Письмо из Китая: терпение Китая против терпения Тибета.

5 сентября 2006 | Версия для печати

На въезде в город Дуцзянянь нет пограничного знака, предупреждающего путешественника, что он въезжает в совершенно другой мир. Да он и не нужен, настолько здесь все очевидно другое.

Внезапно меняется качество дорог, которые возносятся на заоблачную высоту. Люди с обветренными темными лицами обернуты в чупы, одеялоподобную верхнюю одежду, которая заменяет им пальто и плащи.

Но заметнее всего меняется приветствие. Если в любой другой части Китая иностранца встречают возгласом «лао вай!», что можно дословно перевести примерно как «старый пришелец», то здесь вам просто скажут: «Здравствуйте».

Этот суровый западный район Китая населен людьми тибетского происхождения. Людьми, чей мир переустроили на свой лад более влиятельные восточные жители. У них нет причин, приветствуя человека иностранца, подчеркивать, что он «пришелец».

Путешествие через провинцию Сычуань само по себе является живым уроком политической географии, во время которого можно увидеть обратную сторону глянцевой картинки безмятежности и порядка, которую китайское руководство показывает внешнему миру.

Истинное лицо ненадолго мелькнуло под маской спокойствия, когда Пекин вдруг резко выступил против визита Далай-ламы в соседнюю Монголию, где тибетские ламы пользуются благоговейным уважением вот уже много веков.

Китайские газеты пестрели заголовками, обвиняющими Далай-ламу в том, что он стал «послушным орудием в руках анти-китайских сил», или призывами к народу осознать «реакционную природу» тибетского изгнанника.

Газетные заголовки вкупе с сообщениями о расширении репрессий в Тибете свидетельствуют о глубокой озабоченности Китая целостностью своей территории. Наиболее четко это прослеживается в одном из редких интервью секретаря компартии Тибета Чжана Цинли, которое он дал немецкому журналу «Шпигель».

Партийный лидер говорил о «мирном освобождении Тибета» и о том, что в Китае соблюдается свобода религий. Затем он перешел к нападкам на Далай-ламу, обвинив последнего в разжигании неповиновения и сепаратизме.

Он сказал: «Главное заключается в том, что каждый должен любить свою родину. Почему же он не любит свою родину? У нас есть поговорка: «Собака не замечает грязи в своем жилье, а сын никогда не скажет, что его мать уродлива».

Вполне понятно, что у тибетцев свой взгляд на это якобы освобождение. Но китайское руководство всеми силами стремится подавить всякое инакомыслие. Под запретом оказываются тибетские писатели, излагающие не официальную версию истории, те, кто не отказался от сопротивления, попадают в тюрьму.

Одним из тех, кто отказался от вооруженного сопротивления был Панчен Ринпоче, тибетский лидер, который в 1962 году набрался мужества послать петицию главе китайского правительства Чжоу Эньлаю. В то время с момента вторжения китайской армии в Тибет прошло три года, тысячи монастырей были разрушены, убито множество тибетцев.

«Они бездумно и поспешно разрушали монастыри, буддистские школы, стены и ступы, они украли многие украшения», - цитирует слова Панчена Ринпоче Патрик Френч в книге «Тибет, Тибет: история утраченной земли» (2003).

По словам Панчена все выглядело «как после бомбардировки, как будто только что закончилась война».

Китай прекрасно умеет ждать, добиваясь своих долгосрочных целей. И это делает недавние выпады в сторону Далай-ламы тем более значимыми. Военный захват Тибета был лишь первым шагом в программе ассимиляции Тибета и подчинения его постоянному контролю со стороны Китая.

Следующим шагом стало распределение земель, традиционно населенных тибетцами, между несколькими крупными провинциями Китая (Циньхай, Юнань, Гансю и Сычуань). В результате этого процесса большинство этнических тибетцев оказались живущими за пределами собственно Тибета.

Далее последовало крупное переселение этнических китайцев на Запад, активно поощряемое государством. Сейчас, с открытием железнодорожного сообщения между Лхасой и Пекином этот процесс пойдет еще быстрее. Железную дорогу представили как величайшее инженерное достижение, как доказательство того, что «Китайская коммунистическая партия делает все, чтобы улучшить жизнь многочисленных национальностей, населяющих приграничные регионы».

Что это означает на практике, уже узнала находящаяся севернее Тибета провинция Синцзянь: огромный приток этнических китайцев, которые ведут дела исключительно между собой, число их неуклонно растет, и коренные уйгуры медленно, но верно становятся чужими на своей собственной земле.

Внезапная вспышка нетерпения со стороны Китая в отношении Тибета может быть тонкой уловкой, наподобие тайных переговоров с Далай-ламой, направленной на ослабление позиций противника. С другой стороны это может означать и то, что китайские инвестиции приносят гораздо меньший доход, чем ожидалось.

Единственным китайским лидером, посетившим Тибет, занимающий одну восьмую часть всего Китая, стал в 1990 Чжан Цземин. Китайцы не слишком уверены в своем положении, потому доступ в Тибет для иностранцев и в особенности журналистов существенно ограничен.

Очень много усилий прилагается для того, чтобы разрушить положительный образ Далай-ламы, и снизить привлекательность религии как таковой. И, несмотря на это, когда в середине июля появились слухи о якобы предстоящем визите Далай-ламы в монастырь в провинции Циньхай девять тысяч тибетцев пешком преодолели сотни километров, чтобы увидеть своего духовного лидера.

Даже среди реального экономического прогресса повсюду на западе Китая, где живут тибетцы, они стараются сохранить свою национальную самобытность и религию. В деревнях провинции Сычуань то там, то здесь на стенах домов видны буддистские символы. Тибетцы не смешиваются с китайцами, и на терпение отвечают терпением.

Источник: The New York Times / Howard W. French
31 августа 2006 г.
Перевод: www.savetibet.ru - Сохраним Тибет!