Введение

Китай всегда оправдывал свою политику в Тибете, рисуя мрачную картину жизни традиционного тибетского общества. Военное вторжение и оккупация рассматривались Китаем как "освобождение" тибетского общества от "средневекового феодального крепостничества" и "рабства". Сегодня этот миф постоянно используется Китаем, чтобы оправдать собственные нарушения гражданских и политических прав в Тибете и парировать международное давление на Пекин с целью заставить его пересмотреть свою репрессивную политику в оккупированном Тибете.

Традиционное тибетское общество было отнюдь не совершенным и требовало изменений. Далай-лама и тибетские лидеры признают это. И это та причина, по которой Далай-лама приступил к осуществлению перспективных реформ сразу после того, как он получил светскую власть. Но традиционное тибетское общество не было настолько плохим, как это старается представить Китай.

В любом случае, по ряду причин оправдания Китая не обоснованы. Прежде всего, международное право не принимает оправдания такого рода. Непозволительно одной стране вторгаться, оккупировать, аннексировать и колонизировать другую страну только потому, что ей не нравится социальная система второй. Во-вторых, КНР несет еще ответственность за причинение страданий другому народу во имя свободы. В-третьих, уже начинали осуществляться необходимые реформы, и тибетцы сами способны провести их.
В своем докладе по Тибету в 1960 году Международная комиссия юристов заявила: "Китайские утверждения что в Тибете до прихода китайцев права человека не соблюдались, основываются на искаженных и преувеличенных сообщениях о жизни в этой стране. Выяснилось что обвинения против тибетских "повстанцев" в изнасилованиях, грабежах и пытках были намеренно сфабрикованы. И в других случаях, по этим или иным причинам, информация не заслуживает доверия."


Традиционное общество

В терминах социальной мобильности и распределения общественного богатства Тибет правомерно сравнивать с большинством азиатских стран. Далай-лама, глава духовной и светской администраций, определялся на основе системы реинкарнации, которая гарантировала, что правление в Тибете не будет наследственным. Большинство Далай-лам, включая Тринадцатого и Четырнадцатого, - выходцы из простых крестьянских семей из дальних частей Тибета.

Административные посты ниже Далай-ламы занимались равным количеством чиновников-монахов и чиновников-мирян. Хотя чиновники-миряне занимали посты по наследству (однако сами посты не являются наследственными), посты, занимаемые монахами, были доступны для всех. Большая часть чиновников-монахов формировалась на непривилегированной основе. Тибетская монашеская система обеспечивала широкую социальную мобильность. Монашеские организации доступны в Тибете для всех, и подавляющее большинство монахов, особенно тех, кто прошел путь от рядового до иерарха, - это выходцы из простонародья, часто из заброшенных деревень Кхама и Амдо: это потому, что в монастырях предоставлялись равные возможности всем занять любое высокое положение в зависимости от учености. В популярном тибетском афоризме утверждается следующее: "Если человек обладает знанием, то путь к золотому трону Гадена (символизирующему высшее положение в иерархии школы Гелуг тибетского буддизма) открыт для него.

Крестьяне, которых в китайской "Белой книге" навязчиво называют "крепостными", обладали юридической самостоятельностью, часто подтверждавшейся наличием документов, в которых указывались их права. Любой из них мог обратиться в суд. Крестьяне имели право подать в суд на своих хозяев и обратиться по своему делу в высшие инстанции.

Дондуб Чходон родилась в семье, принадлежавшей к беднейшему слою населения независимого Тибета. Вспоминая в своей книге "Life in the Red Flag People's Commune" жизнь до прихода китайцев, она говорит следующее: "Я принадлежала к тем, кого сейчас китайцы называют тибетскими крепостными... Нас было шестеро в семье... Наше жилище представляло собой двухэтажное строение, обнесенное со всех сторон стенами. На первом этаже мы держали домашнюю скотину: четырех яков, двадцать семь овец и коз, двух ослов. Наш земельный надел составлял четыре с половиной кхеля (0,37 гектара). У нас никогда не было трудностей с тем, чтобы прокормить себя. И в наших местах не было ни одного нищего".

Во все времена тибетской истории закон, так же как и устоявшаяся традиция, запрещали землевладельцам наказывать крестьян и дурно обращаться с ними. Со времен царя Сонгцена Гампо (VII в.) многие тибетские правители издавали законы, основанные на "Десяти добродетелях Дхармы", т.е. на этических принципах буддийской религии, которая требовала, чтобы правители покровительствовали своим подданным. В 1909 году Тринадцатый Далай-лама издал указ, согласно которому каждый крестьянин получал право, в случае дурного обращения со стороны своего хозяина, подать жалобу непосредственно Далай-ламе. Фактически, в тибетском обществе недоброе поведение порицалось. Религиозная вера тибетцев в истинность сострадания препятствовала немилосердному поведению, касалось ли это людей или животных.

Смертная казнь была запрещена в Тибете, а наказание физическим увечьем могла присуждать только центральная власть в Лхасе. В 1898 году в Тибете был принят закон, запрещавший такие формы наказания, исключая случаи государственной измены.

Вся земля принадлежала государству, которое наделяло ею монастыри и отдельных своих подданных, сослуживших ему службу. Со своей стороны, государство собирало с имущих налоги и использовало их в своих делах. Состоятельные миряне или платили земельный налог, или посылали одного мужчину из каждого поколения на государственную службу. Монастыри осуществляли религиозные функции для государства, а еще в большей степени были школами, университетами, центрами искусства, ремесел, медицины и культуры. Монастыри как высокоорганизованные образовательные центры были фундаментом традиционной тибетской культуры. Обучавшиеся в монастырях полностью содержались за их счет: им всем предоставлялось питание и жилье. Некоторые монастыри обладали значительной собственностью, некоторые, получив большие дарования, использовали их для своего развития. Другие же - не имели ни первого, ни второго. Они получали лишь дары и пожертвования от своих почитателей и патронов. И отдельным монастырям часто не хватало этих средств, чтобы обеспечить всем необходимым большое количество монахов. Чтобы пополнить свои доходы, такие монастыри занимались торговлей и ростовщичеством.

Большая часть земли в прежнем Тибете находилась в руках крестьян, которые платили налог сельскохозяйственной продукцией непосредственно государству. Это было главным источником продовольственных запасов государства, которые затем распределялись между монастырями, армией и служащими, не имевшими какой-либо собственности. Некоторые крестьяне несли трудовую повинность, а некоторые были обязаны обеспечивать средствами передвижения государственных служащих и, в некоторых случаях, монастыри.

Землепользование было наследственным. Крестьянин мог сдавать землю в аренду или закладывать ее. И он мог быть лишен своей земли только в случае неуплаты налога или невыполнения трудовой повинности, которые были небольшими. Практически, крестьянин имел права землевладельца и платил скорее натуральный налог, а не ренту.

Небольшая часть тибетцев, живших главным образом в провинции У-Цанг, были арендаторами. Они брали в аренду землю у крупных землевладельцев и монастырей и расплачивались с ними или оброком, или посылали одного члена своей семьи работать слугой или сельскохозяйственным рабочим. Некоторые из этих арендаторов становились управляющими владениями, обладавшими большой властью (именно за это китайцы приклеили им ярлык "агентов феодалов"). Другие выходцы из таких семей выбирали себе занятие по желанию. Они имели право заниматься торговлей или чем-нибудь другим, могли стать монахами или работать на своей собственной земле. Хотя они и считались арендаторами, они не могли быть лишены земли по желанию ее владельца. Некоторые из них были очень богаты.

Четырнадцатый Далай-лама намеревался осуществить перспективные административные и земельные реформы. Он предполагал, что крупные монастырские и частные владения будут выкуплены государством и розданы крестьянам. По Его указанию был создан специальный комитет по реформе, который уменьшил земельный налог с крестьян. Этому комитету было также поручено изучать жалобы крестьян на местные власти и предпринимать соответствующие меры. Далай-лама одобрил предложение об освобождении должников от долгов по представлению этого комитета. Крестьяне-задолжники были разделены на три группы: на тех, которые не могли заплатить проценты или вернуть ссуду и освобождались от долга полностью; не могли заплатить проценты из своих годовых доходов, но имели достаточно денег, чтобы вернуть ссуду, обязанных сделать выплаты в рассрочку; разбогатели в течение нескольких лет, и должны были вернуть ссуду и выплатить проценты в рассрочку. Далай-лама также приказал, чтобы в будущем без специального разрешения правительства с населения не требовали транспортного обслуживания. Кроме того, была увеличена плата за эту работу.

Голод и голодная смерть не были известны в независимом Тибете. Были, конечно, неурожайные годы. Но люди могли взять продукты взаймы у местной администрации, монастырей, крупных землевладельцев и богатых фермеров. С 1950 года китайский военный и гражданский персонал кормился из тибетских государственных продовольственных запасов и принуждал тибетцев продавать им их запасы зерна по номинальным ценам. "Свобода" тибетцев реально оказалась лишь правом на бедность. Палден Гьяцо, 61-летний монах, который бежал из Тибета в 1992 году, после 33 лет китайской тюрьмы и каторги, сказал об этом очень лаконично: "Китайцы определенно преуспели в деле превращения богатого в бедного. Но они не помогали и бедным. Бедный стал еще беднее, и мы превратились в нацию попрошаек цампы" .

В своей книге "Тибет и его история" Х.Ричардсон писал: "Даже коммунистические писатели должны были признать, что до 1949 года разница между богатым и бедным в Тибете не была очень большой". И действительно, когда Ху Яобань в 1980 году сам увидел повсеместную нищету жителей Центрального Тибета, он заявил, что уровень жизни там, по крайней мере, должен быть доведен до уровня, существовавшего до 1959 года.


Демократические реформы

В 1959 году, после своего бегства из Тибета, Далай-лама восстановил свое правительство в Индии и начал ряд демократических изменений. Был учрежден парламент эмиграции - избираемая непосредственно народом организация народных представителей. В 1961 году Далай-лама подготовил проект Конституции будущего Тибета, при этом он стремился заручиться мнением тибетцев по этому вопросу.

В 1963 г. подробный проект Конституции будущего Тибета был обнародован. Несмотря на сильное сопротивление, Далай-лама настоял на включении в нее статьи, которая гласит, что исполнительная власть, осуществляемая Далай-ламой, может быть передана Совету Регентов, если Народное собрание двумя третями своего состава, после согласования с Верховным судом, придет к решению о необходимости такой передачи власти в интересах государства.
10 марта 1969 Далай-лама объявил, что ко дню обретения Тибетом независимости тибетский народ должен будет решить, какую систему государственного управления он хотел бы иметь.

В 1990 году в Конституции были сделаны изменения, усилившие роль Собрания народных представителей Тибета за счет увеличения числа его членов с 14 человек до 46. Также Собранию предоставлялись более широкие конституционные права, а именно, оно теперь выбирало калонов (министров), которые ранее назначались непосредственно Далай-ламой. Высшая правоохранительная комиссия должна была теперь рассматривать жалобы людей на действия администрации.

В январе 1992 года Далай-лама представил "Guidelines for future Tibet's Polity and the Basic Features of its Constitution", где он заявил, что не будет "выполнять каких-либо обязанностей в будущем правительстве Тибета" и будет сам определять свою традиционную политическую позицию. "Будущее правительство Тибета, - сказал Далай-лама, - будет избираться народом на основе возрастного избирательного ценза". Далай-лама также заявил, что в течение некоторого периода между выводом китайских оккупационных войск и вступлением Конституции в силу обязанности по управлению государством будут возложены на тибетских чиновников, которые сейчас работают в Тибете. Во время этого переходного периода будет назначен президент, которому Далай-лама передаст свою политическую власть и обязанности. Тибетское правительство в эмиграции прекратит существование ipso facto .

В руководстве по будущему политическому устройству говорится также и следующее: "Будущий Тибет будет миролюбивой страной, придерживающейся принципа ахимсы (невреждения). Он будет иметь демократическую систему управления, в задачи которой будет обязательно входить сохранение чистой и здоровой окружающей среды. Тибет будет полностью демилитаризованной страной".

Поэтому сейчас тибетцы борются не ради восстановления старой системы управления, как это утверждают китайцы. Продолжающиеся попытки Китая персонифицировать тибетскую проблему, ставя все в зависимость от статуса Далай-ламы, есть лишь увертка с целью скрыть основную причину тибетского народного сопротивления.