Андросов Валерий Павлович – доктор исторических наук, профессор, директор Института востоковедения РАН. Представляем вашему вниманию его интервью для журнала «Историческая экспертиза». С Валерием Андросовым беседовал Н.С. Эрлих.

– Наш журнал во многом посвящён теме исторической памяти и, традиционно, первый вопрос: расскажите, пожалуйста, про свою семью.

– Семья у меня небольшая: жена, дочь и муж – в моём лице. Члены семьи занимаются совершенно другими вещами и ни историей, ни востоковедением не интересуются. Как я ни пытался с детства приучить дочь, читая ей эпические поэмы «Махабхарату» и «Рамаяну» – это никак не помогло, а может даже и помешало. Так что они занимаются хозяйством, а мне они предоставили возможность и время заниматься наукой.

– Расскажите, пожалуйста, как Вы приняли решение стать историком и что на Вас повлияло при принятии этого решения?

Откровенно говоря, никакого решения я не принимал. В моей жизни так получается, что ведёт меня, похоже, судьба. Я вообще заканчивал философский факультет МГУ и собирался быть философом. Причём долгое время поступал на философский факультет – и до армии, и после. И наконец окончил его в 1978 году. Поскольку я не был членом партии (и так им, к счастью, и не стал), оказалось, что философом или преподавателем философии устроиться нельзя без знакомства, как тогда водилось. Кругом на должностях требовались члены партии, либо нужно было срочно вступать в партию, а потом приходить устраиваться на работу. Такие непростые были условия.

Я пришёл в Институт востоковедения, поскольку ещё в университете занимался Индией, изучал факультативно санскрит, слушал все читавшиеся курсы по индологии. Наиболее всего из философских дисциплин мне нравилась история философии. Уже тогда я читал и древнеиндийские трактаты на русском языке, а потом стал их читать на санскрите. У меня были хорошие учителя: покойные Вера Александровна Кочергина и Октябрина Фёдоровна Волкова. И Александр Герасимов, который в прошлом был сотрудником Института востоковедения. Я был увлечён его книгой «Мудрецы и философы Древней Индии», изданной совместно с Григорием Максимовичем Бонгард-Левиным. А.В.Герасимов учил меня читать, переводить, понимать с комментариями Рамануджи «Бхагавад-гиту».

Александр Викторович посоветовал мне прийти в Институт, что я и сделал. И попал как раз на Евгения Максимовича Примакова. Я только сдал экзамены, был безработным и пришёл в Институт востоковедения на удачу, и на моё удивление и одновременно на счастье, Е.М.Примаков предложил мне поступить в аспирантуру. Поскольку у меня не было никакой работы, одновременно он взял меня сотрудником в Информационный отдел. Дело в том, что и в школе, и в университете я изучал немецкий язык, а на ту пору в Москве было не так много молодых знатоков немецкого языка. И мне повезло, что я некоторое время проработал в Информационном отделе, пока сдавал экзамены в аспирантуру, готовился, а потом поступил в очную аспирантуру. Это всё было осенью 1978 года.

Закончив аспирантуру, я подготовил диссертацию, которая очень сложно называлась: «Концепция ниришвара в древнеиндийской философско-религиозной традиции (по материалам “Таттва-санграхи” Шантаракшиты)». Такое сложное название по-русски означает «Учение об опровержении Бога-творца». «Таттва-санграха» Шантаракшиты – огромный логико-полемический трактат буддийского мыслителя восьмого века, который участвовал активно в миссионерской деятельности, в результате которой индийский буддизм был признан государственной религией Тибета примерно в 787 – 789 гг. «Таттва-санграха» – очень глубокая философская книга. Я справился с переводом только одной главы, дополненным переводом колоссального комментария Камалашилы (VIII в.). Это была глава об отношении к Богу-творцу – Ишваре. Благодаря таким темам марксисты приписывали буддизму атеизм. Моё исследование показало, что опровергать Бога-творца можно и в сугубо религиозных целях и к атеизму, тем более к марксистскому, якобы, научному, это не имеет никакого отношения.

Сразу после окончания аспирантуры в 1981 году я успешно защитил диссертацию. И был принят в институт младшим научным сотрудником. Вот такая простая история.

Откровенно говоря, философское преподавание в то время было специфическим, поскольку в основном преобладали предметы марксистского плана – исторический материализм, диалектический материализм, труды классиков марксизма, история КПСС, которые как-то на меня совершенно не оказали никакого воздействия или оказали, поскольку я уверился, что это не моё. Поэтому ещё в университете я был больше склонен к изучению древности, где меньше производственных отношений и производительных сил. И вот увлёкся этими занятиями, текстами, и до сих пор этим занимаюсь.

Вот тогда и обнаружилась непростая вещь – что марксистские философы перевирали индийскую историю и буддистскую мысль. Всё дело в том, что буддисты, будучи религиозными людьми, обсуждались в процессе обучения, поскольку атеизм был воинственной ведущей дисциплиной. Мне удалось доказать в кандидатской диссертации, что опровержение Бога-творца – это не атеистическая дисциплина, как уверяли наши многочисленные марксисты и даже индийский философ Дебипрасад Чаттопадхьяя, что это не атеизм.

Оказывается, там нет никакого атеизма! Просто у буддистов изначально – ещё со времён Будды – сложилось такое мировоззрение, в котором нет ни души – «атмана», ни Бога-творца (Ишвары), ни – как говорил Шопенгауэр – свободы воли. Поскольку это было в 1981 г., во времена победы социализма в стране, то мне запретили публиковать диссертацию и вообще сняли с этой темы. Слава Будде, утвердили кандидатскую степень. Всё мечтаю вернуться к этой теме и опубликовать эту книгу, но теперь её нужно значительно дополнять, переделывать и т.д.

– Какая-то заранее предначертанная судьба, в определенном смысле?

Это не что-то заранее предначертанное. Судьба творится в каждом из нас каждое мгновение. Все мы совершаем те или иные действия речевые, мыслительные и физические. И из всех этих действий и их плодов накапливается то, что в буддизме принято называть Кармой и плодами Кармы. Все эти действия приводят, в конце концов, к следующему рождению.

Но рождение человеком уже означает высокий статус, и то, что в предыдущем рождении благоприятные деяния превалировали. Всё дело в том, что согласно буддистам, вот это суммарное воздействие человеческих действий в трёх планах – речи, мысли и тела – и является локомотивом всей мировой истории, и более того – космической истории. Воззрение, что человек движет круговоротом вещей в природе – это фундаментальная вещь! И Богу-творцу здесь просто нет места. Человек – центр Вселенной.

Если поначалу (в раннем буддизме) лишь буддийские космологические сутры сообщали эти учения, то позднее буддийские мыслители перешли к доказательству идеи человека-творца. Более того, целый ряд трактатов опровергал Бога-творца даже в те древние времена. Можно сказать, это началось с I века, об этом уже писал знаменитый буддийский поэт Ашвагхоша, затем Нагарджуна – основоположник Махаяны. В свою очередь Махаяна есть главное направление российского буддизма. Нагарджуна – родоначальник того буддизма, который исторически существует в России как минимум у трёх народов.

В 1608 году Василий Шуйский принял калмыцкого хана с просьбой кочевать в степях низовья Волги. Василий Шуйский разрешил кочевать калмыцким родам на русской (тогда московской) территории того времени, чтобы они взяли на себя обязанность охранять внутренние российские земли от набегов орд из Средней Азии (это были преимущественно жузы казахов, или киргиз-кайсаки). Буддистский хан клялся, положив руку на буддистскую рукописную книгу. Вот тогда у нас и появились буддисты – защитники земли русской.

Буддистские же книги в Индии появились вообще с I века до н.э. и писались ещё на пальмовых листьях, из-за чего их приходилось часто переписывать, потому что материал нестойкий, а климат жаркий и влажный со множеством всевозможных насекомых. Книги постоянно приходилось переписывать. Первым был создан Палийский канон – собрание проповедей и речей Будды Шакьямуни – в передаче школы старейшин (тхера-вада). Отдельные произведения перевязывались тонкой лентой, верёвкой, нитью, которая на пали называлась сутта, а на санскрите – сутра. Это и стало названием этих книг.

Первая буддистская книга, вышедшая уже печатным образом, была издана в Китае в 868 году. Называлась она «Алмазная сутра», в моём переводе публиковалась в России неоднократно, но переводилась с санскрита.

– Расскажите, пожалуйста, про Евгения Максимовича Примакова.

Евгений Максимович Примаков стал моим крёстным отцом в научной карьере, в том смысле, что поверил в меня – совершенно незнакомому, никем не представленному человеку. Даже в ту пору было крайне сложно прийти «с улицы» и попасть в этот Институт. Помимо определённого базиса знаний требовалось ещё много чего. Когда я рассказал ему в трёх словах о своей жизни, он доверился, скорее всего, интуитивно моей востоковедной судьбе. Евгений Максимович взял меня на работу, проявив человеческое тепло, сумел раздобыть мне место в очной аспирантуре. Что вообще было немыслимо в плановой экономике, когда места в аспирантуре расписывались за год детям и внукам известных семей, как правило, партийных.

И после аспирантуры Примаков опять принимал меня на службу – это снова была его заслуга, потому что существовала конкуренция, как и в аспирантуру, был конкурс и поступить на работу в ИВАН (так назывался Институт) было непросто. У нас сложилось взаимопонимание с первой встречи. Я очень признателен ему и всю жизнь помню и говорю о том, что в науке я – крестник Евгения Максимовича.

– Евгений Максимович давал Вам какие-то советы, когда Вы стали руководителем института?

Дело в том, что я стал руководителем института в 2015 году, уже после его ухода из жизни… И сам он ушёл из института давно, ещё в 1985 году, возглавив Институт мировой экономики, затем разведку, Правительство. Время от времени мы виделись, но это были кратковременные встречи.

Вот так сложилось, что всю жизнь я ухожу всё дальше от философии, тем более – современной, и всё больше занимаюсь историей и традиционным историческим знанием. Конечно, в буддизме очень большая и глубокая философия – философия сознания, но её чрезвычайно трудно объяснять и у нас, и на Западе. Поскольку очень мало людей понимающих, что буддизм – это не европейская культура мышления. Что такое идея пустоты, как, например, можно сосредоточиться, видеть, погружаться в эту пустоту, когда в сознании не должно быть ничего (скорее всего, кроме света)? И именно видение пустоты в непосредственном восприятии, пустота мышления, пустота потока сознания – это же не знак какой-то. Это состояние сознания. Хотя только для простоты изложения, это может быть и знаком. Но истинная реальность начинается там, где заканчиваются знаки, слова, чувства. Всё заканчивается и для этого требуются навыки медитативного свойства. Вплоть до Просветления.

Для меня медитация – это занятие буддистскими текстами, особенно на санскрите. Я занимался немного и тибетским языком, но его я изучил уже сравнительно поздно, поэтому он мне даётся нелегко, там не сложная грамматика, но слишком отличающаяся от индоевропейских языков лексика. Всё-таки, санскрит – это близкий русским язык. В Тибете же совершенно неиндоевропейская лексика и, к сожалению, она мне не очень запоминается. И потом санскритских буддийских текстов так много, и из них лишь 2-3 процента изучено в России! Переведено же на русский язык ещё меньше.

По поводу Нагарджуны, творчеством которого вместо буддийского «атеизма» мне предложили заниматься, это в результате получился большой проект. Мною создано и опубликовано несколько книг по его творчеству. Первая книга вышла ещё в 1990 году, потом я её защитил как докторскую в 1991 г. После этого было ещё несколько книг. В прошлом году собрал двухтомник, издал, чтобы Нагарджуна «заговорил по-русски». Он всё-таки основоположник российской Махаяны, российского буддизма.

Завершив этот проект, я перешёл к ещё более сложной теме – это буддизм Алмазного пути или буддизм Ваджраяны – Алмазной колесницы. Здесь тексты называются тантрами (букв. «сотканными» в единое произведение), они начали создаваться где-то в середине 1-го тысячелетия н.э. В них уже совершенно другой буддизм с необычной образностью и необычным для восприятия речевым рядом, а тем более – для нашего восприятия, т.к. у нас было всё очень христиански мотивировано. А там совершенно другие мотивы, совершенно другие сюжеты.

В начале этого года первые наработки по тантрам и первые переводы с исследованиями и комментариями были изданы в «Очерках изучения буддизма древней Индии». В книгу вошли перевод первых 12-ти глав (из 17-ти) «Гухья-самаджа-тантры» (Книга о тайных встречах) и первые главы «Хеваджра-тантры» (Книга о Алмазе [Просветления]) вместе с древними комментариями, моими пояснениями, с обширной историографией и источниковедением.

Кстати говоря, буддисты считают, что достойные люди воплощаются снова и снова, и, завершив по человеческим меркам свою жизнь, они в силу своих достоинств многократно воплощаются. Например, Нагарджуна, как считали тибетцы и поздние индийцы, жил, по меньшей мере, 600 лет, постоянно рождаясь вновь и вновь человеком, бодхисатвой, продолжая в каждом рождении деяния во славу буддизма.

Поэтому Нагарджуна-тантрик (так мы называем его, чтобы отличать от Нагарджуна-мадхьямика – создателя философской школы Мадхьямака) оказался одним из первых комментаторов самых сложных тантрических текстов, которые так и называются: «Тантры наивысшей йоги» («Аннутара-йога-тантра»). Он начал их комментировать, скорее всего, в VII – VIII вв. В Индии сложно с датировкой, кроме того, там смешалось несколько Нагарджун – учёные насчитывают до пяти Нагарджун: один был мадхъямиком, его все называют первым; потом был Нагарджуна-алхимик и т.д.

Дело в том, что в тибетском каноне «Тенгьюре» (примерно 225 томов комментариев на буддийские сутры и тантры, переводы которых собраны в 108 томах Кангьюра, т.е. Слова Будды) – множество трудов подписано именем Нагарджуны. Это и труды по медицине, и по металлургии, и по науке оздоровления и т.д. И самое очевидное, что имя Нагарджуны-мадхьямика было чрезвычайно популярно в Индии в I тысячелетии, и Нагарджуна-тантрик взял его, чтобы увековечить собственные труды.

– Существует очень много школ буддизма?

Даже ранний буддизм имел не менее 18-ти школ. Ранним буддизмом называют буддизм, который существовал до возникновения Махаяны, которая датируется рубежом I в. до н.э. – I в. н.э., когда создавались первые тексты «Пражня-парамиты» – тексты по совершенствованию мудрости. До них буддизм существовал несколько веков, что известно по Палийскому канону. На самом деле, палийский буддизм раскрывается благодаря текстам Тхеравады – школы старейшин, которая утвердилась на Шри-Ланке и ныне прекрасно существует. Палийский канон сохраняют и переписывают. Его первая запись была в I в. до н.э.

Хотя сохранилась и более ранняя буддийская эпиграфика, ещё со времён императора Ашоки (середина 3 в. до н.э.). При нём отразили первые буддистские идеи на каменных колоннах, стелах и т.д. Он приказывал устанавливать их в разных частях своей огромной империи. На них наносились небольшие эпиграфические надписи, где особо проявились новые для Индии буддийские идеи. Индия во времена Ашоки была очень большая, она объединяла чуть ли не весь индийский субконтинент – от восточного Афганистана и до центральной Индии. И поэтому он создавал для всей страны Закон (Дхамму, Дхарму), и эти тексты выбивались резчиками по камню на греческом языке (в восточном Афганистане тогда правили эллинистические правители, которые тоже вошли в его империю), а в других провинциях – на так называемых среднеиндийских языках – это уже постведические языки, произошедшие из санскрита индоариев.

Санскриту более трёх тысяч лет. И по текстам сохранившейся письменности, самым ранним называют ведический санскрит – тогда была одна лексика, одна система мировоззрения. Затем постепенно тысячелетиями всё это разрасталось, изменялось, но классика сохранялась на санскрите.

Поэтому появились эпический санскрит, классический санскрит и даже гибридный буддийский. Я больше занимаюсь классическим. И Нагарджуна писал на классическом санскрите. Нагарджуна-мадхьямика датируют в основном II в. и началом III в. н.э. И Ашвагхоша в I в. тоже писал на классическом санскрите.

Тогда как Тантры создавались на смешанном санскрите с пракритами, хотя это уже V – VII века н.э., но язык уже отличается. Учёные считают, что текст сначала порождался на народных языках (пракритах), а потом в буддийских монастырях их переводили на санскрит с отдельными «включениями», просторечиями.

Первый текст Махаяны создавался на гибридном санскрите – это тоже подвид языка. Гибридный санскрит – смесь классического санскрита со среднеиндийскими языками. Там много новых форм. Существует даже учебник по текстам смешанного или гибридного санскрита. И письменная и реальная история очень богата событиями и текстами. Учёные большую часть истории и культуры познают по текстам.

Надо сказать, что большинство индийских текстов на санскрите переводилось на тибетский язык начиная с VII – VIII вв. Поскольку ислам наступал и выгонял буддистов из Индостана, они уходили в Тибет, который был для исламских воинов недоступен. Буддийские монахи несли с собой тексты, и там постепенно переводили.

Первые тибетские цари (цэнпо) создали школы перевода. Во-первых, они приняли тантрическую форму буддизма для своих граждан. Хотя в Тибетскую империю того времени входили многие другие буддистские страны. В том числе, они захватывали Китай. И китайцы тоже пытались представить свои формы буддизма в Тибете. В то же время, под власть Тибета в некоторые периоды истории в VII – VIII вв. попадали страны Центральной Азии – Туркестан или Синьцзян-Уйгурский округ Китая. Там тоже был буддизм, и эти буддисты тоже приходили в Тибет. То есть было несколько форм буддизма, и тибетские цари признали, что индийский – наиболее актуален для них. И Шантаракшита, которым я занимался ещё в период кандидатской диссертации, был одним из миссионеров, основоположников индийского буддизма в Тибете.

Так вот, цари создавали школы перевода, в которых занимались труднейшей работой, изучали санскрит, а затем совместно с индийскими учёными переводили буддийское наследие. Существуют два собрания. Это «Кангьюр» – собрание буддийских сутр и тантр, т.е. тех текстов, которые считаются Словом Будды. Их насчитывается примерно 108 томов в зависимости от издания. Существует 4 печатных ксилографических издания. Так вот, 108 томов – это огромные книги энциклопедического формата. Комментарии на них, созданные буддийскими мыслителями Индии – 225 томов, и все они вошли в «Тенгьюр». Так что там насчитываются тысячи и тысячи отдельных книг! Думаю, что ни один человек не осилил это прочитать полностью, потому что там совершенно разные дисциплины и предметы изучения. Это такое огромное количество, что каждым текстом или группой родственных текстов заниматься, а это не только читать, нужно отдельно!

Переводились они тоже интересно – обязательно присутствовал индийский пандит (мудрец), который понимал санскритский текст, причём учёный, который эти тексты знал и чаще всего – наизусть. И тибетские переводчики, подготовленные в школах – их называют лоцава, они перелагали на тибетский язык. Предполагалось, что пандит тоже немного знает тибетский язык, чтобы помогать в подборе термина перевода. И вот сложились буквальные переводы двух собраний текстов. В VII – IX вв. уже писались словари, специальные справочники, в которых устанавливались точные соответствия санскритских терминов тибетским. Когда переводили эту литературу, то был замечательно организованный процесс.

Нам бы сейчас такой процесс! У нас сейчас, к несчастью, гораздо хуже с переводами и с тибетского, и с санскритского языков. Нет единой терминологической основы, все спорят друг с другом. Вот тогда было проще – царь приказал, утвердил какой-то учебник, словарь или грамматику: по ним и переводили, согласно правилам. А сейчас каждый учёный пытается что-то своё внести, ему не хочется следовать образцам или авторитетам. Поэтому у нас достаточно большой разнобой в представлениях.

– Если говорить про тибетский буддизм, то Далай-лама – это форма высшего учителя?

Далай-лама – это Океан-Учитель. Во-первых, это воплощение Авалокитешвары – Бодхисаттвы Сострадания, небесного покровителя Тибета. В какой-то период своей истории у него из сострадания к страдающим существам голова раскололась на 11 частей, потом её собрали воедино, и теперь существует одиннадцатиглавое Божество сострадания. Правда, оно столь всемогущее, что предстать может и с одной головой.

– Одиннадцать – это магическое число в буддизме?

Не знаю, насколько оно магическое в этом контексте. С магией там несколько другие уровни связи. Магия в Тибете очень распространена, существуют разные магические школы, но это не совсем буддизм. Будда сказал, что творить чудеса совершенные люди (бодхи-саттвы) могут, но это совершенно незачем, потому что главное – совершенствовать своё сознание, а не заниматься иллюзионизмом… Так вот, Далай-лама как раз считается воплощением такого Бодхисаттвы. Бодхисаттвы – это просветлённые существа, которые принимают решение стать буддой именно из чувства сострадания не только к людскому горю (т.е. рождаются среди людей). Они рождаются и среди животных, и среди существ-тварей ада – чтобы помочь кому-то освободиться в том или ином положении. Нужно его позвать и поверить ему всем сердцем (сердцем, потому что понятие «душа» в буддизме отсутствует) и воззвать к нему: «Ом мани падме хум», бесконечно повторяя, взывая, представив его пред собой.

Китайцы тоже любили магию буддийских мантр. Буквальный же перевод этой мантры (священного словосочетания) очень разнообразен. Тот же упоминаемый мною индийский мыслитель Дебипрасад Чаттопадхьяя, который написал много книг по индийской философии, считал, что в этой мантре всё расшифровывается просто: «падма» – это лотос, а лотос одновременно – символ женского лона; «мани» – это жемчужина, мужской орган. И их соединение – это и есть вершина блаженства и счастья. В Алмазной колеснице это соединение осуществляется в медитации. Произношение этой мантры влечёт якобы какие-то магические или другие последствия.

Одним словом, этой мантрой можно привлечь Бодхисаттву Авалокитешвару или ныне – это Далай-лама. Кстати говоря, Авалокитешвара воплощается не только в Далай-ламе, он воплощается и в других существах. По большому счёту, он может оказаться в любом существе! В Тибете их несколько: Далай-лама – это одно воплощение Авалокитешвары, а в школе Карма Кагью есть свой религиозный лидер, которого тоже называют воплощением Авалокитешвары – Кармапа. По большому счёту, бодхисаттвы воплощаются и среди нас, им может оказаться любой прохожий. Главное –быть Человеком и бодхисатва выберет ваше тело, речь, ум для воплощения.

В Тибете несколько школ. Чаще всего называют 4 – 5, но они в свою очередь, делятся ещё на подшколы. И в каждой есть своя учительская традиция, начинающаяся от небесных существ – от Авалокитешвары, от Манджушри (Величественно Прекрасный бодхисаттва) и других. От них ведут своё воплощение Учителя линии преемственности. Считается, что, согласно обету, бодхисаттвы уйдут в Нирвану последними, они остаются в этом мире – одновременно и на небе, и на земле. И подготавливаясь таким образом, они воплощаются в определённых достойных людей. После каждого воплощения, когда заканчивается жизнь того или иного Далай-ламы или Кармапы в Кагью, начинается подбор воплощения – на тибетском: «тулку», на санскрите: «нирмана-кайя» – т.е. «воплощённое тело».

Практически поиск воплощения – это особая работа среди тибетцев, в которой участвуют и маги, и прорицатели, и др., чтобы из множества кандидатов выбрать новое воплощение. Выбранный мальчик должен угадать определённые предметы и т.д., которые принадлежали прежнему воплощению. Так передаётся линия воплощения, причем в России этих людей совершенно неудачно называют «перерожденцами». Забывая, что «перерожденец» по-русски это плохой человек.

Вообще-то, для тибетцев это было замечательно, в том смысле, что междоусобицы тибетских князей ушли в тень в связи с тем, что народ признавал эти воплощения живыми богами. Они все были миролюбивы, и князья искали их покровительства. Бодхисаттва – это тот же самый бог. Он может перемещаться, у него есть сверхъестественные силы и т.п. У каждого Бодхисаттвы есть своя сутра, или ряд сутр, в которой рассказывается о его прежней жизни, о том, как он достиг этого высокого духовного статуса. И вот Бодхисаттвы воплощаются в нескольких людях, существах. Далай-лама – один в том смысле, что именно его выбрали на этот жизненный период. В Тибете есть «институт воплощения», он был разработан ещё в средние века. Процедура очень сложная. Нужно, чтобы это воплощение признали и большинство иерархов.


– А под властью КНР институт всё равно действует?

Далай-лама – это глава только одной школы тибетского буддизма! Которая, кстати, распространена и у нас среди традиционного российского буддизма. Нынешнего Далай-ламу 14-го зовут Тензин Гьяцо – он является нашим буддистским патриархом и для калмыков, и для бурятов, и для тувинцев. Более того, в Калмыкии в Элисте ему построен великолепный храм, это самый большой буддистский храм в Европе – «Золотая обитель Будды». Далай-лама лично принимал участие в его проектировании.

К сожалению, наши политики не пускают Далай-ламу к своим российским верующим и не дают ему возможности освятить сей храм, а ведь по человеческим меркам ему уже 84 года. Они боятся китайской ноты протеста. Причём, совершенно напрасно! Дело в том, что Далай-лама выступает за автономию Тибета в составе Китая, которая формально была до 1959 г., года изгнания буддийского духовенства и военного захвата страны китайской военщиной. Он против независимого Тибета и отделения от Китая. И об этом он ясно и чётко постоянно говорит.

Но почему-то китайцы этого не принимают. Есть и другая духовная пара: есть воплощение Авалокитешвары и есть воплощение будды Амитабхи, имею в виду Панчен-ламу. По словам Нагарджуны, бодхисаттвы являются создателями будд (буддха-кара). У каждого Бодхисаттвы обязательно должен быть соответствующий Будда. Бодхисаттва – это деятельная сторона Будды. Панчен-ламу китайцы держат где-то у себя, скорее всего в партийных кабинетах. Но в Китае он мало появляется на людях.

Причём, там была некрасивая история – Далай-лама признал другого претендента на титул Панчен-ламы, и китайцы его выкрали и назначили своего. Так что там происходит много всякого необыкновенного! Понять политику, порой, очень сложно.

Далай-лама очень популярен среди тибетского народа и во всём мире: ведь он – Тензин Гьяцо – лауреат Нобелевской премии мира, т.е. достаточно известное в мире лицо. Я с ним неоднократно встречался. Он приезжал даже при советской власти сюда к нам в Институт востоковедения примерно с 1979 года (я только стал аспирантом, а с 1981 – научным сотрудником). Он приезжал, и мы беседовали. На то время у нас в Институте было только два буддолога (доктор наук Николай Иванович Корнев и начинающий буддолог, ваш покорный слуга).

Потом я встречал Далай-ламу в Индии. В 90-е годы он приезжал и читал у нас лекции, ездил по стране, бывал в Бурятии, Калмыкии, Туве. А сейчас, как отрезало! У наших чиновников такой страх перед нотой протеста Китая! И непонятно, почему китайцы всё время эту ноту предъявляют! Какое им дело?! Человек поддерживает их политику! Его визиты всегда проходили очень свободно, а сейчас вот так…

Самое главное, что в Элисте его освящения ждёт огромный буддийский храм, самый большой в Европе, построенный исключительно на народные пожертвования. Там для Далай-ламы созданы специальные покои. Я был в Элисте в сентябре 2015 года – великолепнейший храм! И из-за этого недопонимания наших чиновников Далай-лама не может приехать, чтобы хотя бы посмотреть на это великолепное здание! Просто беда! Я так переживаю! И к кому ни обращаюсь, никто не хочет помочь, никто не хочет понять, что это наш буддийский Патриарх! Ну, представьте, что запретили бы Патриарху Кириллу выступление перед верующими. Перед народом, как было при Советской власти в 20-е годы! Ну что это за безобразие! Для буддистов Далай-лама – это то же самое. Они все последователи Школы Гелук, и Далай-лама есть главное живое воплощение божества.

– То есть в России среди традиционного буддизма распространена одна школа?

Да – это Гелук. У нас интересуются и другими школами, и представлены практически все школы. И Школа Ньингма – самая древняя школа. Есть несколько её представительств и последователей. Более того, один из моих учеников стал ламой школы Ньингма, получил посвящение в самом Тибете. Я его готовил в учёные, думал, он будет заниматься текстами, а он пошёл в священники.

– И наукой он уже не занимается, не хватает времени?

Нет, не занимается. Не знаю, на что у него сейчас уходит время. Наверное, предпочитает собственное бытие в буддизме… У нас, к сожалению, нет института буддизма. Представляете, в конце 20-х начале 30-х годов в России существовал Институт буддийской культуры! Щербатской Фёдор Ипполитович – великий буддолог – возглавлял этот институт.

Потом же, в 30-е годы Институт закрыли. Большинство буддологов посадили в лагеря, в том числе и учеников Щербатского, и С.Ф.Ольденбурга. И с тех пор у нас в стране нет никакого института буддизма. Православные и исламские академии существуют, институты иудаизма, баптизма и другие процветают, а буддийского центра образования и изучения нет. К счастью, теперь развиваются буддийские монастыри, но ни одного научного центра. Сейчас многие изучают буддизм самостоятельно и с учителями, в том числе и с тибетскими, бурятскими, калмыцкими учителями. Существуют монастырские школы, и практически все монастыри открыли заново. Но вот с научной школой никак не получается.

– А мотивировали закрытие института возможностью потенциального шпионажа?

Ну, воинствующий атеизм, понимаете! Как можно изучать религию, да ещё и за государственные деньги! Как такое возможно?! Кто из большевиков были учёными: Ленин, Сталин, Лысенко и компания таких же «недоучек»? Не было таких, которые могли бы понять, что это изучение текстов истории, культуры, истоков народа. Были всякие недоросли и недоумки, постигшие только догматы марксизма-ленинизма, где размышлять не требовалось. Вот они и привели к закрытию Института.

Нынешним тоже недосуг думать о буддизме. Буддизм у нас не самая популярная религия. У нас исторически насчитывается всего только около миллиона буддистов. Ну а неофитов, конечно, уже гораздо больше. Вообще у нас от Кенигсберга до Владивостока везде есть отдельные буддийские группы, сообщества мирян, которые самостоятельно читают и обсуждают книги, тексты, переводы, многотиражно издаваемые в России. И интернет ими заполнен.

Ещё одна моя ученица, защитившая диссертацию, тоже один из лидеров Школы Карма Кагью в Москве. У них и храмы Карма Кагью есть и монастыри, и не только за рубежом, и строятся новые в Подмосковье, в Калуге и в других местах. И журнал «Буддизм ru» они издают. Но всё это не систематическое образование, не индийский университет Наланда в VII – XI вв., где изучались и языки, и все направления буддизма, и все школы и т.д.

– В завершение беседы хочу спросить о Ваших творческих планах.

Планов громадьё! Как говорится – дай Бог жизни! Сейчас, непосредственно в этом месяце, должна выйти книга моих переводов из лекций Далай-ламы с моими комментариями, примечаниями и разъяснениями. Это серьёзные лекции, правда, читанные им ещё в 70-х годах, но они никогда не утратят своей значимости. Это, как говорят среди учёных, нетленка.

Из творческих планов: в 2011 году опубликовал энциклопедический словарь индо-тибетского буддизма (700 статей) и сейчас его дописываю, исправляю, дополняю и собираюсь снова издать. Не выходят из головы идеи опровержения Бога-творца, когда некоторые ретивые христианские учёные стремятся называть «Богом» буддийскую Дхарму или «тело Дхармы» (дхарма-кайю).

Многое связано и с тем, что у меня лежат «Тантры», которыми нужно заниматься, многочисленные комментарии к ним, в том числе и книги Нагарджуны-тантрика. Это меня ждёт и, надеюсь, дождётся! Вот, надеюсь передать другому поколению директорское кресло и заниматься не бюрократической, а настоящей наукой.

– Спасибо большое за интересное интервью!

Беседовал Н.С. Эрлих

Валерий Павлович Андросов — автор книг:

Нагарджуна и его учение. — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1990. — 270 с. ISBN 5-02-016494-1.

Андросов В. П. Буддизм Нагарджуны: Религиозно-философские трактаты / Ред. Т. М. Швецова. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000. — 800 с. — 2000 экз. — ISBN 5-02-018115-3.

Словарь индо-тибетского и российского буддизма. Главные имена, основные термины и доктринальные понятия. Учебное пособие для студентов. — М.: Вестком, 2000. — 200 с. ISBN 5-9200-0006-6.

Индийский буддизм. История и учение: вопросы методологии и источниковедения. — The Edwin Mellen Press/ Printed in the United States of America, 2000. — 418 с. ISBN 0-7734-3348-1. (Российские исследования по мировой истории и культуре, Т. 12.)

Будда Шакьямуни и индийский буддизм. Современное истолкование древних текстов. / Ред. Т. М. Швецова. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. — 508 с. ISBN 5-02-018236-2.

Учение Нагарджуны о Срединности: исслед. и пер. с санскрита «Коренных строф о Срединности» («Мула-мадхьямака-карика»); пер. с тиб. «Толкования Коренных строф о Срединности, [называемого] Бесстрашным [опровержением догматических воззрений]» («Мула-мадхьямака-вритти Акутобхайя»). / Ред. Т. М. Швецова. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006. 846 с. ISBN 5-02-018488-8.

Буддийская классика Древней Индии. М.: «Открытый мир», 2008, 510 с. 26,0 а.л. Переиздание – М.: «Ориенталия», 2010, 510 с. ISBN 978-5-9743-0094-3

Марпа и история Карма Кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика» в историческом контексте школы Кагью. (В соавторстве с Е. В. Леонтьевой). — М.: Открытый мир, «Алмазный путь», 2009. 507 с. ISBN 978-5-9743-0134-6.

Марпа и история Карма Кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика» в историческом контексте школы Кагью. (В соавторстве с Е. В. Леонтьевой). — М.: Алмазный путь, Открытый мир, 2010. — 507 с. (Переиздание) ISBN 978-5-9430-3038−3.

Индо-тибетский буддизм. Энциклопедический словарь: монография. — М.: Ориенталия, 2011. — 448 с. ISBN 978-5-91994-007-4.

Дорж Жодв. Алмазная сутра, или Сутра Совершенной мудрости, рассекающей [тьму невежества], как удар молнии. Польза «Ваджраччхедика Праджня Парамита Сутры». На калмыцком и русском языках. Перевод с санскрита на русский язык «Алмазной сутры», примечания и Послесловие В.П.Андросова. На калмыцком языке – А.В.Бадмаев. Элиста: ЦРО Калмыцкий Центральный Буддийский монастырь «Геден Шеддуб Чой Корлинг», 2012, 320 с. ISBN 978-5-9904087-2-2

Основоположник Махаяны Нагарджуна и его труды. В двух томах. М. ИВ РАН; Наука – Восточная литература, 2018.

Т. 1 – Буддизм Нагарджуны: Религиозно-философские трактаты. 2-е изд., испр., 663 с. ISBN 978-5-02-039827. ISBN 978-5-02-039828-3 (т.1)

Т. 2 – Учение Нагарджуны о Срединности: исслед. и пер. с санскрита «Коренных строф о Срединности» («Мула-мадхьямака-карика»); пер. с тиб.

«Толкования Коренных строф о Срединности, [называемого] Бесстрашным [опровержением догматических воззрений]» («Мула-мадхьямака-вритти Акутобхайя»). – 2-е изд., испр., 668 с. ISBN 978-5-02-039827-6. ISBN 978-5-02-039829-0 (т.2)

Очерки изучения буддизма древней Индии. / Ред. Е.И.Лакирева. М.: ИВ РАН; Наука – Восточная литература, 2019– 799 с. ISBN 978-5-89282-861-1 (ИВ РАН), ISBN 978-5-02-039838-2 (Наука – Вост. Лит.)

Далай-лама XIV. Творящая доброта, ясность света сознания и проникновенное понимание сути. Пер. с англ. и примеч. В.П.Андросова М.: «Сохраним Тибет», 2019, 428 с. ISBN 978-5-905792-34-2.

«Историческая экспертиза»