Фото: Sonam Zoksang.

В беседе с главным редактором буддийских журналов «Lion's Roar» и «Buddhadharma» Мелвином Маклеодом актер и общественный деятель Ричард Гир рассказывает о своем учителе Далай-ламе, о добросердечии тибетского народа и о пользе, которую ценности тибетской культуры могут принести всему человечеству.

– Как случилось, что вы установили связь с Далай-ламой и народом Тибета?

– Это долгая история. О подобном опыте вообще сложно рассказать в двух словах, но я постараюсь говорить кратко. Когда мне было чуть больше двадцати лет, я захотел понять свое предназначение в мире. В ту пору я с головой окунулся в дзен-буддизм и затем долгие годы следовал этому учению, регулярно выполняя соответствующие духовные практики.

Ближе к тридцати годам я впервые отправился в Азию. Мой дебютный фильм показали на Каннском кинофестивале, а после Канн я решил посетить Индию и Непал. Тогда-то в Непале, в лагере беженцев за пределами Покхары, я и встретил тибетцев.

Знакомство с ними перевернуло мое представление о жизни. Сначала мне показалось, что они не от мира сего, хотя на самом деле все в точности до наоборот. Они как раз твердо стоят на земле, а мы витаем где-то в облаках. Мы смотрим на мир сквозь призму своих иллюзий, а они видят мир, в котором живут, таким, какой он есть. Они рождали во мне совершенно иное чувство, нежели мои учителя японского дзена и товарищи по этой традиции. Оно было столь же поразительным по своей глубине, но я ощущал принципиальное отличие. Несколько лет спустя у меня возникло непреодолимое желание встретиться с Его Святейшеством Далай-ламой. О сложившейся политической ситуации я совсем ничего не знал – мне казалось тогда, что можно поехать прямиком в Тибет и, если удача улыбнется, встретиться с Далай-ламой. Но мой друг Джон Аведон, который только что закончил работу над книгой «Изгнанники из Страны снегов», сказал: «Послушай, Далай-лама больше не живет в Тибете. Если хочешь увидеть его, поезжай в Индию».

И я поехал в Дхарамсалу. Было начало восьмидесятых. До этого в Нью-Йорке я встретился с великим ньингмапинским учителем Дуджомом Ринпоче и был глубоко тронут общением с ним. Я раздобыл несколько рекомендательных писем и, наконец, примерно через две недели, когда Дхарамсалу накрыли муссонные дожди, предстал перед духовным лидером.

Наша встреча длилась минут тридцать-сорок, но чувствовалось, будто, с одной стороны, он уделил мне всего минуту, а с другой – общался со мной десять часов кряду. Настолько содержательной вышла наша беседа. К моему крайнему удивлению, Его Святейшество оказался совершенно нормальным, земным человеком. Я был поражен тем, как быстро он преодолел защитную стену, которую я выстроил вокруг себя, и развеял мои романтические настроения. В тот день моя жизнь по сути изменилась. Я покинул Дхарамсалу и отправился в долгий путь через Ладак и Занскар. В некотором смысле я по сей день в пути.

– Каково это, когда ваш личный учитель сам Далай-лама Тибета, известнейший в мире буддист и один из величайших духовных лидеров нашего времени?

– Когда вы сообщили, что зададите этот вопрос, я начал вспоминать, в каких только качествах не представал перед Его Святейшеством. Бесспорно, больше всего мне нравится быть его учеником, очень смиренным учеником. Но для него я еще и организатор. Я помогаю тибетцам на политическом поприще, поддерживаю деятельность Далай-ламы в области культуры, мы проводим учения и множество разных встреч. Проявлять себя в разных качествах, вести обширную работу и узнавать Далай-ламу с разных сторон для меня некая проверка на прочность, и я по-прежнему иногда не справляюсь.

Любой, кто посетит учения Его Святейшества, также откроет перед собой многочисленные возможности для работы с сердцем и умом. Далай-лама, безусловно, человек мира – он хочет, чтобы на Земле царили истина, согласие, равноправие и справедливость. Он отстаивает права человека и гражданские права, а также призывает нас обратить внимание на то, как мы относимся друг к другу.

Но в равной степени – я бы даже сказал, в большей – как буддийский учитель он заботится об освобождении от страданий. Вот главная цель. И здесь есть две стороны: относительная бодхичитта, сострадание, и высшая бодхичитта, мудрость. Нужно постоянно взращивать их в себе. На нашей планете в нашу эпоху мне не доводилось видеть никого, кто развил бы их столь же полноценно и гармонично, как Далай-лама – столь разумный и рациональный в своем взаимодействии с миром и в то же время познавший истины, выходящие за пределы обыденного понимания.

– Вы познакомились с тибетским народом в лагере беженцев за пределами Покхары, и вот уже долгие годы общаетесь с Далай-ламой. На ваш взгляд, какую важнейшую ценность мир может перенять у Его Святейшества и тибетской культуры? Чему мы можем у них научиться?

– Они учат нас тому, что в сансаре, в нашем мире, необходимо чувствовать всеобщую ответственность. Что нет никого, о ком не следовало бы заботиться. Нет ничего, чем можно было бы пренебрегать. Чем больше мы развиваемся, тем больше ответственности несем за происходящее на земле. Изрядно подустав от работы в Вашингтоне и международной деятельности, я спросил Его Святейшество: «Можно мне уйти на покой?» Он ответил: «Конечно. После меня».

Далай-лама самый настоящий бодхисаттва, а значит, он не уйдет на покой до тех пор, пока остается несвободным хотя бы одно живое существо. Тибетскую культуру насквозь пропитало это стремление привести всех к освобождению. Знаете, раньше в Тибете не было дорог, потому что местные жители крайне бережно относились к обитающим в почве насекомым. Даже прокладка тропы длилась целую вечность, ведь каждую щепотку земли тщательно рассматривали, дабы убедиться, что ни одно насекомое не было ранено или убито.

Вот искренняя забота, не притворство. Вообще мы все в целом хорошие люди. Мы называем себя хорошими людьми. И мы заботимся друг о друге. Но в большинстве случаев мы не до конца осознаем лежащую на нас ответственность. С давних пор, со дня, когда в VII веке буддизм пришел в Тибет, тибетские культура и жизнь пропитаны осознанием нашей глубокой взаимосвязи и ответственности друг за друга. Это ощутимо, это буквально чувствуешь кожей.

– По словам буддийских учителей, таких как Далай-лама, забота о всеобщем благополучии служит не только ключом к счастью и устойчивому развитию общества, но и секретом нашего собственного счастья. Мы же так думать не склонны.

– Время от времени я перечитываю и переосмысливаю основы буддизма. Недавно прочитал книгу одного из моих учителей, ламы Тубтена Сопы Ринпоче, посвященную основным ошибкам, которые мы совершаем. Например, то, что мы принимаем за счастье, на самом деле не более чем удовольствие. Мы бросаемся в погоню за чувственным удовольствием или воображаем, будто деньги подарят нам счастье, безопасность и всевозможные блага. Так мы оказываемся в плену вещей поверхностных и преходящих. Замечательный парадокс нашей жизни в том, что нас самих делает счастливыми деятельное стремление принести счастье другим. Всегда и во все времена делать нас счастливыми будет именно такое сострадательное стремление.


Фото: Richard Ellis / Alamy Stock Photo.

– Насколько, по вашему мнению, буддийская культура Тибета отражается на ценностях, которые проповедует и воплощает Его Святейшество и которые распространены среди тибетского народа? Или здесь можно проследить влияние других культур и традиций? Можно ли Тибет назвать примером того, какие ценности должны быть присущи буддийскому обществу?

– Бесспорно. Несмотря на небольшие различия в философских подходах, всем буддийским культурам присущи общие ценности. По моему мнению, тибетский буддизм особенен тем, что в равной мере учит и мудрости, и состраданию. Общаясь с тибетскими наставниками, встречавшимися мне на пути, я чувствовал, что в груди почти каждого из них бьется невероятно доброе и любящее сердце тибетской духовности, наивысшим проявлением которой, конечно же, служит Его Святейшество.

В буддизме махаяны выделяют три основных аспекта пробуждения, каждый из которых олицетворяет один из бодхисаттв знаменитой триады. Авалокитешвара – бодхисаттва сострадания, любви и альтруизма, бесконечного стремления устранить страдания всех живых существ. Манджушри воплощает собой мудрость всех будд, понимающих природу действительности, природу «я» и устройство вселенной. Таков Манджушри. Третий бодхисаттва – Ваджрапани – это проявление силы, могущества и искусных методов всех будд и бодхисаттв.

В Его Святейшестве в наивысшей степени проявляются все эти аспекты. Это удивительно. То же самое можно сказать и о других тибетских учителях, и о самой тибетской культуре. Трагедия Тибета и тибетского народа c его уходом в эмиграцию обернулась для нас удачей, ведь с 1959 года великие тибетские наставники распространяют многообразные учения Будды по всему миру. Все мои наставники живут в вынужденной эмиграции. Не будь этой трагедии, мы бы и вовсе не узнали о них. Благодаря великой щедрости духа, даже оказавшись перед лицом ужасной беды, тибетцы делятся истиной, совершенством, запредельной мудростью и состраданием со всем миром.

– Они даровали миру Дхарму, силу тибетской традиции Дхармы, которая теперь лежит в основе духовной практики миллионов людей во всем мире. Однако я думаю, что люди не до конца понимают, чему их может научить глубокая приверженность тибетского общества таким ценностям, как мир, ненасилие и экологическая устойчивость, то есть ценностям, от которых напрямую зависит наше будущее.

– Давайте посмотрим на это через призму счастья. Мой друг Дэн Гоулман, психолог и писатель, использует слово «успех», потому что в западном мире оно находит больший отклик. Номинально он говорит об успехе, но, по сути, его труды посвящены счастью, счастью с большой буквы.

Освобождение – вот высшее счастье. Освобождение от себялюбия и питающих его ядов. Именно себялюбие держит отдельных людей и целые сообщества в плену насилия, конфликтов и лишений, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни.

Конечно, Тибет не был безупречным. Плохие парни там тоже водились. Один мой западный друг поехал учиться в тибетский монастырь, и я спросил, как там жизнь. Он рассмеялся и сказал: «Как и везде. У нас тут есть хулиган. Каждый раз, проходя мимо меня в коридоре, он так и норовит меня задеть».

Знаете, люди, где бы они ни жили, в большинстве своем одинаковы. И все же системы, возникшие в Тибете, предназначались не для того, чтобы давать прибыль. Они были призваны давать миру бодхисаттв. Разница огромна. Тибетцы не строили университеты, где люди учились бы зарабатывать деньги. В их университетах учились тому, как стать бодхисаттвой, как обуздать свое «я», как развить сознание, как использовать невероятные методы, которые выходят далеко за рамки нашей психиатрии и позволяют проникать все глубже и глубже в сознание, дабы устранить оттуда все яды.

– Вы один из известнейших сторонников тибетского народа. Вы работаете не покладая рук, чтобы защитить их культуру, поддержать их дело и облегчить их страдания. Как можем им помочь все мы – люди, которые осознают, какие страдания обрушились на тибетцев в Тибете и за его пределами, и видят, какую огромную ценность тибетская культура представляет для мира?

– Что ж, как сказал бы Его Святейшество, лучший способ помочь вселенной – это работа над собой. Взращивайте присущие вам мудрость и сострадание. И, конечно, старайтесь меньше гневаться.

Полагаю, что сегодня сложились исключительные условия, когда жители Китая относятся к коммунистической партии с крайним недоверием. В Китае сейчас пускает корни довольно коммерчески ориентированная культура. Люди не заработали тех денег, на которые был расчет. В погоне за выгодой они выборочно закрывали глаза на нарушения прав человека и гражданских прав, ставшие одним из орудий, с помощью которых коммунистическая партия держит под контролем весь Китай. Несомненно, у Китая обширная и невероятная история, в том числе история буддизма – она до сих пор служит частью их культуры. Однако коммунистическая партия целенаправленно уничтожает все ценное, что связано с духовностью и разумом.

За последние тридцать лет мы, участники Международной кампании за Тибет, добились больших успехов в Конгрессе США. Я веду обсуждения с членами обеих партий как в Сенате, так и в Палате представителей. Недавно нам удалось ввести в действие очень важное дополнение к Закону о тибетской политике и поддержке 2002 года, касающееся порядка преемственности Далай-ламы.

Китайское правительство, очевидно, ждет смерти нынешнего Далай-ламы. У них уже есть марионетки, которые после его ухода из жизни попытаются заполнить образовавшуюся пустоту. Очень важно, чтобы международное сообщество выступило с решительным заявлением – коммунистическая партия не вправе назначать Далай-ламу, и только тибетский народ, если он того пожелает, может решать, кто будет следующим Далай-ламой.

Благодаря проводимой нами работе теперь это официальная политика США и, надеюсь, другие страны займут такую же позицию. Весь мир должен признать, что именно от этого решения зависит, выживет тибетская культура или нет.

В наши дни трудно представить, что без Далай-ламы тибетская культура сохранит свою целостность и дыхание жизни. Столь велики масштабы этой необыкновенной личности. За множество столетий такой человек и вправду появляется лишь единожды. Не может быть никакой уверенности в том, что кто-то подобный снова придет в обозримом будущем.

Вот почему мы должны создать институты, которые помогут сохранить ценности тибетского народа и его культуры, чтобы люди и впредь могли следовать этому примеру. Примеру невероятного добросердечия. Невероятного умения не только искренне прощать, но и показывать, какими могут быть люди и сообщества, затрагивать глубочайшие струны бытия, пробуждая любовь и сострадание. Какая бы участь ни постигла эту мечту о новой реальности, мы должны трудиться, чтобы эти идеи и ценности занимали главное место в жизни всего общества и никогда не уходили в забвение.

– Ричард, большое спасибо за беседу. Спасибо за искреннюю поддержку тибетского народа и за прекрасную Дхарму, которой вы поделились с нами.

– Спасибо, Мелвин. Все благодаря моим замечательным учителям. Берегите себя.

Lion's Roar

Перевод: Инна Балтырева.