Дели, плюс 35 и больше: весна здесь длится до середины марта, потом наступает лето − беспощадное, и остаётся только надеяться, что не бессмысленное. По крайней мере, мои «рабочие выходные» в столице бессмысленными точно не были.

Внутри Маджну Ка Тиллы дышать чуть легче – из-за отсутствия машин и обилия тени. В одном из узких переулков находится комната, в которой я мельком бывала раньше, но сейчас мне предстоит провести там гораздо больше времени за разговорами с человеком, который по случайности оказался другом моего хорошего друга, и перед встречей с которым меня одолевают непростые эмоции. Его имя – Сонам Вангьял. Он – тибетский активист и волонтёр, живёт в Маджну Ка Тилле вместе с четырьмя друзьями, почти всё своё время посвящает тибетцам, прибывшим из Тибета и нуждающимся в медицинской помощи – кто-то потерял здоровье в тюрьмах, кто-то – при переходе через Гималаи. Сонам говорит очень мягко, но достаточно прямо.

Комната, в которой он живёт, очень простая – голые стены, на полу пять матрасов, за занавеской небольшая кухня. Единственный плакат, который висит над его кроватью – портрет Джампела Йеши, 27-летнего тибетца, предавшего себя огню в Нью-Дели 26 марта 2012 года. На этой фотографии, в отличие от тех, что были сделаны во время его огненного протеста, Джампа Йеши абсолютно спокоен и улыбается доброй, слегка насмешливой улыбкой. Я иногда перевожу взгляд с портрета Джампы на лицо Сонама и обратно. Кажется, будто улыбка Сонама – точь-в-точь такая же, разве что вместо лукавой насмешки – что-то вроде… смирения. Сонам чем-то похож на Джампела, но старше, вокруг глаз совсем лёгкие морщины, одновременно выдающие человека, который часто улыбается, и человека, который повидал в своей жизни, в представлении большинства людей, слишком много...


Джампел Йеши, 27-летний тибетец, предавшего себя огню в Нью-Дели 26 марта 2012 года.

Сонам Вангьял – двоюродный брат Джампела Йеши, проживший с ним в этой комнате до самого последнего дня.

О жизни в Индии
− Я приехал в Индию 7 лет назад и по-настоящему открыл для себя буддизм только здесь. Было довольно странно приехать в чужую страну и обнаружить, что здесь так стараются сохранить твою культуру и религию. Дома, в Тибете, у нас не было возможности нормально учиться. Ближайшая школа была слишком далеко, нужно было отправлять детей в другой город, чего наши родители себе позволить не могли, да и слишком боялись отпускать нас одних. Нас никто не учил читать и писать по-тибетски. Когда я приехал в Индию, для того чтобы получить работу, нужно было, во-первых, выучить хинди, во-вторых, знать или письменный тибетский, или английский. Я выбрал английский, тогда мне казалось это более перспективным. Сейчас я думаю, что, возможно, был неправ. Хорошо знать тибетский для тибетца, для буддиста – очень важно. Кто знает, может быть, у меня ещё есть время… (смеётся, потому что фраза "может быть, у меня еще есть время" для истинного буддиста – действительно что-то вроде шутки).

Брат приехал позже. Спал вот на этой кровати (указывает на матрас в углу, рядом со своим). Мы часто лежали здесь и спорили на тему буддизма. Спорили, конечно, по-дружески. Иногда случались разногласия, но по мелочи.

Мы все эти годы жили в этой комнате. Сначала брат несколько месяцев жил в Дхарамсале, но потом решил перебраться сюда, чтобы поступить в колледж. Я, конечно, подумываю о том, чтобы съехать. Но в Маджну Ка Тилле, да и вообще в Дели, найти жильё очень нелегко. Иногда сложно жить впятером в одной комнате. Я каждое утро рано встаю на работу, а мои друзья очень уж любят засиживаться допоздна. Но до сих пор обходилось без серьёзных конфликтов.

О буддизме и религии
Вообще-то я не считаю себя знатоком буддизма. После приезда в Индию я наконец-то стал по-настоящему изучать свою религию, но по-прежнему знаю очень мало. Ты буддистка? В западном мире в большей степени распространено христианство. И это хорошо – если для западных людей оно работает лучше. Все религии по-своему правильные. Просто у буддистов есть одна особенность, которая и помогает, наверное, справляться со всеми трудностями с такой лёгкостью – в своих рассуждениях выходить за рамки только одной жизни. Можно ведь разделить буддизм на два подхода – буддизм как философия и буддизм как религия. Грубо говоря, философию буддизма можно свести к науке о законах причин и следствий, которая завершается избавлением – избавлением от страданий. А религия буддизма, в свою очередь – это, как и все религии, – метод. Мы придумали такое слово как "религия". Но что это, в сущности, такое? Набор инструментов и техник. В данный период времени мы облекаем этот инструментарий в форму, названную религией. И смысл буддийской религии, если мы отделяем её от буддийской философии, в том, чтобы снабдить человека всем необходимым для познания причин и следствий. Можно назвать это любым именем. Всё зависит от того, как тебе удобнее это делать.

Быть буддистом – значит, прежде всего, быть сострадательным и не эгоистичным, и выходить в своих размышлениях и поступках за пределы одной жизни. Миру сейчас очень недостаёт этих качеств. Люди не следуют своим собственным религиям. Я не знаю, возможен ли "западный буддизм", но я точно знаю, что человечество постепенно повзрослеет – а значит, начнёт что-то понимать. Хотя этот процесс может оказаться куда более медленным, чем мы ожидаем. Придёт ли это понимание в мир в форме буддизма или нет – но я верю, что оно придёт.

О фашизме и наивности человечества
До нынешнего времени человечество оставалось очень наивным. Несмышлёным, как ребёнок. Поэтому и случилась первая мировая война. Но этого было мало – только лишь после второй мировой мир начал что-то понимать. Появилась атомная бомба, появилась термоядерная бомба… Только после этого мир осознал, что пора взрослеть. Начало зарождаться понимание того, что фашизм не может существовать вечно, и что для собственного выживания мы должны научиться уважать других. Но мне становится невыносимо грустно от того, что в последние годы мир словно готов забыть об этом. Сегодня многие люди почему-то снова стали думать, что фашизм – это система, которая действительно имеет шанс на успешное существование. Люди пытаются найти счастье в жизни, которая заведомо обречена завершиться, как и всё остальное. Вот что для меня мучительнее всего.

Когда я говорю "фашизм", я не имею в виду исторический фашизм. Я имею в виду саму концепцию, порождённую человеческой глупостью: что в мире, где правит тотальное отсутствие сострадания, где один старается подчинить другого, где последнее слово остается за орудиями убийства, возможно счастье.

На данный момент Китай является самой мощной державой во всём мире. Принято считать, что сравниться с Китаем способны только Соединенные Штаты. Но нужно признать, что США теряют позиции. Посмотри, что происходит в отношении тибетского вопроса. Да, США будто бы стараются помочь, используя Тибет в качестве аргумента в противостоянии с Китаем. Но до какого момента США готовы поддерживать Тибет? В конечном счёте, даже американцам приходится идти на поводу у Китая во имя экономической выгоды. В свою очередь Тибет, который был оккупирован ещё в 1949 году, до сих пор не сдаётся. Мир мог бы поучиться у Тибета подобной стойкости. Ведь, в конечном счёте, как я уже сказал, "фашизм" − в том смысле, в котором я его понимаю, − не может продолжаться вечно.

Китайское население недовольно своим правительством. В так называемой "коммунистической" партии нет никакого коммунизма. В начале пятидесятых годов, когда Мао стал распространять идеи коммунизма, Его Святейшество Далай-лама действительно считал его необыкновенно умным человеком. Он искренне хотел объединить усилия для установления общего равноправия. Но при первой же встрече Его Святейшество понял, что в этой новой коммунистической партии "равных" некоторые "равнее других". В данный момент пелена спадает даже с глаз китайского населения. Люди видят и знают, что никакой компартии не существует. Но главная проблема остаётся в том, что при нынешнем режиме учиться стало очень сложно. Я имею в виду, по-настоящему учиться, узнавать правду. Правительство Китая, самой густонаселённой страны на планете, отрезало собственное население от возможности получать образование. В худшем случае люди вообще остаются безграмотными, в лучшем − получают знания урезанными и искажёнными. Самое смешное, что так называемая компартия искажает даже коммунистические тексты. Но что говорить о Китае, достаточно взглянуть на остальной мир, где тем или иным образом происходит то же самое. Даже если у человека есть безграничный доступ к текстам, книгам, фактам, сайтам, он обычно слишком ленив, чтобы их открыть.

О Срединном пути
Я считаю, что Срединный путь Его Святейшества Далай-ламы – единственно верное решение. Мы часто обсуждали это с братом, и он был со мной согласен. Он тоже поддерживал Срединный путь. Мир болен, и мы, тибетцы, верим в то, что у нас есть лекарство. Мы всегда рады им поделиться, если мир будет способен его принять. Для этого Китай должен измениться. Все мы зависим друг от друга. И в этом смысле не так важен цвет, размер и форма флага. Самое главное, чтобы деятельность так называемой "коммунистической" партии в КНР прекратилась, и на смену ей пришла демократия, при которой смогла бы наконец осуществиться подлинная автономия Тибета, которой мы так желаем. Тогда мы все вернулись бы на свою родину, чтобы совместно с Китаем и со всем остальным миром строить новое будущее. Да, я оптимист. А как иначе – нужно оставаться оптимистом, что бы ни происходило. Тогда каждая ошибка будет означать возможность её исправления.


Тысячи тибетцев, проживающих в эмиграции, собрались на церемонию кремации Джампела Йеши

О Джампеле Йеши
Я бы назвал его… мыслителем. Он постоянно размышлял. Всегда старался очень глубоко вникнуть в суть каждой вещи, много читал, изучал. А вот говорил редко. Болтать по пустякам – это вообще не про него. Хотя он, знаешь, любил подшучивать над людьми, как бы это назвать… выдумывать. Мог говорить абсурдные вещи с очень серьёзным лицом. Он специально вводил человека в заблуждение, чтобы тому пришлось очень хорошо поразмышлять, правду он говорит или нет.

Как старший брат я всегда напоминал ему о необходимости всё тщательно анализировать, взвешивать, задумываться над причинами и следствиями. Да он в общем-то и не был склонен к импульсивным и необдуманным поступкам. Джампа Йеши кропотливо изучал историю Тибета. Даже готовясь совершить самосожжение, он исследовал историю тибетских восстаний и протестов.

Джампа Йеши практически никогда не выходил из себя. Я имею в виду, мелочи его не расстраивали. Всё, что могло по-настоящему заставить его переживать – так это переживания и боль народа. Он редко задумывался о своих собственных проблемах. Не будь в нём столько сострадания, он вряд ли решился бы на самосожжение… Ведь он хотел это совершить ещё в 2008 году, сразу по приезде, но тогда он проболтался. А я постарался сделать всё возможное, чтобы его отговорить. Старался вполне естественно, ведь именно так поступают члены семьи. Никто не хочет терять близких людей… Но ничто не может длиться вечно, даже самые прекрасные вещи. И человеческая жизнь особенно.

О драгоценности человеческой жизни

Его Святейшество Далай-лама всегда напоминает о драгоценности человеческой жизни. Человеческая жизнь – действительно редкая драгоценность. И больнее всего видеть, как многие люди растрачивают её впустую. Человеку дана редчайшая возможность – и посмотрите, как он ей пользуется: тратит своё время на какие-то бессмысленные поступки, загрязняет и себя и всё, что находится вокруг… Да, жизнь драгоценна по своей сути, но проявляется эта суть только тогда, когда человек осознаёт, как воспользоваться ей по максимуму. Необходимо научиться распознавать причины и следствия, необходимо понимать, какой конкретно из твоих поступков представит для тебя ту максиму, которая необходима в данный момент. И ещё очень важна мотивация. Наш народ страдает вот уже 64 года и по-прежнему не сдаётся. Тибетцы по-прежнему в состоянии давать отпор. Думаешь, тибетец может совершить самосожжение только из-за отчаяния или из своих эгоистичных побуждений? Для того чтобы решиться на самосожжение, необходимы две вещи: мужество и сострадание. Огромное сострадание. Сколько человек сейчас в Тибете? После китайского вторжения осталось что-то вроде 4 миллионов. Сколько сейчас? Шесть? И эти шесть миллионов вот уже 64 года в состоянии сдерживать натиск самой мощной державы на земле. Да, мы все ещё держимся. Но пока мы не в силах победить. Поэтому мы горим. Мы предаём себя огню, чтобы наше послание стало ещё громче.

О последнем дне
Меня в тот день не было на демонстрации. Я практически все время занят: помогаю новоприбывшим тибетцам и тем, кто нуждается в поддержке, устроиться здесь и получить необходимую медицинскую помощь – ведь большинству тибетских беженцев она необходима после всего, через что им пришлось пройти. В тот день я был в больнице. Накануне вечером мы обсуждали предстоящую демонстрацию – я сказал брату, что постараюсь закончить все дела как можно скорее, чтобы присоединиться к ним. Сказал, что позвоню, на что Джампа ответил, ты мне не дозвонишься. Я спросил, почему. Он сказал, что это будет очень большая демонстрация, и едва ли обойдётся без вмешательства полиции. Он сказал, что намерен действовать достаточно активно, а потому ему лучше выключить свой телефон, на случай если полиция попытается его отобрать. Я уже тогда допускал мысль о том, что он мог вернуться к идее самосожжения, которую вынашивал 4 года назад. Но я всё-таки искренне надеялся, что ошибаюсь, и не смог сказать ничего, кроме того, что говорил всегда: "Прежде чем что-то сделать, сто раз подумай". Он спокойно и сухо ответил: "Уже подумал". Это был наш последний диалог. Точнее предпоследний. Сразу после того, как это произошло, мне позвонил наш общий друг. Я сразу приехал в больницу. Тогда Джампа ещё несколько часов мог говорить, но уже в полубессознательном состоянии…

...В глазах Сонама на секунду блеснули слёзы, но он быстро взял себя в руки. Я попросила прощения, и снова напомнила, что не хочу спрашивать о том, что причиняет ему боль.

Нет никаких "бестактных вопросов" − можешь спрашивать обо всём, что тебя интересует. Это ведь всё страдания сансары. Пока мы находимся в сансаре, пока мы рождаемся и умираем – нам никуда не деться от этих страданий, вне зависимости от того, сколько вопросов мы получим и сколько ответов дадим. Я верю в то, что через страдание приходит счастье. Высшее счастье для меня – это освобождение. Нирвана. А высшее несчастье – видеть, как люди пребывают в своих уютных заблуждениях.

И ещё, я прошу прощения, если, рассказывая о буддизме, где-то допустил ошибку – я уже говорил, что знаю, наверное, очень мало.

Я в свою очередь прошу прощения, если где-то допущу ошибку в пересказе его слов, на что он отвечает:
− Самое главное – это хорошая мотивация. Поэтому не так важно, если ты припишешь мне что-то – я-то уж точно тебя прощу. Главное, чтобы всё, что мы делаем, было сделано во благо. Остальное – совсем не важно.

Спасибо Сонаму Вангьялу, удивительному, искреннему, отважному и доброму человеку, за эту беседу, и Лобсангу Намгьялу, ещё одному прекрасному человеку, нашему общему другу, благодаря которому эта беседа состоялась.

Валерия Миллер (thori-lou.livejournal.com)
Объединение "Рангцзен"