Удивительное совпадение свело на южном китайском острове Хайнань Олимпийский огонь и представителей Далай-ламы – символы двух великих сил: олимпийского движения и тибетского буддизма. До этого года никому и в голову не могло прийти, что эти силы способны противодействовать. Они и не должны противодействовать – дело лишь в том, кого они подхватывают, и кто их олицетворяет.

Министерство кривды

Один мудрец говорил, что забвение для народа – это изгнание, а память о прошлом – секрет избавления. Эта максима – повод для любого из нас учить историю. Она же – повод для оруэлловского Министерства правды ее «корректировать».

Пока Олимпийский огонь приближался к Китаю, в стране не прекращались различные мероприятия, направленные на коррекцию тибетской истории и формирование определенных взглядов на нее. Не отдыхала и пресса.

На днях, например, газета «Женьминь жибао», считающаяся рупором КПК, опубликовала статью «Тибетское дело» – ничего общего с правами человека». Идея ясна из одного названия, но интересны и исторические обвинения. Сводятся они к тому, что в старом Тибете, «которым руководила «клика далай-лам», практиковалась пресловутая политическая система рабства», а тибетцы разделялись на различные классы. Рабовладельцы (5% населения Тибета того времени) господствовали над остальными, «подвергая их экономической эксплуатации, политическому угнетению и духовному контролю». Соответственно, в 1951 году китайская армия осуществила «мирное освобождение» Тибета, народ которого в тот момент обрел «истинную демократию».

Похожую мысль проводит и открывшаяся недавно в Пекине выставка «Китайский Тибет: прошлое и настоящее». На открытии глава Государственной комиссии по этническим вопросам подчеркнул, что «Тибет — неотъемлемая часть Китая и важный член большой китайской семьи», а «старый феодальный строй фундаментально ограбил тибетцев в их человеческих правах, не допустил развития экономики и социального прогресса».

Прогресс угнетенного крестьянства, начавшийся с приходом советской власти – вопрос спорный, и, к счастью или сожалению, хорошо знакомый россиянам по собственной истории. Что до феодального строя, то дореволюционному Китаю он был присущ в не меньшей степени, чем Тибету до оккупации. К слову, о феодализме имеет смысл говорить применительно к земледельческим народам. В северных же районах Тибета испокон веков жили кочевники.

Для большей обоснованности прав Китая на Тибет историки копнули и глубже. На этой неделе сообщалось о презентации книги «Тибет: политическая история», в которой на многовековом материале доказывается, что Тибет не имеет никаких исторических прав на независимость. Самое интересное в этом опусе то, что его автор – этнический тибетец (Басан Ванду). Обоснование зависимости Тибета начинается с эпохи правления династии Юань в Китае (1271-1368). В те годы из Пекина назначались три региональных правителя, управлявших тибетскими районами в западной части империи. В 1288 году был даже создан «правительственный министерский орган для управления всем тибетским регионом». Автор даже напоминает, что в фискальных целях была проведена регистрация тибетских хозяйств.

Советский ответ на китайский урок истории

Факты эти могут и вовсе не противоречить действительности. Интересно, что китайская историография поставила их себе на службу. Юань – монгольская династия, основанная знаменитым ханом Хубилаем. В 1279 году он завершил завоевание Китая и перенес столицу Монгольской империи в Пекин, переселившись туда лично. Позже Макиавелли советовал именно так поступать всем, кто завоевывает обширные земли и желает сохранить их в подчинении. Кстати, на захваченной территории он рекомендовал поддерживать тех, кто слабее и малочисленнее. При Хубилае тибетцы были в особенном почете.

Предыдущие ханы относились ко всем религиям империи с одинаковой симпатией. Хубилай, чья империя включила огромный Китай, откровенно сочувствовал тибетскому буддизму («красношапочникам» – секте сакья). Известно, что глава этой секты – тибетский монах Пагба – был советником Хубилая по делам религии.

Неприятно, должно быть, китайцам вспоминать и другой факт из истории династии Юань. Монгольской империи требовался государственный язык, а язык завоевателей не мог им стать, поскольку в то время не имел своей письменности. До Хубилая официальная переписка в империи Чингизидов велась на уйгурском. Что же мешало ему теперь, когда основную часть населения монгольского государства составляли китайцы, использовать в качестве официального их язык, приспособленный для этого веками? Хан решил, что коль скоро его империя монгольская, на языке монголов и будет вестись вся государственная переписка. Здесь он снова вспомнил о тибетцах, и уже упомянутый Пагба разработал монгольскую письменность на основе тибетского алфавита.

Получается, что в период Юань китайцы были завоеванным, зависимым народом, а империя управлялась из Пекина теми, кто писал, как тибетцы, и равнялся на тибетцев в религиозном отношении. Стоит ли после этого обосновывать зависимость тибетцев от Китая, апеллируя к этой династии? Факты об империи Юань, приведенные выше, можно найти в 3-м томе «Всемирной Истории», выпущенном Академией Наук СССР в 1957 году. Это издание априори сложно обвинить в антикитайской тенденциозности. Тибет там, однако, всегда рассматривается отдельно от Китая.

Если копнуть глубже в толщу веков, картина сложится еще менее радужная. Уже при основателе Тибетского государства Сронцзан-гамбо (умер в 650) тибетцы не стеснялись нападать на племена, подвластные Танской империи, и это вызывало китайско-тибетские столкновения. В 641 году был заключен первый Тибетско-Китайский мирный договор. Последователи Сронцзан-гомбо захватили обширные районы в западном Китае и пытались контролировать торговые пути, ведущие в Среднюю Азию. В 730 в пограничном городе Чилинь был заключен новый мир. Там даже был поставлен памятник китайско-тибетской дружбы, что не помешало тибетцам впоследствии захватывать китайские территории. Относиться к этим эпизодам можно по-разному, но они точно не свидетельствуют об исторической обоснованности зависимого положения Тибета.

Известно, что китайские императоры имели обыкновение принимать дружеские дары в качестве дани, а китайские грамоты гласили, что властитель Поднебесной соизволил принять варваров в свои вассалы. Чужеземцы зачастую так и оставались в неведении этого. Если окажется, что нечто подобное получали и тибетцы, можно будет не удивляться книгам о том, что они находились в подчинении Китаю уже с VII века.

Научный буддизм

По-видимому, не только история, но и Далай-лама остается для тибетцев напоминанием о прошлом, а значит – ключом к избавлению. Недаром в Пекине взялись решать не только то, кому быть тибетским историком, но и то, кому быть ламой. КПСС удавалось поворачивать вспять реки, но то, за что берется Компартия Китая, совсем далеко от научного материализма. Она уже решает, кто будет перерождением Будды Амитабхи (Панчен-ламой). Китай решил, что Будда Неизмеримой Жизни переродился в Гляйлцэну Норбу, и этот человек был предложен тибетцем, хотят они того или нет. Произошло это в 1995 году – как раз после того, как Далай-лама указал, что перерождением является Гедхун Чокьи Ньима. Последний таинственно исчез и, по некоторым данным, находится под охраной в Пекине.

С августа 1999 года китайское правительство заявляет исключительные права на санкционирование реинкарнаций всех тибетских лам, включая духовного лидера Тибета в изгнании. В этой ситуации у Далай-ламы есть два выхода. Можно заявить о том, что Бодхисатва Авалокитешвара (Бодхисатва сострадания – его реинкарнациями являются Далай-ламы) более не будет перерождаться в тибетских мальчиков. Другой выход – заявить при жизни, что перерождение уже произошло. Вопрос обещают вынести на референдум, в котором примут участие последователи тибетской школы буддизма по всему миру. Первый вариант при этом выглядит менее предпочтительным. Ведь если Бодхисатва сострадания перестанет перерождаться внутри тибетского народа, реинкарнации Амитабхи будут определять китайцы, а исторические труды будут публиковать только «правильные тибетцы», народ совсем лишится прошлого.

Максим Василенко
ИА РОСБАЛТ

Фото:
AFP/Манприт Романа, Тэх Энг Кун