Уже то, что антикитайские беспорядки в Тибете произошли, и произошли в столь неподходящее с точки зрения Пекина время — незадолго до долгожданной Олимпиады, которой в Китае придают гипертрофированное значение, — напомнило миру и самим пекинским руководителям, что Тибет — это проблема. Причем проблема, которая пока не решается или решается неверно. В чем же истоки и суть этой проблемы?

На протяжении своей истории Тибет находился в различной степени зависимости от китайских династий, что, впрочем, вряд ли может считаться доказательством территориальной принадлежности к Китаю. Все-таки в свое время данниками Китая были и Корея, и Япония, и Бирма, а часть Вьетнама вообще была китайской провинцией. В период династии Цин (1644-1911) зависимость Тибета от Китая усилилась. Впрочем, тогда сам Китай был захвачен маньчжурами. В Тибете в то время сложилась уникальная система управления — духовным и светским лидером в одном лице стал далай-лама, глава наиболее многочисленной буддистской школы «гелугпа» («желтые шапки»), один из «живых будд» (таких в Тибете несколько тысяч), правивший из Лхасы. Вторым по значению лидером в тибетской иерархии стал панчен-лама, живший в городе Шигадзе, — перерождение самого Будды Амитабы. Два главных ламы Китая подтверждают истинность перерождения друг друга, т. е. играют ключевую роль в системе передачи власти.

После краха императорского Китая в 1911 г. Тибет некоторое время был самостоятельным, но коммунисты, придя к власти, вернули территорию Китаю, причем мирным путем. По соглашению 1951 г. Тибету предоставлялась автономия с сохранением прежней системы управления во главе с далай-ламой, а центральное правительство получало право держать в Тибете войска, охранять внешнюю границу и вести внешнюю политику. Соглашение соблюдалось, пока коммунистические реформы не докатились до Тибета. Антикитайское восстание 1959 г. было жестоко подавлено китайской армией, а Далай-лама XIV и многие его сторонники бежали горными тропами в Индию, где образовали тибетское правительство в изгнании. В 1965 г. был создан Тибетский автономный район (ТАР), но в обладающих реальной властью партийных органах тибетцев там практически нет (по крайней мере, я их не встречал).

Не ушедший в изгнание Панчен-лама X пытался сотрудничать с Пекином, но в 1964 г. был отправлен в тюрьму, где провел 14 лет. Выйдя на свободу, он лишь один раз, в 1989 г., смог посетить Тибет и вскоре умер. Новый панчен-лама, как и любой другой «живой Будда», должен был соответствовать определенным мистическим условиям. В 1995 г. далай-лама объявил в Индии о том, что кандидат найден. Это был шестилетний мальчик по имени Гедхуна Чокьи Ньима. Китайское правительство отреагировало немедленно и выбрало своего панчен-ламу, мальчика Гьяйлцэну Норбу, а Гедхун Чокьи Ньима был взят «под защиту» властями КНР, и его местонахождение с тех пор неизвестно. Тибетская оппозиция называет его самым молодым в мире политическим заключенным.

Во время культурной революции культура Тибета была практически полностью уничтожена. Из примерно 3000 монастырей (в которых концентрировалась тибетская образованность) были разрушены все кроме трех. Могу сказать, что в 1985 г., когда я впервые, еще студентом, приехал в Тибет, впечатление было такое, что так могла выглядеть только Хиросима после бомбардировки. В то же время атмосфера была довольно свободной: портреты далай-ламы можно было встретить повсюду. В 1989 г. в Тибете произошли серьезные беспорядки. Секретарем парткома ТАР тогда был нынешний китайский лидер Ху Цзиньтао, который принял решительные меры по их подавлению. Уроки тех событий были восприняты пекинским руководством своеобразно. Было решено прекратить переговоры с далай-ламой, которые велись до этого, и запретить всякие упоминания о нем в Тибете. В то же время лидеры КПК, по-марксистски уверенные, что все конфликты имеют экономическую основу, еще более решительно повели регион к современной цивилизации. Побывав в Тибете в августе прошлого года, я увидел результаты этой политики. ТАР покрылся современными дорогами, построены тоннели и самая высокогорная в мире железная дорога. Лхаса, где в 80-е гг. было всего 2-3 современных здания, превратилась в стандартный китайский городок с некоторыми тибетскими вкраплениями. Многие храмы восстановлены, но по ним ходят, громко разговаривая, толпы китайских туристов, которые считают далекую окраину отсталой и дикой. Тот ли это путь к прогрессу, по которому хотят идти сами тибетцы? Нынешние беспорядки — ответ на этот вопрос.

Новая образованная элита Тибета оказалась еще более радикальной, чем возглавляемые далай-ламой умеренные эмигранты, которые требуют не независимости, а возвращения автономии. Недовольство тибетцев понятно — как можно убедить целый народ, что его боги и святые должны назначаться в Пекине? Еще труднее убедить в этом буддистов из других стран. А именно это и пытаются сделать в Пекине, где 1 сентября прошлого года госуправление по делам религий утвердило положение об утверждении всех перерождений Будды госорганами КНР. Но все попытки вытравить из сознания тибетцев почитание далай-ламы обречены на провал. «Где же у вас портрет далай-ламы?» — спросил я монаха в одном монастыре. «Он здесь», — ответил он, достав медальон из-под рясы.

Пока власти выжидают. После смерти нынешнего далай-ламы, которому уже за 70, они, конечно, смогут выбрать лояльного далая, но навязать его тибетцам вряд ли удастся. Гораздо разумнее было бы вернуться к условиям соглашения 1951 г., которые давали Тибету примерно те же права, что сегодня предоставлены Гонконгу. Можно оговорить и то, что далай-лама, вернувшись в Лхасу, будет играть исключительно духовную, а не политическую роль. Но для этого необходимо начать серьезные переговоры. Иначе беспорядки могут повторяться и в будущем.


Александр Лукин
Автор — директор Центра исследований Восточной Азии и ШОС МГИМО(У) МИД России, доктор исторических наук
Ведомости
Фото:AFP/Тэх Энг Кун