Марк Матусик из журнала «Tricycle» беседует с тибетским композитором и музыкантом, номинантом премии «Грэмми» Навангом Кечогом

Наванг Кечог ― исполнитель медитативной музыки, настоящий кудесник-самоучка, номинант премии «Грэмми». Во всём мире продано три миллиона его компакт-дисков (последний альбом ― «Тибетская медитативная музыка» ― занял девятую строчку в хит-параде журнала «Биллборд»). Он сотрудничает с такими известными музыкантами, как Китаро, Р. Карлос Накай, Филипп Гласс, Пол Уинтер, Лари Андерсон, Дэвид Боуи. Имея за плечами одиннадцатилетний опыт монаха и горного отшельника, Наванг Кечог сочетает плоды долгой и глубокой практики с природной музыкальной одарённостью. Это позволяет ему создавать прекрасные и незабываемые композиции, которые соединяют в себе земные тибетские песнопения и неземные звуки духовых инструментов. (Помимо флейты Наванг играет на дунгчене ― длинной тибетской трубе, духовом инструменте австралийских аборигенов ― диджериду, африканских барабанах и калимбе, окарине индейцев майя и барабанах североамериканских индейцев.)

Наванг Кечог родился на юго-востоке Тибета в провинции Кам, после вторжения Китая в Тибет в 1959 году в возрасте шести лет вместе с родителями был вынужден искать убежище в Индии. Сегодня в 54 года он занимает особое место на буддийской сцене как учитель, исполнитель, практик и борец за свободу Тибета. Его многочисленные творческие начинания включают и многолетние труды по созданию документального фильма, посвящённого тибетским йогинам-отшельникам; создание мастерской «Пробуждающая доброта» и совсем недавно разработанные видео игры, о которых он рассказывает с радостью школьника. Едва не погибнув в автомобильной катастрофе в Индии в прошлом году, этот неугомонный артист стал меньше путешествовать. (Вместе с женой он проживает в городе Боулдер, штат Колорадо; имеет двух детей от предыдущего брака). После недавнего выступления в Карнеги-холл в Нью-Йорке Кечог нашёл время, чтобы побеседовать с сотрудником журнала «Tricycle» Марком Матусиком о своей очень разнообразной жизни, о преображающих звуках музыки, о близкой смерти и о том, как, будучи своенравным ребенком, он подарил самому себе такую удивительную жизнь.

― Похоже, что путь, которым вы пришли к своему нынешнему состоянию всемирно известного музыканта и учителя медитации, вымощен упрямством и стремлением к независимости. Начнём с того, что вы были не по годам развитым ребёнком.

Да, это так! В возрасте семи лет, вскоре после нашего перехода из Тибета в Индию, я убежал из дома в Дхармсалу в «Тибетскую детскую деревню» ― школу-интернат Далай-ламы для детей беженцев. Ею управляла его старшая сестра Церинг Долма-ла. Затем, когда мне было тринадцать, я выпросил у моей мамы разрешение стать монахом. А ещё через три года я сбежал, чтобы вступить в тибетский партизанский отряд, который носил название «пограничные силы особого назначения» (SFF).

― Вы стали бойцом партизанского отряда в шестнадцать лет?

Да. И именно тогда, на военной службе, я по-настоящему увлёкся изучением Дхармы. Мой сослуживец рассказал мне о великом трактате Пятого Далай-ламы «Ламрим джампел шелунг» («Красноречивые учения Манджушри»). Я взял этот трактат у монаха в армейском храме и прочёл его. Спустя какое-то время, в издаваемой на тибетском языке газете «Новости свободы», где была колонка, посвящённая буддийской Дхарме, я обнаружил текст «Кюнзан ламеи шелунг» («Слова моего всеблагого Учителя») Патрула Ринпоче. Каждую неделю в ней печатали главу из этой книги. Я с нетерпением ожидал выхода очередного номера и с большим воодушевлением читал его. Эти два учения буквально встряхнули всё моё существо. После этого я мечтал только об одном ― стать отшельником. Далай-лама благословил и поддержал меня, он осуществлял личное руководство моей практикой на протяжении тех четырех лет, что я провёл отшельником в горах.

― Почему вы решили стать отшельником?

Я был похож на человека, который любит баскетбол, и вместо того, чтобы играть на дворовых площадках в свободное время, решает поступить в профессиональную команду высшей лиги и посвятить всю свою жизнь достижению единственной цели ― стать великим баскетболистом. Вы направляете все свои ресурсы ― дух, тело и ум ― на развитие духовных качеств. Тренируетесь по множеству часов день и надеетесь, что, может быть, однажды вы станете кем-то вроде Майкла Джордана.

― И вы решили стать Майклом Джорданом в мире медитации?

Да. Это было очень трудно! Вы должны, образно говоря, развернуть свою натуру на 180 градусов. Это подобно развороту русла реки, попробуйте заставить воду течь вверх. Было время, когда я практически не спал по ночам. Ел очень простую пищу ― лепёшки из теста и чечевицы. В конечном итоге, у меня развился туберкулез, и началась рвота кровью. Я совсем не заботился о своём теле и совершенно ослаб. Закончилось это тем, что я потратил годы на лечение в больницах. Когда я встречаю начинающих заниматься медитацией, я всегда прошу их быть осторожными. Не забывайте заботиться о своём теле! Физическое здоровье необходимо не менее духовного.

Заболев, я осознал, что даже если я не смогу вернуться в горы и продолжить практику отшельника, моя жизнь уже изменилась. Живу ли я в уединении или среди людей в городе, я всё равно могу заниматься практикой. Где бы я ни находился, меня везде сопровождает необходимость развивать любовь и сострадание. Закон кармы преследует меня везде, куда бы я ни пошёл. И я решил, что буду жить в миру и продолжать практиковать учение Будды настолько, насколько это только возможно в моей повседневной жизни.

― Когда вы осознали, что вы артист?

Ещё в детстве я не был лишён творческого начала, в классе я всегда был балагуром и шутом. В школе я занимался флейтой и всё время выступал. То, что я был монахом и практиком Дхармы, помогло мне разработать свой стиль духовной музыки. Прежде чем приступить к написанию или исполнению музыки, я всегда медитирую, чтобы очистить сердце и ум. Заложив в основание такое чистое, спокойное, сконцентрированное состояние ума, я обращаюсь за благословением. Затем совершаю медитацию о всеобъемлющей любви, сострадании и ответственностьи, выхожу на сцену и исполняю музыку в этом же духе.

― Прежде чем предложить аудитории преображающую музыку необходимо войте в некое возвышенное состояние ума?

Да. Это как рок-н-ролл. Чтобы исполнять рок, нужно пропитаться его энергией. Моя музыка местами тоже очень энергична, наподобие того отрывка, что я исполнял последний раз в Карнеги-холл ― «Последняя стоянка диких яков». Это совершенно дикая музыка с боем барабанов и оглушающими звуками труб ― взрывной выброс энергии. Когда я исполняю такую музыку, я должен погрузиться в её энергетику. Когда я играю спокойную мелодию на флейте, я совершенно спокоен, умиротворён и расслаблен.

― Как ваша музыкальная карьера отразилась на вашей роли учителя Дхармы?

Прежде всего, я не лама и не гуру или что-то наподобие этого. Я просто духовный друг. Я живу на Западе с 1985 года и стараюсь наладить отношения между Дхармой и людьми 21-го века. Как сказал Эйнштейн, мы, человеческие существа, используем только от пяти до десяти процентов способностей нашего головного мозга. Точно так же, мы используем от пяти до десяти процентов способностей нашего сердца любить и дарить добро. Вместо того чтобы замыкать сердца в оболочке своего «я», любить только себя («я» ― слишком уж небольшое вместилище), мы должны постепенно расширять границы этой оболочки до тех пор, пока не сможем полюбить всё человечество, всех живых существ. Когда мы используем максимум своих интеллектуальных способностей, чтобы получить доступ к этим глубинным уровням и выйти за пределы материального мира, тогда мы становимся мудрыми. Мы осознаём взаимозависимость и преходящую природу всего сущего. Именно так мы освобождаем себя от страданий. И только так мы можем принести прочный мир и счастье в наш с вами общий дом.

― Не считаете ли вы, что ищущие люди Запада сталкиваются с проблемами, которых нет у ищущих людей Востока?

Я бы сказал ― и с проблемами, и с возможностями. Тибетцам, рождённым в буддийской стране, с ранних лет прививают веру в Дхарму. Но мы не всегда в достаточной мере изучаем, исследуем её. Мы ходим в храмы, практикуем добросердечные отношения, но мы не особо утруждаем себя, когда дело доходит до углубления нашей духовной практики. Люди Запада, наоборот, склонны к упорному труду. Они по-настоящему исследуют Дхарму. Эти люди серьёзно относятся к словам Будды о том, что не надо принимать его учения на веру, но испытывать их, проводить самостоятельное исследование. Подобно ювелиру они «пилят», «трут», «жгут» его, чтобы убедиться в его действенности.

― Если соединить западный энтузиазм и восточную веру, можно получить образ идеального буддиста.

Да, точно! [смеётся]

― Расскажите об аварии, которая произошла с вами.

В феврале прошлого года я оправился в Непал для получения высшей государственной награды этого государства. Затем я поехал в Индию к моему отцу праздновать тибетский Новый год. Мы ехали с моим сыном и племянницей. Наш автомобиль столкнулся со встречным грузовиком. Племянница, дочь моей сестры, погибла. Я потерял сознание, а мой сын получил незначительные повреждения. Он нашел врача из Красного Креста, который и доставил меня в хирургическое отделение. Мой сын спас мне жизнь. Вместе с Ричардом Гиром, который организовал чартерный рейс из штата Орисса в Нью-Дели. Поскольку я получил травмы головного мозга, в больнице мне не могли назначить обезболивающие средства. Вот уж действительно, когда моя практика меня спасла. Я испытывал сильные мучения, лежал и стонал. (Я не очень хорошо всё это помню, так описывает события моя жена). Спустя какое-то время я попросил её принести мне подушку, сел и начал медитировать. Жена и сын рассказывают, что я медитировал сорок минут и ещё до завершения медитации совершенно успокоился и перестал ощущать боль.

― Ваша практика вас спасла.

Я выполнял «тонглен» ― особенно мощную практику, во время которой вы принимаете на себя страдания всех существ, страдания всего мира и молитесь об их облегчении. Состояние ума, порождённое этой практикой, исцелило мою боль. Привело к ощущению блаженства.

Когда я уже шёл на поправку в делийской больнице, Его Святейшество Далай-лама пригласил меня посетить его. После благословения он сказал: «Да ты и впрямь воскрес из мертвых!». Потом спросил: «Можешь ли ты играть на флейте?» Я ответил: «Да, Ваше Святейшество, я могу играть на флейте». «Очень важно, чтобы ты путешествовал, дарил музыку и представлял Тибет», ― добавил он.

― Расскажите о ваших видеоиграх из серии «Путешествие к безумной божественности».

Первая называется «Переход», вторая ― «В поисках мудрости», а третья ― «Целебные ритмы». Доктор Дипак Чопра и доктор Эндрю Вейл ― консультанты этой серии. Игры содержат элементы биологической обратной связи ― игроки надевают на себя сенсоры и видят на компьютере отображение своего сердцебиения. Затем они медитируют.

― Это интерактивные медитативные игры, не так ли?

Совершенно верно. Вы должны привести частоту своих сердечных сокращений к определённому уровню. Если вы способны обрести состояние покоя, тогда игра начинается, а вы отправляетесь в путешествие. Существуют тысячи видео игр, которые содержат элементы насилия, драки, убийства и множество других страшных вещей. Наши игры первыми помогают культивировать любовь и сострадание. Их идея в том, чтобы дать возможность людям развлекаться и получать духовный опыт в одно и то же время.

― Итак, вы и здесь опережаете время!

Нет! [смеётся] Считайте, что это просто новое путешествие бывшего монаха!

Перевод Юрия Пучко