Материал по тэгу: Гленн Муллин

15 августа 2015 года в Москве известный во всем мире ученый-тибетолог, писатель, переводчик классической тибетской литературы, учитель тантрической буддийской медитации Гленн Муллин прочитал лекцию «Пятичастная махамудра. Быстрое просветление», в ходе которой поделился своим опытом изучения и практики учения Будды, и в частности, рассказал о пяти практиках: гуру-йоге, бодхичитте, верном воззрении, йоге божества и практике посвящения заслуг, согласно учениями линии Дрикунг Кагью. Организатором лекции выступил центр «Открытый мир».

Аудио-интервью с тибетологом Гленном Муллином
Гленн Муллин, ученый-тибетолог, автор свыше двадцати трудов по тибетскому буддизму, рассказывает о своем духовном пути и кратко разъясняет практику шести йог Наропы, которой он посвятил книгу, не так давно опубликованную на русском языке. Эксклюзивное интервью программе Buddhist Geeks Гленн Муллин дал 1 ноября 2010.

Международная конференция по тибетскому буддизму с участием Его Святейшества Далай-ламы прошла с 18 по 20 октября 2010 в Университете Эмори в Атланте. Представительный форум, объединивший около 350 духовных лидеров, учителей, ученых и переводчиков стал логическим продолжением Конгресса тибетских буддийских Дхарама-центров Северной и Южной Америки, состоявшегося в Институте Гаррисона в 2003 году, а также Первой Международной буддийской конференции, прошедшей в Монголии в 2010 году.

Из жизнеописания Третьего Далай-ламы Сонама Гьяцо

На самом деле, это было далеко не первое знакомство монголов с буддизмом, равно как и Алтан-хан не являлся первым из правителей, который пытался установить связь с этой духовной традицией. Двумя веками ранее во времена Хубилай-хана, могущественное влияние которого распространялось на всю Монголию, Китай и Тибет, была осуществлена первая попытка введения буддизма в этом государстве благодаря миссионерской деятельности прославленного ламы Пакпа из школы Сакья, известного как Сакья Пакпа. Однако наследник Хубилая Тимур оказался противником распространения миролюбивых положений буддизма, поэтому в период его правления Монголия отвергла эту религию и вновь возвратилась к древним шаманским культам и обрядам, поощрявшим политику кровавых распрей и завоеваний. В очередной раз монгольское государство переживало мрачные времена, когда народ его находил радость в недобродетели, получая удовольствие от созерцания разорванной на куски плоти. Монголия стала похожа на остров, тонущий в море насилия и крови, пролитой ею самою...

Интервью с тибетологом Гленном Муллином
(Тибетско-монгольское музейное общество)

В буддизме всегда подчеркивается важность внутренних достижений, а не внешней демонстрации. Поэтому и в буддийском искусстве, и в литературе демонстрация сверхъестественных возможностей остается позади чуда внутреннего Просветления, которое в тантре называется Махамудрой. Тем не менее, за долгие века появлялись буддийские мудрецы, которые время от времени расправляли крылья. Будда летал много раз, также как и два его основных ученика, Шарипутра и Маудгальяяна и многие из шестнадцати архатов. Затем был Нагарджуна, которого, казалось, не привлекало хождение по земле, и Асанга, который после двенадцатилетнего ретрита летал на регулярной основе. Продолжил традицию Шантидева, вылетевший в окно и исчезнувший на глазах у пятисот изумленных монахов. Много внесли в продолжение этой традиции Тибет, Бутан и Монголия: Падмасамбхава, Еше Цогьял, Намка Нингпо, Марпа, Миларепа, Мачиг Лабдрон и так далее. Полеты всегда были коньком монголов...

Всем тибетцам известно выражение: «Все живые существа когда-то были нашими матерями». Кочевники, зарабатывавшие на жизнь разведением скота, совершали паломничества в Лхасу, облачившись в длинные меховые чупы, которые даже в разгар зимы обвязывали вокруг талии и спускали с плеч, обнажая грудь с вереницами ниспадающих благословенных шнурков. Эти люди очень хорошо понимали смысл фразы «Все живые существа прежде были мне матерями». И хотя внешне они больше походили на банду разбойников и грабителей, это были благочестивые люди, глубоко чтившие Махаяну. Поскольку они были кочевниками, то мясо животных служило им единственным источником пропитания. Но если им приходилось лишать животных жизни, они всегда старались прибегнуть к наиболее гуманному способу, не переставая при этом шептать им на ухо молитвы. В Лхасе был распространен обычай покупать предназначенное для забоя животное и отпускать его на свободу; это приносило духовные заслуги...

Поскольку многие из прежних Далай-лам были великими мудрецами, а меня считают их реинкарнацией, к тому же в нынешнем своем воплощении я достаточно часто даю лекции и учения на религиозные темы, многие люди питают слишком большую веру в меня и в своей практике гуру-йоги представляют меня Буддой. Вместе с тем, эти люди также считают меня государственным деятелем. В такой ситуации это указание «воспринимать любое деяние гуру как совершенное» может с легкостью отравить мои отношения с моим народом, а также сделать мое светское руководство неэффективным. Ведь я могу подумать: «Все они считают меня Буддой, и, стало быть, примут любое мое утверждение за истину». Излишняя вера, а также создание ореола «святости» довольно легко становятся предпосылками для нравственного падения. Было бы весьма плачевно, если бы учение Будды, которое основывается на глубоком анализе, стало бы отводить логике лишь второстепенную роль. Вероятно, здесь у вас может закрасться мысль: «Далай-лама не читал Ламрим. Ему неизвестно, что практиковать Дхарму без учителя невозможно»...

Будда передал широкое разнообразие учений не для того, чтобы смутить умы людей и заставить их гадать, что есть чистый буддизм, а что ― нет; что есть высший уровень, а что ― низший. Любой, кто обрел глубинное понимание намерения Просветленных, сумеет распознать чистую Дхарму в каждом слове каждого наставника, к какой бы традиции или линии преемственности он ни принадлежал. Подобно тому как путешественник, перемещающийся из страны в страну, должен облачаться в одежды разного рода, чтобы адаптироваться к тем или иным климатическим условиям, так и всякая линяя преемственности Дхармы, распространяясь, приобретала свой собственный уникальный характер, дабы соответствовать духу эпохи и особенностям той или иной культуры...

Одной из самых запоминающихся публичных встреч стала его лекция в Делийском университете. Он направлялся в Европу через столицу Индии, где во время официального обеда у него должна была состояться встреча с президентом этой страны. После выступления в университете аудитория стала задавать ему вопросы, и это внесло заметное оживление. Затем с задних рядов поднялся молодой студент и задал какой-то невероятно глупый вопрос. Публика принялась хихикать. Внезапно появился кто-то из сопровождающих Его Святейшества и объявил, что его ждут на званом обеде в президентских апартаментах, подчеркнув, что глава государства не может ждать. Его Святейшество не обратил на это никакого внимания, но окинул взглядом аудиторию и сказал: «Сначала я отвечу на этот вопрос». Тогда сопровождающий вновь упомянул имя президента. Его Святейшество продолжал сохранять спокойствие и затем таким же спокойным голосом произнес: «Если бы я стал делать различие между президентом страны и студентом младшего курса колледжа, то вряд ли у меня было бы право называть себя Далай-ламой».

Шегдарын Бира узнал о существовании этого дома случайно. Однажды, листая книгу Николая Рериха «По дорогам Средней Азии», он увидел фотографию художника на фоне деревянного дома, о существовании которого ему было неизвестно. Предприняв необходимые поиски, он нашел этот дом в Улан-Баторе за университетом «Отгонтэнтэр». К тому времени городские власти уже подписали распоряжение о сносе никому ненужного здания, в стенах которого зияли огромные дыры...