В начале марта по приглашению Верховного ламы Калмыкии Тэло Тулку Ринпоче Россию посетил буддийский учитель и директор-учредитель действующего под эгидой Далай-ламы «Центра за этику и ценности, ведущие к трансформации» при Массачусетском технологическом институте Тензин Приядарши. Являясь активным участником межрелигиозного диалога на самом высоком уровне, Тензин Приядарши изучал Веданту и кашмирский шиваизм, поддерживал близкие отношения с Ашрамом Миссии Рамакришны, был знаком с Матерью Терезой, представлял буддийскую традицию на встрече с Папой Римским Иоанном Павлом II, участвовал в диалогах с архиепископом Десмондом Туту, Папой Римским Бенедиктом XVI, Гьялвангом Кармапой и другими религиозными лидерами. Он открыто выражал свое восхищение Святым Франциском Ассизским, часто посещает Италию, участвуя в духовном диалоге с христианской монашеской общиной.

5 марта 2011 Тензин Приядарши провел лекцию-беседу «Буддизм в диалоге религий» в Центре-музее им. Н.К.Рериха. Лекция была организована Фондом «Сохраним Тибет» и Межкультурным центром «Традиции Земли» при поддержке Центра тибетской культуры и информации. Предлагаем вашему вниманию материалы этой интереснейшей встерчи…



Я рад поделиться с вами мыслями о буддизме и межрелигиозном диалоге. Особенно приятно, что эта встреча проходит в стенах музея Николая Рериха. В детстве мне много рассказывали о нем, ведь у него были тесные связи с Индией, с ее интеллектуальной и художественной элитой. И сегодня я счастлив выступать перед вами в этом зале в окружении работ Николая Рериха.

Перед тем как начать обсуждение важности межрелигиозного диалога, позвольте мне сказать несколько слов о том, что такое религия. Когда мы смотрим на эти прекрасные произведения искусства, стоит поразмышлять о том, что именно происходит в человеческом сознании, когда мы сталкиваемся с такими грандиозными творениями природы, как, например горы, которые писал Рерих. Самым естественным образом это рождает в нашем сознании основополагающие вопросы о красоте и природе бытия. Кто я? Какова моя роль в этом мире? Каковы мои связи с тем миром, в котором я живу? Как я отношусь к окружающим меня людям и как я строю отношения с ними?

У большинства людей с нормальной психикой эти вопросы непременно возникают на определенном этапе жизни. Мы, люди, обладаем поразительной способностью к мистицизму, созерцанию. И здесь я не рассматриваю мистицизм в религиозном контексте. Под мистицизмом я понимаю нашу способность и желание проникать глубоко в тайны бытия. Этого можно добиться, попросту закрыв глаза и обратив мысленный взор внутрь, или с той же пытливостью направив телескоп в небесные дали. Религия ― это то, что помогает нам проводить исследования такого рода. Кроме того, определенные ее аспекты дарят нам возможность почувствовать сопричастность, принадлежность к обществу, связь с другими существами.

Если мы рассмотрим этимологию слова «религия», то латинское religiosa, от которого оно произошло, означает «общность», или «то, что связывает нас воедино». Так почему же традиция, сама цель которой ― объединять, вдруг становится причиной крупнейших войн, какие только знал этот мир? Почему то, что призывает нас к доброте и состраданию, превращается в основную причину насилия?

Здесь нужно проводить четкое различие между религией как таковой и религиозными институтами. Безусловно, находятся люди, которые по прошествии времени начинают испытывать усталость от религии. Они считают ее устаревшей и отвергают все, что с нею связано. На то, конечно, есть свои основания, однако положение дел таково, что религия, как явление, безусловно, останется в этом мире. Сколько бы мы ни желали, чтобы религия перестала существовать, она все равно сохранится и будет играть активную роль и оказывать на нас свое влияние.

Тогда вопрос в том, как нам построить свои отношения с религией, продолжающей влиять на большую часть населения планеты? Межрелигиозный диалог оказывается здесь важной платформой для укрепления взаимопонимания между представителями разных культур, стран и этнических групп.

Существует несколько моделей такого диалога, и наиболее распространенной, увы, окажется та, где мы с трудом терпим присутствие друг друга. Говорим: «У тебя своя религия, а у меня ― своя, и мы друг другу не мешаем». Здесь уместна аналогия с дикобразом: когда ему что-то угрожает, то он ощетинивается, выставляя свои иглы. Религиозные организации и религиозные сообщества стали очень походить на таких дикобразов. С одной стороны, мы пытаемся себя защитить, а, с другой, выставляем острые иглы в сторону других религиозных сообществ. В современном взаимозависимом мире, где с развитием информационных технологий отношения между людьми становятся все теснее, очень трудно ужиться сразу нескольким дикобразам. Именно поэтому нам нужно перейти к новой форме диалога, в которой каждый был бы способен хотя бы отчасти понять и принять мнение противоположной стороны. И такое принятие ценностей других религий не делает нас их последователями. Нет, мы просто заключаем их в дружеские объятия и этим жестом говорим, что доверяем им и готовы впустить их в свою жизнь.

Безусловно, во всех религиях есть учения о доброте, сострадании, любви. Едва ли найдется крупная мировая религия, которая станет выступать против этих ценностей. А если так, то почему же мы так опасаемся довериться, открыться друг другу? Полагаю, что каждый человек должен постараться изменить свой образ мысли и свои представления о других религиях, и как только эти изменения произойдут на индивидуальном уровне, то организации последуют за нами. Отдельный человек сможет внести наибольший вклад в межрелигиозный диалог, если достигнет глубокого понимания собственной религиозной традиции. Если же вы не пустили глубокие корни в своей традиции, то во время такого диалога у вас может зародиться подозрительность и страх ― вам может показаться, что вас пытаются обратить в другую веру. И виноваты в этом не другие вероисповедания, но вы сами ― это вам недостает ясного понимания той религии, которую вы исповедуете.

Следующая составляющая межрелигиозного диалога ― нам необходима любознательность.

Проблема в том, что каждый из нас заявляет, будто обладает полной и совершенной системой. Господь явился на горе Синай и говорил на иврите, он предстал в Варанаси и говорил на санскрите и так далее по легенде. Единственное, что нам известно о боге, ― то, что он многоязычен.

Когда мы, буддисты, вступаем в межрелигиозный диалог, то нередко сталкиваемся вот с какой проблемой. Большинство религиозных традиций призывают к смирению, однако в своих попытках понять другие религии мы отнюдь не смиренны. Мы преисполнены уверенности в том, что знаем и понимаем все, что надлежит знать о своем боге и своей религии. С буддийской точки зрения, это явное проявление высокомерия. Межрелигиозный диалог важен потому, что помогает нам лучше понять другие вероисповедания и тем самым оказать противодействие религиозному фанатизму. Он позволяет нам сказать: «У меня есть свое представление о боге, у тебя ― свое, а у него ― третье». Мы вполне можем ужиться вместе, если допускаем существование разных представлений о боге. Проблема возникает, когда в нас зарождается привязанность к своему представлению, и мы начинаем утверждать, что мое понимание бога гораздо ближе к истине, чем твое. Привязанность к собственному представлению о боге порой оказывается таким сильным, что пусть даже сам бог предстанет перед нами, мы скажем ему: «Никакой ты не бог, ибо не соответствуешь моим представлениям».

Итак, межрелигиозный диалог усиливает в нас любознательность, заставляя углублять понимание собственной религии, и одновременно побуждает нас знакомиться с мировоззрением других вероисповеданий и, возможно, заимствовать у них те или иные инструменты, которые помогут нам достичь новой глубины в освоении собственной религиозной практики.

Совершенно ясно, что религия продолжит свое существование, и нам необходимо приложить усилия для того, чтобы по-настоящему понять, что это за явление. Религия сегодня может помочь нам прийти к большему взаимопониманию. Межрелигиозный диалог в наши дни должен вестись на переднем крае формирования политики. То есть он должен быть открыт не только для тех, кто следует той или иной религии, но также и для людей неверующих. Ведь, как я говорил выше, человеку присуще ставить перед собой глубокие вопросы о смысле бытия. Кто-то в поисках ответов опирается на религию, кто-то ― нет. И люди, ведущие межрелигиозный диалог, должны проследить за тем, чтобы никто не остался за бортом.



Даже если вы выберете для искреннего изучения еще одну веру, помимо собственной, то это может открыть вам очень интересный непривычный взгляд на свою религию. Вы будто бы получаете новый объектив для ее рассмотрения. Но если вы придерживаетесь того или иного вероисповедания, лишь потому что этой традиции следовали ваши предки, то польза, которую вы сможете извлечь, будет ограниченной. Это не та наивысшая польза, которую может принести духовный путь.

Встать на путь религии ― все равно, что отправиться в «религиозное сафари». В таком путешествии много взлетов и падений, восхищения и разочарования. Одним словом, что в жизни верующего человека нет места скуке. Просто присвоить себе ярлык человека верующего: буддиста или христианина, недостаточно. Нужно приложить искренние усилия для ее понимания, изучения, анализа. И другие традиции могут помочь вам в этом.

Если человек исповедует ту или иную веру, в его жизни не должно быть застоя, скуки. Спросите себя: расту ли, духовно и интеллектуально, в рамках своей традиции? Развиваюсь ли я как человеческое существо? Как человек верующий? Когда в последний раз я ощущал в себе этот внутренний рост? Это совершенно оправданные вопросы, который каждый религиозный человек должен постоянно себе задавать. Нельзя подходить к религии поверхностно, ведь это инструмент, который меняет ваше представление о себе и об окружающем мире. Нужно понять, в чем заключается фундаментальная цель религии.

Большинство религиозных традиций в той форме или другой говорят о счастье и освобождении. Я обычно даю такой совет: если вы хотите остаться несчастным и страдать, то лучше не приходите в религию. Есть огромное количество сфер, где можно страдать и быть несчастным. Не нужно превращать религию в источник страданий. Если вы посвятили себя религии, но продолжаете чувствовать себя несчастным и страдать, то что-то вы делаете неправильно. В любой религии вы найдете объяснение того, что такое подлинное счастье, а так же описание тех ступеней, которые ведут к освобождению. Межрелигиозный диалог помогает нам глубже понять, как практикуют другие люди, во что они верят, и как их ценности могут помочь мне в моей практике. Просто верить недостаточно. Ведь если довольствоваться верой в бога, то, как известно, пути господни неисповедимы…

Есть такой анекдот. Как-то раз в один и тот же день скончались христианский священнослужитель и таксист. Согласно христианской вере, они оказались в чистилище, где их встретил святой Петр. Он похвалил священника за его работу и дал ему ключи от серебряной комнаты. Потом он обратился к таксисту и тоже похвалил его за работу, тоже дал ему ключи, но только от золотой комнаты. Священнослужитель, увидев это, пришел в волнение и воскликнул: «Святой Петр, по-моему, произошла ошибка! Я был проповедником, несущим людям Благую весть, а он ― всего лишь водитель из эмигрантов!». Петр ответил: «Ошибки нет, ибо, когда ты читал свои проповеди, люди спали, а когда он возил своих пассажиров, они молились».

Как видите, пути господни неисповедимы, и вы никогда не узнаете, что такое духовный путь, если не будете готовы идти на риск.

Итак, какой же вклад в межрелигиозный диалог могут внести буддисты? Как и у других религий у буддизма есть четко очерченный свод ценностей, где описываются любовь, сострадание и т.д. Но мы также можем положить на стол переговоров наши контакты с другими интеллектуальными дисциплинами. Например, можем рассказать о том прогрессе, которого достигает наука, вступая во взаимодействие с религией; о том, как различные религиозные традиции могут уживаться во многомиллионном городе и как разработать политику, которая бы исключала дискриминацию. Это очень важные проблемные вопросы из реальной жизни, которые религиозные лидеры должны обсуждать на ежедневной основе с представителями других традиций.

Перейдем к дискуссии.




― Вы нарисовали привлекательную картину межрелигиозного диалога, вот только религия у вас оказалась взаимосвязью между людьми, в то время как в монотеистических, авраамических религиях самое главное ― это взаимосвязь человека с живым личностным богом. Насколько мне известно, как религиоведу, в буддизме нет бога в том понимании, в котором он присутствует в иудаизме, христианстве и исламе. Поэтому хочу задать два вопроса. Существуют ли в буддизме подобное или какое-то иное представление о высшей изначальной реальности? И в какой степени наличие этой высшей изначальной реальности, либо бога в понимании авраамических религий, может служить основанием для межрелигиозного диалога и взаимодействия?

Очень хорошие вопросы. Прежде всего, позвольте мне внести коррективы: думать о религии исключительно в контексте наших отношений с богом было бы ошибочным с точки зрения любой традиции.

В большинстве священных текстов любой крупной религиозной системы: иудаизма, христианства, ислама, индуизма на первое место выведены именно отношения между людьми, в той или иной форме. Почитайте труды известного мыслителя и раввина Авраама Джошуа Гешеля (Abraham Joshua Heschel). Он пишет: «Ваши отношения с богом ― вещь вторичная, а самое главное ― ваши отношения с другими людьми».

Теперь о буддийском представлении о высшем начале. Действительно, в буддизме вы не найдете явно выраженных утверждений о том, что мир ― это порождение бога-творца.

На эту тему есть одна история. Как-то утром к Будде пришел человек и спросил его: «Будда, бог есть?» Будда ответил: «Есть». Тот очень обрадовался и пошел домой.

После обеда к Будде подошел другой человек и тоже спросил его: «Будда, бог есть?». Будда ответил «Нет». Тот тоже поспешил домой.

Вечером к Будде подошел третий человек и вновь спросил его: «Будда, бог есть?». На этот раз Будда промолчал. Ананда, который был в то время помощником Будды, спросил его: «Будда, что происходит? Почему ты дал три совершенно разных ответа на один и тот же вопрос?» Будда ответил: «Ананда, это был один и тот же вопрос, но он прозвучал от трех разных людей. Первый не верил в бога, отчего в нем и не было ответственности. Он не верил, что нужно быть нравственным и добрым по отношению к другим. Я сказал ему, что бог существует, чтобы он немедленно начал брать на себя ответственность за свои поступки. Тот человек, что пришел после обеда, был чрезмерно привязан к своему представлению о боге. До того сильной была эта его привязанность, что у него появилась ненависть к окружающим. Он не проявлял к ним доброты. Своим ответом я поколебал его представления о боге, отчего он стал добрее к людям. А у того, что пришел вечером, не было ни первой, ни второй проблемы, поэтому я промолчал».

Вот таков ответ буддизма на поставленный вами вопрос.

― Мать Тереза, великая католическая монахиня, говорила, что если к вам приходит бедный человек, и вы помогаете ему, то, на самом деле, через него вы устанавливаете связь с богом. А если буддист встретит бедняка и тоже испытает к нему чувство сострадания и тоже даст ему подаяние, то, скорее всего, будет думать о том, что копит благую карму. Налицо очень разные мотивации. Можно ли сказать, что буддизм в своем мировоззрении очень практичная и дальновидная религия?

Вы упомянули мать Терезу. Это была удивительная женщина, я ее знал лично, что было для меня большой честью. Совершенно верно: христианин должен видеть в бедном человеке образ бога. Мать Тереза была тому примером. Но это в равной мере верно и для буддистов: в каждом человеке мы должны видеть потенциал для достижения состояния Будды. И не только в людях, но и в собаках, кошках, других животных. Все они ― потенциальные Будды. Итак, основная причина, почему буддист должен проявлять доброту ко всем живым существам, заключается в том, что у них есть этот потенциал.

Конечно, есть и такие, кто совершает добрые дела исключительно для накопления благой кармы. Но точно так же могут поступать и христиане: они могут совершать подаяние с мыслью о том, что это поможет им попасть в рай. Существует много разных мотиваций, побуждающих человека проявлять доброту, но основополагающей во всех религиях должна быть следующая: мы развиваем доброту ради доброты; потому что это единственно приемлемый способ жизни.

― Считается, что Иисус Христос принял мученическую смерть во имя спасения всех людей, и ранние христиане почитали за честь принять такого рода страдания. Как буддизм относится к страданиям? И если в буддизме сансара уже есть страдание, то есть ли необходимость брать на себя дополнительные страдания?

Если мы возьмем весь спектр представлений о распятии Иисуса Христа и принятых им страданиях, то, к сожалению, не найдем единой точки зрения среди разных представителей христианства.

Но очень важный момент: когда христиане говорят о страдании, то имеют в виду путь, избранный добровольно. Обычные люди просто страдают ― у них нет другого выбора. Если же человек может добровольно принять на себя страдания, чтобы помочь другим избавиться от мучений, то это признак невероятной силы. Но большинство людей страдания не выбирают. Они еще не находятся на такой ступени освобождения, чтобы добровольно принять страдания. Их продолжают «перерабатывать» на этой вселенской фабрике страданий. Таково различие между страданиями, которые мы принимаем на себя, чтобы помочь другим, развивая сострадание и доброту, и обычными страданиями живых существ.

― В Москву приезжает много лам, представляющих различные направления тибетского буддизма. Они дают посвящения, и подчас это ведет к разделению людей. Те, кто раньше практиковали вместе и выполняли одни и те же практики, перестают общаться. Вы говорите о межрелигиозном диалоге, однако внутри самого буддизма такой диалог не развивается. Что вы об этом думаете?

Да, это большая проблема. Проблема человеческого ума заключается в том, что всем нам кажется, будто мы особенные, и мы хотим держаться чего-то совершенно особенного. Будда же призывал нас видеть удивительное и необычное во всем и во всех. Красота духовной практики в том, что мы учимся видеть необычное в вещах совершенно обыденных.

Когда люди, выбирают для себя учение Будды, то их приводят в буддизм разные мотивации и желания. Один говорит ― я хочу получить это, другой ― то, третий ― еще что-то. Наш ум настроен потребительски.

Буддийскому практику поначалу лучше вообще не беспокоиться о линиях преемственности, а обратиться непосредственно к первоисточнику, изучить Учение Будды и медитировать о нем. Потом следует изучить комментарии различных наставников, пришедших позже. Лишь после того, когда у него сформирована прочная основа, можно делать выбор в пользу той или иной линии преемственности.

Я, может быть, позволю себе недостаточное почтение, но подчас учителя, в том числе и буддийские, ведут себя как торговцы. Хотят убедить окружающих в том, что у них товар лучше, чем у других. Ученику же не стоит в это вовлекаться. Лучше посвятить все свои силы практике, в противном случае можно совсем запутаться в «торговых отношениях».



― Не противоречит ли понятие бога-творца карме, и не является ли понятие бога составным: состоящим из верующего, веры и их спасителя?

Поскольку сам Будда промолчал, на вопрос «есть ли бог», то я уж точно не уполномочен рассуждать на эти темы. Но что касается кармы, то тут у меня есть небольшие знания. Карма имеет отношение не к творению, но к людям, к отдельным личностям. Карма накладывает ответственность на каждого человека. Мы ответственны за свои действия тела, речи и ума. Буддисты не могут сказать: «Он виноват в том, что я так поступил». Они говорят: «Это мое действие, которое я выполнил по собственной воле». Карму надо понимать именно как ответственность. И это постоянно продолжающийся процесс: в каждый момент времени мы порождаем новую карму.

― Как получилось, что вы приняли буддизм?

Карма! Я родился в индуистской семье браминов, священнослужителей. Но когда мне исполнилось шесть лет, мне стали сниться особые сны, приходить видения. В десять лет сила этих снов и видений возросла. Я потерял покой, потому что не мог понять значение этих снов, и никто мне не мог их объяснить. Я убежал из дома и через два дня оказался в Раджгире, где Будда даровал множество разных учений. Там я нашел монастырь и сразу почувствовал себя как дома. Постепенно во мне проявился интерес к изучению буддизма. Мои учителя были очень добры ко мне и настаивали, чтобы я одновременно изучал и индуизм. Так как я был родом из индуистской семьи, они считали, что я не должен становиться буддистом «по неверным причинам». В результате я стал буддийским монахом, который также получал духовное образование в индуистском ашраме, а светское ― вместе с христианами, в христианской школе. Как видите, я ― межрелигиозный диалог с головы до пят, ежедневно веду диалог с тремя религиями. Надеюсь, что это помогает мне стать хорошим буддистом.

― Если я правильно понимаю, то христианство и буддизм ставят во главу религии страдание. Если каждый человек будет брать на себя ответственность за свои поступки, чтобы не распространять негатив, то сможем ли мы создать мир, где не будет страданий или их будет как можно меньше?

Если говорить о том, что объединяет буддизм и христианство, то я бы предпочел говорить не о страдании, а о любви и сострадании.

Да, если все примут коллективное решение уменьшить собственное страдание и страдание других существ, то его вполне можно было бы свести к минимуму. Не нужно увековечивать страдания.

― В последнее время наблюдается путаница в терминологии, и зачастую можно услышать и от людей христианского вероисповедания следующую фразу: «Я страдаю из-за кармы моей прабабушки». Этому во многом способствовали книги Лазарева, где красной нитью проходит идея, что мы страдаем из-за проступков наших предков. Как быть с этим?

Я вам дам один совет. Сделайте себе одолжение, держитесь подальше от таких книг.

Вы правы: в религиозном мире сейчас много запутанности. Именно потому так необходим межрелигиозный диалог, ведь с его помощью вы сможете прояснить для себя разные положения и понятия той или иной религии и, в том числе, понять, что такое карма. С буддийской точки зрения, да и с христианской, карма вашей прабабушки никак не может сделать вас счастливым или несчастным. Я не обладаю абсолютными познаниями в христианстве, однако знаю достаточно много, чтобы это заявлять.

― Не кажется ли вам, что со временем все религии объединятся?

Это было бы идеально. Но я не знаю, способны ли мы, люди, дойти до такого уровня. Даже внутри буддизма вы найдете много течений. Такие различия есть и в христианстве. Так что, на этом этапе лучше всего будет, если мы все тщательно изучим эти различия и поймем, что больше подходит для каждого из нас.

Есть такая шутка: когда встречаются религиоведы, то они спорят до хрипоты о догмах разных религий, а когда встречаются истинные практики разных вероисповеданий, то они просто садятся за стол и трапезничают.



― В Путтапарти в Индии есть ашрам Саи Бабы, который проповедует любовь, покой и здравомыслие. Не считаете ли вы, что это идеальное место для межрелигиозных взаимосвязей?

В Индии много очень мест для межрелигиозного диалога! Практически во всех этих местах люди прилагают усилия для его продвижения. Все, кто в этом участвует, безусловно, достойны восхищения.

Я никогда не был в этом ашраме лично, но много о нем слышал и даже однажды встречался с Саи Бабой в рамках межрелигиозного диалога. Я бы сказал так: любое место на земле, где возможна настоящая здоровая духовная практика, заслуживает восхищения.

― Ваше мнение о традиции римэ.

Римэ ― это тибетский термин, который переводится как «отсутствие воззрения, или, если быть более точным, «отсутствие привязанности к какому-либо воззрению». Опять же, Будда отмечал в людях способность легко и быстро привязываться к вещам. Религия здесь не стоит особняком, и к ней мы можем привязаться точно так же, как и к любой другой вещи. Мы видим что-то привлекательное, и наш ум за это цепляется. Традиция римэ предлагает нам не цепляться и не привязываться, по меньшей мере ― из дурных соображений.

Это движение получило развитие в Тибете в 17 веке потому, что в это время происходили жестокие столкновения между разными школами. Как я уже говорил, у каждого из нас есть свое представление о боге. Мы привязываемся к нему, и эта привязанность служит для нас препятствием, не позволяя по-настоящему понять объект, который перед нами: будь реальность или бог.

Римэ ― это традиция не-привязанности. Так можно ее охарактеризовать.

Один мой друг, христианский монах, сказал однажды: «Дело не в том, что бог не желает, чтобы его познавали, просто он хочет, чтобы мы рассуждали о нем в его терминах, а не в своих».

― Вы говорите о познании бога. Я родилась в православной семье, и в православии не познают бога, а служат ему, и это служение ― очищение, которое помогает нам прийти к богу.

Насколько мне известно, в теистических традициях есть много разных способов познания бога, и служение ― как раз один из них. Если мы понимаем служение в контексте доброты и сострадания, то это служение позволит вам хотя бы отчасти понять, что такое бог.

― После недавних учений по тексту Шантидевы «Бодхиччарья-аватара» в Сарнатхе, в Индии, Его Святейшество Далай-лама встретился с западными последователями буддизма. Он отметил, что некоторые из молитв Шантидевы очень близки по содержанию к молитвам святого Франциска Ассизского. У вас особые связи с последователями святого Франциска Ассизского. Как могли бы вы прокомментировать это высказывание духовного лидера?

Последователи Франциска Аcсизского претворяют на практике то, что проповедуют. Последние несколько лет, поскольку я чувствую особое духовное родство с Франциском Аcсизским, я ежегодно совершаю паломничество в его обитель. Там я медитирую и провожу некоторое время в обществе монахов-францисканцев. Жизнь этого святого помогает мне понять, в чем состоит подлинная сострадание и подлинная доброта.

Ощущая присутствие таких великих личностей, получаешь глубокие переживания. И нам, буддистам, они помогают почувствовать, как человек духовный должен смотреть на других людей и строить отношения с окружающим миром.

Для святого Франциска Аcсизского природа не была чем-то внешним, отдельным . В своих поэмах, гимнах он называет солнце братом, а луну ― сестрой. Он знал все деревья по именам и звал их своими братьями. Так формируется совершенно особый мир, в основе которого взаимозависимость. Как видите, я буддийский монах, который многому научился у святого Франциска Аcсизского.

― Кем был Иисус Христос с позиции буддизма, и в чем заключалась его миссия?

Мы считаем Иисуса Христа святым, бодхисатвой. Его миссия была такой же, как и любого другого бодхисатвы, ― избавлять людей от страданий, вести их к Просветлению. И он прекрасно с нею справился.

― Коренное положение буддизма сводится к тому, что нас, какими мы себя представляем, не существует. Все рождается из пустоты и уходит в пустоту. Если углубляться в это, то такая точка зрения может парализовать людей…

Как раз это и требуется! Если вы будете, пользуясь вашим термином, «парализованы» этим миром страданий и трудностей, то сможете открыться навстречу миру возможностей и радости. Буддийское понятие пустоты ― это не вакуум. «Пустота» отвечает на вопрос, кто мы на самом деле. Задайте себе этот вопрос: кто я? Я ― это мое имя? Мои отношения? Кто я? Это тот вопрос, который религиозный практик должен обязательно себе задавать, чтобы понять, что происходит в нашем сознании.

Все сводится к восприятию. Что такое пустота? Однажды вы просыпаетесь. Вы в Москве. За окном прекрасный солнечный день. Вы выходите на улицу прогуляться. Встречные люди улыбаются вам, и вы улыбаетесь в ответ. На следующее утро, вы опять просыпаетесь, но до того, как выйти на улицу, ссоритесь с кем-то из семьи, или же вам не пришелся по вкусу кофе, или, может быть, вас плохо постригли. Как бы то ни было, вы выходите на улицу, и вам встречаются те же самые улыбающиеся лица, но первая мысль, которая приходит нам в голову ― с какой стати ты мне улыбаешься?! Спросите себя, что изменилось. Тот же день, те же улыбающиеся люди, но до этого ваш ум был спокоен, а сегодня он взволнован. И поскольку взволнован ваш ум, то и все окружающее кажется вам взволнованным и беспокойным. Пустота учит нас тому, что все находится в постоянном потоке изменений. Так же меняется и наш ум. Как только вы понимаете пустоту, то вы получаете ключ к тому, как успокоить свой ум.



― Что нужно практиковать, чтобы научиться осознавать процесс смерти и, в идеале, осознанно переродиться?

Главный совет: не откладывайте практику на потом. Одно мы знаем точно ― смерть придет. Но мы не знаем, когда это случится, где и как. Духовные практики размышляют о том, что смерть может прийти в любой момент, и это дает им живое восприятие настоящего. Это касается не только буддистов. Даже если вы не буддист, могу вас уверить, вы тоже умрете. Это то, что объединяет всех нас. И здесь очень важно не думать о смерти в негативном ключе. Все религиозные традиции согласны с тем, что смерть ― это переходный этап. Дебаты разгораются лишь по поводу того, что произойдет после смерти. Чтобы в момент смерти нам было не о чем сожалеть, нужно быть добрыми, добродетельными на протяжении всей жизни. Нужно прожить ее так, чтобы в момент смерти, наступит она внезапно или будет происходить постепенно, оглянувшись назад, вы могли бы сказать: «Да, это была достойная жизнь!». Поверьте мне, когда вы будете умирать, вся ваша жизнь промелькнет перед вами в одно мгновение. Для того чтобы в момент смерти ваш ум не пришел в смятение и мог удержать спокойное состояние, нужно при жизни совершать благие дела. Если вы сможете умереть со спокойным умом, то велики шансы того, что ваше перерождение будет благополучным. Проявляйте доброту, сострадание, сохраняйте покой.

― Как вы думаете, если бы встретились Иисус и Будда, что бы они сказали друг другу?

Я думаю, они бы не проронили ни слова, и в молчании предались трапезе. В лучшем случае их бы забавляло то, чем мы тут занимаемся, а в худшем ― им было бы грустно.

― В настоящее время наука ушла далеко вперед. Некоторые усматривают в этом позитивное явление, другие ― крайне негативное, грозящее человечеству катастрофой. Ученые начинают внедряться в ДНК человека. Механизмы действия живых организмов еще не познаны, а они уже пытаются что-то производить на основе стволовых клеток. Кроме того, считается, что мы используем всего 1-2 процента возможностей мозга. Есть мнение, что надо делать упор на развитие способностей человека, а не науки, чтобы избежать апокалипсиса. Существуют ли для этого буддийские практики?

Наука не хуже и не лучше, чем розы в вазе у нас на столе. Мы смотрим на цветы, они нам кажутся красивыми. Я могу вам их подарить, и вы будите счастливы. Но если вы возьметесь за шипы, то уколетесь, отчего у вас может пойти кровь, и счастье обернется печалью. В самой по себе науке нет ничего плохого, вопрос в том, как мы ее используем. Это всего лишь интеллектуальное средство ― наука может быть использована как во благо, так и во вред. Главное ― понять, как нам изменить свое сознание, чтобы мы могли использовать науку только во благо.

― Получается, что наука опережает развитие сознания, а мы не готовы к этому?

Я этого не говорил. Мы вполне готовы к применению научных открытий, но вопрос в том, хорошо ли мы знаем самих себя. Вы спрашивали меня о том, какие техники необходимы для самосовершенствования. Когда просыпаетесь утром, сделайте несколько глубоких вдохов и постарайтесь почувствовать благодарность за то, что этот день сейчас есть в вашем распоряжении. Скажите себе: «Это прекрасный день, и я сделаю так, чтобы он был хорошим до самого конца ― я не буду злиться, завидовать, ненавидеть и ревновать». Если вы станете делать это регулярно, то, в конечном итоге, ваш ум достигнет этого уровня. Не нужно никакой магии, чтобы этого добиться. Начните. Это не сложно.

― Как понять, что цель духовной практики уже достигнута, и нужно ее оставить?

К сожалению, нет такого списка, где можно было бы поставить галочку: могу ли я сидеть в медитации четыре часа ― галочка; спокоен ли ум ― галочка. В большинстве случаев, если вы искренни в своей духовной практике, то сумеете почувствовать, когда пришло время совершить такой переход. Кроме того, в каждой религиозной традиции подчеркивается важность духовного учителя. Ваш наставник, а также те, кто искренне практикует вместе с вами, подскажут вам, движетесь ли вы в правильном направлении и готовы ли к переходу на следующий уровень. Но очень важно знать, когда наступает момент такого перехода, в противном случае велика опасность чрезмерного цепляния за какую-то одну практику или за какое-то одно состояние ума, и тогда мы можем упустить все остальное.



― Каковы критерии правильности духовной практики? Как определить: в правильном ли направлении движется тот или иной человек?

Здесь нет стандартного набора критериев ― все зависит от человека. Есть одна замечательная история о великом практике традиции Дзогчен по имени Додрупчен Ринпоче. Учитель как-то направил его медитировать в пещеру. На протяжении многих месяцев он медитировал в полном уединении и однажды достиг реализации. Он так обрадовался, что со всех ног побежал к своему учителю, крича: «У меня получилось, у меня получилось!» Учитель посмотрел на него и спросил: «Кто этот «я», у которого получилось?» После этих слов ученик тотчас же вернулся обратно в пещеру и продолжил медитацию.

Когда мы занимаемся духовным поиском, то подчас испытываем сильные переживания, обретая духовный опыт. Очень важно спокойно пройти это, не впадая в чрезмерное восхищение или возбуждение, не утверждая: «Вот то, что я искал!».

Нужно, если воспользоваться научной терминологией, убедиться в воспроизводимости результатов. Для ученого очень важно, чтобы эксперимент повторялся снова и снова с тем же успешным результатом. Вот и вы должны проследить, насколько устойчив ваш духовный опыт, повторяется ли ваше переживание.

Также очень важно иметь духовного наставника, который помог бы вам отличить реальное от иллюзии.

Один человек как-то пришел к моему учителю и начал пересказывать чудесный сон, который ему приснился. До этого он уже успел рассказать о своем сне многим монахам. Все радовались за него и говорили, что это прекрасный сон, и он определенно что-то означает. И он решил для себя, что этот сон имеет какой-то глубокий смысл. Мой учитель выслушал его рассказ и ответил ему: «Это был хороший сон, а теперь иди, практикуй!».

― Как контролировать поток сознания утром, днем и вечером?

Первое, что необходимо практику, ― это развить в себе бдительность. Естественно, что в течение дня вы будете захвачены действиями, связанными с вашей профессиональной деятельностью и рядовой жизнью. Но чем бы вы ни занимались, важно регулярно отрываться от своих занятий, дистанцироваться от них. Нужно взять за правило пять-шесть раз в день делать такие паузы. Не длинные ― в пять-десять минут. Просто оторваться от дел, ненадолго глаза закрыть, сконцентрироваться на дыхании и задать себе вопрос: в чем мое намерение, моя цель?

Очень часто получается так, что мы уходим с головой в свои занятия, и ничего не обдумываем. Мои ученики в Массачусетском технологическом институте (MIT) на протяжении всего дня пишут программы, не отрываясь от компьютера ни на секунду. Несколько лет назад мы разработали программу, которая c определенной частотностью блокирует клавиатуру, чтобы вы могли прерваться и помедитировать. Представьте себе ― вы занимаетесь чем-то очень важным, и вдруг клавиатура перестает работать. Вы уже знаете, что должны отложить дела, закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании.

Все мы ― порождение собственных привычек, и духовная практика ― это не что иное, как попытка сформировать и после этого удержать хорошие привычки.

― Где скачать эту программу?

Можно поискать через Google (смеется).



― Практически в каждой традиционной религии есть практики связанные с внутренней тишиной и созерцанием. Расскажите, пожалуйста, о практиках созерцания пустоты.

Существует много способов познания пустоты. Познание пустоты на первом этапе подразумевает постижение непостоянства всех явлений. Ничто из того, что открывается нашему эмпирическому опыту, не обладает постоянством. Можете ли вы придумать что-то постоянное, что никогда не менялось бы? Если найдете что-либо постоянное, напишите мне об этом по электронной почте.

Присущее нам ощущение постоянства проистекает только из отрицания постоянства, то есть с самим постоянством нам вообще не приходится иметь дело. Но мы все равно стремимся к постоянству, хотим за что-то уцепиться. Хотим, чтобы определенные вещи продолжались вечно и никогда не менялись. Поэтому пустота на уровне нашего ежедневного переживания ― это признание естественного уклада бытия; того, что явления меняются от момента к моменту. Есть изменения, которые вы с легкостью принимаете, есть изменения, с которыми вам трудно согласиться. Но если бы вы несколько раз в день, на протяжении хотя бы пяти-десяти минут напоминали себе о том, что все непостоянно, и это распространяется не только на вас, но на все явления, то это помогло бы вам сформировать определенное отношение к себе и окружающему миру. Постигая пустоту, вы постепенно начинаете понимать, что вы ― вовсе не центр вселенной. Обычно в нашей жизни все крутится вокруг понятий «я» и «мое». Понимание пустоты расширяет круг нашей заботы, и в него включаются и другие существа.

В Брауновском университете на медицинском факультете был проведен эксперимент по изучению речевых центров пациентов, после чего он был повторен в Университете Аризоны. Выяснилось, что те люди, которые наиболее часто употребляют местоимения «я», «мое» и т.д., более подвержены кардиоваскулярным заболеваниям. Им свойственно повышенное кровяное давление, сердечные приступы, поэтому, даже с биологической точки зрения, понятия «я» и «мое» не приносят нам пользы. Понимание пустоты помогает снизить уровень присущего нам эгоцентризма.

― Расскажите о распространении буддизма на Западе.

В целом, картина благоприятная, ведь буддизм, как традиция, никому не угрожает. Он становится самой быстрорастущей религией на Западе: в США и Европе, и это при том, что он не проповедует, и у нас нет миссионеров. Люди здесь делают выбор по собственной воле. Их привлекают какие-то аспекты буддизма, и они принимают решение выполнять те или иные буддийские практики.

― Поскольку мы говорим о межрелигиозном диалоге, то возникает вопрос: как сделать так, чтобы этот диалог не был формальным, чтобы он шел от сердца. Быть может, практики внутренней тишины можно выполнять вместе? Или же нет, и любая организованная религия, церковь, до последнего будет охранять свою практику от смешения с другой. Можно ли осуществлять этот диалог на уровне созерцательных практик, скажем, практики внутренней тишины?

На мой взгляд, это самая лучшая форма межрелигиозного диалога: собраться вместе и посвятить какое-то время безмолвным молитвам, потому что в тишине нет различий, в тишине нет догм. Только покой, ощущение обширного пространства. В тишине нет ни согласия, ни несогласия. Поэтому самое лучшее ― это просто собраться вместе, провести несколько мгновений в тишине, а потом разойтись с прекрасной улыбкой на устах. После чего предаться совместной трапезе.

Посвятив много лет межрелигиозному диалогу, я выяснил, что если вести его на глубоком уровне, общаться с человеком от сердца к сердцу, с истинным духовным практиком, а не с организацией, то могут помочь три важных компонента: истинная тишина, искренняя улыбка и хорошая трапеза.

― Что такое воззрение? Является ли воззрение, выбранное индивидуумом в современных религиях, верным? Какое воззрение у Будды?

Фундаментальный вопрос в любой религии: добры ли вы? Не считайте доброту чем-то маленьким и незначительным. Если вам удается развить в своем сердце истинную доброту, то вы будете прекрасным практиком в любой религии, будь то буддизм, христианство или иудаизм. Поэтому наилучшее воззрение ― это то, которое помогает вам развивать доброту. В иудаизме постоянно продолжается диспут между двумя философскими школами: школой Гиллеля и Шаммая. Когда представителям школы Гиллеля задают вопрос, в чем суть иудаизма, то они отвечают, что суть иудаизма ― сострадание, а все остальное ― комментарии. Как буддист, я готов подписаться под этим.

― Мы обсуждали внутреннюю тишину и даже пустоту, говорили о том, что когда-нибудь мы сможем собраться вместе и помолиться в тишине. Почему бы не сделать это сейчас?

Это прекрасная мысль. Давайте две-три минуты посвятим безмолвной медитации.

МЕДИТАЦИЯ

Спасибо.

Материал подготовлен Вадимом Сидоровым на основе устного перевода Юлии Жиронкиной

Посмотреть видео-версию: