Представляя тайваньским читателям свою автобиографию, тибетский буддийский наставник Арджа Ринпоче рассказал о заключении в трудовых лагерях Китая и причинах, заставивших его уехать из Тибета в эмиграцию. Ниже приводится репортаж с его пресс-конференции, прошедшей 11 сентября в Тайбэе, опубликованный на страницах Taipei Times.

Арджа Ринпоче родился в монгольской семье в 1950 году, а в 1952 был признан реинкарнацией Арджа Ринпоче VII. Его отправили в монастырь Кумбум в провинции Цинхай, чтобы он мог вести жизнь простого монаха.

Но оккупация Тибета Китаем и попытки пекинского руководства ликвидировать религию изменили всю его жизнь. “В один из дней [1958 года] всех монахов монастыря Кумбум вызвали для участия в собрании. На месте собрания мы обнаружили, что окружены китайскими чиновниками, милиционерами и вооруженными солдатами, - вспоминает Арджа Ринпоче. – Чиновники объявили, что намерены разрушить мистические представления, оставшиеся от феодальных времен. Тут солдаты вышли вперед и арестовали более 500 монахов”.

Хотя юный Арджа Ринпоче избежал ареста, его заставили посещать китайскую школу и в течение последующих 16 лет работать в трудовых лагерях.

В результате “религиозной реформы” китайского правительства и бесчинств “культурной революции”, продолжавшейся с 1966 по 1977 годы, число монахов в монастыре Кумбум сократилось с 4 тысяч до каких-то 50; многие монастыри были разрушены и монахи отправлены в трудовые лагеря. Только в его семье, подчеркнул Арджа Ринпоче, в трудовые лагеря были заключены вплоть до 29 человек.

Несмотря на попытки китайского руководства уничтожить буддийскую культуру, тибетцы сохраняли ее даже во время пребывания в трудовых лагерях. “Монахи старшего возраста постоянно говорили нам продолжать наши занятия по буддизму, - сказал Арджа Ринпоче. - У нас не было книг, потому что они были запрещены, но старые монахи помнили все учения Будды наизусть, и они тайно передавали нам это знание”.

С завершением “культурной революции” усилил свое политическое влияние деятель компартии Дэн Сяопин и отношение китайского правительства к религии несколько смягчилось, вследствие чего Арджа Ринпоче и другие монахи смогли вернуться в монастыри.

Однако история с избранием 11-го Панчен-ламы все-таки заставила его принять решение об эмиграции. После смерти 10-го Панчен-ламы в 1989 году довольно быстро был найден мальчик, являющийся его новым воплощением, которого Далай-лама признал 11-м Панчен-ламой. Но китайское правительство отказалось признать этого 6-летнего мальчика и его куда-то увезли. Пекин настаивал на поиске собственного 11-го Панчен-ламы.

Вместе с другими тибетскими буддийскими наставниками Арджа Ринпоче был принужден присутствовать на церемонии извлечения имени 11-го Панчен-ламы из золотой урны, организованной китайским правительством в 1990 году. Он не желал участвовать в этом политико-религиозном шоу – в частности, из-за того, что извлечение жребия из золотой урны не является тибетской традицией, этот обряд приказал ввести китайский император Цяньлун.

Хотя церемония определения имени прошла спокойно, Арджа Ринпоче пережил настоящий шок, когда начальник госуправления по делам религии Е Сяовэнь сказал ему, что в китайском руководстве велели, чтобы жребий с именем одобренного кандидата был сделан длиннее остальных, так что тот, кто извлекал бирку, знал, которую надо вытащить.

“Я был потрясен, услышав это, потому что это [выявило] пренебрежительное отношение к нашей религии и моим убеждениям. И они еще захотели, чтобы я стал учителем нового Панчен-ламы, - отметил Арджа Ринпоче. – Я просто не мог этим заниматься, так что в 1998 году решил уехать в эмиграцию”.

Депутат тайваньского парламента Сяо Би-кхим подчеркнула после этой пресс-конференции, что необходимо извлечь урок из тибетской проблемы, призвав тайваньцев выразить свою поддержку тибетскому и китайскому народам в их борьбе за свободу.

В одном интервью американской прессе Арджа Ринпоче, ныне основатель Тибетского центра сострадания и мудрости (TCCW) в Милл-Вэлли, штат Калифорния, рассказал, как сложилась его жизнь в политической эмиграции. Эта буддийская сангха (община) образовалась “совершенно естественно”, вспоминает он.

Из Нью-Йорка, где он встретился с Далай-ламой, Арджа Ринпоче переехал в Лос-Анджелес. “Почти год после бегства [из Тибета] я, как большинство иммигрантов, ощущал себя одиноким и растерянным”, - признается он. Однако “двое монахов в оранжевых одеяниях, гулявшие по маленькому городу, не могли долго оставаться незамеченными. Сперва со мной заговорил один человек, а потом еще и еще, и они спрашивали, нельзя ли присоединиться к нашим утренним молитвам”.

Вскоре составилось еженедельное расписание поучений и молебнов. Появилась “прекрасная группа”, ставшая его американской семьей, продолжает Арджа Ринпоче, и “как семья мы часто молились вместе, играли вместе, вместе учились и принимали пищу”. Эта идиллия продолжалась восемь лет, пока “Далай-лама не попросил меня взять на себя ответственность за работу Тибетско-монгольского буддийского культурного центра (TMBCC) в Блумингтоне, штат Индиана, основанного его старшим братом, который к тому времени был слишком болен, чтобы справляться с этим”.

Самое главное, что “я обрел свободу практиковать мою религию, чего не мог делать с 8-летнего возраста”, подчеркнул Арджа Ринпоче в интервью Knoxville News Sentinel в марте 2010 года. “И в Китае я никогда не смог бы написать свои воспоминания, не говоря уж о том, чтобы опубликовать их”.

Валерий Никольский

Статьи по теме:

В когтях дракона или как сохранить тибетскую культуру? Интервью с Арджьей Ринпоче

Однажды в зимний день коммунисты собрали всю монашескую общину на центральной площади Кумбума. Нас там было примерно от трех с половиной до четырех тысяч человек. Вооруженные солдаты окружили внутренний двор монастыря и расположились на крышах, направив на нас свои пулеметы.

Некоторые монахи, зомбированные китайцами, стали выкрикивать лозунги: "Время расплаты!", "Время разоблачить религиозные заблуждения!". Так я впервые увидел тхамзинг, ― китайский "сеанс классовой борьбы" [публичный суд]. Полицейские схватили нескольких из наиболее значительных лам, включая главного настоятеля Кумбума, которому тогда было за шестьдесят. Они связали ему руки за спиной так крепко, что тот вскрикнул. Молодые схватились за веревку и поволокли его на нижнюю ступень высокой площадки для всеобщего обозрения. Они кричали: "Ты пьешь нашу кровь! Ты ешь нашу плоть!" Настоятель рыдал. В Кумбуме так еще ни с кем не обходились...