Кристоф Кох – главный научный сотрудник в Allen Institute for Brain Science в Сиэтле. Он служит в совете консультантов организации Scientific American Mind.


Его Святейшество Далай-лама слушает автора, докладывающего о мозговой основе сознания во время шестидневной встречи между тибетским буддизмом и наукой.

«Знание может быть передано, но не мудрость. Её можно обрести, пережить, творить с её помощью чудеса, но невозможно передать её или обучить ей». Эта строчка из романа Германа Гессе «Сиддхартха» (1922 г.) невольно приходила мне на ум во время недельного визита в монастырь Дрепунг, что на юге Индии. Его Святейшество Далай-лама пригласил туда ученых основанного в США института «Ум и жизнь» (Mind & Life Institute), чтобы познакомить с современной наукой сообщество тибетских буддийских монахов, живущих в эмиграции в Индии. Около дюжины присутствующих – физики, психологи, клинические врачи и исследователи человеческого мозга в приятном сопровождении французского философа – представили нескольким тысячам тибетских монахов и монахинь квантовую механику, нейронауку, исследования сознания и различные клинические аспекты медитативных практик. Когда мы выступали с лекциями, нас расспрашивал, испытывал и мягко потешался над нами сидевший неподалеку Его Святейшество Далай-лама. Нам удалось почерпнуть многое как у него самого, так и у представителей его ближайшего окружения, – например его тибетского переводчика Тубтена Джинпы, получившего докторскую степень по философии в Кембриджском Университете, и французского монаха Матьё Рикара, снискавшего докторскую степень по молекулярной биологии в парижском Институте Пастера, – впрочем, они сами и их собратья в равной мере почерпнули что-то у нас.

Обмен фактами, данными – знанием – вот что происходило между представителями этих двух различных интеллектуальных способов осмысления мира. Обмен знанием более чем двухтысячелетней восточной традицией исследования ума изнутри, с внутренней, субъективной точки зрения, и куда более свежими сведениями, полученными западными, эмпирическими методами изучения мозга и его поведения в рамках редукционистского подхода от третьего лица. Представители первой традиции вынесли на рассмотрение множество техник медитации, развивающих осознанность, сосредоточение, проницательность, безмятежность, мудрость, и, как ожидается, приводящих в конечном итоге к пробуждению. Сюда включается ежедневная практика умиротворённого, но сосредоточенного пребывания в позе медитации, что позволяет успокоить ум, прежде чем он приступит к выполнению определённых программ, таких как «пристальное сосредоточение» или же безобъектная практика порождения состояния «безусловной любящей доброты и сострадания». После многих лет, проведённых в ежедневных созерцательных упражнениях, – а в медитации ничто не дается запросто, – практикующие могут добиться значительного контроля над своим сознанием.

Опытные созерцатели вырабатывают в мозге обнаруженнные при помощи ЭЭГ синхронные высокочастотные гамма-волны. Слева: когда монах приступает к медитации, начинает действовать волны гамма-диапазона (между 25 и 42 циклами в секунду). На диаграммах справа демонстрируется различие между десятью новичками и восемью опытными созерцателями в активности гамма-волн (относительно мозговых волн, подверженным более медленным изменениям). Данное увеличение синхронной высокочастотной активности также имеет место, когда монахи находятся в состоянии спокойного отдыха и отражает явные изменения в структуре их мозга.Восток встречается с Западом на групповом фотоснимке двух сообществ, присутствовавших на встрече, организованной Mind and Life Institute.В ходе экспериментов было показано, что чем значительнее медитация по развитию осознанности уменьшала боль от прикосновения горячего металла к правой лодыжке, тем выше наблюдалась активность мозга в лобных структурах, участвующих в когнитивном контроле, и тем ниже – активность в таламусе (правый нижний рис.). Скорее всего, данная активность препятствует поступлению вредоносной информации или снижает ее еще до достижения коры. Жёлто-красные обозначения указывают на увеличение, а синие на снижение активности.

Двенадцатилетняя школьная программа, четыре года обучения в колледже и ещё более продолжительное время, проведённое в аспирантуре, не наделяют знаниями о подобных техниках наших будущих докторов, солдат, инженеров, учёных, бухгалтеров и политиков. Западные университеты не обучают методам, позволяющим ещё только развивающемуся или уже зрелому уму успокоиться и сконцентрировать свои основные ресурсы на единственном объекте, событии или же теме размышления. Не существует начального курса «Сосредоточение ума». И это непозволительное для нас упущение!

Наблюдая за собой, мы все знакомы с тем ментальным гомоном, той болтовней, которая формирует нашу повседневную жизнь. Эти скорострельные свободные ассоциации, скачущие от одного образа, фрагмента речи или памяти, к другому. Ночная деятельность особенно подвержена подобной неустойчивой зигзагообразности. Сосредоточение внимания на единственной теме или мысли требует целенаправленных, трудоёмких и осознанных усилий, от которых мы спасаемся бегством. Мы предпочитаем отвлекаться на внешние раздражители, болтовню, радио, телевидение или газеты. Отчаянно не желая оставаться один на один со своим умом, чтобы не думать, мы обращаемся к нашим постоянным электронным компаньонам, желая проверить входящие сообщения.

Но здесь с нами находился Его Святейшество, семидесятисемилетний человек, который целыми часами на протяжении шести дней сидел с прямой спиной, внимательно слушая наши замысловатые научные аргументы. Мне ранее не доводилось встречать ни одного человека или целое сообщество, которые были бы столь открытыми, столь удовлетворёнными, столь радостными, постоянно улыбающимися и при этом такими скромными, как эти монахи, которые, по стандартам стран Первого Мира, живут в нищете, лишённые большинства тех вещей, которые мы привыкли считать необходимыми для полноценной жизни. Судя по всему, их секрет в контроле над умом.

Среди более экстремальных прецедентов контроля над умом можно привести случай вьетнамского буддийского монаха Тхить Куанг Дыка, который в 1963 году в знак протеста против репрессивного режима в Южном Вьетнаме совершил акт самосожжения. Что было наиболее необычным в этом событии, запечатленном на снимках, вошедших в число самых узнаваемых фотографий XX века, так это невозмутимый и последовательный характер данного героического поступка. Полыхая заживо, Дык на протяжении всего времени оставался в медитативной позе лотоса. Ни один его мускул не дрогнул и он не издал ни единого звука, в то время как пламя поглощало его, пока труп, наконец, не опрокинулся навзничь.

Я пребывал в полном недоумении перед лицом этого исключительного события, и мне было бы сложно согласиться с его реальностью, если бы оно не было зафиксировано в свидетельских показаниях сотен очевидцев, включая представителей жёлтой прессы с их фотокамерами.

Мозговая основа контроля ума

Шаг к пониманию этого необычного явления с точки зрения мозга был сделан в недавнем эксперименте по сканированию мозга, проведённом Фаделем Зейданом, Робертом С. Когхиллом и их коллегами из Wake Forest School of Medicine. Для сканирования были отобраны пятнадцать добровольцев, к правой лодыжке которых прикрепили металлическую пластину. По мере того как ее температура варьировалась от приятной (схожей с температурой тела) до болезненной (49 градусов Цельсия), испытуемым следовало оценивать как интенсивность боли, так и степень неприятности болевых ощущений от вредоносного раздражителя. Как и ожидалось, горячий зонд вызывал повышенную гемодинамическую активность в структурах, которые, как известно, участвуют в болевых процессах, таких как первичная и вторичная соматосенсорная кора, отвечающие за ноги, а также более фронтальные структуры, передняя поясная кора и островок. Затем добровольцы прошли четырехдневный курс ежедневной двадцатиминутной практики медитации по развитию осознанности, включающей сосредоточение внимания или буддийскую технику успокоения ума, называемую «шаматха». В ходе последней, практикующие фокусировали своё внимание на меняющихся ощущениях от своего дыхания, отмечая мысли, картины и воспоминания, возникающие из внутреннего источника, но без какой-либо эмоциональной вовлечённости. Такое упражнение позволяет быстро высвободиться от них с целью возвращения к наблюдению за дыханием.

Практика осознанности во время действия вредоносного раздражителя сокращала неприятные ощущения от боли на колоссальные 57 процентов и интенсивность её переживания на 40 процентов. И это всего лишь после минимальной тренировки (четыре раза по двадцать минут). Разумеется, это далеко от ослабления немыслимой агонии от сгорания заживо, но всё же. Осознанность оказывает своё действие, способствуя чувству отстранённости и уменьшая субъективно переживаемую значимость нагретой металлической пластины. Но как это работает в мозге?

Болевая активность в первичной и вторичной соматосенсорной коре была сокращена посредством медитации. Те испытуемые, которые ощутили наибольшее снижение интенсивности своих болевых ощущений, продемонстрировали наибольшее увеличение активности в правом островке и по обе стороны передней поясной коры. Испытуемые с наибольшим сокращением неприятных болевых ощущений, – а это то, что волнует большинство людей, – продемонстрировали заметную активацию областей в орбитофронтальной коре и наибольшее сокращение активности в таламусе (впускающем входящую сенсорную информацию).

Я предлагаю подумать об осознанности, обо всех медитациях как о ментальных способностях контролировать эмоции и придавать определенную форму тому влиянию внешних проявлений (таких как визуальные образы, звук или жар), которое они оказывают на сенсорный мозг. Влияние избранных префронтальных областей в мозге практикующих простирается вплоть до самого таламуса, что способствует уменьшению потока поступающей информации с периферии и ведет к снижению боли. Данные способности управления умом это не что-то магическое, потустороннее или же трансцендентное. Они могут быть обретены благодаря достаточно интенсивной практике. Вопрос лишь в том, всегда ли наш инструментарий достаточно чувствителен для того, чтобы выявить их отпечатки в мозге.

В 2008 году Ричард Дж. Дэвидсон и его группа из Университета Висконсин-Мэдисон опубликовала классическое исследование с активным участием Матьё Рикара и других буддийских монахов. Учёные-когнитивисты надели шапочки с 128 электроэнцефалографическими (ЭЭГ) электродами на головы восьми опытных буддийских практикующих и десяти студентов добровольцев. Первых попросили добиться состояния «безусловной любящей доброты и сострадания» (форма медитации, в которой практикующий не фокусируется на каком-либо одном объекте и которая иногда ещё называется «чистое сострадание»). Добровольцев же просили подумать о человеке, которого они очень любят, а затем попытаться распространить эти переживания на всех живых существ.

В начале медитации у монахов было зафиксировано увеличение электрической активности, отмечаемой на высокочастотных ЭЭГ в так называемом гамма-диапазоне (от 25 до 42 колебаний в секунду). Эта активность была синхронизирована по лобной и теменной коре. Принято считать, что такая активность служит отличительной чертой высокоактивных и пространственно рассредоточенных групп нейронов, обычно связанных с концентрацией внимания. И действительно, гамма-активность у этих монахов – самая высокая из всех участников экспериментов, когда-либо наблюдаемых в непатологических условиях, и она в тридцать раз выше, чем у новичков. Чем больше лет монахи практиковали медитацию, тем выше была (нормализованная) активность в гамма-диапазоне.

Ещё более значимо то, что даже когда монахи не занимались медитацией, а просто спокойно отдыхали, их базовая активность мозга отличалась от активности студентов. Стало быть, данные методы, практикуемые буддистами на протяжении тысячелетий с целью укротить, сфокусировать и развить свое сознание, – внутренний аспект мозга, – изменили мозг, являющийся внешним аспектом сознания. И чем более они упражнялись, тем более значительным был результат.

Тем не менее, знание о медитации и её влиянии на мозг не тождественно извлечению из неё пользы и не равнозначно обретению мудрости. Так же, как и молодой Сиддхартха в романе Гессе, я, обогащённый знаниями об ином способе взглянуть на мир, покинул монашеское сообщество, но продолжил идти своим многотрудным путем.


Перевод Артёма Козаченко специально для savetibet.ru

Оригинал статьи на английском языке