Интервью с Самдонгом Ринпоче, премьер-министром тибетского правительства в изгнании

Тибетское сообщество в изгнании, имеющее представительства в Индии и в других странах мира, создало демократическую систему управления. С 2001 года во главе тибетского правительства в изгнании стоит избранный всенародным голосованием премьер-министр 69-летний Самдонг Ринпоче.

По словам Далай-ламы, профессор Самдонг Ринпоче знает о тибетском вопросе едва ли не больше, чем он сам. Премьер-министр тибетского правительства в изгнании является пятой реинкарнацией буддийского ламы Самдонга. В вопросах дипломатии и политики Китая в отношении Тибета, он пользуется не меньшим авторитетом, чем Далай-лама.

Самдонг Ринпоче - признанный знаток санскрита и хинди, он также хорошо владеет английским. Он возглавляет движение за сохранение древних памятников индийской науки и литературы, многие из которых сохранились в настоящее время лишь в тибетском переводе. Более сотни бесценных книг на тибетском языке донесли до наших дней древнюю индийскую мудрость, в то время как оригиналы безвозвратно утрачены. Когда в 1959 году тибетцы бежали из страны, им удалось взять с собой большинство из этих книг.

Ринпоче видит свою миссию в том, чтобы вернуть индийское наследие в Индию. Его деятельность на посту главы Центрального института тибетских исследований принесла ему заслуженное уважение его индийских коллег.

Самдонг Ринпоче, которого дважды избирали на высший пост в тибетском правительстве в изгнании, дал эксклюзивное интервью порталу rediff.com, где подробно остановился на развитии тибетского вопроса и позиции Китая и Индии в отношении Тибета.

- Ринпоче, расскажите немного о себе. Что вы помните о жизни в Тибете?

Я родился в деревне на юго-востоке Тибета на границе с Бирмой. Теперь это часть Тибетского автономного района. В Тибете я прожил 20 лет. Когда мне исполнилось 12, я покинул родную деревню и поступил в монастырь в Лхасе. Трудно передать словами, что означал для нас Тибет в то время.

Вся наша жизнь была подчинена буддийской традиции. Мы были очень счастливым народом. Мы были самодостаточны. У нас была еда и одежда. Самые лучшие воспоминания связаны у меня с жизнью в монастыре Дрепунг в Лхасе. Один из моих дядей был монахом в местном монастыре. Он настоял, что я должен жить вместе с ним. Мне было тогда четыре с половиной года, и моя семья была уверена, что я запрошусь домой на следующий день. Но когда мой отец приехал, чтобы забрать меня, я отказался ехать. Маленьким детям не разрешалось жить в монастыре, так что для меня пришлось получить специальное разрешение.

Несколько месяцев спустя меня признали пятым воплощением Самдонга, и я отправился в другой монастырь. Конечно, все мы мечтали когда-нибудь съездить в Индию, совершить паломничество в Бодхгайю и Сарнатх. Но никто не мог и помыслить, что однажды нам придется бежать из своей страны и поселиться в Индии надолго.

- Сегодня заголовки новостей пестрят сообщениями о протестах в Лхасе. Стало ли это для вас неожиданностью?

Да, это стало полной неожиданностью. Эти новости застали нас врасплох.

Китайское правительство обвиняет правительство в изгнании в том, что мы были инициаторами беспорядков в Лхасе. Но такие обвинения абсолютно беспочвенны.

Несколько месяцев назад моя знакомая, Гаган Гилл, побывала в Лхасе. Она сказала мне тогда, что люди в Тибете дошли до такой степени отчаяния, что взрыв может произойти в любой момент.

- Какова политическая подоплека событий в Тибете?

Люди почти 60 лет живут при крайне репрессивном режиме. Их экономические и политические права сильно ущемлены. Для них не находится достойного места в современном обществе. Они лишены собственной культуры и возможности говорить на родном языке. Но самое тяжелое для тибетцев это разлука с Его Святейшеством Далай-ламой. Китайские власти запрещают им даже хранить портреты Его Святейшества, это расценивается как политическое преступление. Монастырям пришлось изменить систему образования. Недовольство нарастало и не находило выхода.

- Тибетцы приветствуют экономическое развитие и благополучие, которое приносят новые аэропорты и железные дороги, построенные китайцами. Но вместе с китайскими деньгами пришли китайские войска, полиция и многое другое. Экономическое развитие не может не затронуть культуру. Принимая материальное благополучие, вы вынуждены принимать и его побочные эффекты. Здесь не приходится выбирать.

Не надо забывать, что жизнь не сводится лишь к деньгам и торговле. Да, человеку для жизни нужны деньги, нужны хорошие условия. Но человеку не меньше нужны удовлетворение, душевный покой и самоуважение. Для развития Тибета совершенно не обязательно присутствие Китая. Без Китая Тибет развивался бы ничуть не хуже, чем сейчас. У нас много природных ресурсов. Посмотрите, какой путь прошли Бутан и Непал за последние 49 лет! Если бы Тибет был свободен, он вполне мог бы стать вторым Сингапуром.

Правительство Китайской народной республики увозит из Тибета все природные ресурсы. И они ничего не дают взамен. Китайцы разрабатывают более 100 золотоносных шахт. Из Тибета вывозят медь, алюминий и уран. Благодаря обширным запасам урана, найденным в Тибете, КНР смогла выплатить огромный заем СССР.

Китай живет за счет тибетской воды, древесины, да мало ли чего еще. И ничего не возвращается в Тибет. Они приводят впечатляющую статистику затрат на строительство железной дороги, но при этом умалчивают, что вся эта инфраструктура служит самим китайцам, а вовсе не тибетцам, которых все больше и больше оттесняют на обочину общества.

Среди попрошаек на улицах Лхасы вы не встретите китайцев. Это свидетельствует о том, что прогресс не пошел тибетцам на пользу.

- Вы живете в Индии уже 49 лет. Вам предоставили статус беженца с условием, что вы не будете вовлечены в политическую деятельность. Почему же Дхарамсала так политически активна?

Возможно, вы впервые видите такую политическую активность, но мы вовлечены в политические действия самого разного рода.

На самом деле никто не запрещал нам заниматься политикой. Мы делаем все, что делают индийцы. Единственное, чего мы не должны делать, это использовать индийскую землю для ведения антикитайской пропаганды. И мы не совершаем ничего, что могло бы навредить Китаю.

- Требование свободы для Тибета Китай расценивает как антикитайскую деятельность.

Но это не так. Свобода Тибета в интересах самого Китая. Мы пытаемся добиться большей свободы для всего китайского народа. Мы выступаем за уважение прав человека и уважение к разным культурам. Каким образом это может повредить Китаю? Мы не стремимся к отделению. Мы не стремимся к независимости. Мы лишь хотим свободы. Право на свободу – это неотъемлемое право каждого человека.

- Правда ли, что в Дхарамсале существуют разногласия между более старшим и поколением и молодежью? Молодые тибетцы не согласны с политикой «Срединного пути» Далай-ламы, они хотят освободить Тибет.

Я так не считаю. «Срединный путь» также подразумевает стремление к свободе. Но есть большая разница между требованием независимости и требованием свободы для Тибета. Мы живем в демократическом обществе. У каждого свои политические взгляды, но это не значит, что между нами серьезные разногласия.

В Индии тоже существуют разные политические партии. Но это не означает, что в Индии нет единства. Если среди молодых тибетцев встречаются такие, кто считает политику Далай-ламы слишком мягкой, это совершенно нормально. В демократическом обществе они имеют право на собственную точку зрения.

- Но в данном случае люди ставят под вопрос действия своего лидера.

Это и есть подлинная демократия. Если не предъявлять претензий лидерам, то как иначе обеспечить демократию? Важно, что политика «Срединного пути» не была принята одним человеком, это не было единоличным решением Далай-ламы. Она была принята на референдуме, проведенном в 1997, когда 64 процента тибетцев высказались в поддержку «Срединного пути».

Тибетский парламент, представляющий весь Тибет, дважды единогласно принимал резолюцию, одобряющую политику «Срединного пути». Таково официальное решение большинства. Если большая часть тибетского народа выскажет иные пожелания, то будет иметь право требовать изменения политики. Тем не менее, сейчас большинство одобрило именно подход «Срединного пути».

- Индия находится в сложном положении. Хрупкое равновесие в отношениях между Индией и Китаем может быть нарушено в любой момент. Здесь оказывают влияние такие факторы, как наличие пограничного конфликта, рост влияния Китая в южно-азиатском регионе, действия Америки и Пакистана. Проявляя повышенную политическую активность здесь, в Дхарамсале, не наносите ли вы ущерб интересам Индии?

Не думаю. Индия вовсе не так уязвима, как кажется. Она может стать даже более влиятельной, чем Китай, если полностью реализует свой потенциал. Проблема в том, что Индия до сих пор переживает последствия психологического поражения в 1962. Она никак не может эти последствия преодолеть. Однако 1962 остался далеко позади, и сегодня Китай гораздо слабее Индии.

- Неужели? Посмотрите на ВВП Китая.

Внутренний валовой продукт - это не реальность. Это всего лишь некая цифра, которую приводит в отчетах официальный Пекин. Чтобы больше узнать о действительном положении в Китае, вам надо поехать на север страны, в деревни. Вы побывали в Шанхае и Пекине, но не были в моей родной деревне в Тибете, или в других отдаленных районах Китая.

- Хорошо, но почему вы считаетe, что Индия может стать сильнее Китая?

А почему вы думаете, что Индия так уж слаба? Когда вы говорите, что у Китая больше целеустремленность, то тем самым указываете, что там тоталитарный режим. В Индии разнообразие гарантирует свободу и демократию. Конечно, западные предприниматели, озабоченные экономическим развитием, охотнее инвестируют в Китай, а не в Индию, потому что Индия свободная страна. В Индии есть демократия и независимая судебная власть. И потому в Индии они не могут делать все, что им захочется. Тогда как в Китае достаточно повстречаться с нужным членом партии.

Вы были в Китае, но не встречались с простыми людьми, которые живут в бедности и страданиях. Тибетцы не хотят брать китайские деньги, но у них нет выбора. Им навязывают экономическое развитие, в котором тибетский народ не принимает непосредственного участия.

- Мы говорили о позиции Индии в отношении тибетского вопроса. Многие думают, что тибетские беженцы должны сидеть тихо и не высовываться. Когда вы начинаете говорить о политике, это создает напряженность в регионе.

Я никогда ни от кого не слышал подобных высказываний. И Далай-лама и я неоднократно очень ясно высказывали мнение, что, если для Индии тибетский вопрос является помехой в нормализации китайско-индийских отношений, Индия должна пожертвовать тибетским вопросом и попросить Его Святейшество выбрать себе другое место жительства.

Пусть тибетские беженцы переберутся на Запад или вернутся в Тибет. Но будет ли это гарантией полной гармонии в китайско-индийских отношениях? Если да, мы готовы подчиниться. Мы готовы покинуть Индию.

Мы беженцы в Индии, беженцами будем в Лондоне или Вашингтоне. Для нас ничего не изменится, потому что мы живем на чужой земле. Мы можем продолжать быть беженцами в любой стране мира.

Но не думаю, чтобы кто-то из индийских руководителей придерживался такой точки зрения. Если таково их мнение, они должны, не колеблясь, заявить нам об этом. Его Святейшество и тибетское руководство никогда не хотели причинять неудобства индийскому народу и правительству.

И еще, подумайте вот о чем: не решив тибетский вопрос, как можно разрешить пограничный конфликт? Как выстраивать отношения с Китаем? Эти вопросы должны решаться исходя из долгосрочных интересов и стратегии. Вот почему многие в Индии считают, что свободный Тибет - лучшая защита для Индии. Это вполне искреннее суждение.

- Вы в это верите?

Вопрос не в том, верю я в это или нет. С незапамятных времен и до 1951 года Индия не потратила ни копейки на охрану своей границы. На границе с Тибетом не было ни одного вооруженного человека. А сколько денег сегодня уходит ежечасно на защиту границы между Индией и Тибетом? Какие проблемы возникают на границе? В чем суть пограничного конфликта? Все это требует тщательного анализа.

Пока Тибет был свободной суверенной страной, не было никакой приграничной проблемы. В 1914 в Шимле было подписано соглашение между правительством Тибета и британским правительством Индии. Приграничный вопрос был полностью разрешен. Он был разрешен в соответствии с пожеланиями тогдашнего индийского руководства. И Тибет согласился с выдвинутыми условиями.

Между Индией и Тибетом существовало соглашение о торговле, которое возобновлялось каждые 10 лет в 1924, 1934 и 1944. Проблемы в области торговли не существовало. Затем наступил 1954, и соглашение вместо Лхасы подписал Пекин. И добавил во вступление пять фраз. Было решено, что соглашение о торговле с Тибетом будет возобновляться не раз в десять лет, а раз в восемь лет. Следующее подписание должно было состояться в 1962. Таким образом события 1962 были спланированы еще во 50-е годы. Китайцы рассчитали, что к этому году они будут способны совершить агрессию. И это хорошо всем известно.

- Далай-лама сам смягчил свои требования и добивается автономии Тибета. В вопросах Таванга политическая линия также довольна туманна.

Действия Его Святейшества приносят конкретные результаты. Тибетский вопрос не исчез из мировой политической повестки. Люди во всем мире поддерживают Тибет в его справедливой борьбе, не в последнюю очередь из-за нашей приверженности ненасилию.

Многие люди смотрят на Его Святейшество как на духовного лидера и ищут у него моральной поддержки. Борьба за свободу Тибета - это не борьба за власть. Это не борьба за политическое влияние и не борьба против политической системы. Это борьба между истиной и ложью, справедливостью и несправедливостью.

Такова признанная во всем мире политика «Срединного пути», которой придерживается Его Святейшество.

Что касается Таванга, то почему вы считаете, что Его Святейшество не имеет четкой позиции по этому вопросу? Его Святейшество первым заявил, что линия МакМахона это граница, и по договору мы обязаны соблюдать ее. Совсем недавно он повторил соответствующие заявления в Трипуре и Калькутте. Я также считаю, что мы являемся участниками договора о линии МакМахона и не можем выйти из него.

Мы являемся законными наследниками правительства Далай-ламы, которому исполнилось уже 367 лет. Это правительство подписало договор о линии МакМахона, в котором вопрос Таванга и другие вопросы решаются по принципу водораздела. Это значит, что вода, которая течет по эту сторону, принадлежит Индии. Это очень четкая линия демаркации. Так что индийцам, по крайней мере таким образованным как вы, надо быть более осведомленными об истинном положении дел в Таванге.

Почему вообще должна быть напряженность между Индией и Китаем по вопросу Таванга? Индия должна жестко заявить, что к Китаю это не имеет никакого отношение. Таванг принадлежит Индии. Если китайцы говорят, что Таванг принадлежит Тибету на том основании, что там родился шестой Далай-лама, то почему бы тогда не сказать, что Монголия также является частью Тибета, ведь там тоже родился один из Далай-лам?

- Оглядываясь назад, можете ли вы сказать, что тибетцам хорошо живется в Индии?

Несомненно! Все наши дети получили хорошее образование. Монахи и монахини прекрасно живут в монастырях. Все имеют средства к существованию и пользуются свободами. В изгнании мы почувствовали вкус к демократии. В статусе беженцев мы пользуемся полной свободой.

- Весь мир живет в ожидании Олимпиады 2008. Насколько важно это событие для вас? Станет ли оно поворотным моментом для Тибета?

2008 год ничем не отличается от других лет. Олимпиада проходит каждые четыре года. Нынешние олимпийские игры не первые и не последние. В нацистской Германии тоже была Олимпиада.

- Как долго продолжатся выступления протеста в Лхасе?

Это будет зависеть от позиции Китая и от того, как они будут действовать в этой ситуации. Если репрессии не закончатся, будут продолжаться акции неповиновения. Если напротив китайцы проявят сострадание и пойдут на диалог, чтобы найти долгосрочное решение, удовлетворяющее чаяниям народа, то все проблемы будут решены.

С Самдонгом Ринпоче беседовала Шила Бхатт
Перевод Натальи Иноземцевой

www.savetibet.ru - Сохраним Тибет!

Фото: AFP/Манан Ватсьяяна, AP Photo/Гуриндар Осан