12 июня в Москве в Центральном доме художника на Крымском валу в рамках Книжного фестиваля состоится показ фильма Вернера Херцога «Колесо времени». Адрес: Крымский вал, 10, пресс-центр. Начало сеанса в 14:00. Музей кино

Название этого документального фильма Херцог относит к ритуалу, помогающему раскрыть свой внутренний мир. В основе фильма буддийский обряд. Царство духа практически невозможно воссоздать на пленке, однако Херцогу это удалось, создав лирическую и вместе с тем мистическую визуальную поэму. Режиссер показывает вереницу паломников, в изнеможении ждущих церемонии, а также многих монахов, участвующих в ритуале. Один молодой монах покупает маленькую птицу только для того, чтобы позволить ей улететь, символизируя свободу всех существ. Далай-лама появляется в очаровательном и юмористическом интервью с режиссером, а также выполняет ритуалы. Заключительная часть фильма проходит в Австрии, где Далай-лама проводит те же самые ритуалы в заметно контрастирующей окружающей среде. Большая часть фильма представляет собой гипнотическое море лиц, поскольку камера Херцога пробивается через толпы. Разнообразие людей, показанных только вкратце, высвечивает характер ритуала: когда церемония закончена - рассыпан песок, символизируя эфемерную природу жизни.

Посмотреть фильм в интернете

Интервью Вернера Херцога телеканалу BBC Four

13 февраля 2003 г.

BBC Four: Чем вас привлекла идея фильма о буддизме?

Вернер Херцог: Меня совсем не привлекала идея сделать фильм о буддизме. Я вообще не очень хотел в это ввязываться, поскольку практически ничего не знаю о буддийской философии. Мне кажется странным, что люди на Западе становятся буддистами. Даже Далай-лама говорит, что этого не надо делать. [Он говорит], не надо отказываться от своей религии и традиционной культуры. Но потом я узнал, что сам Далай-лама хотел бы, чтобы я сделал этот фильм, так что у меня уже не было другого выбора. Должен сказать, когда начались съемки, и я оказался в Бодхгае в Индии среди миллиона паломников, их религиозное рвение и преданность произвели на меня неизгладимое впечатление, и я ни минуты не пожалел, что занялся этим фильмом. Я получил огромное удовольствие от работы над ним.

BBC Four: Как появился этот фильм?

ВХ: Сперва меня пригласили в Грац организаторы проведения посвящения Калачакры в Австрии, и я сразу сказал им, что это не для меня – там одни западные люди, а я ничего не понимаю в буддизме, и вообще надо расширить рамки фильма. Такие ритуалы, как посвящение Калачакры, это огромный праздник, который принадлежит к традиционной культуре, вокруг него определенная атмосфера. Мы довольно быстро обо всем договорились, и я приступил к съемкам.

BBC Four: Как вам показалось, в чем разница между Бодхгаей и Австрией?

ВХ: Фильм наглядно демонстрирует, что у тех, кто принял буддизм, самые разные взгляды. Это нормально, но мне все же кажется, что это как-то странно. Вам не показалось бы несколько странным, если бы в Бодхгае десять тысяч тибетцев, облаченных в хасидские одеяния, собрались на празднование Йом Кипура? Признаю, что это преувеличение, но я просто пытаюсь вывернуть ситуацию наизнанку. При этом, конечно, я полностью согласен с Далай-ламой в том, о чем он говорит постоянно – только научившись понимать другие религии, мы сможем построить прочный мир на нашей планете.

BBC Four: Вы почувствовали какое-то личное отношение к проявлениям религиозности в Бодхгае?

ВХ: Я всегда испытываю очень личное отношение к религиозности, поскольку в молодости я прошел через очень драматичный период увлечения религией. Я стал католиком и принял крещение, когда мне было 14 лет. Благодаря собственному опыту, я очень глубоко понимаю религиозные порывы, проявления набожности и горячей веры. Мне это очень близко. Я действительно понимаю этих людей, мне это очень нравится, и вы можете это увидеть в фильме.

BBC Four: Это особенно верно в отношении сцен на горе Кайлас. Вы почувствовали там присутствие божественного?

ВХ: Нет, но я знаю, что они чувствовали там божественное присутствие, и это мне очень близко.

BBC Four: Вы не раз говорили, что постоянно находитесь в поиске новых визуальных образов для своих фильмов. Возможность съемок на горе Кайлас сыграла какую-то роль в том, что вы согласились делать «Колесо времени»?

ВХ: Да, частично. Меня привлекала возможность исследовать нечто доселе мне неизвестное, это стремление сидит во мне очень глубоко. Съемки на Кайласе не совсем вписываются в канву фильма, но в итоге они стали в какой-то степени его ведущим элементом. Это произошло не только потому, что это место имеет некое священное, символическое космографическое значение, подобно мандале, просто сам вид горы вызывает глубокие религиозные чувства у буддистов, индуистов и других верующих. По этой причине, в частности, я хотел лично осуществить съемки на Кайласе. Я был сам себе оператор в этих кадрах.

BBC Four: В фильме очень много замечательных сцен. Лично у вас есть какие-то сцены, которые нравятся вам больше всего?

ВХ: Должен сказать, мне нравится весь фильм в целом. Иногда сцена, которая кажется выдающейся, является таковой только в контексте или вследствие эмоционального отклика данной аудитории. Когда вы видите монаха, сидящего посреди пустого пространства, заваленного оставленными подушками, сама по себе эта сцена ничего особенного из себя не представляет. Но в контексте фильма она становится очень и очень важной, она становится одним из лучших и тончайших моментов, какие я когда-либо снимал. Или вид на священное озеро от Бодхи Саровар, когда на его поверхности переливается отражение огней, подобно ярким точкам на поверхности только что выключенного телевизора. Это выглядит так странно и нереально, и в контексте фильма внезапно обретает огромное значение. Многие из сцен красивы, но сами по себе вне контекста они не несут важной нагрузки, благодаря которой вы бы постоянно мысленно возвращались к ним.

BBC Four: Музыка в фильме прекрасно дополняет видеоряд. Вы использовали новую музыку?

ВХ: Часть музыки из Непала. Есть одно произведение группы «Popol Vuh» и Флориана Фрике, который писал музыку ко многим моим фильмам. К сожалению, Флориан умер год назад. И когда я пришел к его вдове, я спросил, нет ли у нее музыки, которую я раньше не слышал, и я нашел это произведение и сразу понял, что эта музыка нужна мне для фильма. Так что музыка не только прекрасно подходит к фильму и дополняет видеоряд, но она стала также своеобразной данью памяти моего ушедшего друга.

BBC Four: Правда ли, что вам не нравится термин документальное кино?

ВХ: Не в отношении моих фильмов. Когда по телевизору показывают документальные фильмы, на ум сразу приходят животные в Серенгети или журналистская документалистика. Это не имеет ничего общего с тем, что делаю я.

BBC Four: Проводите ли вы разницу между собственными художественными и не художественными фильмами?

ВХ: Нет, для меня между ними нет границы. Грань очень размыта и в моих не художественных фильмах многие сцены постановочные. Я не просто наблюдаю и фиксирую происходящее. Одна из очень красивых сцен в «Колесе времени», где одинокий охранник, которого, кажется, забыли сменить, стоит на страже непонятно чего от совсем небольшого числа людей – она постановочная. То, как я вижу и фиксирую события, как я ставлю сцены, как веду рассказ и какую музыку я использую, все это очень отличается от того, что обычно ждут от документального кино.

BBC Four: Некоторые могут сказать, что при таком подходе вы вводите зрителей в заблуждение...

ВХ: Я всегда подчеркивал, что для того, чтобы в фильме вскрыть глубинные напластования правды, надо проявлять изобретательность, обладать богатым воображением. Иначе, вы придете к тому, что называется «киноправда» - к фильмам, которые лишь фиксируют то, что кажется правдой. Мне нужно нечто большее. Я называю это «экстатическая правда», или «экстаз правды». «Колесо времени» как раз такой фильм.

BBC Four: Вы задаете вопрос монаху, который провел в заключении 37 лет, каковы были его чувства, когда он впервые увидел Далай-ламу. А какова была ваша реакция?

ВХ: Когда я увидел его, передо мной предстал очень добрый, очень теплый и сердечный человек. Мне кажется, это поражает всех, кто встречается с Далай-ламой. Конечно, некоторые люди чувствуют, что от него исходит какое-то сияние и сила, я этого не почувствовал. Я увидел в нем человека, и хотелось бы, чтобы в мире было как можно больше таких людей.

Перевод Натальи Иноземцевой