

Ричард Гир заболел Тибетом в зрелом возрасте, я же узнал об этом соседнем с Индией государстве из школьного учебника в 50-е годы. Мое детское воображение поразило, что мальчик-реинкарнация стал королем целой страны. Было интересно узнать, что приветствуют друг друга тибетцы, высовывая язык. О путешествии в какую еще страну мог я мечтать в том нежном возрасте? В те дни индийцам еще не были знакомы с принципами «реалполитик». В наших учебниках еще можно было писать правду и называть Тибет свободной страной, независимой от Китая.

Был уже поздний вечер, когда мой автобус въехал в Лхасу. Мы ехали по широкому восьмиполосному бульвару, и меня поразили высотные здания и гигантские неоновые вывески. Это был настоящий парад универсальных магазинов, блещущих огнями, заполненных самыми разными товарами и хорошо одетыми посетителями – роскошь, перед которой меркнут лучшие торговые кварталы Гургаона и Бангалора.

Очень скоро я сбился, считая мелькающие за окном Паджеро, БМВ и машины других подобных марок. А я-то наивно надеялся увидеть стада яков, гуляющих по улицам Лхасы! Мне оставалось только гадать, какой волшебник превратил животных в эти удивительные четырехколесные механизмы.

Готовясь ко сну в комфортабельном номере гостиницы в старой части Лхасы, я все силился разгадать загадку – какой же Тибет настоящий? Тот, который я увидел из окна автобуса, или тот, что жил в моем воображении, и о котором я столько слышал за эти годы? В конце концов, я решил, что утро вечера мудренее и спокойно уснул.

Чужестранцы в родной стране

В современном Тибете счастлив тот турист, который не видит разницы между тибетцами и китайцами. В первый приезд в Тибет я был поражен видом сотен попрошаек. Среди них не было ни одного китайца. И вот всего через два года я вижу, что практически все стратегические места в Норбулике, летней резиденции Далай-ламы и крупнейшем монастыре, заняты китайскими попрошайками. Среди них попадаются и китайские студенты. Если вы не можете отличить тибетца от китайца, то будете с удовольствием раздавать милостыню.

В первый же день в Лхасе я познакомился с общительным и доброжелательным молодым тибетцем лет двадцати, которому я понравился тем, что говорил на «великолепном» английском и приехал из «Гья-Кар» (Белая/Святая земля), как часто называют Индию. Интересно, что даже 50 лет китайского правления и «просвещения» не отучили тибетцев пользоваться в отношении Китая термином «Гья-Нак» (Черная/Зловещая земля). Мой новый знакомый хотел попрактиковаться в английском, а я был не против того, чтобы он составил мне компанию.

Однако в первый же вечер он заставил меня понервничать. Мне понадобилась пленка для фотоаппарата, и мой друг привел меня в большой, сверкающий магазин, где внезапно исчез. Я прождал его довольно долго, а когда он все же вернулся, то его рассказ одновременно шокировал меня и дал ключ к разгадке головоломки, которая мучила меня накануне. Когда мы подошли к отделу фототоваров, по громкой связи прозвучало сообщение, услышав которое, мой друг бросился к управляющему. Сам управляющий и персонал магазина столпились в замешательстве вокруг пожилой тибетской женщины, которая приехала за покупками из близлежащего городка. Эта женщина не говорила по-китайски. Сотрудники магазина срочно искали переводчика.

Только теперь мне стало ясно, что за исключением старых тибетских кварталов города, практически все прекрасные здания, офисы, магазины и роскошные машины в Лхасе принадлежат вновь прибывшим китайским поселенцам. Продавцы и покупатели магазинов, водители такси, все они в большинстве своем китайцы. Так я оказался в настоящем Тибете - стране, где сами тибетцы стали чужестранцами.

Прейти Зинта против Панчен-ламы

Как турист вы можете наслаждаться Тибетом, только если вас не интересует текущая политическая обстановка. Забавно наблюдать, как уличные торговцы продолжают выставлять на продажу портреты Мао, однако гораздо большим спросом пользуются индийские актеры кино Прейти Зинта, Шарух Хан и Айшварья Рай.

Вы можете проехать тысячу километров по дорогам «Китайского Тибета», но ни в одном тибетском доме или магазине вы не увидите портрета Далай-ламы или Гедуна Чоки Нимы, мальчика, в котором Далай-лама признал реинкарнацию Панчен-ламы. Причина проста – никто из тибетцев не хочет получить шесть лет тюрьмы.

Это может помочь вам понять, почему китаец, торгующий плакатами неподалеку от площади Бархор в Лхасе, продает портреты предыдущего Панчен-ламы (который скончался более 16 лет назад), а не нынешнего, «официального», которого власти Пекина тщетно пытаются представить «настоящим» Панчен-ламой. Народ Тибета не купился на уверения китайцев, что это и есть воплощение Панчен-ламы. Не покупает он и его фотографии. Лично я в данной ситуации тоже отдал бы предпочтение Прейти Зинте. А вы?

Источник:
Виджай Кранти, The Pioneer
Перевод: Наталья Иноземцева

Китайская продавщица плакатов раскладывает свой товар на улице, ведущей к площади Бархор в Лхасе. Она вывешивает портреты Мао, но больше всего у нее покупают портреты умершего Панчен-ламы и других не вызывающих возражения религиозных деятелей. Интересно, что у нее нет фотографий раскручиваемого Пекином «Панчен-ламы» - тибетцы просто не покупают их.  
Фото Виджая Кранти

Молодая тибетская женщина в своем магазине с портретами звезд индийского кино, таких как Прейти Зинта и Шарух Хан. В Тибете портреты индийских кинозвезд пользуются гораздо большим спросом, чем портреты китайских вождей.
Фото Виджая Кранти