Удар рогами об капот, резкий тормоз – сидим мокрые…. Машина висит над пропастью! Медленно приходим в себя и выползаем из джипа. Крестьянин виновато улыбается… Что с него взять? Дитя гор!

День первый

Харбин, 3 августа, мы сидим в аэропорту. Это уже четвертый за лето: Берлин - Пулково - Красноярск - Харбин. Следующий— Чэнду, где начнется самая большая из всех последних наших «прогулок», а именно - 12-дневный тур на джипе по Тибету. Это приключение мы нашли в Интернете вместе с китайским другом Уди.

Маршрут показался нам интересным: горы, реки, ущелья, малые монастыри. Что нас ждет впереди? Неизвестность волнует, настораживает, обещает новые впечатления и ощущения. Ожидание нового кружит голову и заставляет сердце биться сильнее в предвкушении новых тем, зрительных образов и приключений...

Наконец пятичасовой перелет позади, и машина везет нас по огромному городу, который, надо сказать, очень зеленый, на крышах многих домов сады, деревья. Чтобы сэкономить, наши друзья договариваются с гостиницей на дому, где нас поселили нелегально, так как у заведения нет специальной лицензии, разрешающей размещение иностранцев.

Все вокруг напомнило какой-то квартал в Латинской Америке или Стамбуле: чтобы попасть в номер, надо пройти несколько переходов и двориков. В воздухе стоит духота, но, несмотря на этот поздний час на улице масса людей, которые сидят, беседуют, словом, отдыхают от дневной жары. Мы пошли на ужин в нашу честь. Еда наиострейшая, но для местных жителей в этой остроте нет ничего необычного - они привыкли к ней с детства. Купив кое-что для завтрашней дороги, уходим спать.

День второй

Утро 4-го числа. Жизнь кипит уже вовсю: звонки велосипедов, крики чистильщиков обуви. На нашем пути город Туцяньянь. В нем много пальм, платанов и каких-то странных елей с большущими иглами. Близость гор создает ощущение, что ты в Швейцарии. Горная река петляет через весь город. Видны отроги гор с очень рваным ритмом и слабые по тону, по акварельности похожи на работы художников стиля Гохуа. Останавливаемся у магазина, для покупки молока и продуктов. Водитель джипа сказал, что сегодня уже будем в горах, где лежит снег, поэтому Ларисе (моей жене) покупаем высокую обувь. Как и везде в этих местах, вокруг нас тьма народу. А вот и наши провожатые, ну, значит в путь.

Начинается предгорье. Петляем вдоль реки и огромных белоснежных валунов. Живописнейшее место. Повсюду бамбук. Первая остановка - национальный парк медведей панду. Здесь, как мне объяснили, их разводят, за ними ухаживают и изучают поведение в естественной среде. В этом заповеднике, созданном вертикальными склонами, шумной рекой и бамбуком, работает с огромной любовью много волонтеров со всего мира. Насмотревшись на медведей панду, выезжаем.

Величина гор увеличивается до 2500 метров. Проезжаем, круто петляя вдоль реки Янцзы. Везде огромные гидротехнические сооружения: гидростанции, пресное море, мосты, акведуки. Масштаб поражает. Ощущение такое, что работали не люди, а гиганты. Особенно восхищают мосты. На глаз высота от 80 до 120 метров. Они висят над пропастями и водными потоками. Мы проскакиваем по ним и поднимаемся все выше. Перед нами город Волун (Спящий дракон). Городок курортный, напоминает Карпаты. Европейцев нет ни единого.

После обеда подъем на высоту до 3000 метров. Останавливаемся на смотровой площадке и впервые встречаем тибетцев в национальных костюмах. Вообще тибетцы отличаются от китайцев. Небольшие, очень смуглые (почти черные) с высоким профилем и напоминают индейцев. Национальные костюмы по цвету густые и сочные. Лаконичные большие пятна с геометрическим орнаментом и небольшими серебряными украшениями. Головные уборы у женщин по форме похожи на сложенный в несколько раз наперник, готовый развернуться. Мужчины одеты в темные халаты.

Все местные жители занимаются туристическим «бизнесом»: торгуют всякой всячиной, катают на лошадях, зазывают что-нибудь посмотреть. На пути альпийские луга с разнообразием вкусно пахнущих цветов. Они сменяются суровыми хвойными лесами, горы становятся все величественней и мощнее. Везде идут ирригационные работы, работают тысячи людей, которые убирают оползни, наращивают полотно дороги.

Поднялись до отметки 4000 метров. Начинает кружиться голова. Растительность исчезает совсем. Идет дождь, переходящий в снег, что придает горам очень таинственный вид. Облака под нами не сплошные, а рваные. Наконец 4500. Уши заложены, движемся как сомнамбулы, звуки приглушены. Вдруг из тумана выпрыгивает речушка. Вокруг камни, словно нарезанные ножом. Густо валит снег. Стало очень холодно. Стоим молча, завороженные и притихшие – вот она, застывшая Вечность. Состояние тяжелое, полуобморочное.

Начинаем спуск. Опускаемся до высоты 3200 в типичный тибетский городок Жилон, который выживает, благодаря туристам. Ночлег находим в гостинице по 40 юаней за ночь. Ужин в горло не идет, потому что очень устали. Вокруг гостиницы уступы гор, на них дома, выложенные из здешнего камня. В воздухе запах дыма, лошадей, навоза и чего-то травяного.

Несмотря на усталость, тепло одеваемся и идем осматривать достопримечательности. Лавки городка полны сувениров, в которых все навеяно горными и фольклорными мотивами данной местности. Увы, ручной работы почти нет, поток и фабричное производство. По возвращении в семейный отель падаем замертво, даже не пытаясь принять душ.
Утро третьего дня

Раннее утро третьего дня. Нас подняли до рассвета, чтобы успеть на встречу с жемчужиной Тибета - горой четырех сестер. Вчера не удалось рассмотреть ее из-за дождя, а сегодня вершины горы-красавицы укутаны снегом. Налюбовавшись розовыми от солнца «сестрами», начинаем спускаться по ущельям вниз. Справа - обрыв и река, слева - сплошная скальная стена. И всюду каким-то непостижимым образом висят дома из камня. Три часа катимся вниз по единственной дороге. Она же - и улица, и связь с миром.

На пути - древний дом старого богатого китайца. А перед ним - мост, ведущий к красивой башне, окруженной жилыми постройками. Дальше - простые домики прислуги. Всюду - на стенах домов, на одеждах, древних постройках - свастика как символ круговорота жизни.

Спускаемся все ниже. Слева от дороги - буддийский монастырь. Заходим непременно. Старый монах, узнав, что я художник, благосклонно разрешает все фотографировать и проводит для нас маленькую экскурсию по своему затерянному в горах духовному царству. Мы благоговейно впитываем дух старинных манускриптов и проникаемся историями сюжетов буддийских икон. Уди, как может, переводит на английский, я додумываю что-то сам и пересказываю Ларисе. Получается удивительная история, если учесть мою фантазию и необыкновенную способность к интерпретации.

Для художественного взгляда здесь великое раздолье: присядешь или чуть повернешься - и открываются картины и виды один лучше другого. Вот закопченные стены с тканевыми иконами, старые книги и беленые жертвенники, хранящие черные следы от тысяч сожженных палочек. Все опутано паутиной разноцветных гирлянд с какими-то мудростями и молитвами. Эта немыслимая фантасмагория напоминает огромный театральный праздник: пахучий дым поднимается из курилен, звучит музыка, трепещутся флажки… А вокруг цепи гор на сколько хватает глаз... Для меня же - торжество пластики, цвета, масштаба и настроения.

Мимо монастырских построек спускаемся к реке Сяочичуань. Вода в Тибете – это и жизнь, и мать, и богиня, и кормилица. Здесь играют дети, отдыхают коровы и лошади. Все в мире и согласии. Наконец въезжаем в центр города Жилон. Как оказалось, все 250-300 километров, что мы уже проехали, это все тот же город. Вот такая длинная улица! И только наверху, где был наш ночлег, улица разветвляется. Рельеф, на котором расположен центр, кажется еще более безумным, чем та улица, по которой мы ехали. Перепады высот не поддаются описанию: крутые спуски и головокружительные подъемы сменяют друг друга.

В центре люд более цивилизованный. Отличается от верхних тибетцев меньшей «дубленостью» кожи. Обедаем в центре. Вновь острая кухня. Потом едем в сторону слияния двух рек и по их течению спускаемся вниз. Останавливаемся напротив шестисотлетних сторожевых башен. На одном из склонов они словно собраны в пучок. Хотелось бы подобраться ближе, но у нашего проводника оказались другие планы.

Снова поднимаемся наверх, где на каждом шагу буддийские реликвии: белые обелиски с камнями, развевающиеся на ветру гирлянды и флаги. Перепады высот, древние селения, великолепные ландшафты – все находится вдоль русла бурной реки, где вода – кобальт, пена, словно снег и горы цвета пепла. Начинаем очередной подъем. Он оказывается очень трудным и сложным, крутейшие повороты сменяют друг друга. Машина может пройти только одна, две – с трудом.

Но наш орел – водитель несется на большой скорости, беспрерывно сигналя перед каждым поворотом. На очередном вираже перед капотом машины неожиданно появились два крестьянина с коровами. Одна из них, испугавшись звука мотора, бросилась на машину. Удар рогами об капот, резкий тормоз – сидим мокрые…. Машина висит над пропастью! Медленно приходим в себя и выползаем из джипа. Крестьянин виновато улыбается… Что с него взять? Дитя гор! Водитель махнул рукой, и в путь.

Подъезжаем к шлагбауму. Здесь узнаем, что мы на территории малого тибетского народа Тяджу. С иностранцев – по 30 юаней. Въезжаем. Местность необыкновенно красивая: много зелени, на малых склонах – поля. Народ совсем чёрен. Селимся в семейной гостинице. В соседних комнатах - китайцы из Гонконга. Гостинца многоярусная, расписана до невозможности, но мило: много фольклорных мотивов. По моему ощущению, молдовано - цыганистая декоративная роспись, выполненная с большой роскошью. Поселили нас в комнате с алтарем. Я так думаю, что это какая-то молельня.

Все вокруг очень любопытно: сообщение между ярусами гостиницы – бревна с долблеными ступенями. По ним особенно ловко передвигаются женщины и старухи. Это просто поразительно! За ужином подают местную водку и чай с молоком. Водка некрепкая, чрезмерно пахучая, градусов 15-20. Выпиваем. Снизу, из долины, появляется хозяйка и заставляет всех мужчин выпить по 3 малых рюмки. Ни в одном глазу, хотя и устали.

После ужина провожаем закат. Вокруг - величественные горы с огненными вершинами и лежащими на них облаками. Хор кузнечиков, цикад и ещё кого-то. Медленно опускается вечер.

В нашей комнате нет окон, только рамы. Как проведем ночь?

Внизу жарят барана. Гонконгцы поют песни, им вторят тибетцы. Это не раздражает, а настраивает на мирный лад. Засыпаем.

Утро четвертого дня

Свежим взглядом оцениваю местный архитектурный стиль и не перестаю удивляться. Весь поселок – это плоские крыши, увенчанные по углам огромными каменными «рогами» пирамидальной формы. Эти «рога» призваны зазывать в дом счастье, богатство и достаток.

Дома крашены в 3 цвета: «рога» - белые, затем по периметру всего дома и башен идет полоса глубокого красного цвета, за ней – черная полоса, потом – охристая и снова белая стена. Деревянные части дома, балки, перекрытия - того же природного красного цвета. Внутри все покрыто росписью: растительные орнаменты, языческие сюжеты и картины из жизни Будды.

Перед завтраком отправляемся на прогулку. Поселок – сплошной камень с тропинками, лестницами, загонами для скота и висящими на высоте третьего этажа туалетами, но не без признаков современной цивилизации: на всех крышах – спутниковые «тарелки». Передвигаться можно только на лошади или пешком, для другого транспорта эти переходы недоступны. Вокруг дымят трубы, люди готовят пищу. Запах древесного дыма ароматен.

Рядом с нашей гостиницей – лесистый крутой склон. Здесь постоянно слышится грохот. Это местные жители «сплавляют» лес, сталкивая бревна со скалы вниз по каменным желобам. Звук при этом глухой и какой-то очень древний.

Во время завтрака прощаемся с гонконгцами и расстаемся с народом Тяджу. Когда ещё свидимся?

Джип весело катится вниз. Наш водитель – просто асс: ни крутейшие повороты, ни пропасти, ни отсутствие ограждений, ни висящее на одну треть в воздухе бетонное полотно дороги - всё ему ни по чем. Он только смеется. По пути подсаживаем двух местных красоток в традиционных нарядах. Я так понимаю, для «охоты» на туристические автобусы.

По одному из ущелий, где одинокие дома Тяджу тянутся ещё долго, снова поднимаемся вверх. Склоны вокруг живописнейшие, все утопает в зелени. Очень напоминает горный Алтай, только величественнее и масштабнее. По пути наверх разрешаем себе маленькое удовольствие: плещемся в горячих источниках.

И вот показался снежный пик, вершина которого терялась в облаках. Въезжаем на смотровую площадку с десятками авто и сотней людей. Все пытаются зафиксироваться на фоне этой красоты. Ну и мы туда же. Потом снова в путь. На высоту 3500 метров. В голове – «штормит». Выскакиваем на абсолютно голый перевал, где нет ни деревца, только альпийские луга. Здесь пасутся овцебыки, их великое множество. Воздух разряжен и прохладен. Двигаться быстро не получается, сразу же начинает кружиться голова и появляется отдышка, поэтому ходим плавно, как лунатики. Фотографируем детей. Уди дает им мелочь. Они рады. Позируют. На очереди – юрты: черные, чтобы собрать и сохранить как можно больше тепла. Нищета страшная.

По вершине разбросаны символические буддийские белые знаки из камня. Белого вообще много. И везде вертикальные шесты с цветными флажками. А между ними – растяжки с письменами. Все на ветру колышется и придает динамичность пластике долгим и певучим горам этой местности. Состояние обморочное. Даже говорим медленно. Спускаемся вниз. Мост разрушен, поэтому едем в объезд. Вокруг – пастбища с лошадьми, овцебыками и яками. Народ здесь странный.

Попробую описать. Лица очень смуглые, черты лица – резкие. Разрез глаз очень широкий, взгляд глубокий и пронзительный, завораживающе древний. У мужчин – длинные волосы, заплетенные либо в косу, либо собранные в хвост. В левом ухе – внушительных размеров серьга в форме кольца с нанизанными на нем маленькими колечками и невообразимыми железками. Серьга висит до плеча.

На голове непременно широкополая шляпа. Такие же шляпы носят и женщины. Цвет одежды темный: черный, коричневый, темно-синий или глубокий зеленый. Поверх одежды – накидка, состоящая из одного рукава. У пояса перехвачена веревкой. В веревочный пояс вплетены цветные нити и металлические бляшки. Все время не покидает чувство, что ты заброшен куда-то в Чили, Боливию или Перу.

Реальность понемногу ускользает из-под ног. Ещё бы! Высота 4000 метров. Обедаем в городке Канцзы.

После обеда отправляемся в древнейший монастырь. Туда как раз приехал большой посланник от Далай-ламы.

Ехали как всегда – петляя и забираясь в горы. Навстречу поднимались снежные пики, и вот в долине – огромный дацан с золотой крышей. Подъезжаем.

Сотни лошадей, тысячи людей. Праздничное настроение создают миллионы флагов, расставленных через определенные интервалы и создающих различные геометрические формы. Все это трепещет, хлопает, полощется на ветру. Между гор натянуты гирлянды. Орнаментировано все очень ярко и торжественно. Всюду дымы курилен, запахи трав, благовоний и ещё Бог знает чего…

Голова как в тумане. Состояние, близкое к нирване.

Вдруг водитель заторопился, усаживая нас в джип, и за гигантскую гору. А там увидел я фантастический город. Да какой! Он стоял у подножья горы, словно сошедший со страниц романов Маркеса, где нет ни одного дерева, где солнце нестерпимо, где звуки приглушены, где ты живешь с этим народом, который здесь родился и жизни другой не знает; для которого ламаизм – это и молоко матери, и вера и сила, и образ существования, и смысл жизни.

Мы стоим перед древнейшим храмом, и со всего городка об одной улице и о двух-трех этажах стремительно стекаются, обходя тебя, вот тот выразительнейший народ, о котором я рассказывал: темные лица, обожженные солнцем, темные глаза, темные одежды, шляпы, а поверх всего надеты все украшения из сундуков прародителей: все серьги, все пряжки. И через все протянуты ярчайшие нити, веревочки и колокольца. Поперек улиц, столбов и стен – флажки со всей Вселенной - Учитель приехал!

Я стою не в силах шевельнуться. Как ни есть – Г. Маркес. Особенно этот зной и это полное отсутствие реальности. Еле соображаю: «И мне туда же, в монастырь!» С европейцев – по 10 юаней. Да любую сумму отдам, чтобы втянуться в этот поток. На площади перед центральным храмом весь этот люд сидит на земле: море черных голов, древняя одежда, яркие зонтики; европейцев нет совершенно. Монахи в малиновых балахонах усаживают всех в ведомом только им порядке. Люди сидят, не шевелясь несколько часов. Я чувствую на себе тысячи взглядов из глубины веков. Голова кружится все сильнее, одолевает слабость. Но глаза продолжают жить своей жизнью, фиксируют все, не переставая.

И вот начинаются звуки молитв, зажигаются курильни, звучат трубы. Я приподнимаюсь над бренностью и начинаю плыть в пространстве. Ни один транквилизатор не действовал на меня так, как эта атмосфера! Поднимаю глаза, а надо мной небо жгучего ультрамаринового цвета, кругом гирлянды, белые облака близко, черная людская масса шевелится, переживает, скалится, шепчется; руки тянутся к храму, бросая какие-то разноцветные ленты.

По краям толпы ленты редки, а в центре концентрируются, перелетая от одного человека к другому. Монахи собирают их в большой клубок, который странно шевелится. Солнце жжет нестерпимо. Люди молчат. Со мной что-то случилось. Я пошел к первым рядам, перешагивая через людей. По-прежнему куда-то плыву. Вышел Учитель. Спустился под молитвы к людям. Вокруг десяток монахов, один из них держит зонт необычной формы, скорее, не зонт, а желтый тряпичный цилиндр. Учителю должно быть комфортно.

Его не должно обжечь солнце! Он начинает касаться страждущих цветным хвостом. Люди тянутся и тянутся. Но монахи держат все под контролем. Тех, кого коснулся Учитель, выталкивают из толпы. Они уходят с блаженной улыбкой. Меня касаться не нужно, я вот-вот сам заблажу! Ритуал происходит несколько часов. Солнце жжет. Учитель касается. Я плыву. Наверное, это «эффект толпы», массовый гипноз…

Спустя какое-то время толпа начинает редеть. С трудом выхожу из гипнотического состояния и отправляюсь в храм полюбоваться интерьерами и росписями. Они великолепны. Выполнены профессионально, с хорошей технологией и сохранностью. Уровень исполнения очень высок: активно используются и пятно, и линия, и фактура, и рельеф. Предлагают сделать несколько кругов по часовой стрелке по внутренним помещениям храма. Иду, конечно же, иду. Колонны оббиты шкурами тигров и леопардов. Чувствуется сильный запах ароматических палочек и благовоний. От этого начинает подташнивать. Выхожу на воздух. А там – все такое же жгучее солнце….

В машине пытаюсь перезарядить фотоаппарат: кончилась память. Потом возвращаюсь в монастырь в надежде испытать прежнее состояние. Исключено!

Начинаем собираться домой. Последний круг по площади перед монастырем. Прощай, нереальный город, где царствует солнце, где куры на брусчатке и монахи в малиновых балахонах; где в глазах притаилась вечность, где прожил несколько часов между сном и явью, где кажется, что я понял чуть-чуть суть и душу этого народа. Спасибо тебе, о вечный и гордый Тибет!

Вечером – гостиница в городе Бамэй за 80 юаней на высоте 3400 метров. Отрезвляющий душ и кофе. Завтра – в дорогу.

На улице туман как молоко. Вчера купили кофе, с утра – по кружечке и поехали.

Сегодня встреча с народом Тофу. До городка часа три. В тумане – превосходные пейзажи со световыми эффектами: туман против света, по свету, туман снизу и сверху. Эти состояния в горах минутные. Мы на них охотимся.

Въезжаем на территорию Тофу. Постройки отличаются от Тяджу. Крыши такие же плоские, но дома более приземистые и вытянутые. Наверное, это потому, что земли в долинах много, можно и лишний кусочек занять. Принцип построек прост: вкапываются огромной толщины – в два-три обхвата – столбы, сверху все перекрывается меньшего диаметра бревнами, свободное пространство закладывается кирпичом и красится в цвет красной охры, затем наносится скупой белый геометрический орнамент. Все вместе выглядит очень торжественно. По такому же принципу построены и буддийские храмы этого народа.

Территория благоприятствует скотоводству и земледелию. Луга полны овцебыков, коров и мулов. Урожай пшеницы собирают вручную, дедовским способом. Затем снопы выкладывают на бетонную автостраду, и машины, проезжаю по такому «ковру», обмолачивают зерно. Весьма рациональный подход!

Вот и город с одноименным названием – Тофу. Первым делом - в монастырь. Он огромен и очень стар; окрашен такой же красной охрой, что и дома поселян. В центре здания и по периметру - гигантские столбы с росписями, входы затянуты черными полотнами. Внутри – статуи: Будды в одной части и Хуан Ши Ин Пузо – в другой. Переходов из храма в храм великое множество. Долго блуждаем внутри, спросить путь не у кого, так как монахов внутри мало, они все в миру. В помещениях сильный запах ветхости и векового ладана. Охватывает чувство тревоги; в одном из помещений видим развешанные вдоль балок огромные маски, порой больше натуральной величины в три раза. Они скалятся и ухмыляются.

Набродившись и надышавшись буддизмом, выходим на крышу одного из храмов. А там – великолепная панорама заснеженных гор. Тут же бродят почти ручные вороны, которые кормятся из кормушек. Поймал себя на мысли, что подташнивает от запаха и сырости. Фотографируем все что можно и что нельзя; потом спускаемся вниз и – в машину.

Город, в котором были, находится на высоте 3000 метров. А мы поднялись на 4500 метров, въезжаем в Ганзу. Это рядом с Лхасой. Здесь будем ночевать. В гостиницах нет мест, так как много туристов. С трудом находим номер за 130 юаней. В нашей гостинице живет много американцев. Ну, наконец-то, белые! Наши китайцы предупреждают: «Если полиция остановит – говорите, что мы от турфирмы». Сильно опасаются за нашего водителя. Наверное, он без лицензии.


Население этого городка ещё выразительнее, чем вчерашнее. Кожа как у индусов, совсем синяя. По-китайски не говорят. Ходят все в пончо черного или коричневого цвета и широкополых шляпах. На женщинах – юбки в пол, тоже коричневые или черные. У мужчин на поясе сзади – кинжалы. Профили у всех очень хищные, желтые зубы и синие ногти. Но отношение к белым очень доброжелательное. Бесконечно кричат «Hello!», нас принимают за немцев. О русских ничего не знают. Не покидает ощущение, что я нахожусь в Латинской Америке, в какой-нибудь банановой республике. Смущает только большое количество монахов в малиновой одежде и головных уборах-козырьках. Вот эти точно никто не знает китайского. Проверял!

В городе нет ни одного дерева, а улицы – сплошной базар, где важно сидят, шествуют или играют в бильярд мужчины. Бильярдные столы стоят везде прямо на улицах. Все вокруг ведут себя очень неторопливо, также ведем себя и мы. Не хватает кислорода. Когда поднимаешься на третий этаж в свой номер – приходится держаться за стены, сильно кружится голова. Устали жутко. Однако город не дает покоя. И вечером все равно идем оглядеться.

Не могу насладиться чувством отсутствия времени. Чувствую себя вовлеченным в какой-то фантасмагорический карнавал, в котором город живет и будет жить дальше без начала и без конца на своих 4500, его не коснется цивилизация; и женщины будут рожать, а дети расти; монахи будут молиться, а мужчины будут также катать бильярдные шары или вышагивать, подбоченясь. А янки будут прилетать из-за океана, чтобы узнать истину мира. И если завтра подует ветер с гор, то исчезнет этот город, и эти люди. Останется только вечный зной.… А может, исчезну и я со своими фантазиями…

И все-таки живи в веках, городок Ганзу! Живи своей жизнью, пленяй своей простотой и мудростью, праздником и непосредственностью путешественников и поэтов.

Шестой день

Сегодня взяли 4980 метров. Долго ехали по районам, которые недоступны ни китайцам, ни кому - либо. До обеда нам съемку запретили, так как население живет по своим законам гор. Здесь каждая семья – клан, а многие действия – незаконны. Дома как крепости: глухие стены, минимум окон – бойниц; цвет – серая глина. Все соответствует задачам недоступности и обособленности. Поэтому проскакиваем этот район максимально незаметно. Мимо пробегают горы, река, полотно дороги, обожженные лица, шум воды и шелест ветра. Никаких остановок. Чревато. Поэтому фото – только из окна автомобиля.

И вот высота 4980. Тяжко! Дорога – серпантин, а наш водитель - красавчик как всегда не унывает, не утомим и смеется. Вот у кого стоит учиться!

Большое высокогорье. И вдруг – стоп. Грифы. Прямо на дорогое. Огромные, наглые. Даже взлетать не желают. Просто отбегают. Подъезжаем ближе. Труп овцебыка. Смердит. Грифы наблюдают за нами. Таких огромных птиц никогда не видел в природе. Вес навскидку – с теленка.

После высокогорных пастбищ, где тысячи животных и сотни юрт – лунное безмолвие: валуны, мертвые озера и жуткая тишина. На высоте 3800 проезжаем через небольшое поселение. Здесь фотографирую детей, они потом долго бегут за мной и кричат: «Money!» Дрессированы! Отделываюсь одни юанем. После обеда небольшой отдых и марш – бросок до города Яотин.

В городских гостиницах мест нет. Везде полно туристов. Находим номер за 80 юаней. Хозяин гостиницы со своим другом – владельцем двух баров, приглашает на ночные посиделки в бар. Соглашаюсь. Заодно консультирую по поводу дизайна интерьера. «Шефу» идеи нравятся, тем более что денег на доработку не нужно: кругом много необходимого материала - камней, трав и веревок.

Хозяин и его друг выглядели, словно персонажи из американских фильмов о вьетнамской войне: камуфляжная одежда, номера на карманах, жестокость и хитрость в глазах. Одним словом, вьет - конговцы. Я поднимаю тост за родителей, детей и жен. Они принимают и очень довольны. Пиво льется рекой, я пою «Подмосковные вечера» и «Катюшу». Все дружно подпевают – и китайцы, и тибетцы. Мелодия всем до боли знакома. Братаемся. Россию за это очень уважают, что петь могут и консультировать.

Источник:
Сергей Форостовский. Специально для Великой Эпохи
Великая Эпоха (Epoch Times International)