Более тринадцати лет в Калмыкии работает досточтимый геше Тензин Дугда, всеми силами помогая верховному ламе Калмыкии и калмыцкой монашеской общине. За эти годы у геше Тензина Дугды появилось огромное количество учеников, как среди монахов, так и среди буддистов-мирян. Геше проводит молебны, дает различные наставления по текстам Cутры и Тантры, молитвами помогает обыкновенным людям. В этой статье мы постараемся поближе узнать этого великого наставника.

- Расскажите, пожалуйста, о вашей родине, о вашей семье.

Я родился в провинции Тибета под названием Тумо, что недалеко от Сикхима. Моего отца звали Помо Намбо. Он был известным столяром в нашей окрестности. К сожалению, он умер в 1967 году. Мою маму звали Пема Церинг. Она занималась воспитанием детей и домашним хозяйством. Она прожила 88 лет и умерла в 1997 году, когда я уже работал в Калмыкии.

- Расскажите о своих детских воспоминаниях, где вы учились?

В провинции, где я жил, не было государственных школ. К счастью, у нас была школа, которую содержал и обеспечивал глава провинции. Поэтому родители оплачивали только небольшую часть расходов, что, конечно, многое облегчало. В тех школах мы изучали различные начальные предметы, но образовательная система была не похожей на современную: мы проходили отдельно каждый предмет. Когда была пройдена одна дисциплина, мы принимались за новую, и так далее. Все обучение заканчивалось за 5-6 лет, в течение которых детей успевали обучить базовой грамматике. В основном целью учителей было научить детей писать, читать и считать. Помню, часто мы с моими друзьями играли в футбол. Я любил стоять на воротах и был не плохим голкипером…(смеется)

- Решение стать монахом было вашим личным или же на вас кто-то повлиял?

Нет, на мое мнение никто не влиял. Как ни странно, я сам выбрал такой путь, когда мне было 15 лет. Я уж и не помню, почему… прошло пятьдесят шесть лет с тех пор, как я принял монашество…

- У вас есть братья и сестры? Никто из вашей семьи больше не принял монашеский сан?

У нас была многодетная семья. Нас было семеро детей. Но кроме меня ни у кого не возникло такого желания. Мой младший брат, возможно, и стал бы монахом. Но в детстве он не задумывался о монашеском пути, а вскоре в Тибете произошли события, которые воспрепятствовали духовному развитию всех тибетцев.

- В каких монастырях вы учились? С какими препятствиями вам приходилось сталкиваться в процессе своего обучения?

Сначала я попал в монастырь Тумо Дункар, который находился в моей провинции. Там нас обучали чтению различных молитв и проведению ритуалов. Нас обучали игре на особых буддийских инструментах. Но затем я понял, что для духовного развития чтения молитв недостаточно. Для этого также требуются огромные философские познания. Но в Тибете уже происходили жестокие гонения на религию.

Мне было 19 лет, когда мне пришлось бежать из Тибета в Индию. В индийском городке под названием Дарждилинг есть небольшой монастырь, где я некоторое время жил и занимался. Затем обстоятельства сложились так, что я снова вернулся в Тибет. К сожалению, я был пойман китайскими коммунистами и посажен в тюрьму как "социально-опасный элемент". В 1959 году я вышел на свободу. Продолжать обучение и следовать монашескому пути в оккупированном коммунистами Тибете было практически невозможно. Поэтому я снова вернулся в Индию, в Дарджилинг, где продолжил изучать буддийские ритуалы. Однако я снова и снова осознавал надобность изучения философских дисциплин буддийского учения. Поэтому в 1967 году я отправился в индийскую деревушку под названием Баксу. Там был лагерь бедствующих монахов монастыря Дрепунг, который в Тибете был цитаделью буддийской философии .

В 1969 году индийское правительство предоставило нашей монашеской общине землю для основания монастыря. Мы переехали из деревни Баксу на юг Индии, в местечко Мандгод, где теперь у нас была собственная земля. К счастью, в то нелегкое время настоятелем нашего монастыря был калмыцкий лама Нгаванг Лобсанг, которого высоко ценил и уважал сам Далай-лама. Этот калмыцкий монах был очень сильной и развитой личностью во всех отношениях. Он спас наш монастырь и общину от полного исчезновения. Когда мы туда прибыли, у нащей общины была лишь голая земля. С раннего утра мы читали молитвы. Днем нам приходилось работать на полях, а вечерами мы изучали философию и проводили дебаты. Так мы чередовали духовное самосовершенствование, физическую работу и учебу. Нам было очень трудно возвести монастырь на индийской земле. Мы работали поварами, пахарями, дровосеками, строителями, и т.д. Поэтому я даже не могу сказать, что же в то время для меня было труднее: жизнь в монастыре или обучение в нем. Но именно в Дрепунг Гоманге я получил свое философское образование.

В 1987 году я уже работал в администрации нашего монастыря. В 1988 году я снова отправился в Тибет, чтобы встретиться с матерью и повидать родных. В 1989 году вернулся в Индию. Как раз к этому времени я заканчивал свое обучение. Я сдал экзамены и защитился, получив степень геше лхарамба (высшая ученная степень буддийских философских монастырей). Далее я поступил в монастырь Гьюдмед, в котором я изучал тантрические практики буддизма. В 1993 году я возвратился в Дрепунг Гоманг и продолжил работу в администрации.

- Насколько сложно было для вас получить степень геше-лхарамбы?

Это очень сложный процесс обучения. В течение долгих лет монахи изучают различные буддийские доктрины, по каждой из которых нужно сдавать письменный экзамен, а также устный – в форме философского диспута. Каждый год нужно было демонстрировать свои философские познания. Вообще, есть пять видов или степеней геше (доктора буддийской философии), среди которых высшей является лхарамба. Сдать экзамен на титул геше-лхарамба очень тяжело - для этого нужно учиться двадцать лет.

- Нам известно, что с 1993 года Вы были мастером дисциплины в монастыре Дрепунг Гоманг. Насколько мне известно, это очень высокий пост, ведь наблюдающий за порядком – это второй по значимости человек в монастыре после настоятеля. Вы были строгим?

Я был довольно строгим! (смеется) Конечно, раньше следить за порядком в монастыре было не так тяжело, как сейчас. В мое время в монастыре обучалась примерно тысяча монахов. Это не много, если учесть тот факт, что теперь в этом же монастыре обучается две с половиной тысячи монахов. Но, несмотря на это, мне нужно было прилагать много усилий, чтобы дисциплина соблюдалась в полной мере. Поэтому мне приходилось быть довольно строгим.

- Расскажите о своих наставниках, которые передавали вам свои драгоценные наставления?

У меня много учителей. Конечно же, главный из них – это Его Святейшество Далай-лама. Один из основных учителей, который передал мне многие учения по Сутре и Тантре, - монах по имени Тенпа Тензин. Он был настоятелем нашего монастыря и главным учеником калмыцкого ламы Нгаванг Лобсана. Он был очень старым монахом: свое звание геше он защищал еще в Тибете вместе с Далай-ламой. Триджанг Ринпоче, Линг Ринпоче и другие великие учителя также передавали мне учения.

- Совершали ли вы долговременные затворничества?

У меня не было продолжительных затворничеств: в основном от 25 дней до 2 месяцев.

- Когда Вы впервые встретились с Далай-ламой?

Мне было тогда 14 лет. Когда я путешествовал в Лхасу, я увидел его там.

- Как вы отнеслись к приглашению приехать в республику Калмыкию?

Верховный лама Калмыкии написал письмо в монастырь Дрепунг Гоманг с просьбой прислать в республику монаха, имеющего степень геше для работы в центральном хуруле. Настоятель решил отправить меня. Я отнесся к этому с большим уважением, поскольку работать с таким человеком как Тэло Тулку Ринпоче - огромная удача. Он занимает весьма значительное место в развитии буддийского учения. Его перерождения оставили огромный и след в истории развития буддизма в Индии, Тибете, Монголии, Америке, а теперь и в Калмыкии. Поэтому я отнесся с почтением к столь значительной работе.

Когда же я прибыл в республику, то я почувствовал невероятное. Я отнюдь не сентиментальный человек и многие скажут вам, что я строгий. Но когда я увидел степные калмыцкие тюльпаны, у меня защемило сердце, а на глаза навернулись слезы. Я прожил в Калмыкии много лет и, порою размышляя над своей жизнью, я прихожу к выводу, что в своем прошлом рождении я был калмыком-кочевником. Наверняка, я здесь был когда-то в прошлых жизнях.

- Какие вы видите перспективы развития буддизма в Калмыкии, России?

- Конечно, прогресс очевиден. У калмыцкого народа хорошая карма, поскольку у вас драгоценный наставник – Тэло Тулку Ринпоче. Однако такие великие наставники не рождаются там, где в них нет нужды. Действительно, калмыцкий народ сильно нуждался в возрождении веры! Конечно, многое еще предстоит возродить и нужно терпеть и усердствовать. Наш тибетский народ перенимал Учение Будды от индийских учителей на протяжении пяти столетий! Но посмотрите, какой рывок сделал калмыцкий народ всего за пятнадцать лет. Если люди будут продолжать возрождение буддизма в своем сознании, развивать учение в своем сердце, то все будет хорошо.

- Какие основные ошибки делают люди в Калмыкии, и с какими проблемами приходят к вам?

Водка… не только в Калмыкии, но и в России – это одна их острейших проблем. В целом водку пьют во всем мире. Даже в Тибете теперь очень много пьющих людей. Это очень печально, поскольку тот, кто пьет водку, совершает много ошибок …

- Часть населения Калмыкии серьезно занимается практикой Дхармы. Они искренне стараются, принимают посвящения, связанные с определенными обязательствами. Есть ли у них шанс в этой жизни достичь Просветления?

Посмотрите на наше сегодняшнее рождение: сама встреча с учением Будды говорит о том, что в прошлом мы создали для этого какие-то предпосылки, благие причины. Если мы и в этой жизни будем продолжать буддийскую практику – копить заслуги и взращивать мудрость, то следующее рождение будет еще немного лучше. И так потихоньку, потихоньку, мы обязательно сможем достигнуть вершины - Освобождения… Я бы посоветовал во всем полагаться на Тэло Тулку Ринпоче, и тогда у калмыцкого народа непременно все будет хорошо. Этот совет калмыцкому народу дал Его Преосвященство Богдо-геген в свой последний визит. Я с ним полностью согласен.

Беседовали Валентина Головкина, Арши Чонгонов
www.buddhisminkalmykia.ru