Далай-лама
Больше, чем религия. Этика для всего мира
Публикуется по согласованию с Aitken Alexander Associates Ltd.
and The Van Lear Agency LLC

Перевод с английского Н. Иноземцевой. Общая редакция Ю. Жиронкиной
Корректор И. Москаленко
Дизайн обложки И. Сердюков
Макет С. Хос

ISBN 978-5-905792-39-7
М.: Фонд «Сохраним Тибет», 2020
224 с., твердый переплет
2-е изд., стереотипное

Тираж напечатан при финансовой поддержке Сергея Серебрякова и Анны Куприй

Приобрести книгу можно в буддийском интернет-магазине Dharma.ru.

О книге

Фонд содействия сохранению культурных и философских традиций тибетского буддизма «СОХРАНИМ ТИБЕТ» под духовным руководством Тэло Тулку Ринпоче предлагает вашему вниманию переиздание популярной книги Его Святейшества Далай-ламы, вышедшей в 2016 году и ставшей уже библиографической редкостью.

В программной книге «Больше, чем религия. Этика для всего мира» Его Святейшество Далай-лама XIV продолжает тему сугубо светского подхода к этике и распространению базовых общечеловеческих ценностей, подразумевающего уважение ко всем религиям и убеждениям, включая атеистические. Эти идеи духовный лидер тибетского буддизма впервые изложил в бестселлере «Этика для нового тысячелетия» и с тех пор неустанно развивает их, будучи убежден, что ни одна отдельно взятая религия не способна удовлетворить потребности всех людей – для этого у них слишком разные наклонности.

Причину многих трудностей, с которыми человечество продолжает сталкиваться в XXI веке, Далай-лама видит в том, что человечество уделяет слишком большое внимание материальным ценностям, забывая о таких важных качествах, как сострадание и терпение. В книге «Больше, чем религия. Этика для всего мира» Далай-лама дает практические наставления о том, как научиться контролировать свой ум, управлять эмоциональными состояниями и сделать нравственные ценности неотъемлемой частью своей жизни не только ради собственного блага, но и общества в целом.

Предлагаем вашему вниманию первую главу книги «Переосмысление секуляризма», в которой Далай-лама объясняет, почему, будучи сам буддийским монахом, он обращается к теме светской этики.

Внутренние ценности в эпоху науки

Я посвятил жизнь религии, но религия сама по себе неспособна решить все наши проблемы.

Не так давно я присутствовал на официальной церемонии по случаю открытия нового буддийского храма в Бихаре, одном из самых густонаселенных и бедных штатов на севере Индии. Главный министр Бихара, мой старинный друг, выступил с прекрасной речью, в которой выразил уверенность, что теперь штат начнет процветать, ведь с ним пребудет благословение Будды. Когда подошел мой черед говорить, я, наполовину в шутку, заметил, что если бы благоденствие Бихара зависело от одного лишь благословения Будды, то оно наступило бы уже давным-давно! Как-никак именно здесь находится самое святое для буддистов место – Бодхгая, где исторический Будда достиг полного пробуждения. Если мы хотим добиться настоящих перемен, то нам недостаточно только лишь благословения Будды, каким бы могущественным оно ни было, или одних молитв. Мы должны действовать. И тут нам не обойтись без способностей и усилий главного министра и других подобных ему людей!

Я не хочу сказать, что благословения и молитвы бесполезны. Напротив, я считаю, что молитва оказывает неоценимую психологическую помощь. Однако верно и то, что увидеть ее осязаемые плоды зачастую не так-то просто. Когда речь заходит о том, чтобы получить конкретный, непосредственный результат, современная наука, к примеру, оказывается гораздо действеннее молитвы. Несколько лет назад я заболел, и мысли о том, что люди молятся за меня, несомненно, приносили мне утешение. Но должен признаться, куда больше меня ободряло то, что больница, в которой я лежал, оснащена новейшим оборудованием для лечения моей болезни!

За последние двести лет человечество добилось впечатляющих успехов в освоении различных аспектов материального мира. В свете этого прогресса неудивительно, что многие сегодня задаются вопросом, а так ли уж необходима религия? То, о чем раньше можно было только мечтать – искоренение болезней, космические путешествия, компьютеры, – благодаря науке стало реальностью. Так что вполне объяснимо, почему сегодня все больше людей возлагают все свои надежды на науку и даже верят, что материальные средства, которые она предоставляет, способны принести им счастье.

Но хотя я понимаю, что наука может поколебать веру в некоторые из аспектов традиционной религии, я не вижу причины, по которой научные достижения должны подрывать и наши представления о внутренних, или духовных ценностях. Наоборот, в эпоху науки потребность во внутренних ценностях становится насущной как никогда.

В идеале, если мы хотим привести убедительные доводы в пользу внутренних ценностей и нравственного образа жизни, то, живя в эпоху науки, мы должны излагать свою позицию, пользуясь исключительно научными терминами. И пусть пока это невозможно сделать на основе одних только данных строгих исследований, я уверен, что со временем мы будем получать все более надежные подтверждения важности внутренних, нравственных ценностей.

Я, конечно, не ученый, и знакомство с современными научными дисциплинами не было частью образования, полученного мною в детстве. Тем не менее, с тех пор как я живу в эмиграции, я многое сделал, чтобы наверстать упущенное. Вот уже более тридцати лет я регулярно встречаюсь с исследователями и специалистами в самых разных областях науки, включая физику, космологию, биологию, психологию, а в последнее время и нейронауку.

В созерцательных традициях всех религий большую роль играет исследование мира человеческого сознания и внутренних переживаний, поэтому одна из моих целей на подобных встречах – познакомиться с тем, как наука объясняет такие явления как мысли, эмоции и субъективные переживания.

Сегодня наука в целом, и особенно нейронаука, все больше интересуется вопросами работы сознания и эмоций, которыми раньше почти не занималась. Это вселяет в меня оптимизм. Я также очень рад последним изменениям в научной методологии, применяемой в этих областях, благодаря которым традиционный научный принцип объективной проверяемости результатов третьей стороной используется теперь и в изучении субъективных переживаний. Примером такого подхода может служить работа моего ныне покойного друга Франсиско Варелы в области нейрофеноменологии.

Кроме того меня с давних пор занимает вопрос о возможности научного обоснования воздействия созерцательной практики и сознательного развития таких качеств, как сострадание, любящая доброта, внимание и покой ума. Мне всегда казалось, что если бы наука смогла подтвердить не только достоверность, но и благотворность результатов подобных практик, то их можно было бы внедрять даже через систему общего образования.

К счастью, сегодня в эволюционной биологии, нейронауке и других областях накоплено достаточное количество данных, свидетельствующих о том, что даже с самой строгой научной точки зрения бескорыстие и забота о других не только отвечают нашим собственным интересам, но даже, в определенном смысле, присущи биологической природе человека. Я считаю, что такие свидетельства в сочетании с размышлениями о наших личных переживаниях и простым здравым смыслом способны стать веским доводом в пользу воспитания основополагающих человеческих ценностей без какой бы то ни было опоры на религиозные принципы или веру. И я это только приветствую.

Обращение к секуляризму

Вышесказанное составляет основу того, что я называю светской, или секулярной, этикой. Я знаю, что некоторым людям, в особенности из числа моих братьев и сестер, исповедующих христианство и ислам, не очень-то по душе звучащий в моих устах термин «секулярный». Для кого-то само это слово означает полное отрицание религии, а то и вовсе враждебное отношение к ней. Им может показаться, что, употребляя его, я тем самым выступаю за исключение религии из этических систем, или, больше того, из любых сфер общественной жизни. Я же имею в виду совсем другое. В своем понимании слова «секулярный» я отталкиваюсь от смысла, который обычно вкладывают в него в Индии.

У современной Индии светская конституция, и она гордится своим статусом светского государства. В Индии слово «секулярный» не только не несет в себе оттенка неприятия религии или верующих, но напротив подразумевает глубокое уважение и терпимость ко всем вероисповеданиям. Оно также означает приятие и беспристрастность, которые распространяются и на неверующих.

Такое понимание слова «секулярный» – подразумевающее взаимную толерантность и уважение ко всем вероисповеданиям, а также к неверующим, –уходит корнями в особенности исторического и культурного прошлого Индии. Точно так же западное понимание этого термина, как мне кажется, берет начало в европейской истории. Я не историк и уж конечно не специалист в этом вопросе, однако, мне представляется, что по мере бурного развития науки в Европе росло и стремление к большему рационализму. А рационализм среди прочего требовал отказа от того, что тогда представлялось отжившими суевериями. С тех пор у многих радикально настроенных мыслителей обращение к рационализму влекло и влечет за собой отказ от религиозной веры. Наглядным примером тому Французская революция, ставшая воплощением многих новых идей европейского просвещения и одновременно имевшая сильнейшую антирелигиозную направленность. Несомненно, у отрицания религии была важная социальная подоплека. К религии относились как к чему-то консервативному, связанному с традицией; в восприятии людей она непосредственно ассоциировалась со старыми режимами и их изъянами. В этом историческом прошлом кроется причина того, что на протяжении вот уже более двухсот лет многие видные мыслители и реформаторы на Западе рассматривают религию не как средство освобождения человека, а как препятствие на пути прогресса. Марксизм, одна из наиболее влиятельных светских идеологий двадцатого века, даже разоблачал религию как «опиум для народа», что повлекло за собой трагические последствия, когда коммунистические режимы во многих странах мира начали подвергать религии жестоким репрессиям.

Я думаю, что как раз в силу этих исторических причин идея секуляризма на Западе так часто воспринимается как враждебная по отношению к религии. Секуляризм и религия нередко рассматриваются как две противоположные и взаимоисключающие позиции, а в отношениях между их приверженцами с обеих сторон присутствует изрядная доля подозрительности и враждебности.

Пусть я и не могу согласиться с тем, что религия препятствует развитию человечества, я все же полагаю, что антирелигиозные настроения вполне объяснимы в историческом контексте. Как ни неприятно это признавать, но история учит нас, что на том или ином этапе практически все религиозные институты и адепты самых разных конфессий занимались эксплуатацией. Религию также зачастую использовали в качестве предлога для развязывания конфликтов и угнетения людей. Даже буддизм с его учением о ненасилии не может быть полностью освобожден от подобных обвинений.

Посему, если за отрицательным отношением к религии, на Западе или где бы то ни было еще, стоит стремление к справедливости, то такую точку зрения следует уважать. Более того, можно сказать, что те, кто указывает на лицемерие верующих людей, нарушающих ими же самими провозглашенные нравственные принципы, и те, кто восстает против несправедливостей, творимых священнослужителями или религиозными институтами, на самом деле укрепляют духовные традиции и приносят им пользу. Однако, давая оценку подобным замечаниям, необходимо проводить различие между критикой, направленной против религии как таковой и против религиозных институтов, что далеко не одно и то же. На мой взгляд, понятия социальной справедливости ни в коей мере не противоречат принципам, которых придерживаются религии, поскольку все великие духовные традиции считают своим долгом проповедовать наиболее положительные из человеческих качеств и взращивать такие ценности, как доброта, сострадание, умение прощать, терпение и целостность личности.

Секуляризм в Индии

Лично у меня слово «секуляризм» не вызывает страха. Напротив, оно напоминает мне об авторах светской конституции Индии – Бхимрао Рамджи Амбедкаре и Раджендре Прасаде, с которым мне выпала честь быть знакомым лично. Они всячески поддерживали секуляризм не в стремлении избавиться от религии, а, скорее, чтобы официально закрепить в Индии религиозное разнообразие. Махатма Ганди, вдохновитель индийской конституции, сам был глубоко верующим человеком. Во время молитвенных собраний, которые он проводил ежедневно, звучали тексты из священных писаний и песнопения всех основных духовных традиций страны. Этому замечательному примеру и по сей день следуют на публичных церемониях в Индии.

Религиозная терпимость, воплощением которой был Ганди, не являлась для Индии чем-то новым. У нее древняя история, уходящая в прошлое более чем на два тысячелетия. Доказательством тому служат, например, каменные колонны, относящиеся ко временам правления императора Ашоки в III веке до н.э. Надпись на одной из них предписывает «выказывать уважение к религии другого человека, ибо так вы укрепите основы как своей собственной, так и чужой веры». Кроме того санскритская литература донесла для нас классическую культуру, которую отличали интеллектуальная толерантность и богатая традиция ведения диспута. В Индии многие философские положения с древних времен становились предметами горячих обсуждений. Даже воззрения, сильно напоминающие современные материализм и атеизм, занимают почетное и уважаемое место в истории индийских духовных традиций. В классических философских произведениях можно найти много упоминаний о школе чарвака, чьи последователи отрицали существование какого-либо Бога, души или же загробной жизни. Представители других направлений зачастую яростно критиковали воззрения чарваки за нигилизм, что не мешало им, тем не менее, принимать всерьез ее радикальную материалистическую позицию как философское учение, а основателя этой школы называть риши (мудрецом). Приверженцы идей чарваки пользовались также определенным признанием и уважением у некоторых индийских правителей, многие из которых проявляли удивительную толерантность в отношении других вероисповеданий. Один из примеров такого подхода – мусульманский император Акбар, который вел беседы с последователями индуизма, христианства и других религий.

Некоторое время назад у меня состоялась весьма познавательная беседа на эту тему с бывшим заместителем премьер-министра Индии Лалом Кришной Адвани. Он предположил, что именно своей многовековой культуре толерантности, многообразия и ведения диспута Индия обязана замечательными успехами в поддержании светской демократии. Я уверен, что он прав. Сегодня большая часть индийцев исповедует индуизм, но и многие другие религии очень широко представлены в Индии. Эта страна занимает второе место в мире по численности мусульманского населения – факт, многими на Западе не оцененный по достоинству; вместе с тем в ней проживают миллионы сикхов и христиан, а также большие сообщества джайнов, буддистов, зороастрийцев и иудеев. На самом деле этнических и религиозных меньшинств здесь так много, что перечислить их было бы затруднительно. Вдобавок ко всему в современной Индии люди говорят на сотнях разных языков. В гуще этого потрясающего человеческого разнообразия на улицах индийских городов зачастую можно увидеть стоящие рядом индуистский храм и мусульманский минарет. Да и в большинстве деревень среди жителей встречаются представители нескольких вероисповеданий.

Не так давно я встречался с ученым из Румынии, который, проводя исследование, побывал во многих индийских деревнях. Он рассказал мне о мусульманском поселении в Раджастане, где жили всего три семьи индуистов. Вопреки ожиданиям ученого, члены этих семей не испытывали ни страха, ни опасений. Я полагаю, что его удивление – это результат воздействия западных средств массовой информации, которые рисуют недостоверную картину межобщинных отношений в Индии. Здесь действительно имели место случаи жестоких столкновений между представителями разных групп людей, но было бы ошибкой, основываясь лишь на этих прискорбных событиях, судить о ситуации на всем субконтиненте. Невзирая на такие отдельные эпизоды, Индия при всем своем многообразии в общем и целом поддерживает мир и гармонию в обществе. Очевидно, что древнеиндийское учение ахимсы, или ненасилия, процветает и служит краеугольным камнем мирного сосуществования всех вероисповеданий в стране. Это выдающееся достижение, и другие могли бы извлечь из него урок.

Толерантность в эпоху глобализации

Иногда я называю себя современным посланцем древнеиндийской мысли. Две важные идеи, которые я стараюсь распространять везде, куда бы я ни поехал, – принципы ненасилия и межрелигиозной гармонии, – берут начало в древнеиндийском наследии. Моя родина, конечно, Тибет. Однако я полагаю, что имею основания называть себя и сыном Индии. С детства мой ум питали классические образцы индийской философии. С шести лет, когда я приступил к изучению монастырских дисциплин, большинство текстов, с которыми я знакомился, были написаны буддийскими наставниками из Индии, а среди них многие происходили из древнего индийского монастыря Наланда. Тело мое, в свою очередь, с ранних лет моей зрелой жизни питает индийская еда – рис и дал (чечевица).

Так что я с радостью делюсь идеями индийского секуляризма и всячески пропагандирую их, поскольку убежден, что они могут принести огромную пользу всему человечеству. В сегодняшнем взаимосвязанном и глобальном мире мы привыкли к тому, что люди разных мировоззрений, вероисповеданий и рас живут бок о бок. Меня это часто поражает во время поездок, особенно в западные страны. В отношении значительной части людей можно предположить, что их сосед, коллега или работодатель говорит на другом языке, ест другую еду и исповедует другую религию, чем они сами. И, скорее всего, так оно и окажется.

А значит, нам срочно нужно найти возможности сотрудничать друг с другом в духе взаимного приятия и уважения. Ведь хотя многим доставляет радость жизнь в атмосфере космополитизма, где они могут соприкасаться с широким спектром разных культур, без сомнения, найдется немало и тех, кому соседство с людьми, принадлежащими к другой культуре и разговаривающими на другом языке, покажется затруднительным. Это может стать причиной недоразумений, страха и неприязни, а в худшем случае вылиться в открытую враждебность и вызвать к жизни новые идеологии дискриминации по расовому, национальному или религиозному признакам. К сожалению, мы видим, что социальная напряженность – довольно распространенное явление во всем мире. Более того, существующая экономическая миграция скорее всего будет способствовать дальнейшему усугублению этой проблемы.

Я считаю, что в таких условиях нам жизненно необходимо найти по-настоящему сбалансированный и универсальный подход к этике, внутренним ценностям и воспитанию целостной личности, который выходил бы за границы религиозных, культурных и расовых противоречий, обращаясь к основополагающим человеческим качествам. Я называю такой поиск сбалансированного, универсального подхода проектом создания светской этики.

Должен признать, что в процессе разработки такого подхода я встречаюсь с людьми, которые хотя и соглашаются с моим объяснением секулярзима в индийском понимании этого слова, тем не менее сомневаются в целесообразности отделения этики от религии. Некоторые последователи теистических традиций питают столь сильное недоверие к попытке разделить эти два понятия, что меня несколько раз даже просили не употреблять слово «секулярный» в публичных выступлениях на тему этики. Совершенно очевидно, есть люди, со всей искренностью полагающие, что отделение этики от религии само по себе огромная ошибка, которая порождает множество социальных и нравственных проблем в современном обществе: распад семьи, растущее количество абортов, половую распущенность, алкоголизм, наркоманию и другие. Для них эти проблемы − прямое следствие утраты обществом религии, той единственной основы, на которой зиждутся внутренние ценности. Людям, у которых вера и жизнь в соответствии с этическими нормами так крепко увязаны между собой, трудно даже помыслить о том, что религию и этику можно разделить. Те, для кого не существует истины вне Бога, полагают, что только Бог может заставить людей не нарушать этические принципы. Они утверждают, что в отсутствие Бога как гаранта возможна в лучшем случае относительная истина – когда то, что истинно для одного, не будет таковым для другого. В этих условиях нельзя отличить правильное от неправильного, хорошее от плохого, нет причины сдерживать себя и свои внутренние разрушительные побуждения или взращивать внутренние ценности.

Уважая эту точку зрения, я тем не менее ее не разделяю. Я не согласен, что этика обязательно должна опираться на религиозные принципы или на веру. Напротив, я твердо убежден, что этическое поведение может проявиться как естественное и логичное следствие самого факта, что все мы люди и живем на одной планете.

Религия и этика

Несмотря на то, что эта книга не о религии как таковой, я полагаю, что в интересах взаимопонимания и уважения между теми, у кого есть вера, и у кого ее нет, следует уделить некоторое внимание отношениям религии и этики.

Тысячелетиями религия была краеугольным камнем человеческой цивилизации. Вполне естественно, что забота о других и все вытекающие из нее внутренние качества – доброта, честность, терпение и умение прощать – издавна описываются в основном в религиозных терминах. Во всех крупных религиозных традициях мира, как теистических, так и нетеистических, эти качества, наравне с самодисциплиной, умением довольствоваться малым и щедростью прославляют как верный способ наполнить жизнь смыслом и содержанием. Это неудивительно. Поскольку религия имеет дело в первую очередь с областью человеческого духа, логично, что воспитание этих качеств – столь полезное как для нашего собственного духовного благополучия, так и для благополучия других людей – должно быть неотъемлемой частью любой религиозной практики.

В целом, системы верований, на которые мировые религии опираются, обосновывая важность тех или иных внутренних качеств, можно разделить на две категории.

К первой принадлежат теистические традиции, такие как индуизм, сикхизм, зороастризм, иудаизм, христианство и ислам. В своих представлениях об этике эти религии в конечном счете исходят из присущего им понимания Бога как творца и абсолютной основы всего сущего. С теистической точки зрения вся вселенная – часть божественного творения и замысла, и потому сама ткань, из которой соткано мироздание, священна. А поскольку Бог – это бесконечная любовь, или бесконечное сострадание, любовь к ближнему являет собой продолжение любви к Богу и служения ему. Во многих теистических традициях мы встречаем веру в то, что после смерти нас ждет божественный суд, и в этом заключается еще один сильный стимул для самообуздания и осторожности в земной жизни. У искренне верующего человека подчинение Богу может сыграть существенную роль в ослаблении эгоизма и тем самым заложить прочный фундамент для нравственного и даже альтруистичного мировоззрения.

Ко второй категории относятся нетеистические религии, в том числе буддизм, джайнизм и одна из ветвей древнеиндийской философской школы самкхья. В них нет веры в божественное творение, вместо него центральным принципом служит закон причины и следствия, а вселенная считается безначальной. В отсутствие творца как основы для нравственной жизни и воспитания внутренних ценностей нетеистические религии строят этику на понятии кармы. Санскритское слово «карма» означает просто «действие». Таким образом, говоря о карме, мы подразумеваем все преднамеренные действия, совершаемые при помощи тела, речи и ума, а говоря о плодах кармы, имеем в виду последствия таких действий. Учение о карме опирается на наблюдение за законом причинной зависимости, который воспринимается как один из законов природы. Любое преднамеренное действие, слово или мысль влечет за собой потенциально бесконечный поток следствий. В сочетании с идеей о перерождениях и последующих жизнях такое понимание становится крепкой основой для нравственности и взращивания внутренних ценностей. Так, например, в одном из ключевых буддийских учений о развитии сострадания для установления эмоциональной связи со всеми существами предлагается думать о том, что все они когда-то − в одной из несчетных прошлых жизней − были нашими матерями.

Таким образом, обосновывая необходимость нравственного сознания и воспитания внутренних ценностей, все религии до определенной степени исходят из метафизического (то есть такого, которое невозможно подтвердить опытным путем) понимания мира и идеи посмертного существования.

И если во многих теистических религиях доктрина о божественном суде лежит в основе учений о нравственности, то в нетеистических религиях ту же роль играет доктрина о карме и будущих жизнях.

В контексте религии – теистической или нетеистической – метафизическое понимание имеет огромную важность, поскольку на нем зиждется не только решимость вести нравственную жизнь, но и такие понятия как спасение или освобождение. По сути, для человека, практикующего религию, нравственный образ жизни и наивысшие духовные устремления неразделимы.

Я не из тех, кто полагает, что человечество вскоре сможет обходиться совсем без религии. Напротив, на мой взгляд, вера способна сделать нас лучше и может быть чрезвычайно благотворной. Предлагая идею о человеческой жизни, выходящей за рамки бренного физического существования, религия дарит надежду и силы тем, кто попал в бедственное положение. Ценность крупнейших мировых религий довольно подробно рассматривается в моей предыдущей книге, «Мое путешествие в мир духовных традиций. Об основополагающем родстве вероисповеданий». Но сколь благую роль ни играла бы религия – объединяя людей, даруя им духовные наставления и принося утешение, являя пример правильной жизни, которому можно стремиться подражать, – я не считаю, что без нее духовная жизнь невозможна.

Как же тогда обосновать необходимость этики и воспитания благих внутренних качеств? На что опереться в поисках духовных ценностей в эпоху науки, когда религия многим представляется бессмысленной? Как подвигнуть себя к нравственной жизни, не прибегая к традиционным вероучениям?

На мой взгляд, хотя люди и могут прожить без религии, им не обойтись без духовных ценностей. А потому мой довод в пользу независимости этики от религии довольно простой. В моем понимании, у духовности есть два аспекта. Первый – это базовая человеческая духовность, отвечающая за наше духовное благополучие, под которым я понимаю внутреннюю (ментальную и эмоциональную) силу и устойчивость. Этот аспект не зависит от религии, он возникает из присущей нам от рождения естественной предрасположенности к проявлению сострадания, доброты и заботы о других. Второй аспект можно назвать духовностью, вытекающей из религии, – мы приобретаем ее в силу воспитания и культуры, и она связана с определенными верованиями и практиками. Эти два аспекта соотносятся друг с другом, как вода и чай. Этика и внутренние ценности без религиозного содержания подобны воде: они нужны нам каждый день, поскольку поддерживают наше здоровье и способствуют выживанию. Этика и внутренние ценности, основанные на религии, больше сродни чаю. Чай в основном состоит из воды, но есть в нем и другие ингредиенты – чайные листья, специи, возможно, сахар, а в тибетском чае соль, – которые делают его более питательным, подкрепляющим, так что нам хочется пить его каждый день. Но какой бы рецепт приготовления мы ни взяли, все же основной ингредиент в чае – всегда вода. И если без чая мы можем прожить, то без воды нет. Подобным образом, мы являемся на свет без религии, но с самого первого дня нуждаемся в сострадании.

Мы видим, что базовая человеческая духовность первична по отношению к религии. Независимо от того, есть ли у нас религиозные убеждения, в каждом заложена склонность к любви, доброте и проявлению теплых чувств. Подпитывая этот важнейший источник человечности – взращивая те лучшие внутренние качества, что мы так ценим в других – мы начинаем жить духовной жизнью. Таким образом перед нами встает непростая задача – обосновать этические принципы и способствовать воспитанию внутренних ценностей, идя в ногу с научной эпохой, но при этом не забывая о более глубоких потребностях человеческого духа, удовлетворение которых многие находят в религии.

Человеческая природа как основа этики

В разных культурах и философских системах, да и в общем среди людей нет единства в отношении главной направленности человеческой природы. Вместо этого мы встречаем множество самых разных мнений. Для простоты можно сказать, что на одном конце спектра находятся те, кто полагает, будто люди от природы склонны к жестокости, агрессии и конкурентной борьбе; на другом – те, кто утверждает, что нам преимущественно свойственны кротость и доброта. Большинство же в оценке наших качеств и наклонностей располагается между этими двумя крайностями, склоняясь в ту или другую сторону. В целом, если мы считаем, что в человеческой природе преобладают разрушительные тенденции, то, скорее всего, этику будем основывать на факторах, внешних по отношению к нам самим. В нашем понимании этика будет способом сдерживать разрушительные тенденции во имя некоего высшего блага. Если же для нас человеческая природа скорее ориентирована на добро и в человеке заложено стремление к мирной жизни, то мы можем рассматривать этику как совершенно естественное и рациональное средство для раскрытия нашего врожденного потенциала. В этом случае этика являет собой, скорее, не набор правил, которым надо подчиняться, а принципы внутреннего самоуправления, позволяющие нам развивать те стороны своей природы, которые, как мы считаем, способствуют нашему собственному благу и благу других. Моим представлениям созвучен как раз второй подход.

Два базовых принципа светской этики

Я убежден, что если мы решим придерживаться всеохватного подхода к светской этике, который с наибольшей вероятностью будет приемлемым для всех, от нас потребуется признать лишь два базовых принципа. Оба эти принципа легко воспринять, опираясь на присущие нам общечеловеческий опыт и здравый смысл, оба они подтверждаются данными современных научных исследований, особенно, в области психологии, нейронауки и клинической медицины. Первый заключается в том, что все мы принадлежим к человеческому роду, все стремимся к счастью и не хотим страдать. Второй – это взаимозависимость, ключевая характеристика реальности, в которой существует человечество; реальности, подразумевающей в том числе и то, что с биологической точки зрения мы – общественные животные. Исходя из этих двух принципов, мы можем научиться ценить неразрывную связь между собственным благополучием и благополучием других, развить в себе искреннюю заботу о том, чтобы у других людей все было хорошо. Я уверен, что вместе они способны стать основой, на которой можно строить нравственное сознание и взращивать внутренние ценности. Именно такие ценности позволяют нам ощутить свою связь с другими, лишь выйдя за узкие рамки своекорыстия, мы обретаем смысл и цель в жизни, испытываем от нее удовлетворение.

Прежде чем приступить к систематическому изложению того, каким мне видится такой светский подход, будет уместно вкратце пояснить, почему я заинтересовался этим вопросом, что двигало мной и что оказало влияние на формирование моих представлений.

С раннего детства я стал буддийским монахом и воспитывался в тибетской традиции махаяны. В этом контексте складывались мои понятия об этике и прочих материях, таких как человеческая природа и стремление к счастью. Что касается личной повседневной практики, глубочайшее влияние на мое отношение к этике оказали писания древнеиндийской традиции Наланды, сочетающей в себе философский анализ, нравственный образ жизни и медитацию. Однако, представляя вниманию читателей эту книгу, я вовсе не стремлюсь приумножить число буддистов! Напротив, когда меня просят даровать учения по буддизму в западных странах, я зачастую говорю, что, по моему убеждению, для людей в целом лучше не принимать религию, не связанную тесно с культурой, в которой они выросли, и полученным образованием. Такой переход чреват трудностями и может повергнуть человека в смятение. Мною движет лишь стремление способствовать тому, чтобы человечество стало лучше. Если средства, предлагаемые моей собственной традицией, способны принести пользу небуддистам, думаю, их стоит взять на вооружение. Тем не менее, работая над этой книгой, я абсолютно не думал о том, чтобы пропагандировать свою религию. Вместо этого я призываю читателей провести самостоятельное исследование. И если прозрения, почерпнутые в классическом философском наследии Индии, окажутся вам хорошим подспорьем – замечательно! Если же нет – ничего страшного.

Итак, в последующих главах я излагаю свои мысли не как буддист и даже не как верующий, а просто как представитель семимиллиардного населения планеты, которому небезразлична судьба человечества. Пусть мой труд поспособствует тому, чтобы у человечества было будущее, и пусть оно будет светлым.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ

Перевод: Юлия Жиронкина
Видео: Игорь Янчёглов, Роман Сухоставский
savetibet.ru

16 апреля 2016 года в Москве прошла встреча известного ученого-буддолога, профессора Колумбийского университета Роберта Турмана с российским драматургом и режиссером Иваном Вырыпаевым. В основу диалога двух ярких мыслителей современности легли программные публикации Его Святейшества Далай-ламы XIV, и в частности последняя книга «Больше, чем религия. Этика для всего мира». В живом диалоге участники говорили о Его Святейшестве Далай-ламе, а также затронули широкий круг вопросов о религии и межрелигиозном диалоге, этике и общечеловеческих ценностях, философии, науке и образовании в современном мире. Визит профессора Роберта Турмана в Россию был организован фондом "Сохраним Тибет" под руководством почетного представителя Далай-ламы в России, Монголии и странах СНГ, главы буддистов Калмыкии Тэло Тулку Ринпоче.