На протяжении десятилетий Пекин называл Далай-ламу сепаратистом, однако в прошлом у живущего ныне в эмиграции духовного лидера были особые отношения с отцом Си Цзиньпина, человека, который возможно станет следующим председателем КНР.

Немногие знают, что Си Цзиньпин, чьё назначение на высшую политическую должность, по всем признакам, будет утверждено на предстоящем в конце этого года съезде коммунистической партии, думает о Тибете и о Далай-ламе.
Однако у его недавно ушедшего отца, Си Чжунсюня, бывшего вице-премьера, который придерживался либеральных политических взглядов, были довольно тесные отношения с тибетским лидером, который в конце 1950-х подарил ему дорогие часы. И этот подарок высокопоставленный партийный чиновник носил на протяжении нескольких десятилетий.

Семидесятисемилетний Далай-лама вспоминает о Си Чжунсюне как об «очень дружелюбном, прекрасном человеке со сравнительно широкими взглядами» и говорит, что тогда он дарил часы только тем китайским чиновникам, к которым испытывал симпатию.

«Мы, тибетцы, без труда могли получить из Индии часы практически любой марки. Поэтому мы пользовались этой возможностью и привозили их в подарок людям, к которым испытывали теплые чувства», – рассказал Его Святейшество Далай-лама в интервью в Дхарамсале, столице тибетской эмиграции, расположенной у подножия Гималаев.

Далай-лама подарил часы Си Чжунсюню в 1954 году, во время непродолжительного визита в Пекин. Си Чжунсюнь был одним из тех чиновников, которые занимались молодым Далай-ламой в китайской столице, где он прожил пять-шесть месяцев, изучая китайский язык и теорию марксизма.

Спустя пять лет Далай-лама бежал в Индию после неудавшегося восстания против коммунистического правления, но Си Чжунсюнь продолжал носить эти часы, марку и модель которых Далай-лама уже не помнит, как минимум до 1979 года.

Си Чжунсюнь придерживался самых миролюбивых среди партийных работников взглядов, защищая права тибетцев, уйгуров и других национальных меньшинств. Он также был противником применения военной мощи для подавления студенческих протестов на площади Тяньаньмэнь и в одиночку критиковал принятое в 1987 году решение старой партийной гвардии исключить из её рядов либерального лидера Ху Яобана. Си Чжунсюнь скончался в 2002 году.

Далай-лама никогда не встречался с Си Цзиньпином, но в его теплом отношении к отцу некоторые усматривают признак того, что будущий лидер может перенять его реформистский подход к проблеме Тибета после того, как в марте следующего года станет преемником Ху Цзиньтао. Некоторые аналитики также ожидают от него более терпимого отношения к мусульманам-уйгурам, проживающим на западе Синьцзян-Уйгурского автономного района, и к Тайваню, острову с независимым правительством, который материковый Китай пообещал вернуть себе любой ценой, даже, если понадобится, при помощи силы.

«Чтобы понять, каким лидером будет Си Цзиньпин, нужно изучить политические взгляды его отца», − сказал Бао Тон, бывший старший помощник смещенного партийного лидера Чжао Цзыяна. Бао был приговорён к семи годам тюремного заключения за сочувствие студенческим демонстрациям, выдвигавшим демократические требования на площади Тяньаньмэнь в Пекине в 1989 году.

«Ни один (китайский) коммунист не предаст cвоего отца», – добавляет он.

Яблоко от яблони недалеко падает?

По сведениям близких к китайскому руководству источников, китайские лидеры с благосклонностью относятся Си Чжунсюню, столетнюю годовщину со дня рождения которого в середине октября следующего года планируют отметить пышной церемонией в Доме народных собраний – государственные средства массовой информации уже поют ему хвалу.

Но даже если Си Цзиньпин настроен добиваться политических реформ, ему, по всей видимости, придётся дожидаться своего часа.

«Уверен ли Си Цзиньпин в укреплении своей власти – вот ключевой вопрос», – считает Линь Чон-пин, экс-министр обороны Тайваня, профессор стратегических исследований в университете Тамкан в Тайбэйе. Однако добавляет, что «более толерантной политика будет не только по отношению к Тибету, но и по отношению к Синьцзяну».

Пример Тайваня, острова с демократическим правительством, который Китай считает своей территорией, мог бы стать моделью для урегулирования его отношений с Тибетом.

«Каждое поколение китайских лидеров вынуждено решать проблемы, оставленные ему предыдущим поколением», – сообщает близкий к правительству источник.

«Для Ху Цзиньтао это был Тайвань, – добавляет тот же источник, имея в виду улучшение отношений с островом после ухода его предшественника, Цзян Цзэминя, терроризировавшего Тайвань военными учениями во время подготовки к своим первым прямым президентским выборам в 1996 году. – Для Си Цзиньпина это будет Тибет».

На вопрос может ли Си Цзиньпин избрать новый политический курс, ушедший в отставку партийный чиновник, долгое время проработавший в Тибете, ответил: «Новый подход просто необходим… Си Цзиньпин, конечно же, хорошо осознает проблему».

«Увеличивающиеся правительственные расходы и усиление мер безопасности не могут обеспечить стабильности в Тибете», – говорит чиновник, подразумевая многомиллионные вливания в развитие экономики Тибета, в том числе в открытую в 2006 железную дорогу, связавшую его с остальным Китаем, и введение ужесточённых мер безопасности в ответ на волну беспорядков.

«Мы не можем бесконечно вести политику жесткого давления», − сказал он, пожелав при этом остаться неизвестным, и добавил, что это его личное мнение.

Игра с закрытыми картами

Си Цзиньпин тщательно скрывает свои карты, и общественности мало что известно о его политических взглядах. Как и Ху Цзиньтао, он не будет сильным политическим лидером, и после прихода к власти должен будет добиваться консенсуса, будучи первым среди равных.

Если Ху Цзиньтао останется командующим вооруженных сил, он всё ещё сможет влиять на основные решения, но вряд ли будет противиться политической разрядке.

«Ху Цзиньтао не станет препятствовать (любой) попытке урегулирования конфликта», − сообщил другой источник, близкий к правительственным кругам.

Было время, когда Ху Цзиньтао хотел как-то компенсировать принятое им 1989 году решение подавить протестные выступления и в начале 2000-х годов издал декрет «в защиту тибетской культуры», однако обвинение в «культурном геноциде», выдвинутое Далай-ламой в адрес Китая, сбило его с толку.

Китай защищает свои жёсткие методы правления в Тибете и оправдывает их тем, что вплоть до 1959 года, когда вооруженные силы коммунистического Китая «мирно освободили» регион и осуществили «демократические реформы», Тибет страдал от чудовищной бедности, бесчеловечной эксплуатации крепостных и отсутствия экономического развития.

Своего апогея напряженность в этом вопросе достигла после всплеска протестных выступлений и волны самосожжений, предпринятых тибетскими активистами, что привело к беспрецедентному ужесточению мер безопасности. С 2009 года зафиксирован 51 случай самосожжения.

Если Далай-лама уйдет из жизни, так и не вернувшись в Тибет, это может вызвать еще более радикальные настроения в среде молодых тибетских эмигрантов, громко призывающих к независимости и разочарованных его подходом Срединного пути, предусматривающим достижение автономии Тибета в составе КНР. Это может привести к объединению недовольных коммунистическим правлением тибетцев и создать дестабилизирующий вакуум в руководящем составе.

«Они (члены китайского правительства) надеются, что политическая проблема может быть раз и навсегда решена со смертью Далай-ламы», – говорит Ван Лисюн, известный писатель и тибетолог, несколько раз встречавшийся с Его Святейшеством.

Но на самом деле, «его смерть может разжечь массовые протесты и даже привести к восстанию», – считает он.

Нормальные человеческие сердца

Вспышка выступлений в Тибете в 2008 году перед Пекинской олимпиадой и последующее ужесточение мер безопасности, вызвавшее в свою очередь волну самосожжений – всё это, возможно, помешало Ху Цзиньтао хотя бы в какой-то мере повернуть вспять жесткую политику в Тибете.

Во время этих волнений Си Цзиньпин как-то заметил: «Мы должны сохранить нормальные человеческие сердца». Эта ремарка разительно контрастировала с оскорблениями, обрушившимися на Далай-ламу со стороны секретаря коммунистической партии Тибетского автономного района Чжана Цинли, который назвал лауреата Нобелевской премии мира 1989 года «шакалом в одеждах буддийского монаха» с « человечьим лицом человека и звериным сердцем».

И Чжан Цинли был не одинок. Многие чиновники коммунистической партии, правительства и вооруженных сил, а также простые китайцы уверены, что волнения 2008 года были заговором Запада, стремившегося очернить Пекин перед Олимпийскими играми и пытавшегося отделить Тибет от Китая.
Но, кажется, страсти немного поулеглись.

По мнению двух независимых источников, Ху Цзиньтао предпринимает шаги, чтобы помочь своему ближайшему союзнику – секретарю компартии Внутренней Монголии Ху Чуньхуа, говорящему по-тибетски, что само по себе большая редкость среди китайских чиновников, – попасть в центральный комитет коммунистической партии, с целью сохранить свое влияние после отставки. При этом Ху Цзиньтао и Ху Чуньхуа не состоят в родстве.

В знак того что компартия может отказываться от неверных решений или политических методов, недавно, после резкой критики со стороны либеральной интеллигенции, было принято решение не принуждать тибетские буддийские монастыри устанавливать в своих храмах портреты Мао и других партийных лидеров. Чиновники на местах уверяют, что теперь это – дело добровольное.

От возобновления переговоров с посланниками Далай-ламы Си Цзиньпин может больше приобрести, чем потерять, однако, возможно, этого не произойдет в ближайшее время.

«Они, вероятно, будут предпринимать небольшие шаги, постепенно наращивая интенсивность контактов. В сложившейся ситуации невозможно идти навстречу друг другу семимильными шагами», − считает профессор Линь, живущий в Тайване.

Впереди переговорный процесс ожидает множество трудностей. «Он может возобновиться в любой момент, мы точно не знаем когда именно это произойдет. Но нам не стоит отказываться от него, даже если сейчас переговоры кажутся совершенно бесперспективными», − отметил в телефонном интервью Робби Барнетт, тибетолог из Колумбийского университета.

«Возможно Си Цзиньпину придется доказать, что он очень твердый политик… и, скорее всего, ему будет довольно трудно это сделать. Он рискует вызвать серьёзные нападки со стороны приверженцев жесткой линии. Перед ним стоит довольно сложная задача».

Однако Роберт Лоуренс Кухн, автор книги «Как думают китайские лидеры», настроен более оптимистично. «Он очень практичный, прагматичный, приземленный человек, − сказал Кухн, встречавшийся с Си Цзиньпином полдюжины раз. − Я не думаю, что он переоценивает свои возможности, что для меня очень важно. Люди могли бы сплотиться вокруг него».

Далай-лама надеется, что Си Цзиньпин предложит «реалистичный», более открытый подход к решению тибетского вопроса, последовав примеру Дэн Сяопина, запустившего в конце 70-х годов рыночные реформы, которые превратили Китай из отсталой страны в локомотив мировой экономики.

После пятидесяти лет конфронтации с Пекином Далай-лама весьма осмотрителен, но полон надежды.

«Я не могу рассуждать об этом с уверенностью, но, по мнению многих китайских друзей, новое руководство представляется более мягким», − сказал он в интервью в своем зале для приемов, украшенном буддийскими тханками и бюстом Махатмы Ганди.

По его словам, гости из Китая постоянно приезжают в Дхарамсалу. В их числе и те, кто по их собственным заверениям имеет связи с высшим партийным руководством. «Это очень и очень ободряющие знаки, − отмечает Его Святейшество. − Официальные обсуждения не ведутся, но из среды китайских чиновников и высшего руководства все же поступают такие знаки».

Тибетские эмигранты видят и другие незначительные признаки того, что будущий китайский лидер будет придерживаться более мягкой линии в отношении Тибета. Его жена – буддистка, и он сам приложил немало усилий в 2006 году, когда был секретарём КП в провинции Чжэцзян, чтобы первый Международный буддийский форум прошёл в столице именно этой провинции.

WikiLeaks раздобыл и опубликовал ряд дипломатических документов правительства Соединенных Штатов, в которых, в частности, говорится, что Далай-лама испытывал «большую любовь» к Си Чжунсюню и что Си Цзиньпин ранее был довольно серьёзно увлечен буддийским мистицизмом.

В июле прошлого года Си Цзиньпин посетил Тибет и пообещал принять жёсткие меры к сепаратистской «клике Далая» и «сокрушить любые попытки нарушить стабильность в Тибете и поставить под угрозу национальное единство».

Но, как утверждает западный дипломат, работающий в Пекине, таков общепринятый язык, и в этих словах не следует усматривать признаки жёсткой линии. «Никто не наберёт политических очков, говоря, что Далай-лама − хороший человек», – добавляет он.

Однако многие эмигранты настроены скептически.

«Я не жду, что Си Цзиньпин будет похож на своего отца. Он находится в совершенно другой ситуации, но я надеюсь, что он будет отличаться от Ху Цзиньтао», – поделился своим мнением Кхедруб Тондуп, племянник Далай-ламы, побывавший в Китае вместе со своим отцом, Гьяло Тондупом, больше десяти раз в качестве неофициального посланника Далай-ламы.

Другой племянник Далай-ламы, Тензин Такла, по совместительству секретарь Его Святейшества, добавил, что «даже если изменения действительно произойдут, они не будут существенными; они будут нужны лишь для того, чтобы показать остальному миру, что двери снова открыты».

Далай-лама также не уверен, что Пекин смягчит свои позиции по Тибету, даже если окажется, что Си Цзиньпин придерживается таких же умеренных взглядов, что и его отец. Он утверждает, что политические реформаторы в коммунистической партии надолго не задерживаются.

«Жизнь реалистичных людей порою очень коротка».

Бенджамин Кан Лим и Фрэнк Джек Дэниел
При подготовке публикации использованы материалы Джона Чалмерса (Дхарамсала) и Криса Бакли (Пекин).
Reuters (31 августа 2012 г.)

Перевод: Юрий Пучко